Читать книгу Этюд в багровых тонах. Приключения Шерлока Холмса - Артур Конан Дойл, Исмаил Шихлы - Страница 12

Признаюсь, я был поражен, когда еще раз убедился в том, что теории моего компаньона применимы на практике. Я преисполнился уважения к его аналитическому уму. И все же меня не оставляло подозрение, что весь этот эпизод был подготовлен заранее. Холмс желал меня поразить – но, бога ради, с какой целью? Холмс дочитал записку и смотрел пустым, тусклым взглядом, свидетельствовавшим о том, что он ушел в свои мысли.

– Как же вы все-таки догадались? – спросил я.

– О чем? – буркнул он.

– О том, что этот человек – отставной флотский сержант.

– У меня нет времени на эту ерунду, – отрезал он, но тут же с улыбкой добавил: – Простите мою грубость. Я из-за вас потерял мысль, но ладно, не важно. Вы действительно не распознали, что наш посетитель – из бывших военных моряков?

– Действительно.

– Догадаться было проще, чем теперь объяснять. Если вас попросят доказать, что дважды два четыре, вам это может показаться затруднительным, притом что в самом факте вы совершенно уверены. Даже через улицу я разглядел его татуировку – большой синий якорь на тыльной стороне ладони. Это наводит на мысли о море. Меж тем – военная выправка, уставные бакенбарды. Стало быть, военно-морской флот. Держался этот человек с достоинством, видно было, что привык командовать. Обратили внимание, как высоко он держал голову, как помахивал тростью? Степенный, респектабельный, средних лет – все факты говорили, что это сержант.

– Чудеса! – воскликнул я.

– Обычное дело, – бросил в ответ Холмс, хотя по его лицу я заметил, что мое восторженное удивление ему нравится. – Недавно я сказал, что преступники выродились. Похоже, я был не прав – глядите!

Он перебросил мне записку, принесенную посыльным. Пробежав ее, я воскликнул:

– Какой ужас!

– Кажется, случай не совсем ординарный, – заметил Холмс хладнокровно. – Не будете ли вы любезны прочесть это вслух?

И вот что я прочитал:

«Уважаемый мистер Шерлок Холмс,

этой ночью в доме номер 3 по Лористон-Гарденз, близ Брикстон-роуд, случилась скверная история. Примерно в два часа наш постовой заметил там свет и, поскольку дом необитаем, заподозрил недоброе. Дверь была открыта, в пустой парадной комнате лежало тело. Это был хорошо одетый джентльмен; на визитных карточках, найденных в кармане, значилось: „Енох Дж. Дреббер, Кливленд, Огайо, США“. Признаки грабежа отсутствовали, обстоятельства смерти оставались непонятны. В комнате имелись следы крови, но тело погибшего было не тронуто. Мы не понимаем, как он попал в пустой дом, да и все это дело для нас полнейшая загадка. Если вы сочтете возможным до полудня явиться по указанному адресу, то найдете меня там. Пока вы не дадите о себе знать, оставляю все in statu quo[5]. Если же это неосуществимо, я сообщу вам более полные данные и буду надеяться, что вы любезно соблаговолите поделиться со мной вашим мнением.

Преданный вам,

Тобайас Грегсон».

– Из всей скотленд-ярдской компании Грегсон самый сообразительный, – заметил мой друг. – Они с Лестрейдом – раки на этом безрыбье. Оба проворны, энергичны, однако же безнадежно узко мыслят. Кстати, между собой не ладят. Как пара записных красоток, ревнивы к чужому успеху. Будет потеха, если их обоих пустили по следу.

Меня поразил этот тон непринужденной беседы.

– Так вам нельзя терять ни минуты? Пойду поймаю кэб?

– Право, не знаю, ехать мне или нет. Таких лентяев, как я, еще поискать… то есть это под настроение, а в иных случаях я проявляю изрядную прыть.

– Но вы ведь мечтали о подобной возможности!

– Дружище, да что от нее толку. Ну распутаю я это дело, и тогда, будьте уверены, все заслуги присвоят себе Грегсон, Лестрейд и компания. Вот что значит не состоять на службе.

