Читать книгу …И в просвещении стать с веком наравне. Том II - Борис Константинович Тебиев - Страница 14

XVIII век внес крутые перемены в жизнь российского общества. Усилиями царя-реформатора Петра I в России активно развивалось мануфактурное производство, значительно выросли масштабы внутренней и внешней торговли, являвшейся важным для страны источником первоначального накопления. Если к концу петровской эпохи в стране насчитывалось 200 мануфактурных предприятий, то к середине века их было уже более 600, а к концу столетия – 1200 [1]. По ряду показателей развития промышленности Российская империя выдвинулась на одно из первых мест в Европе, а по выплавке чугуна и железа значительно опередила другие страны. В 70-е годы XVIII века здесь насчитывалось свыше полутора тысяч ярмарок, что свидетельствовало о широких масштабах развития внутреннего рынка. Общий объем внешнеторгового оборота, составлявший в 1760-е годы в среднем 21 млн рублей в год, в 1790-е годы поднялся до 81 млн рублей [2]. Открытие в 1754 году Государственного заемного банка ознаменовало собой начало развития национальной финансово-кредитной системы. В 1757 году было организовано первое отечественное акционерное общество – «Российская в Константинополе торгующая компания». В течение столетия в пять раз выросло население российских городов [3].

Вместе с тем развитие производительных сил страны тормозилось как в результате консерватизма крепостнической системы социально-экономи-ческих отношений, так и из-за нехватки грамотных и квалифицированных кадров в торговле, промышленности и других сферах предпринимательской деятельности. Формирующийся российский капитализм испытывал значительные трудности в обеспечении конкурентоспособности своей продукции, совершенствовании производственных технологий, переходе к европейским формам инфраструктуры капиталистической экономики.

Хорошо сознавая это, Петр I наряду с созданием горнозаводских училищ и школ, призванных готовить мастеров доменного, пушечного, якорного и прочих производств, предпринимает попытки государственного регулирования коммерческого ученичества [4]. До 20-х годов XVIII века в России существовали две достаточно простые формы профессиональной подготовки купеческих детей для продолжения отцовского дела – участие подростков 10 – 15 лет под надзором приказчиков в торговых промыслах родителей и посылка их, «торговой науки ради», за отцовский счет за границу для обучения иностранным языкам и коммерческим операциям в купеческих конторах и представительствах.

Последнее обстоятельство натолкнуло петровское правительство на мысль превратить частные заграничные стажировки молодых российских купцов в организованную систему. В январе 1721 года указом Петра I было велено послать в Италию и Испанию 12 человек для овладения коммерческим искусством. Однако предприятие это особого успеха не имело, поскольку Главный магистрат, которому было поручено отобрать кандидатов из числа «людей добрых и пожиточных», сумел найти лишь четверых, согласившихся ехать за границу «на собственный кошт», да и то не в Италию или Испанию, а в Голландию. Это были сын, два племянника и свояк крупного петербургского купца Сидора Томилина. Остальные «добрые и пожиточные» поспешили припрятать своих чад от правительственных чиновников, отправив их «в отъезды для купечества» внутри бескрайней России, дабы не впасть в расходы на организацию зарубежного ученичества. Впрочем, неудача не смутила Петра I, и в ноябре 1723 года он повелел постоянно содержать в зарубежных странах 15 «торговых людей детей» и по завершении их обучения посылать новых. При этом вернувшиеся из заграницы молодые купцы обязывались обучать коммерческим наукам соотечественников, «чего ради брать изо всех знатных городов, дабы везде сие велось».

Есть сведения и о том, что в 1721 году было повелено учредить школу для приготовления к гражданской службе детей приказных, где наряду с обучением грамоте и арифметике предполагалось и изучение счетоводства. В 1725 году предписывалось прислать из главнейших городов России в Санкт-Петербург 35 купеческих детей и раздать их «по конторам» для изучения торговли [5].

Петровские реформы положили начало профессиональному образованию в стране, но не решили в целом проблемы квалифицированных кадров для промышленности и коммерции. Их дефицит особенно остро проявился в екатерининскую эпоху – период усиленного роста городов, промышленности и торговли. Если во времена Петра I русское купечество осуществляло с зарубежными коллегами преимущественно посреднический торг, то во времена Екатерины II значительно увеличилось количество купцов, проводивших коммерческие операции непосредственно за границей.

В правительственную Комиссию о коммерции (создана в 1760 г.), занимавшуюся «изысканием способов для лучшего развития русской торговли и промышленности», постоянно поступали донесения городских магистратов, в которых в качестве одной из главных причин слабого развития экономики признавалось «незнание коммерческого искусства». Примечательно в этом отношении донесение из Архангельска, являвшегося в течение многих десятилетий первым по значению морским портом России. В составлении этого донесения принимал активное участие видный историк и географ Севера, поборник народного просвещения В. В. Крестинин (1729—1795). В документе, датированном 1764 годом, сообщалось о низком уровне грамотности купцов, скудости их арифметических познаний, незнании бухгалтерии, невежестве в географии, плохом знании иностранных языков, российских и зарубежных законов по вопросам промышленности и торговли. Подчеркивая большое значение образования для экономического и духовного развития народа и обращаясь к опыту «просвещенных наций», которые «держат открытые школы не только в городах и пригородах, но и в деревнях», авторы донесения предлагали открыть в Архангельске гражданскую гимназию, доступную для всех купеческих детей губернии [6].

