Читать книгу Ветер и вереск. Книга первая - Анна Линн - Страница 5

Катя сидела в своей комнате и смотрела альбом со свадебными фотографиями. По покрывалу были разложены свадебные открытки, словно раскрытые причудливые веера. Тройные, двойные, одинарные с элементами хэндмэйда, обсыпанные блестками, с приклеенными бумажными голубками и кружевом, с сердцами, летящими навстречу друг другу и мишками Тедди: он – в черном смокинге, она – в розовом платье с фатой.

«To Brian and Katya on your Wedding Day with love and congratulations…»

Катя заворожено смотрела на большую открытку с изображением пары молодоженов. Она бы никогда такую на свадьбу не подарила: редко молодожены похожи на тех, которые изображены на открытках. Если взять их с мужем свадебную фотографию и сравнить с открыткой, последняя покажется чуть ли не насмешкой. На открытке юные лица, голубоглазая блондинка с тоненькой талией и брюнет – высокий и мускулистый. Барби и Кен. А Катя – шатенка, с тусклым цветом волос, короткая стрижка – не любит она с ними возиться. Лицо – овальное, длинное, ничем не примечательное, кончик носа расплющен и размыта часть контура верхней губы (от неё к носу тянется едва заметная розоватая полоска – шрам от операции по коррекции «заячьей губы»). Брайан – тот блондин, но волосы с сединой, мешки под глазами – все-таки не мальчик уже. Высокий и полноватый, но осанистый. А Катя – невысокого роста и слишком худая. Так себе парочка.

«Wishing you every happiness for your future together as Husband and Wife…»

Как давно всё это было. Семь лет прошло. Семь лет она просыпалась в этой большой просторной комнате на втором этаже и первые минуты после пробуждения не верила. Она отдергивала шторы и видела пейзаж, который менялся в зависимости от времени года, их маленький садик внизу, крышу гаража, и соседние дома в тумане.

…Катя бросила взгляд на часы: половина первого. Пора. Опаздывать нельзя – тут все четко. Катя захлопнула тяжелый, переплетенный шелком альбом, собрала открытки. Выдвинула нижний ящик комода, аккуратно положила и выдохнула. И вроде бы стало чуть легче. Покрутила обручальное кольцо на пальце. Потом распахнула окно, впустила осень. Такое странное время года – йоркширская осень, бередит душу, непонятно почему. И этот беспокойный, игривый, словно живой в этих краях, ветер. Ветер, который доносит запах прелой листвы, пресыщения летом, писклявые звуки машины с мороженым и обнажает ветви деревьев. И вдувает в голову странные мысли. Теплая, уютная осень быстро заканчивалась в этих краях. Небо затягивало грязноватыми клочьями ваты, сыпались нудные дожди, и ветер, продувающий насквозь улочки и ворошащий пожухшую траву в пустоши, становился уже другим – сырым, одиноким, нагоняющим во дворы густой туман по утрам. Катю почему-то всегда беспокоило ожидание этой перемены, настолько сильным был контраст с так любимой ею чередой неспешных английских осенних дней, солнечных и тихих, золота октября.

Она надела пальто, взяла тряпичную сумку – удобно, просто и ничего лишнего. Уходя, как всегда, открыла окна во всем доме – пусть хорошенько проветрится. Погода сегодня чудесная – сухо, тепло и совсем нет ветра – редкость для Лонгхилла, который стоит на холме.

Она проходила мимо домов и украдкой поглядывала в окна. Какие же тут были прекрасные окна: низко расположенные, широкие, большие; сколько лет Катя тут жила, а все никак не могла налюбоваться на них. Некоторые окна были закрыты жалюзи, но Катя и не собиралась подсматривать за чужой жизнью: ей было интересно разглядывать многочисленные безделушки, выставленные на подоконниках. Вазы с цветами или статуэтки – хорошенькие припорошенные снегом или увитые плющом домики, все представители флоры и фауны, гномы, подсвечники, шкатулки… Ещё на таких подоконниках любили сидеть кошки, презрительно поглядывая на прохожих. Катя прошла мимо большого дома, где за стеклом вторую неделю висело большое фото кошки тигровой окраски с надписью «Missing». Вознаграждение 50 фунтов, кличка – Мона. Сегодня под объявлением, на спинке серого дивана она увидела кошку-двойника с фотографии.

– Привет, missing Мона, ты нашлась? Рада за тебя! – Катя улыбнулась кошке и тут же укорила себя за радостное настроение. Ну вот, снова. Да что такое – целый день в улыбках? А настроение было радостным, уютно было внутри. «Это нормально, я ещё не осознала. Это нормально», – Катя не знала, что там внутри, копаться в себе она не любила и боялась. Лучше не обращать внимания, так было спокойнее.

Она свернула на Клэр роад, перешла на другую сторону улицы. Вот и калитка детского садика с разноцветными кругами и квадратами. Она легко взбежала по ступенькам.

– Добрый день! Как вы?

– Спасибо, прекрасно. А вы?

– Да, чудесно, спасибо.

Катя приветливо улыбалась, как ни чем не бывало. Рассказать про Брайана ей почему-то даже в голову не пришло. Кажется, она подсознательно боялась реакции окружающих. Дети прыгали за стеклянной дверью – кто-то прижимался носом к стеклу, высматривая родителей, уже одетый на улицу, кто-то продолжал играть, сидя на полу.

Молли, воспитательница, заметив Катю, улыбнулась, кивнула и пошла в соседнее помещение.

Она вернулась, ведя за руку Либи. Пока Молли надевала на неё куртку, Либи стояла у двери и улыбалась, что-то рассказывая матери, – через стекло, конечно, не было слышно.

На улице с Либи моментально сошла волна возбуждения, она покорно позволила усадить себя в коляску, разом притихла и замолчала, и Катя подумала, что сегодня день в садике был особенно активным, да и встала Либи сегодня рано, надо будет уложить её спать сразу после обеда. А то ещё и заснет в коляске, по пути домой.

– Либи, не спи, мы сейчас поедем в магазин, купим молока, купим бананов, купим кейк.

– Кейк, – повторила Либи и оживилась.

Катя наклонилась к дочке, пристегивая ремень на коляске.

– Сивошки! – обрадовано сообщила дочь, протягивая руку к золотым сережкам Кати, которые вспыхнули на октябрьском солнце.

– Притти-притти мама? – спросила Либи, вытягивая пухлые губки и Катя, не удержавшись, чмокнула её.

– Да, мама – pretty, и Либи – pretty.

– Нет сивошки, нет сивошки? – заволновалась дочь, трогая свои ушки. – Либи нет сивошки?

– Нет, у Либи нет сережек, – Катя попрощалась со знакомыми, и покатила коляску к калитке, подставляя лицо ветру. – Когда вырастешь – купим тебе сережки. Самые красивые в мире.