– Но он просит о помощи.

– Да, он сознает мое превосходство и не скрывает этого от меня, но только когда мы наедине. В ином случае он быстро прикусил бы язык. Впрочем, почему бы нам не пойти и не взглянуть? Проведу расследование собственными методами. Раз мне больше ничего не достанется, то хотя бы посмеюсь над полицией. Вперед!

Холмс кинулся за пальто. Его торопливость говорила о том, что период апатии прошел и он настроен действовать.

– Возьмите шляпу, – сказал он.

– Вы хотите, чтобы я поехал с вами?

– Да, если у вас нет других дел.

Через минуту мы мчались в хэнсоме к Брикстон-роуд.

Утро было туманное и облачное, над крышами висела серая пелена, словно уличная грязь отражалась в небе. Мой компаньон был в превосходном настроении и всю дорогу толковал о кремонских скрипках и различии между Страдивариусом и Амати. Сам я помалкивал, угнетенный пасмурной погодой и мыслями о невеселом занятии, которое нам предстояло.

– Вас как будто не так уж заботит расследование, – заметил я наконец, прерывая рассуждения Холмса.

– Не хватает данных, – объяснил он. – Кардинальная ошибка – строить теории на основании неполных данных. Это ведет к предвзятым суждениям.

– Данные у вас скоро будут. – Я указал пальцем в окно. – Вот и Брикстон-роуд и, если не ошибаюсь, тот самый дом.

– Верно. Стоп, приехали!

До места оставалось около сотни ярдов, но Холмс настоял, чтобы мы сошли и остаток пути проделали пешком.

Номер 3 по Лористон-Гарденз выглядел неуютно и даже зловеще. Это был один из четырех домов, расположенных немного в глубине; два были заселены, другие два – нет. Они печально глядели на прохожих тремя рядами пустых окон; объявления «Сдается» там и сям на пыльных стеклах походили на катаракту. Перед всеми четырьмя домами располагались маленькие садики, по которым островками была рассыпана чахлая растительность; узкие, желтоватого цвета дорожки состояли, очевидно, из глины с гравием. Всюду было очень сыро: ночью прошел дождь. Нужный нам садик был огражден трехфутовой кирпичной стеной с деревянным забором поверху. На стену опирался рослый констебль, окруженный несколькими зеваками; те тянули шеи и щурились, пытаясь разглядеть, что происходит в доме.

Я думал, что Шерлок Холмс сразу поспешит внутрь и примется за исследование тайны. Ничто не могло быть дальше от его намерений. Напустив на себя беззаботный вид (показавшийся мне при данных обстоятельствах несколько нарочитым), он стал расхаживать туда-сюда по тротуару и рассеянно оглядывать землю, небо, дома напротив и ограду. Завершив осмотр, Холмс медленно направился к дому, ступая не по дорожке, а по травянистой обочине и не отрывая глаз от земли. Дважды он останавливался, один раз улыбнулся и удовлетворенно хмыкнул. На сырой глине отпечаталось множество следов, но на что надеялся мой компаньон, было непонятно: все улики наверняка затоптали полицейские. Правда, я уже знал, насколько острое у него восприятие, и не сомневался, что он замечает много больше, чем я.

У двери нас встретил высокий белолицый человек с соломенного цвета волосами, державший в руке записную книжку. Он приветствовал моего компаньона бурным рукопожатием.

– Как любезно с вашей стороны, что вы приехали, – сказал он. – Я ничего здесь не трогал.

– За исключением вот этого! – Мой друг указал на дорожку. – Стадо бизонов учинило бы меньший беспорядок. Но вы, Грегсон, наверняка допустили это не раньше, чем подвели итог своим наблюдениям.

– У меня было слишком много хлопот в самом доме, – уклончиво отозвался сыщик. – Здесь мой коллега, мистер Лестрейд. Я рассчитывал, что за дорожкой присмотрит он.

