Читать книгу Центральный институт труда: становление научной работы и изыскания по биологической линии. 1920–1930-е гг. - Антон Вячеславович Владзимирский - Страница 4

Этапное развитие А. К. Гастева как учёного сочеталось с профсоюзной работой, которая занимала совершенно особенную часть его жизни. В 1907—1910 гг. Алексей Капитонович избирается членом правления «Петербургского союза металлистов», а после Октябрьской революции, в 1917—1918 гг. становится членом исполнительной комиссии, казначеем, а затем входит в состав Центрального комитета Всероссийского союза рабочих-металлистов71. В 1917—1918 гг. А. К. Гастев – один из редакторов журнала «Металлист»72, издаваемого профессиональным союзом73.

Именно в профсоюзах зародилась русская, советская наука организации труда. Алексей Капитонович писал: «Ещё на заре открытого рабочего движения в нашей профессиональной среде обнаружился интерес к организации производства. Он, правда не выносился на обсуждение в собраниях, но литературное отражение его можно видеть хотя бы в статьях „Металлиста“ в 1908—1909 годах в Петрограде»74.

В первой четверти ХХ в. базировавшийся в Санкт-Петербурге союз рабочих металлообрабатывающих предприятий (или попросту металлистов) играл ведущую роль в российском профессиональном движении, причём не только в своей отрасли, но и в целом75. Лидерство обеспечивали масштабность и инновационность деятельности, готовность и амбициозность оказывать всероссийское влияние, вовсе не замыкаясь в кругу только местных интересов. Удивительно, как в сугубо прикладных, житейских задачах профсоюзной работы родились фундаментальные аспекты научной организации труда.

В профсоюзах вопросы НОТ появились как «производное их борьбы за высокую заработную плату»76. Первым этапом в этом процессе стал сформировавшийся ещё до революции компромисс между собственниками-управленцами и работниками: был принят принцип гарантированного количества работы взамен на гарантию заработка. Принцип требовал наличия чётко сформированных и принятых всеми участниками процесса тарифов. Очевидно, что для разных групп рабочих (по специальностям, опыту, стажу и проч.) тарифы должны были различаться. Так возник вопрос квалификации, то есть разделения трудящихся по различным профессиональным группам, как впрочем и определение видов и характеристик таких групп. Параллельно, потребовалось нормирование труда, как с точки зрения его гарантированного объёма для разных рабочих групп, так и с позиции определения конкретных сумм гарантированной оплаты77.

Таким образом, одним из ключевых направлений деятельности профессиональных союзов в тот момент времени было нормирование труда и создание тарифов78. Тарифные вопросы неизбежно переходили в производственно-организационные; здесь нельзя не согласиться с самим Алексеем Капитоновичем, который и усматривал в этих процессах зарождение НОТ79.

Разберём указанные выше процессы более детально.

В 1910-е г. на некоторых петербургских заводах активно внедрялись методы Ф. Тейлора (строгая операционная специализация, точный учёт работы и отдельных операций и т.д.); система управления отличалась гибкостью, открытостью к экспериментам и новациям; рабочие получали более высокую заработную плату. В таких условиях и собственники-управленцы, и работники стремились к улучшениям, не всегда, но довольно часто конструктивно действуя совместно, находя компромиссы. Ещё до войны «рабочая масса», постепенно сливающаяся в профессиональные союзы, выдвинула понятие «нормы выработки», критичное с позиции, прежде всего, справедливой оплаты труда. Начиная же с 1914 г. нормирование стало «бесспорной частью организации труда» в связи с тотальным введением массового производства.

После февральской революции 1917 г. («ещё при Керенском») профсоюзы подходят к необходимости решения организационных вопросов предприятий, формированию системы сдельной оплаты, норм выработки, профессионального подбора рабочих, к проблемам административно-технических функций, инструкторства и учёта работы80. Определенным развитием идей нормирования стал коллективный тарифный договор, в том числе включавший не только гарантированную оплату гарантированного объёма работы, но и оплачиваемые отпуска; тарифы предусматривалось определять в специальной расценочной комиссии81.

«В начале в тарифах работников интересовала исключительно только номенклатура профессий. С течением времени голая номенклатура оказалась недостаточной, её пришлось дополнять и развивать так называемой квалификацией. Квалификация профессий постепенно усложнялась, вводились все новые и новые формы для характеристики профессий, и в конце концов, оказалось необходимым создание особого типа работников, совершенно новых технических специалистов, которые могли бы давать как технические, так и социальные характеристики различных профессий»82. Для каждой профессии количество указанных характеристик колебалось от 10 до 30.

