Читать книгу Любить Нельзя Бояться. После насилия - Аннализа Фоль - Страница 6

Чтобы избавиться от этой болезни, важно понять причины алкоголизма, выявить первоисточник, который к тому подтолкнул. Возможно, нахождение компромисса и способов решения проблем в современном обществе стало более актуально. А вот в советское время ни о какой психологической помощи не могло идти и речи. У моей мамы не было выбора: принять решение о разводе или остаться с мужем алкоголиком? Это не обсуждалось. Если ты вышла замуж и несчастна, это твоя проблема. Просто терпи и делай как все. Тогда это была норма. И я это прекрасно понимаю. Тянуть одной троих детей невозможно ни физически, ни материально. Хотя дедушки и бабушки всегда были рядом, почему бы не попросить помощи? В России одинокие женщины по-прежнему аномалия в глазах общества, так как они не вписываются в патриархальную психологию.

Но сейчас времена другие. И если вы столкнетесь с такой проблемой в вашей семье, мой вам совет: прекратите терпеть алкоголиков (это касается и абьюза)! Изменить другого человека просто невозможно. Поэтому или смиритесь и продолжайте жить с мужем алкоголиком и быть несчастной, или уходите от него, чтобы изменить жизнь к лучшему. Не знаю, почему моей маме было важно, что о ней подумают другие. Нет, скорее, знаю – давление советского воспитания, общественных норм было слишком значительным. Но, как мне кажется, ей нравилось выступать в роли жертвы, когда все вокруг жалели ее, мол, муж ее избил, ее муж пьет, а на ней все держится… Так она получала о себе положительный отзыв социума, внимание, которого ей не хватало. Но что самое страшное, она никогда не задумывалась о том, чего хочет она сама. Всю свою жизненную энергию она тратила на детей и решение проблем с мужем. Поэтому я вас призываю – начните с себя! Достичь иного качества жизни можно лишь путем глубоких изменений в себе.

Еще раз повторю: не вашего мужа нужно лечить, а вам нужно лечиться, у вас есть проблемы, вам нужно менять свою жизнь! Да, это может быть тяжело, неприятно, болезненно, но все это ради вашей лучшей жизни (3).

Лечить алкоголизм мужа – это не ваша забота! Муж должен сам захотеть изменить свою жизнь. Он должен сам признать свою проблему и обратиться за помощью к специалисту. И только так, никак иначе! (3)

Пока я наблюдала за своей мамой, которая страдала каждый раз, когда вынуждена была выполнять супружеские обязанности, в моем сознании отпечаталось, что секс – это что-то постыдное, непристойное и грязное. Отсюда внутреннее чувство тревоги, вины и стыда. Представьте какую картину жизни вложила в меня мать, переложив свое чувство неприязни к сексу и мужчине на мои плечи?! Конечно, ребенком я этого не понимала. Только в 38 лет я осознала, что не желаю больше тащить за собой багаж проблем, который она вручила мне с раннего детства. И проанализировав это, я почувствовала себя легче. Поэтому советую всем девушкам пересмотреть отношения «мама – дочка». Когда вы научитесь прощать и поймете, что ничего не могли изменить, вы примете ситуацию как должное. Естественно, я не говорю, что виновата только моя мать. Мой отец тоже не лучший пример. У него тоже была куча комплексов, с которыми он не справился и в 74 года. Он был пятым ребенком в семье, самым младшим. А как известно, младших балуют и все им позволяют. Но, женившись на моей маме, у которой был авторитарный характер, не смог смириться с ролью подчиненного. Поэтому его постоянные пьянства, агрессия и насилие над моей матерью стали для него выражением роли главы семьи.