Обернувшись ко мне, Холмс сардонически приподнял брови:

– Когда на месте двое таких специалистов, как вы и Лестрейд, третьему мало что остается.

Грегсон самодовольно потер руки:

– Думаю, мы сделали все возможное. Но случай заковыристый, а вы, я знаю, как раз такие любите.

– Вы не в кэбе сюда прибыли? – спросил Шерлок Холмс.

– Нет, сэр.

– А Лестрейд?

– Тоже нет.

– Тогда пойдемте осмотрим комнату.

Сделав это непоследовательное замечание, Холмс вошел в дом. Грегсон, явно удивленный, двинулся за ним.

К кухне и подсобным помещениям вел короткий коридор с пыльным дощатым полом. С двух сторон находилось по двери. Одну из них, как было заметно, давно не открывали. Другая принадлежала столовой – загадочное происшествие случилось именно там. Холмс переступил порог, я последовал за ним, подавленный, как всегда при встрече со смертью.

Большая квадратная комната была пуста, отчего казалась еще больше. На стенах проступала плесень; безвкусные кричащие обои местами висели клоками, и за ними виднелась желтая штукатурка. Напротив двери помещался внушительный камин с полкой из искусственного мрамора. Сбоку на ней виднелся огарок красной восковой свечи. Единственное окно так заросло грязью, что едва пропускало неверный свет, придававший всем предметам тускло-серый оттенок, тем более густой, что на них лежал толстый слой пыли.

Все эти подробности я разглядел позднее. А в ту минуту я не сводил глаз со зловещей фигуры, неподвижно простертой на половицах. Невидящий взгляд мертвеца был устремлен в линялый потолок. Это был мужчина лет сорока трех – сорока четырех, среднего роста, широкоплечий, с черными, в крутых завитках волосами и короткой щетинистой бородкой. Одежда состояла из черного суконного фрака с жилеткой и светлых брюк; воротничок и манжеты сияли чистотой. Рядом, на полу, лежал аккуратный, тщательно начищенный цилиндр. Руки были раскинуты, кисти стиснуты в кулаки, ноги перекрещены – видимо, в мучительной агонии. На лице застыло выражение ужаса и, как мне показалось, ненависти, какой мне прежде не доводилось видеть. Эта злобная гримаса в сочетании с низким лбом, коротким толстым носом и выступающей челюстью придавала мертвецу странное сходство с обезьяной, которое подкреплялось ненатуральной, изломанной позой. Я немало навидался смертей, но то, что предстало мне в темной и грязной комнате с окном на одну из главных транспортных артерий лондонских пригородов, было страшнее всего.

У двери нас с Холмсом приветствовал Лестрейд – тощий человечек с острым взглядом ищейки.

– История наделает шуму, сэр, – заметил он. – На моем веку это первый подобный случай, а я ведь привычен ко всему.

– Полезных улик нет? – спросил Грегсон.

– Ни единой, – кивнул Лестрейд.

Шерлок Холмс склонился над телом и тщательно его осмотрел.

– Вы уверены, что на трупе нет ран? – спросил он, указывая на пятна и брызги крови вокруг.

– Абсолютно! – хором подтвердили сыщики.

– Значит, кровь принадлежит второму – вероятно, убийце, если это действительно убийство. Мне вспоминаются обстоятельства смерти ван Янсена в тридцать четвертом году в Утрехте. Помните, Грегсон, этот случай?

– Нет, сэр.

– Почитайте – вам, право, будет полезно. Ничто не ново под солнцем. Все уже случалось.

Пока он говорил, его проворные пальцы так и порхали, ощупывая, трогая, расстегивая, изучая, меж тем как в глазах появилось уже знакомое мне отсутствующее выражение. Осмотр прошел так быстро, что было трудно оценить его тщательность. Под конец Холмс обнюхал губы мертвеца и осмотрел подошвы его кожаных ботинок.

– Его не сдвигали с места? – спросил Холмс.

– Разве что чуть-чуть, когда осматривали.

– Теперь можно унести его в покойницкую. Изучать больше нечего.

