Читать книгу В эфире Шорох. Стихи … – 2024 - Басти Родригез-Иньюригарро - Страница 10

По чести, нет места для барышни между

«потерянным» и «подающим надежды»

в открытой коляске. Смешок: «Белоснежный

батист откровенно не в масть,

но я ей представлен, и нынешней ночью

интрижку недельную можно прикончить

дебошем, кошмаром, скандалом, короче,

роль куклы – эффектно пропасть.

При всём уважении, рислинг не греет,

шмальнуть пятилетней мадерой быстрее,

чем нёбом за мёдом ловить орхидеи,

сдувая прилипшую прядь».

При всём пиетете, смазливая нежить,

и мотто безнравственном: «Чем бы ни тешилось,

лишь бы дышало», под корпией снежной

без разницы, чем примирять

голодную сущность с безвкусно помпезной

скорлупкой ветвисто разросшейся бездны,

фасады – обёртка, подуешь – исчезнет,

и бог с ней, приехали, стой.

Не прячь под перчатками мраморный холод,

мой друг, ты отравлен, и это надолго,

занозу клещами мурыжить – без толку:

сломаю, и страшно не той

иголкой поддеть. «Он сажает занозы

при всякой возможности“. „Спрашивать поздно,

но что нас роднит с департаментом Мозель?».

Не падай в охоту на боль,

а то мы дойдём до изнанки Тосканы

к утру, воскрешая нездешние раны.

Не лучше быть неуязвимым и пьяным?

На лестнице, сразу? Изволь.

Подружка краснеет, не чуя подвоха,

/а чем бы ни тешилось, лишь бы не сдохло/,

рапира и хлыстик вписались неплохо

в подвластный канонам портрет.

Я пью из горлá, на пороге зависнув,

под крышей люкарна студёней, чем рислинг,

практично: не страстью, так злостью давиться,

искрит – хоть на время согрет.

«Кружи меня» – кредо удобное, впрочем,

приелось в два счёта. «Желаешь отсрочить?».

Гвоздём по стеклу минеральная горечь —

печать терруара. Решай,

смешливая нежить, вести до излома,

до крови не первой, до первого слова,

свистящего пулей, а, может, до дома?

Смотри, до чего хороша.

Призыв без ответа, напрасные слёзы,

/а чем бы ни тешилось, лишь бы не мёрзло/,

причём здесь изнанка Тосканы и Мозель

останется тайной пока.

Он видит себя – непорочного – в стёклах,

а я – как работают плечи и локоть,

на каждом ударе свободней, и ёкает

сердце, зима у виска

теперь не тревожит, но что же мне делать,

/печать терруара – сама неизбежность/,

когда испита ночь и спрятано тело?

Сатин одеяла – отчаянно белый,

опять остывает голодная нежить,

иголка не найдена. «Чем бы ни тешилось»…

Что же мне делать,

что же мне делать.