Читать книгу Альманах «Русский Гофман – 2019» - Борис Бартфельд - Страница 21

***

Мы любили цифры в сыре,

пятилистники сирени,

дорогого не просили —

человек не этим ценен.

Загорали в междуречье,

в королевстве дикой ивы,

постигали русской речи

общие императивы.

Человек – он ценен детством,

выдержан в дубовой таре,

но – куда от мира деться?

Одинаковыми стали,

как-то переопылились,

но – не зная интернета

в перекрестьях полилиний

зарождаются планеты.

Звёздный дождь в моей теплице

светлым конусом струится,

в чумовой оранжерее,

где на ветках рифмы зреют.

Все желания исполнить —

семицветиков не хватит.

Речка детства сладко помнит

всё, что кстати и некстати…

Ева

Всех и дел-то в раю, что расчёсывать длинные пряди

и цветы в них вплетать. У Адама ещё был треножник,

он макал рысью кисть – и стремительно, жадно, не глядя

создавал новый рай – и меня. Он пытался умножить,

повторить… Мы – не знали. Кто прятал нас? Вербы? Оливы?

Просыпались в лугах и под ясеневым водопадом,

не твердили имён и не ведали слова счастливый,

ничего не боялись – в раю не бывает опасно.

Там, где времени нет – пить на травах настоянный воздух…

Я любила рысят, ты любил пятистопный анапест,

лягушачьи ансамбли и тех кенгуру под берёзой.

Мы не знали, что смертны, и даже что живы – не знали.

Быль рекою текла, вряд ли я становилась умнее,

наблюдая, как птицы отчаянно крыльями машут,

огород городить и рассаду сажать не умели —

а в твоём биополе цвели васильки и ромашки.

Но закончилось детство – обоим вручили повестку —

и с тех пор мы во всём виноваты, везде неуместны.

Мы цеплялись за мир, за любую торчащую ветку.

Нас спасёт красота? Ты и правда во всё это веришь?

Все кусались вокруг, мы старались от них отличаться….

Кроме цепкости рук – только блики недолгого счастья.

Корни страха длиннее запутанных стеблей свободы.

Только в воздухе что-то – пронзительно-верно и больно…

***

Контрабасистка с рыжим контрабасом

и огненным сияньем в волосах

мелькает – баттерфляем, кролем, брассом,

лучами, заплутавшими в лесах

непуганых, открывших ненапрасно,

что выше прочих благ – уметь и сметь,

портал из зала – в мир широкий, праздный —

щипковый твой смычковый инструмент.

Пока я в круге, Вий меня не видит —

но всё же слышит и внушает страх,

что я не сохранюсь в бумажном виде,

а только электронка и астрал,

не стоит путать автора с героем.

у автора геройского – на час,

вот только ветер инструмент настроит —

твою тоску замаскирует джаз,

отполирует, растворит, отпустит,

опустошит, потом распотрошит,

всё это вряд ли объяснит акустик,

но знают можжевельник и самшит,

седьмой планетой Маленького принца

окажется твой страх, твой бред и быт.

Ведь я не дятел. Я другая птица.

Мне нравится летать, а не долбить.