У Грегсона имелись носилки и четверо подручных. По его распоряжению труп подняли и унесли. При этом что-то звякнуло: по полу покатилось кольцо. Лестрейд ухватил его и стал с интересом рассматривать.

– Здесь была женщина! – воскликнул он. – Это женское обручальное кольцо.

Он протянул ладонь. Мы обступили его и уставились на кольцо. Сомнений не было: миниатюрный золотой обруч украшал когда-то палец невесты.

– Это усложняет дело, – заметил Грегсон. – А оно и так уже запутано донельзя.

– Вы уверены, что не упрощает? – бросил Холмс. – Рассматривать бесполезно, это ничего не даст. Что вы нашли в карманах?

– Все здесь. – Грегсон указал на одну из нижних ступенек лестницы. – Золотые часы, номер девяносто семь сто шестьдесят три, от Барро, Лондон. Золотая альбертова цепочка, очень тяжелая и основательная. Золотое кольцо с масонским символом. Золотая булавка для галстука – голова бульдога с рубиновыми глазами. Визитница из юфти, в ней карточки Еноха Дж. Дреббера из Кливленда, на белье тоже метка «Е. Дж. Д.». Кошелька нет, но в карманах были деньги – всего семь фунтов тринадцать шиллингов. Карманное издание «Декамерона» Боккаччо, на форзаце имя – Джозеф Стэнджерсон. Два письма – одно адресовано Е. Дж. Дребберу, другое Джозефу Стэнджерсону.

– Какой адрес?

– Американская фондовая биржа, Стрэнд. До востребования. Оба от Пароходной компании Гиона, в обоих сообщается об отплытии ее судов из Ливерпуля. Очевидно, бедняга готовился вернуться в Нью-Йорк.

– Вы навели справки об этом Стэнджерсоне?

– Сразу, сэр, – кивнул Грегсон. – Послал объявления во все газеты, и один из моих людей поехал на Американскую фондовую биржу, но еще не вернулся.

– А Кливленд вы запрашивали?

– Этим утром послал телеграмму.

– Как вы сформулировали запрос?

– Мы попросту описали обстоятельства и сказали, что будем рады любым полезным сведениям.

– Справлялись вы подробнее о предметах, которым придаете особую важность?

– Справлялся о Стэнджерсоне.

– И больше ни о чем? Разве не нашлось такого обстоятельства, которое решает дело? Что, если отправить еще одну телеграмму?

– Я спросил обо всем, что посчитал нужным, – обиженным голосом ответил Грегсон.

Шерлок Холмс хмыкнул про себя и как будто собирался сделать еще какое-то замечание, но тут на сцене снова появился Лестрейд, самодовольно потиравший руки (пока мы беседовали в холле, он оставался в парадной комнате).

– Мистер Грегсон, – начал он, – я только что нашел чрезвычайно важную улику. Ее бы проглядели, но я позаботился тщательно осмотреть стены.

Глаза коротышки сверкали, он с трудом скрывал свою радость оттого, что обошел коллегу.

– Идемте. – Лестрейд поспешил обратно в комнату, где сделалось легче дышать после того, как вынесли ее жуткого обитателя. – Вот, стойте здесь.

Он чиркнул спичкой о подошву и поднес огонек к стене.

– Глядите! – произнес он тоном победителя.

Я уже говорил о том, что обои кое-где отставали от стены. В углу, где мы стояли, отвалился большой лоскут, обнажив квадратный кусок грубой желтой штукатурки. На голой стене кроваво-красными буквами было написано единственное слово:

RACHE

– И что вы об этом думаете? – Сыщик походил на циркача, демонстрирующего свой номер. – Эту надпись не заметили, потому что никому не пришло в голову заглянуть в самый темный угол. Убийца написал – или написала – это своей собственной кровью. Видите потеки? Версию самоубийства можно отбросить. Почему надпись сделана именно в этом углу? Я скажу. Видите свечу на каминной полке? Она в то время горела, а если угол освещен, это не самая темная, а, наоборот, самая светлая часть стены.

– Ну, нашли вы эту надпись, и что она означает? – фыркнул Грегсон.