Еще у него была плетка, специально сплетенная им из резиновых прутьев, объединенных рукоятью. Порки мы боялись, как огня. Поэтому глупостей старались не делать. Но однажды несчастье само настигло нас. В один жаркий день я с сестрой Тасей решили устроить пикник на заднем дворе дома. Мы взяли спички, сало с хлебом и рядом с огромным стогом сена зажгли небольшой пучок сухой травы. Отлучившись всего на минуту, чтобы найти подходящие палочки и нанизать на них нашу еду для пикника, мы в ужасе осознали, что пламя перебралось на стопку сена, находившегося рядом с сараями, за которыми был уже и дом. Испуг заставил нас с сестрой убежать с места преступления и спрятаться в заборе из растущих кустарников у соседей. Не помню, сколько мы с Тасей просидели в засаде, но, когда нас обнаружили и наказали, я понимала, что не напрасно. Как раз в тот день не было воды. Родителям пришлось качать воду из скважины и просить соседей о помощи в тушении пожара, чтобы огонь не перебросился на сам дом.

С одной стороны, я очень боялась отца, с другой – уважала. Он был очень образованным, но эгоистичным человеком. Когда он помогал мне с сестрой решать задачи по математике и физике, я редко могла сосредоточиться на их решении. Роль авторитарности, которую он испытывал на нас, и остроумие выводили меня из равновесия. Я боялась, что никогда не смогу освоить все то, что знает отец. Мы с Тасей сидели по разные стороны стола, он посередине. Любая формула запоминалась на автомате. Антон выдавал нам две тетради: одна была черновиком, где мы решали задачи и имели право ошибиться, другая – чистовик, куда мы переписывали уже решенные задачи. Причем записывали условие решения, сам процесс решения и ответ четко, как он говорил.

Когда мне случалось делать описку, он выходил из себя, барабаня по столу кулаком: «Я уже все вам разжевал и в рот положил! Осталось проглотить!» Удар по затылку. И вскоре, вся в слезах, я была не в состоянии написать хоть какую-то цифру или букву. Такой была его манера помогать нам делать домашнее задание. Он всегда хотел, чтобы мы были лучшими учениками и на голову выше других. Поэтому заставлял нас решать десяток задач наперед. Ну, конечно, меня распирала гордость, когда учитель просила весь класс наперегонки решить какую-либо задачу, а у нас с сестрой половина учебника была уже решена. Мне оставалось переписать все в рабочую тетрадь и, подняв руку быстрее всех, предоставить ее на проверку.

Но когда при переписывании задания в чистовике я делала описку, отец злился и просил меня принести ему лезвие, чтобы ее стереть. Сделать хоть один неверный шаг означало очередную порку, подзатыльник или наказание гречневой крупой. Оно заключалось в том, что нас ставили в угол на колени, а под них насыпали гречку, трехгранная форма зерен которой приносила невыносимую боль. Я шла в другую комнату за лезвием. Оно всегда лежало в мебели советских времен, представляющая собой тумбу, к которой крепилось трехстворчатое зеркало. Мне приходилось присаживаться на колени, чтобы открыть дверцу низкой тумбы.

Однажды моя мама в тот момент лежала на кровати и смотрела телевизор. Она редко вмешивалась в воспитание нас отцом, когда он был трезв. Сдерживая всхлипывания, я тщетно искала инструмент для стирания ошибок. Видя, что я не могу найти лезвие, мама спросила, что я ищу. В моем горле встал комок. Я не смогла вымолвить ни слова. Тогда она вскочила с кровати и, схватив меня за волосы, начала трепать. Я с ужасом прикрыла лицо руками. «Что ты ищешь? – кричала она. – Отвечай!» – «Лезвие!» – наконец вырвалось у меня. Она порылась еще раз в тумбочке и, найдя упаковку лезвий, швырнула ее в мою сторону. «Надо отвечать, когда я спрашиваю!» – скомандовала мама, словно пытаясь оправдаться за свое необычное поведение, и вышла на улицу. Несмотря на это, я любила и уважала ее. По крайней мере я не припомню других случаев, где она меня так несправедливо наказывала.

