Читать книгу Ветер и вереск. Книга вторая - Анна Линн - Страница 5

Катя с Либи вернулись домой из Шеффилда к обеду. Либи уснула в машине, Катя перенесла её в комнату, вытащила подарки и подумала с удовлетворением, что наконец-то и внешнее и внутренне всё больше приобретает черты английской спокойной жизни. Рождество с родственниками мужа, подарки, все вежливы, улыбчивы, предупредительны и добры. Все в восторге от Либи, она в центре внимания. Эмма очарована племянницей, все утро они провели вместе – играли и читали книжки. Катя была приятно удивлена, насколько хорошо Эмма понимает английские фразы Либи. Да и Либи была умничкой – в общении с бабушкой и теткой она почти не использовала русских фраз, хотя с Катей она часто комбинировала: могла начать предложение по-английски и закончить по-русски.

…Дома, выпив чая, Катя внутренне собралась, подготовилась и набрала московский номер. Странное это было чувство, почему-то никогда не хотелось звонить домой, всегда приходилось делать над собой усилие.

– Да-а-а, – отозвался тягучий голос Наташи.

– Привет, – выдохнула Катя.

– Катька, ты?! Привет! Ну как дела, как ты??? Тыщу лет тебя не слышала!

И этот всплеск эмоций, взлетевший голос сестры, и это обращение «Катька!» неожиданно выбросили, вытолкнули Катю из уютного размеренного английского мира в русское детство. Это было очень неприятное чувство: Кате показалось, что она необратимо превращается в девочку из неблагополучной русской семьи, с заячьей губой, в заштопанных колготках.

Она выдохнула и положила свободную от телефона руку на подлокотник дивана. Все хорошо. Она в Англии, в своем доме, в своей крепости.

– Спасибо, хорошо. Как вы поживаете? Мама дома? Я хотела поздравить всех с Рождеством. То есть, с Новым годом, у вас же Новый год сначала…

– Нету её. В супермаркет пошла. С Новым годом и тебя, Катюх, молодец, что позвонила!

– Ну хорошо, что у вас нового?

– Катька, да что у нас нового может быть? Все по-прежнему, работаем… мать в своем саду, носит нам резиновую творожную запеканку… помнишь, как в детстве? Мой урод… гуляет. Все они одинаковые. Я уже не знаю, бросить его, что ли… Достало всё. Одни идиоты кругом…

– Ты работаешь? – осторожно перебила Катя.

– Ну да. Стригу, нашла салон красоты небольшой… Нормально. Но далеко от дома ездить, час с лишним почти. Ещё стала на дом выезжать, так проще выходит и по деньгам опять же, хотя тоже раз на раз не приходится. Вот хочу шугарингом заняться, подруга посоветовала, это эпиляция сахаром, знаешь, да? На дому можно делать. Сейчас выясняю, стоит ли игра свеч…. Мать тут с радикулитом лежала дома всю прошлую неделю. Роза сейчас лечится, её мальчишки у нас, п***ц убила бы. Только старший более-менее нормальный. А ты как? Как девочка твоя? Как муж?

Муж.

Катя вдруг с изумлением поняла, что они и не в курсе, что Брайан умер почти полгода назад. Она застыла. Но Лиза… Лиза же знала… неужели она ничего не сказала? Или она тоже с родными не связывалась всё это время, пока была в Англии? Вот идиотская ситуация. Почему Лиза им ничего не сказала? Хотя… Это Катя должна была сказать. Она недоумевала – как так могло случиться, и нервно постукивала по трубке кончиками пальцев.

– Ну ты чего молчишь? – подала голос Наташа.

Как все глупо, как будто надо оправдываться…

– … Брайан умер, – наконец выговорила Катя и вцепилась в подлокотник дивана.

– Что?! Хосс-пади, когда? Что с ним случилось? – Наташа закричала с такой силой, что Катя отодвинула трубку от уха.

– Наташ, он давно болел. С детства. Это было хроническое заболевание. Легкие. Астма. Что-то ещё. Из-за легких страдало сердце… Я не совсем понимала, что мне врачи объясняли, эти все термины такие специфические…

– Хосс-пади, и когда же он?

Ну, как ей сказать?

– В конце августа, – процедила Катя сквозь зубы, и принялась выслушивать крики и возгласы.

– Ну как же ты… как же ты… ничего не сказала… Как же ты одна там? – причитала Наташа.

«И слава Богу, что одна» – подумала Катя и вслух принялась терпеливо объяснять:

– Наташа, я была очень измучена тогда, я каждый день ездила в больницу, с Либи тоже было сложно. Она его всё время ждала, искала. Мне было ни до чего… я…я честно думала, что я сказала вам. Лиза, по крайней мере, знала.

