Читать книгу Огненная земля - Аркадий Первенцев - Страница 2

Часть первая
Глава вторая

Оглавление

Капитан-лейтенанта Курасова Букреев разыскал в кают-компании, в обществе молодых офицеров конвоя, шумно заканчивающих ужин. В кают-компании никого, кроме них, уже не было, и румяные, крутогрудые подавальщицы, столпившиеся поодаль у колонны, обвитой можжевеловыми ветвями, прыскали, наблюдая за веселой молодежью. Офицеры сидели за двумя сдвинутыми вместе столами и следили за Шалуновым, пытавшимся «на спор» разрезать левой рукой крупный белобокий арбуз.

Войдя в кают-компанию, Букреев, незамеченный, остановился у колонны. Курасов с секундомером в руках был, очевидно, «судьей», а может быть, и участником пари. Шалунов черкнул ножом по толстой корке арбуза и только чуть-чуть ободрал ее.

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, – отсчитывал секунды Курасов.

– Не спеши, – попросил Шалунов, придерживая выскальзывающий из рук арбуз.

– Надо уметь, уметь надо, – подтрунивал Курасов, – двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…

Шалунов решил резать «от себя». Он сел, уперся в стол локтем правой руки, которой прижал к себе арбуз, и повертел в воздухе ножом. Лицо его стало злым. Может быть, и в самом деле трудно разрезать арбуз левой рукой, может быть, мешала рана на руке, но и вторая попытка окончилась неудачей. Арбуз соскользнул с блюда. Подхваченный десятком загорелых рук, под дружный хохот, он был снова водружен на блюдо. Курасов спрятал секундомер. Шалунов дурашливо запричитал: «Проиграл, проиграл, проиграл…» Тогда Курасов вынул небольшой плоский кинжальчик, висевший у него на поясе в ножнах.

– Теперь дайте его мне, астраханцу.

– Флагман! Ставлю дюжину бутылок «Букета Абхазии», если отхватишь шляпку с одного маха, – воскликнул Шалунов, вскочив со стула.

– Держите его, а то откажется! – крикнул Курасов. – Ну, учись, Шалунов, у нас, у астраханцев, у арбузников!

Курасов прикусил нижнюю губу и, схватив арбуз, одним взмахом срезал макушку, перевернул арбуз и срезал вторую.

– Туш, Курасову, туш! – крикнул он шутливо.

– Я проиграл, Курасов! За мной «Букет Абхазии», если завернешь в Сухуми, а если не завернешь, то в Геленджике ставлю на стол равноценные «Черные глаза». За все убытки я выговариваю себе с этого арбуза серединку, – сказал Шалунов.

– Серединку? – протянул Курасов, подвернув рукава. – Я разрежу его так, что серединки не будет. Это тоже надо уметь. Я делаю так… – Курасов опять прикусил губу, пригнулся и покрутил кинжальчиком. – Девушки, можете учиться, как нужно правильно резать арбуз. Ближе, ближе! При вашей профессии пригодится…

Подавальщицы, стыдливо подталкивая друг друга и пересмеиваясь, подошли поближе. Тут Курасов заметил Букреева, стоявшего в тени колонны и с улыбкой наблюдавшего молодое веселье.

Курасов опустил нож. Сначала вспыхнули его уши, а потом краска расползлась по всему лицу.

– Чего же, Курасов? – спросил Шалунов. – Я мечтал постичь твое искусство.

Но теперь все заметили капитана в армейской шинели и сразу замкнулись.

– Я к вам, товарищ Курасов, – сказал Букреев. – А здорово справились вы с арбузом!

Курасов подал руку и, не глядя на Букреева, сухо спросил:

– Чем могу служить, товарищ капитан?

Курасов слушал Букреева, собрав у глаз мелкие морщинки, это сразу изменило его смуглое лицо, молодого, немногим больше двадцати лет, человека. Одновременно он искоса неодобрительно наблюдал за Шалуновым, неумело разрезавшим арбуз. Нож Шалунова косил и не доходил до середины; арбуз сам не распался на ломти, как должно было быть, середина осталась нетронутой.