Жестокость этого мира отнимала у меня желание быть его частью. Я не хотела расти, чтобы вступать во взрослую жизнь, полную негативизма и агрессии. В отношениях взрослых я видела эти невидимые нити, которые каждый пытался тянуть на себя для осуществления власти над другими. Как мне кажется, именно поэтому я спасалась фантазиями, жила в своем собственном закрытом мирке, куда никого не пускала. Только позже я поняла, что мне нравятся эротические фантазии о принуждении. Они помогали мне отмахнуться от чувства вины и стыда. Но лишь на третьем десятке жизни я приняла это как факт. Потому что все мое детство и юношество я себя чувствовала в образе дикого волка. И считала, что пройти весь свой жизненный путь можно, только оскалив зубы. Теперь я так не думаю. Я поняла, что вокруг есть люди, которым можно открыться. Я поняла, что прощение, как целительный нектар, способно залечивать самые глубокие раны. Я поняла, что принятие себя такой, какая ты есть, это здорово. Это помогает приобрести гармонию твоего внутреннего мира с внешним. Мои родители так и не научились ни прощать, ни принимать себя. Это печально.

Моя мать никогда не смогла смириться с тем, что ее муж Антон, после того как они стали жить вместе, не был на уровне ее ожиданий. Всю свою сознательную жизнь, даже сейчас, я слышу от нее критику по отношению к отцу. Все, что бы мой отец ни делал, будь то мини трактор для копки картошки, гидромотор для водяной скважины, постройка гаража, ремонт обычной розетки, было обречено на поломку или непригодность еще до завершения проекта. Мама всегда жаловалась, что кухонные ножи не наточены, крыша протекает, краны постоянно ломаются. Несколько лет отец занимался пчеловодством. Помню, он сам мастерил небольшие ульи по прочитанной им где-то методике, объясняя это тем, что пчелы будут давать больше меда. Мне как ребенку было интересно наблюдать за отцом в процессе. Это лучше, чем терпеть его дебош. Кроме того, мы уплетали мед в сотах за обе щеки. Как можно говорить, что меда нет, если вот он, по бороде течет! Но мама постоянно сравнивала его с другими: «Вот Вовка Плетнюк пчеловодством в прошлом году занялся, так у него уже две бочки меда! А у тебя только четыре трехлитровых баллона!» Видимо, отец не мог больше выносить этой критики и, напиваясь вдоволь хмельных напитков, выплескивал всю свою злость на нее. Даже в возрасте, когда жить остается буквально чуть-чуть, они не поняли смысла жизни и не смогли простить друг друга. Да, может, чувство жалости и есть, так как здоровье моего отца в 74 года сильно пошатнулось. Но это далеко не прощение.

Именно теперь, когда я осознала, что в любой момент может настать тот час, когда судьба оставит меня сиротой, я стала чаще писать отцу, да и матери тоже. Я говорила им что люблю их. Я расспрашивала их о прошлом, поскольку раньше никогда не интересовалась моими предками. А теперь я хотела знать все: как звали моих прародителей? Что они пережили в послевоенные годы? Как их воспитывали? Кем они мечтали стать? Как они познакомились? Кем работали? Многие вопросы, клубящиеся в моей голове как рой пчел, оставались без ответа. Я писала отцу в WhatsApp, но каждый раз он просматривал сообщения и не утруждался ответом. А иметь субъективное мнение только со стороны матери было неправильно. Поэтому мне пришлось откровенно идти на таран, расколов порок недосказанности, как ледокол пронзает глыбы льда на северных морских путях. И я писала ему:

«Папа, у тебя плохая привычка не отвечать на мои сообщения. Нетрудно же ведь пару слов написать! Но меня это не удивляет – в нашей семье коммуникация никогда не была на высшем уровне. А жаль, ведь главная проблема, мешающая семейному счастью, – это недосказанность».

На что он мне ответил: «Я в депрессии. Это связано со здоровьем.»