Наташа продолжала причитать, и это раздражало Катю. Брайана Наташа никогда не видела. Только на фотографии. Жалеет Катю?

– Бедная… как ты там, ну что же ты не приехала? Приезжай… Я не представляю, как ты там одна. В чужой стране с ребенком…

– Наташа, – Катя перебила сестру уже резко. – Сейчас все в порядке. Мы все пережили. Я – хорошо. Я не беженка с младенцем на руках. У меня тут дом, у меня знакомые… Родственники Брайана. Я ездила к ним на Рождество, вот только вернулась. Все уже прошло, все самое сложное позади. У меня свой ритм, своя жизнь. Не надо меня жалеть.

– Ну да… но… как же там все-таки… У тебя есть там русские друзья? С кем хоть поговорить…

– У меня все в порядке, – сдержанно повторила Катя. Она не нуждалась в русских друзьях. Ей так хотелось мимикрировать, слиться с британцами, не отличаться от них, насколько это возможно. А Наташа наивно считает, что счастье в русских друзьях. Катя иногда читала русскоязычные сообщества в интернете, но никогда ни с кем не встречалась из русских.

– А Лиза-то как, Лиза? Она тебе помогает? Она тут звонила недавно, говорила, что у друзей, чёт такое, учит язык, – наконец сменила тему Наташа.

– Лиза тоже в порядке. Как раз сегодня вечером увидимся с ней.

– Даже не верится… Ты в Англии и Лизка. Офигеть. Ну а ты когда приедешь, а? На Родину-то посмотреть? Хоть английскую племяшку увидеть. Как её? Ливия?

– Либерти. Ли-би.

– Надо записать. А то забуду. Приезжайте!

– Посмотрим. Пока… все расписано. Либи ходит в садик. Тут такой стиль жизни… – соврала Катя.

– Какой? Ты же не работаешь?

– Да… пока нет. Но ты знаешь, все дела и дела. И я задумывалась о работе.

– А кем?

– Пока не решила. Наташ, Либи проснулась, мне пора идти, – снова соврала Катя. – Я ещё позвоню. Всем передавай привет. Маме особенно. Как там Эд? Костик?

– Сама не знаю. Эд как в воду канул. Но я за него спокойна. Там знаешь, какие там деньги, на Севере. Нефть под ногами. Костик всё письма жалостливые шлёт. Мотаемся к нему – то я, то мать на свиданки. Может скостят срок за примерное поведение, нам говорили… Но вот всё-таки – вот надо головой-то думать! Я и матери это говорю. Что ты и куда идешь… и с кем. Вот пусть посидит и подумает! Мож, чего надумает. Поймет. Ему полезно будет.

– Ладно, не болейте, – вздохнула Катя. – Удачи. Я вам открытку отправила. Ждите.

– Английскую? Спасибо. Ну, ты звони, не пропадай, Кать. Целую.

– Хорошо. Пока.

Катя положила трубку и выдохнула.

Все. Все закончилось.

Они все далеко, и им ни за что не добраться до неё, она в безопасности.

Катя сидела, обхватив колени руками, и думала. За окном светились разноцветные огоньки на двери соседнего дома. Рождественское время. Надо бы разобрать подарки. Подарки, подарки… И посмотреть – что там в холодильнике. Что они с Либи будут есть на ужин? Да ещё и Лиза скоро должна приехать… Готовить ничего не хотелось.

– Ма-а-а-а-а-а!

Громкий крик проснувшейся Либи напугал задумавшуюся Катя больше, чем следовало.

Она бросилась на второй этаж, где стояла заплаканная Либи, одной рукой держась за дверную ручку, второй – прижимая к груди одеяло.

– Солнышко, я здесь, что такое? Что мой котенок плачет?

Либи рыдала, отпихивая руки матери и куталась в одеяло.

– Хочешь ещё полежать? Пойдем я тебя положу. Пойдем в кроватку.

– Ноуууууу!

– А это где наш мишка? Где наш мишка, тетя Эмма подарила! Пойдем его искать. Иди ко мне…

Либи отпихнула мать рукой и зарыдала с новой силой.

– Па-а-па-а-а-а!

Катя выпрямилась.

– Либи. Папы нет. А где у нас мишка? Где наш мишутка? Иди сюда.

Либи рыдала, отталкивая мать.

– Перестань меня толкать! Либи, хочешь плакать – плачь, я уйду, у меня ушки болят. У мамы болят уши от твоего крика, – Катя демонстративно закрыла уши ладонями.

И тут она расслышала, что в дверь звонят. Должно быть, Лиза.

