Читать книгу В эфире Шорох. Стихи … – 2024 - Басти Родригез-Иньюригарро - Страница 8

/Скорость прибавим, станет не хуже/.

Доброе утро, ртутная лужа,

/«холод зеркальный» – в цель, но банальность/

градус поднимем, сменим тональность.

Трещин зигзаги и перекрёстки

звук подрисуют хлёстко и броско.

Зеркало всюду – лишь бы поверхность.

/эго удобно, духу не лестно/

Стрелки на скулах будут ли кстати

так же, как стрелки на циферблате?

/образы, фразы, мутные смыслы,

спрятан костёр, но дым коромыслом/

Что там вчера нарифмовалось,

озеро, время? Сущая малость!

Я не меняюсь десять лет кряду

(кровь-то мешалась разве что с ядом,

вот на неё и зарятся мухи,

кто с непривычки, кто с голодухи).

Я не меняюсь, стрелки зажаты

между стекляшкой и циферблатом.

Не получилось следовать схеме

/А Уроборос знает про время?/

Дороги не видно, но есть перекрёсток

и призрак фасада за вывеской броской.

Я предупреждаю: за дверью не столько

прибежище муз, сколько барная стойка,

названия – «Заводь безвременной ночи»,

«Вертеп сопричастности и одиночества» —

меняются с каждой не/новой мистерией,

хотите полегче – не трогайте двери.

В соседнем бокале красиво горит и

я перебираю в излюбленном ритме

слова из-под маски (летально-улётные),

а лунная камедь на вампумах отмелей

рисует счастливый и страшный конец, но

ныряет соломинка глубже. Венеция?

Похоже, но я от укола булавкой

пока воздержусь. В географии плавкой

слетевшей резьбой – эстафета предательств.

Кто был исполнитель, а кто наблюдатель,

ни зги с двух шагов. «Милосердие» крутится —

трехгранное, острое. Слово французское.

Рецепторы просят чего-то эфирного…

Да хоть бы и спирта. Налейте мне фирменный.

Песни те же. Про школу и динамит,

где последний – игрушка, символ

или выклик оттуда, где не болит,

не стучит, но горит красиво.

Выше берега градус живой воды,

компонент-антипод упущен.

Если мир – государство, проблема – ты,

если школа, то ты – прогульщик.

Подбираю аккорды. Про динамит.

Разумеется, по-французски.

Я, наверное, море: меня штормит.

Сыпью роз на песчаном спуске

распускается свет – не бикфордов шнур

от весны до весны – припарка

мне подобным, но та же суть. Mon amour,

не скучай. Скоро будет жарко.

Посеявший ветер посеял всё,

и может не дёргаться.

За рельсами лес, а в лесу костёр,

придут на костёр гонцы

с шершавого среза большой луны,

с дорожки на плеере —

лазутчики памяти, летуны,

команда расстрельная.

Над городом крапинки зла и льда,

живого и мёртвого.

Над лесом луна, да не та, не та…

В начале четвёртого

крадущийся звук прошивает кисть,

и меж хороводами

хохочут созвездия: берегись

подвижного воздуха.

У пляшущих в нём не нащупать пульс —

нарвёшься на собственный.

Пленённый терновником, скажешь: «Пусть» —

прикинутся соснами,

зато мимоходом одушевят —

жди бурю и мучайся.

Посеявшим ветер терять себя —

проказа гремучая.