Сам А. К. Гастев говорил об этом так: «Когда начали строить тариф, начали заключать коллективные договоры, то сейчас же, автоматически за вопросом чисто экономическим (тариф, ставка, оплата) автоматически стали вопросы технической характеристики рабочих, характеристики работы, характеристики инструмента, а затем фатально встала необходимость биологической характеристики работника, напряжения, которое он испытывает во время работы, и, наконец, фатально встал вопрос об организации предприятия в целом»83. В контексте этого исследования, в этой фразе надо особо подчеркнуть пассаж про биологические характеристики рабочего, свидетельствующий о том, что биологическое направление научно-изыскательной работы ЦИТ было задумано и запланировано изначально, ещё на этапе формирования идеи института.

Ещё одно подтверждение содержится в обзоре первых трёх лет работы ЦИТ: «невозможно было классифицировать профессии только от случая к случаю, а необходимо разработать особый аналитический метод, дающий возможность установить точное неопровергаемое качество для профессиональной характеристики. Вот тогда-то и оказалось, что необходима организация особого учреждения, которое могло бы построить такой классификационный метода. Он тогда намечался по трем линиям: технической – всё, что касается инструмента и самой работы, биологической – всё, что касается состояний и действий работника, и наконец, социально-экономической – всё, что касается вопросов рынка труда и общей экономической политики»84.

Но вернёмся к профсоюзу металлистов, который фактически занимался «тейлоризацией производства». Примечательно, что впервые инициативы по НОТ появились не со стороны владельцев и организаторов производства, но по инициативе металлистов85. Вместе с тем, в этот период со стороны иных рабочих организаций наблюдается или сдержанное, или даже резко отрицательное отношение к научной системе организации производства. «Только у металлистов с первого же момента тарифной работы, ещё в 1917 году, обнаружилась тенденция к реформированию производственной организации в предприятиях <…> серьёзная агитация за нормы выработки в 1917 году с особенной резкостью выдвинула проблему организации производства и научной постановки живого труда»86.

20—28 июня 1917 г. состоялась Третья Всероссийская конференция профсоюзов, а в её рамках – вторая Всероссийская конференция металлистов. Здесь был сформирован временный всероссийский Центральный комитет ЦК, в который вошли: А. Г. Шляпников (будущий первый народный комиссар труда), А. К. Гастев, И. Волков, В. Г. Чиркин, В. Рубцов, М. П. Владимиров, А. З. Гольцман, А. С. Лабутин, Н. Д. Филиппов. Бюро ЦК возглавил А. Г. Шляпников, его заместителями стали В. Чиркин и А. З. Гольцман, секретарём – А. К. Гастев, казначеем – М. П. Владимиров. Примечательно, что в состав Центрального комитета вошли четыре меньшевика, в том числе Александр Сергеевич Лабутин (будущий сотрудник ЦИТ), избранный как опытный и заслуженный профессиональный работник87.

Деятельность ЦК развивалась по двум направлениям: регулирования и контроля производства; тарифно-нормировочной работе88.

Лето 1917 г. Центральный комитет металлистов преимущественно посвятил переговорам с петербургским обществом фабрикантов о заключении общего тарифного соглашения. В конце концов, к вящей радости профсоюзов, оно было подписано. Для создания единого тарифа при союзе металлистов были созданы центральная расценочная комиссия и тарифный отдел89 – структуры, фактически ведавшие, в том числе, созданием методологий квалификации, нормирования и тарификации.

Разработка тарифов нашла колоссальный отклик в рабочей среде: «На местах всюду проделывается грандиозная организационная работа: из самой глубины рабочей массы являются в союзы представители цехов, в общей лестнице профессий находят свое место, вносят в тариф определенные особенности; самый затхлый, самый отсталый цех, самый отсталый рабочий в тарифной работе осознал свое технико-производственное и социальное значение. На отдельных предприятиях работа по выработке тарифа создавала целые социальные лаборатории»90. В качестве примера такой «социальной лаборатории» А. К. Гастев приводит рабочую группу при заводском комитета Путиловского завода.

Начался 1918 год. Грохот революции, голод, болезни, закипающая Гражданская война.

«Промышленность, брошенная старыми хозяевами и распылённая по тысячам отдельных изолированных рабочих коллективов, доживала свои последние дни». На заводах и фабриках «разруха самого аппарата управления <…>, разложение работающего коллектива, гниение заводского организма», падение – или правильнее сказать отсутствие – производительности труда. Хозяйственные задачи правительства сводились, преимущественно, к поддержке военной промышленности и использованию оставшихся скудных ресурсов для «войны и спасения от гибели городского населения»91.

В январе в Петрограде (в рамках Всероссийского съезда92) собирается Учредительный съезд Всероссийского союза металлистов, где избирается уже постоянный ЦК, в состав которого входят только большевики. Вместе с тем, А. К. Гастев избран во временное Рабочее Бюро, которое также составляют председатель Н. И. Иванов, его заместители М. П. Владимиров и В. В. Косиор, казначей И. Морозов93.