– Вот я тебя сейчас отдам зеленому монстру! Слышишь, как он звонит – страшный и большой Грин Монстр!

Либи завизжала и затопала ногами.

Катя пошла вниз, игнорируя крики дочки, раздраженно распахнула входную дверь.

Лиза, румяная от холода, приветливо улыбалась. В руках она держала два ярких подарочных пакета.

– С Рождеством, Катя!

– Заходи, – Катя устало махнула рукой, – Либи встала не с той ноги, закатила мне истерику, слышишь? Это воспитание Брайана. Испортил мне ребенка. Всегда все её капризы исполнял.

Либи стояла наверху лестницы, уцепившись обеими руками за перила. Светлые волосы падали на её лицо.

– Ма-а-ама! Кам хиа!

– Нет. Ноу. Ай вил нот кам! Спускайся вниз!

– Ап-стээз! – рыдала Либи.

– Нет. Спускайся сама! Даунстэз!

– Ма-а-а-ама!

– Раздевайся, Лиз. Вот тапочки, – Катя встала у стола и покачала головой. – Ну, вот ты только посмотри, я уже не знаю, как её отучить от этих истерик.

Лиза осторожно поставила подарки на стул.

– Можно я к ней поднимусь?

Катя пожала плечами.

– Она ещё больше разорется.

– Ну… я попробую.

– Либи-и-и, моя сладкая девочка! А смотри, что у меня есть! – заворковала Лиза, поднимаясь по лестнице.

– Мама!!!

Либи завопила с новой силой, как и предполагала Катя.

Она подошла к окну и прижалась лбом к стеклу.

Избалованная девчонка. Работа Брайана. Всегда носился со своей принцессой. Что с ней делать дальше? Перерастет… Или нет? Понадобится психолог? Катя вспомнила, как Брайан любил носить Либи в одеяле, укачивал… А как он её подкидывал, кружил, щекотал, и Либи захлебывалась от смеха. И Брайан сиял. «Кисс ми, Либи!» Наверное, это была его самая любимая и частая фраза.

Внезапно Катя поняла, что наверху все стихло. Либи перестала кричать. И вместе с облегчением Катя почувствовала слабую ревность и злость на Лизу.

«Что она ей дала? Испортит мне ребенка, как Брайан…»

По лестнице медленно и осторожно спускалась Лиза с укутанной в одеяло Либи.

– Пусть идет сама. Большая уже – на руках таскать, – заметила Катя.

Лиза села на диван и обняла племянницу.

– Она хотела с одеялом… и ещё боялась какого-то Грин Монстра.

– Да, – Катя села напротив в кресло и погрозила дочери пальцем. – Грин Монстр забирает с собой таких непослушных девочек! Которые кричат, как ненормальные!

– Ну ладно, – примирительно проговорила Лиза и поцеловала Либи. – Слушай, она так хорошо по-английски стала болтать. Так чисто. Зато по-русски что-то совсем ничего… Я сейчас с ней говорила, она забыла слово «кукла». И «р» у неё английское, я заметила.

– Да, – улыбнулась Катя. – В Шеффилде был сплошной английский.

– Она так у тебя скоро весь русский забудет.

– Ну, и невелика потеря.

– Как? Ты что! Кать, тебе нужно с ней заниматься! И так окружение английское… Она же не будет знать русский!

– Ну и что?

– Ну, как же ты с ней будешь говорить? Для тебя же английский не родной! И вообще – Либи читать по-русски не сможет… она же русская наполовину.

– Да сможет. Захочет – научится. Не захочет – не надо. Насильно я её заставлять не буду. А насчет русского… вот у меня большие сомнения. Гражданство у неё английское, русское я не делала.

– Почему? – изумилась Лиза.

– Не знаю, нужны ли Либи эти заморочки с русским гражданством… – Катя рассеянно посмотрела на дочь.

– Какие заморочки? Ей же придется каждый раз получать визу, чтобы в Россию летать! Вот это будут заморочки.

Катя вздрогнула и посмотрела на Лизу. Её покоробил возмущенный тон сестры. Давно ей никто не говорил, как надо правильно поступать.

– Лиза… вот когда у тебя будут свои дети – учи их, чему хочешь. Русскому, китайскому… Решай вопрос с гражданством… А я как-нибудь сама разберусь.

– Прости, – Лиза опустила глаза. – Я просто… удивилась… Это же головная боль, каждый раз получать визу для Либи.

– Я не думаю, что Либи придется часто летать в Россию. Чего она там забыла? – Катя пожала плечами.

– Извини, – повторила Лиза.

– Ничего, – Катя покачала головой. – Наверное, это защитная реакция. Ты же знаешь, я не люблю, когда меня учат жить.