«Я полностью понимаю и сочувствую, что не могу быть рядом, чтоб помочь. Старость – это печально, особенно когда ты видишь, что многие твои близкие уже тебя покинули (недавно у него умерли брат с сестрой – возраст, болячки, тот же алкоголизм). Я, например, могу хоть сейчас умереть. Меня не пугает смерть. И я не буду чувствовать себя виноватой, если оставлю детей или тех, кому я дорога, только не мне это решать, а жизни. Я с Рафаэлем (мой партнер в будущем, о котором речь пойдет позже) за четыре года совместных отношений почувствовала себя не только мамой, но и женщиной. Он мне дал понять, что надо наслаждаться жизнью, как будто каждый день последний. Поэтому я пытаюсь сделать моего мужчину счастливым КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Если бы ты хоть что-то делал хорошее для своей жены, хоть один комплимент, не ожидая ничего взамен, то ты бы получил отдачу в сто раз больше. Я так живу. Я ничего не жду взамен. Я не эгоист. По крайне мере для тех, кто меня ценит. Тех, кто не ценит, я обхожу стороной и прощаю, а не мщу. Вот кредо жизни, после которого можно сказать: я все видела в жизни, и мне больше ничего не надо. Вы с мамой жили и живете как кошка с собакой. И это отразилось на ваших детях. Я, например, до развода с Марио ненавидела всех мужчин, боялась их, позволяла им собой пользоваться, потому что мой отец не научил меня, как быть женщиной, мой отец меня не защищал, он только оставил в моей памяти издевательства над моей матерью. Леночка моя тоже страдала от мужского пола, пока не встретила Рафаэля – приемного отца, который сказал ей, что она имеет право быть свободной, быть самой собой! Первый мужчина в нашей жизни, который действительно нас защищал, ограждал от насилия и делает это до сих пор. Я не хочу тебя критиковать. Это прошлое, причинившее вред, но которое больше не имеет никакого негативного воздействия на меня. И знаешь почему? Потому что я перешла на другой уровень жизни. Я счастлива. И тебя призываю сделать счастливой твою жену и тебя! Здесь и сейчас! Простая улыбка, помощь по дому, по огороду, посмотреть вместе фильм или извиниться за твое курение, которое она не переносит… Много добрых жестов можно сделать. Это все мелочи, а ей будет приятно. Или как многие на этой земле – уйти из жизни с чувством досады: не простив, не любив, не жив! Я понимаю, что слишком откровенна с тобой, но прошу – не принимай это как атаку с моей стороны. Потому что я давно тебя простила и так же люблю, как раньше. Люблю тебя, как маленькая девочка, которая ждала, когда же папа приедет с Севера и привезет мешок кедровых орешек. Я любила, когда на Новый год мы все садились на диван, ты брал в руки гитару и напевал нам детские песни, когда ты дергал нас за уши, приговаривая «Зайка, зайка», когда учил нас водить автомобиль…, были же хорошие моменты, которые я лелею до сих пор в моей памяти. Ты очень умный человек. Я всегда это ценила. Просто прошу тебя: начните жить, а не сосуществовать. Ведь у вас не так уж много времени осталось!»

После такого признания мой отец тут же позвонил мне, удивленный моими упреками. Он не хотел признавать свои ошибки, пытаясь убедить меня в том, что жил только для нас, для детей. Но его нарциссизм, противоречащий всем его поступкам до сей же минуты, говорил об обратном. Я распознавала его в моем итальянце, с которым затеяла развод. Он всегда был прав и не шел ни на какие уступки или обсуждения проблем.

Неумение прощать отнимает силы. А умение – помогает идти дальше. Конечно, речь не идет о том, чтобы закрыть глаза или оправдать поведение человека. Но прощение поможет вам освободиться от негатива. Прощая, вы принимаете реальность произошедшего и находите способ жить в состоянии разрешения этой ситуации. Да, для этого нужно приложить много усилий. Ведь обижаться мы все мастера. Но у прощения есть свои положительные стороны.