В повестке в основном организационные вопросы, но также есть и тарифная политика94. Вместе с тем, рабочее движение оказывается в определённом кризисе. Профсоюзные организации, немаловажную роль сыгравшие в революционных событиях, вдруг остались не у дел: от борьбы надо было переходить к системному строительству, восстановлению хозяйства. В новых условиях профсоюзы часто не могли определить своё место в деятельности организаций и учреждений, ведавших народным хозяйством. Оказалось совершенно неясным, как провести границу между госучреждениями, организующими производство, и профсоюзами. Впрочем иногда сама мысль об этой границе была кощунством.

Свое место «в историческом процессе завоевания пролетариатом власти над народным хозяйством» профессиональные союзы нашли целенаправленно и систематически занявшись нормированием труда, в котором они увидели основное средство борьбы с разрухой в промышленной жизни95.

На съезде А. К. Гастев делает доклад о демобилизации промышленности, акцентируя аспекты научной организации труда: «Начиная громадное переустройство нашей промышленности с её технической административной стороны, мы должны проводить систему Тейлора, в полном её объёме. В настоящее время мы можем с социалистической стороны справиться с вредом системы Тейлора; что же касается её чисто технической стороны, – тщательная регистрация работы и регламентация, – мы должны взять её бесповоротно <…> Мы сторонники научной, технической и административной организации предприятий». Гастев критикует методы Тейлора «за систему выжимания пота, за социальные его стороны, за то, что он делает отбор лучших рабочих сил, делает их модельными типами, образцовыми типами». Однако это не пустое политизированное критиканство. Алексей Капитонович предлагает очень конструктивный подход: в противовес «тейлоризму» устанавливать нормы производительности. Он называет американского учёного «гееной капитала <…> в которой были скрыты и ангел и демон» и призывает «беспощадно убить в Тейлоре всё отрицательное, но всё, что в нем есть положительного, мы должны взять безоговорочно»96.

Это первое свидетельство публичного представления А. К. Гастевым своего концептуального отношения к развитию методологий НОТ.

В развитие идей, прозвучавших на съезде, А. К. Гастев, А. З. Гольцман, В. Ф. Оборин, Н. Д. Филиппов формируют концептуальный документ, названный «Платформой рабочего индустриализма» и содержащий «производственные задачи рабочих союзов». В нём излагались взгляды этого методического и идейного «ядра» союза металлистов на пути индустриального развития и организации рабочего класса, звучала идея широкого участия рабочих масс в технической и административной организации предприятий, но главное – заявлялось создание научных структур для изучения вопросов организации труда, причём непосредственно на заводах и фабриках: «в организацию предприятий мы будем вносить производственную гласность, достигаемую созданием диаграммных контор, особых заводско-технических школ, бюро изысканий и показательных мастерских». Соответствующие структуры должны были заниматься вопросами тарифов, норм выработки, обеспечения взаимосвязанных одинаково высоких заработной платы и производительности труда.

Примечательно, что «квалифицированная производительность» и нормы идейно возводились в ранг некого эталона, отклонение от которых – причём как в меньшую, так и в большую (!) стороны – рассматривалось как «общественно-моральное разложение». Вводились понятия «производственного поведения пролетариата» (также подлежащего строгому нормированию наряду с рабочим отдыхом и трудовым темпом) и «социального нормирования» быта, рабочего интеллекта и «новой могущественной этики». Отмечалось, что основу социальному нормированию положила именно тарифная работа. Именно здесь впервые официально обозначены психофизиологические аспекты будущей науки организации труда.

Декларацию огласили на заседании Московской профессиональной конференции 16 марта 1918 г. от имени трёх её авторов – А. К. Гастева, А. З. Гольцмана и В. Ф. Оборина. В заключении выдвигалось требование профсоюзам вести работу по социальному нормированию, организации управления предприятиями и «регулирующим усилиям»97.

Подчеркнём, что по утверждению современников, впервые вопрос о нормировании труда в России поставили участники профессионального союза металлистов А. К. Гастев, А. З. Гольцман и В. Ф. Оборин98.

Итак, направляемые Центральным комитетом, в том числе А. К. Гастевым, профсоюзы металлистов берутся за нормирование, «экспериментальный учёт производства» на заводах.

Вслед за этим в Совете Народных Комиссаров (Совнаркоме) проходит знаменитая встреча В. И. Ленина и представителей профсоюзов, на которой обсуждается проблематика НОТ и, фактически единственная на тот момент методология Ф. Тейлора99.