Лиза подумала – да ничего она про Катю и не знает. Вроде выросли в одной семье и квартире, но Катя всегда держалась обособленно, тихая, неприметная мышка.

– Что-то я ничего не приготовила, извини, – Катя поднялась. – Звонила матери. Попала на Наташу. Потом расскажу, – Катя замахала рукой, увидев, энтузиазм и любопытство на лице сестры.

…Лиза с Катей пили чай, Либи мирно возилась на ковре с игрушками, когда позвонил Тони.

– Тони за мной заедет в Брэдфорд, на станцию, через час.

Катя кивнула.

– Я подкину тебя на машине, заодно и с Либи прокатимся. Он где-то работает или только учится?

– Здесь у него аспирантура. А университет он в Чикаго закончил. Да, работает в какой-то туристической компании, переводит… Отели какие-то ездит смотреть. У него прекрасный русский.

– Это хорошо. Брайан учил-учил русский, но знаешь, когда человеку это не надо… то и никакого результата. У вас все серьезно? – Катя взглянула на сестру.

– Не знаю, – Лиза пожала плечами. – Он очень приятный, хороший… Но …все равно ментальность немножко другая.

– Да что ты с этой ментальностью! Лиз, все люди везде одинаковы. На всех континентах. Хороший американец, русский язык знает, работает. Что ещё нужно? У русских, что ли ментальность особенная какая-то? Есть чем гордиться? Ненавижу этот русский национальный комплекс неполноценности в сочетании с манией величия! – Катя поморщилась.

– Не знаю… я горжусь тем, что русская, – Лиза запнулась, понимая, что не знает, как продолжить свою мысль.

– А что ты в Англии тогда забыла? Осталась тут, до конца срока визы…

– Это другое. Это моя любимая страна. Но Россию я тоже люблю, и не считаю, что Англия чем-то лучше, в общем. Это глупо, их сравнивать. У каждой своя история, традиции… Я наивные вещи говорю, я просто… ну Россию я люблю тоже. Не политику, конечно, с этим в любой стране беда… Но в целом – культуру и традиции… Литературу. Достоевского.

Катя улыбнулась.

– Достоевского? Из нашей семейки только мы знаем это имя, да? Ладно, патриотка. Я все понимаю. Просто хочу тебе посоветовать – ты не должна упускать возможность. Ты же хочешь тут остаться?

– Ну да. Учиться тут хочу, – пояснила Лиза.

– Так вот, надо работать в этом направлении. Почитать, полазить по сайтам. Пусть Тони сделает тебе визу невесты…

– Катя, ну как я могу сказать ему про визу невесты! Я… я же ему не невеста, – Лиза улыбнулась.

– Так сделай так, чтоб он тебя невестой считал. Тут надо брать и действовать. Ну, поговори… у тебя же скоро виза закончится, и ты уедешь. Он же хочет, чтобы ты вернулась?

– Кать… я не могу на него давить… и что-то подобное предлагать, если он сам не предложит. К тому же он американец, а не британец, и в таком случае, наверное, невозможно получить визу невесты… И потом у меня нет такой цели – тут остаться любой ценой… Если я поступлю сюда учиться – это одно. А Тони… Он же ничего не обязан для меня делать. Захочет – сам сделает, без моих просьб. Посмотрим, что будет дальше, – Лиза встала. – Давай я помогу тебе посуду вымыть.

…Когда Лиза вышла из машины Кати, Тони уже ждал её на стоянке и широко улыбался. Милый Тони, эта его радушная улыбка и задорный взгляд. Он помахал ей. Лиза побежала, с головы её упал капюшон, но холода она не почувствовала. Только жар. Как хорошо когда рядом кто-то есть, когда тебя любят и ждут вот так – в сыром ветреном Брэдфорде, с согревающей улыбкой. Тони обнял Лизу, они поцеловались, и простояли почти минуту обнявшись, напрочь игнорируя погоду.

– Едем в ресторан, – сообщил Тони, открывая дверцу машины.

– Ой, сестра меня так накормила! – воскликнула Лиза.

– Ничего не знаю. Я уже законсервировал столик, – безапелляционным тоном отозвался Тони.

– Законсервировал? Ну да, если так… – расхохоталась Лиза. – Тони, за-ре-зер-ви-ро-вал.

– Черт, у меня никогда не получается это слово. Всегда путаю. Хотя оно и похоже на английское!

Тони подмигнул Лизе и вырулил со стоянки. – Хорошо, что у меня есть ты. Пристегни ремень, моя красавица.

Лиза от избытка чувств чмокнула Тони в щеку. Машина, переполненная счастьем, плавно понеслась по дороге.