– Что означает? Она означает женское имя Рейчел, только незаконченное, потому что писавшему (или писавшей) помешали. Помяните мои слова, в конце концов окажется, что женщина по имени Рейчел к этому делу так или иначе причастна. Смейтесь-смейтесь, мистер Шерлок Холмс. Вам, конечно, в проницательности не откажешь, но мы все равно убедимся, что старая ищейка лучше двух молодых.

– Простите, ради бога! – извинился мой компаньон, чей взрыв веселья задел коротышку-инспектора. – Вы, несомненно, первым нашли эту надпись и справедливо заметили, что она сделана одним из участников загадочных событий. Пока что я не удосужился осмотреть комнату, но, с вашего дозволения, сделаю это сейчас.

Холмс выхватил из кармана рулетку и большую лупу. С этими инструментами он быстро и бесшумно обошел всю комнату, где-то задерживался, где-то опускался на колени, а однажды даже растянулся плашмя. Это занятие так его захватило, что он, похоже, совсем забыл о нашем присутствии: непрерывно бормотал что-то себе под нос, издавал стоны и восклицания, присвистывал, радостно и обнадеженно вскрикивал. Глядя на него, я невольно представлял себе чистокровного, отлично натасканного фоксхаунда: как он, повизгивая от нетерпения, мечется в поисках потерянного следа. Холмс трудился минут двадцать, тщательнейше мерил расстояние между невидимыми мне метками, а временами прикладывал рулетку к стене и вовсе непонятно зачем. Аккуратно собрал с пола в конверт горстку серой пыли. Наконец рассмотрел под лупой слово на стене, добросовестнейшим образом изучая каждую букву. Затем, судя по всему, удовлетворенный, спрятал рулетку и лупу в карман.

– Говорят, гений – это неистощимая работоспособность, – заметил Холмс с улыбкой. – Определение никуда не годное, однако к работе сыщика вполне применимое.

Грегсон и Лестрейд наблюдали маневры сыщика-любителя с немалым любопытством и не без презрения. Им, очевидно, было невдомек то, что я уже начал понимать: все действия Шерлока Холмса, вплоть до самых незначительных, направлены к определенной практической цели.

– Что вы об этом думаете, сэр? – спросили они в один голос.

– Боюсь присвоить себе ваши заслуги, если станет известно о моем содействии, – ответил мой друг. – Вы так успешно вели расследование, что жалок будет тот, кто в него вмешается. – Слова его были преисполнены сарказма. – Если станете сообщать мне о ходе дел, я буду счастлив помочь, чем смогу. А пока я хотел бы поговорить с констеблем, который обнаружил тело. Не дадите ли мне его имя и адрес?

Лестрейд справился у себя в записной книжке.

– Джон Ранс, – сказал он. – Он сейчас не на дежурстве. Вы найдете его по адресу: Кеннингтон-парк-гейт, Одли-Корт, сорок шесть.

Холмс записал адрес.

– Пойдемте, доктор, нам нужно с ним поговорить. Дам вам одну подсказку – может, и пригодится, – обратился он к сыщикам. – Здесь было совершено убийство, и убийца – мужчина. Ростом он превышает шесть футов, в расцвете лет, ступни, для его роста, маленькие; носит грубые ботинки с квадратными носами, курит трихинопольские сигары. Прибыл вместе с жертвой в четырехколесном кэбе, везла этот кэб лошадь с тремя старыми подковами и одной новой – на правой передней ноге. Лицо у убийцы, скорее всего, румяное, ногти на правой руке очень длинные. Примет маловато, но они могут оказаться полезны.

Лестрейд с Грегсоном обменялись недоверчивыми ухмылками.

– Если этот человек был убит, то каким образом? – спросил первый из них.

– Яд, – бросил Холмс на ходу. У двери он обернулся. – Да, Лестрейд, еще одно. Rache – по-немецки «месть», поэтому не тратьте время на поиски мисс Рейчел.

Выпустив эту парфянскую стрелу, он вышел, а двое соперников остались стоять, разинув рты.