Отношение к НОТ сложное, неоднозначное; «тейлоризм» безжалостно критикуют. Это наглядно подтверждают слова В. И. Ленина: «Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем ее объёме. Последнее слово капитализма в этом отношении, система Тейлора <…> соединяет в себе утонченное зверство буржуазной эксплуатации и ряд богатейших научных завоеваний в деле анализа механических движений при труде, изгнания лишних и неловких движений, выработки правильнейших приемов работы, введения наилучших систем учёта и контроля и т. д. Советская республика во что бы то ни стало должна перенять всё ценное из завоеваний науки и техники в этой области. Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление её»100. Владимир Ильич предлагает дать НОТ «определенные приспособления к той социально-экономической среде, которая образовалась в эпоху советской власти»101. Очень важно отметить, что «тейлоризм» – именно с физиологической точки зрения – критиковали не только большевики. Французский учёный Лян говорил: «Ценность физиологических данных, на которых основывает Тэйлор свои теории ничтожна <…> Трудность проблемы утомления заключается в том, что необходимо согласовать организацию заводов с законами человеческой физиологии. Тэйлор же обходит эту трудность, выдвигая ряд рассуждений – философию – и слишком этим злоупотребляя. Он даёт результаты, но не даёт достаточных для них доказательств; он формулирует закон, не обставляя его предварительными опытами, которые бы его подтверждали»102. По результатам встречи профсоюзы обосновывают необходимость взаимосвязи методов НОТ со способами расчёта оплаты труда и нормирования103.

Из сказанного выше надо отметить принципиальное сходство отношения к развитию методологии НОТ и к «тейлоризму» у В. И. Ленина и А. К. Гастева.

Критично важно то, что в изучаемый период времени учение Тейлора, фактически, безальтернативно. Нет ни иных развитых методологий, ни дальнейшего, действительно научного прогресса. Несовершенство «тейлоризма», с одной стороны, и осознание необходимости научного подхода к организации труда, с другой, создают серьёзное противоречие. Как впоследствии сообщал заместитель директора и заведующий отделом изысканий Института К. Х. Кекчеев: «о самой возможности научно подходить к трудовым проблемам слыхали лишь немногие лица», была известна лишь система Тейлора, «да и то в расплывчатых, туманных очертаниях»104. На этом фоне и В. И. Ленин, и А. К. Гастев предложили путь научного развития.

И тут Центральный комитет металлистов «выдвинул мысль о создании института труда. Идея этого института явилась выражением того запроса об углублении нормировочной работы, которого требовала союзная действительность <…> Предложение члена ЦК металлистов т. М. П. Владимирова было зафиксировано в особой резолюции»105.

Таким образом, в профсоюзных организациях (прежде всего в союзе металлистов) в 1910-х гг. велась активная работа по созданию системы тарифов, которая, в свою очередь требовала разрешения вопросов нормирования и квалификации труда. Существовал явный и весьма выраженный социальный запрос на практическое решение указанных вопросов. Была развёрнута активная организационная работа (создание расценочных комиссий, впоследствии эволюционировавших до технико-нормировочных бюро). Однако камнем преткновения оказалось отсутствие обоснованных методологий в области тарификации, нормирования и квалификации. Подчеркнём, за исключением базовых наработок Ф. Тейлора и его ближайших учеников, никаких других методов и способов просто не существовало. Очевидной стала потребность научного подхода, необходимость накопления новых научных знаний, а на их основе разработки новых же методологий. По свидетельству А. К. Гастева вербализация этой потребности состоялась в выступлении заместителя председателя Рабочего бюро Центрального комитета Всероссийского союза металлистов Михаила Петровича Владимирова106 в 1918 г. Сугубо практические тарифные вопросы перешли в производственно-организационные, а затем – и в научные.

Вот как ёмко описал эти процессы другой активный участник ЦК союза металлистов Абрам Зиновьевич Гольцман: «Грубое распределение по тарифным разрядам <…> заменяется <…> научной системой изучения рабочих процессов и характера работы и производства. На основе этого изучения со временем вырастет новая стройная наука, которая должна будет, с одной стороны, обучать рабочих наиболее экономно для своего здоровья и наиболее производительно выполнять возложенные на них работы, а с другой стороны, указывать вступающим в жизнь молодым людям наиболее подходящие к их физическому и умственному укладу профессии <…> На ряду с чисто практической работой колоссальной важности, наш союз заложил первые камни той величественной теории, которую несёт с собой торжествующий пролетариат и имя которой – наука об организации труда»107. В контексте нашего исследования крайне важно подчеркнуть, что здесь говорится не просто об организационно-технической деятельности, но о «физическом и умственном укладе профессии» и производительном труде на фоне «экономного» отношения к здоровью.

Впрочем от вербализации до реализации прошло немало времени и довольно много событий.