– К сожалению, я не могу захватить вас в Геленджик, – сказал Курасов, рассматривая забрызганные песчаной грязцой шпоры Букреева.

– Вам должен был звонить капитан третьего ранга Хохловцев.

– Он мне не звонил, – сдержанно сказал Курасов, – а даже если бы он мне и звонил, что же такого? Он не может приказать мне. Я сам отвечаю за караван, за корабли, за груз и за пассажиров. Но, к счастью, пассажиров мы не берем.

– Но почему?

– Потому что наши «гиганты» не приспособлены для перевозки пассажиров. Да у нас и места нет. Вы же знаете, что такое «морской охотник», товарищ капитан?

Курасов взял ломоть арбуза и сосредоточенно принялся выковыривать острием кинжала семечки, густо усыпавшие сахаристую мякоть.

– Но вы поймите, я направляюсь к фронту, в действующую армию.

– А кто из военных сейчас не направляется к фронту, в действующую армию? Если бы я брал всех, мне бы на корабле негде было повернуться.

Курасов, очевидно, твердо решил отказать. Лицо Курасова как бы говорило: «Все, товарищ капитан. На вашем месте я бы ушел».

Букреев решил сдержать свое раздражение.

– Тогда простите, товарищ капитан-лейтенант. – Он щелкнул шпорами.

Шалунов вздохнул, пожал плечами и дружелюбно улыбнулся Букрееву.

Курасов провел по Букрееву холодным взглядом узких, чуть раскосых глаз.

– К сожалению, ничего не могу.

– Жаль. Если бы меня сегодня не вызвал контр-адмирал Мещеряков, я бы мог не торопиться так.

– Мещеряков? – переспросил Курасов. – Вас вызывает контр-адмирал Мещеряков?

– Я еду к батальону.

– К какому батальону? – быстро спросил Шалунов, отодвигаясь от стола вместе со стулом.

– К отдельному батальону морской пехоты в Геленджик. Со мной отправляется команда, тридцать краснофлотцев, списанных в пехоту.

Курасов смущенно улыбнулся.

– Простите, товарищ капитан… – он подыскивал слова. – Я обычно отказываюсь брать с собой посторонних людей. Мы идем медленно. Иногда приходится тянуться за тральщиками. Удобств никаких. Но если вы по вызову контр-адмирала…

– А для нашего контр-адмирала мы постараться готовы, – Шалунов прижал к груди свои большие ладони.

– Итак, завтра на рассвете, товарищ Букреев, – сказал Курасов. – Вы знаете, где мы ошвартовались?

– Да, знаю. Команду тоже берете?

– Безусловно. Мы их распределим по кораблям. Они помогут в походе.

– А вы, Курасов, все же здорово арбуз-то… – сказал, прощаясь, Букреев, делая вид, что между ними ничего особенного не произошло. – Все астраханцы такие?

– Просто я владею левой рукой так же, как правой, вот и весь секрет, – смущенно сказал Курасов. – А вообще левой рукой арбуз разрезать очень трудно.

– Курасов словчил! – шутливо возмутился Шалунов. – Он левша! Дюжина бутылок снова у меня в кармане.

– Не влезет в карман, Шалунов, – почему-то очень громко прокричал молоденький лейтенант и, сам испугавшись своего голоса, покраснел. Но за столом снова зашумели, разом заговорили, и юноша успокоился.

Букреев вышел; он слышал, как кто-то крикнул: «Выпить бы за контр-адмирала Мещерякова!» – «Тогда и за Звенягина!» – перекрыл второй голос.

На улице стойко держался туман. Луч корабельного прожектора медленно опускался все ниже и ниже. Букреев задержался на ступеньках у входа в столовую, наблюдая борьбу электрического света и влажных паров.

Через закрытую дверь доносились взрыва смеха, гомон молодых голосов. Букреев шагнул вниз и сразу же отпрянул от неожиданности: близко возле него стояли вооруженные люди. Это был Манжула, дожидавшийся капитана, и его друг Горбань, старший краснофлотец, списанный с линкора «Севастополь» в морскую пехоту и попавший в «тридцатку».

– Мы вас проводим, товарищ капитан, – сказал Манжула.

И все втроем они пошли к штабу.

Огненная земля

Подняться наверх