В разработанном Крестининым проекте такой гимназии указывалось, что она должна стать торгово-мореходным учебным заведением и преследовать две основные цели: воспитывать гражданина и воспитывать доброго купца и навигатора. Следуя заложенной в петровскую эпоху традиции, проект предусматривал сочетание в гимназическом курсе общего и специального образования. В учебный план были включены такие предметы, как правописание и «исправное сочинение писем», арифметика, простая и итальянская бухгалтерия, политическая и коммерческая география, немецкий, голландский и французский языки, геометрия и навигация, русское и международное право, древняя и новая политическая история.

Гражданская гимназия мыслилась как общедоступное и бесплатное учебное заведение, содержащееся за счет «государственных доходов от коммерции». Руководство гимназией должно было осуществляться городским самоуправлением, а ректор и учителя назначаться Академией наук и Адмиралтейской коллегией.

В том же 1764 году Архангельский магистрат одобрил и направил в Правительствующий сенат, разработанный Крестининым «План всеобщего обучения посредством открытия малых школ для обучения всякого чина детей обоего пола».

Большой интерес представляет составленный неизвестным автором в 1765 году для Комиссии о коммерции «Проект училища для купечества». Проект предлагал открыть в Санкт-Петербурге учебное заведение на 120 «купеческих детей всех городов Российской империи». «Предмет установления сего училища, – говорилось в документе, – не состоит в том, чтобы сделать ученых во всяком роде наук, но токмо чтобы вкоренить благонравие в купеческих детей и открыть им достойное знание во всех частях торговли» [7].

Для достижения этой цели предполагалось ввести в учебную программу училища следующие учебные предметы: Закон Божий, российский, французский, немецкий и английский языки, арифметику, основы геометрии, рисование, географию, историю, познание искусств и ремесел, содержание купеческих книг, телесные экзерциции (гимнастику), танцы.

Управлять предполагаемым училищем должен был совет попечителей. В училище предлагалось принимать детей с 9-летнего возраста по 40 человек через каждые три года. Как и проект гражданской гимназии Крестинина, «Проект училища для купечества» предусматривал сочетание общего образования с коммерческим, а также активные межпредметные связи. При обучении иностранным языкам, например, рекомендовалось подбирать для чтения такие книги, которые по своему содержанию были бы ближе к будущей специальности учеников. Обучение арифметике следовало направлять «более к купеческим и экономическим задачам», геометрии – к развитию у учащихся математического «логического разума».

Училище должно было отличаться серьезной постановкой как общеобразовательных, так и специальных коммерческих дисциплин. Для лучшего усвоения «науки о торговле» ее рекомендовалось изучать и теоретически, и практически. Два раза в неделю воспитанники училища старшего возраста должны были посещать товарную биржу и гостиный двор для ознакомления с тем, «какие товары и откуда привезены, по каким ценам продаются, какие на них пошлины наложены и какие на промен сим из России берутся». В обязанности казначея училища вменялось обучать учащихся оформлению счетных книг, чтению торговых ведомостей, исчислению курса денег и т. д. Важная роль отводилась обучению искусствам и ремеслам. При этом воспитанники должны были узнавать, «на каких основаниях заведены разные мануфактуры в тех государствах, где они в вещее совершенство приведены, каким способом делают разные материи, каких к тому работников употребляют». Преподаватель обязывался использовать на уроках рисунки орудий труда и станков, давать для чтения учащимся «некоторые статьи из тех книг, которые для описания таковых искусств и ремесел сочинены».

Воспитательную работу в училище предлагалось направить на формирование у детей стремления к учению, на развитие самостоятельности мышления, умения рассуждать. Обращалось внимание на необходимость учета индивидуальных особенностей воспитанников. В качестве ведущих педагогических принципов признавались такие, как «терпение, кротость, награждения, ласка к отличившимся, веселый вид во время учения и ясные о всем толкования».

К сожалению, перечисленные выше проекты остались нереализованными. Однако, являясь проявлением активного общественного интереса к проблеме подготовки предпринимательских кадров для нужд отечественной промышленности и торговли, они, по сути, закладывали фундаментальные основы будущей российской коммерческой школы, ориентировали ее на передовые педагогические принципы.

Свидетельством большого интереса российского общества к вопросам просвещения, подготовки предпринимательских кадров являлись и наказы, поступавшие от представителей различных сословий в Комиссию для составления нового Уложения (взамен устаревшего Соборного уложения 1649 г.). Комиссия была создана по распоряжению Екатерины II в 1767 году и состояла из депутатов, избранных по сословному принципу и получивших наказы от своих избирателей. Целью наказов являлся сбор сведений по различным вопросам общественной жизни: «Дабы, – как говорилось в екатерининском манифесте, – лучше нам узнать было можно нужды и чувствительные недостатки нашего народа», чтобы знать, «с кем дело имеем и о ком пещись должно».

Так, в «Выписке из наказов господ депутатов от градских жителей Московской губернии», хранящейся в Российском государственном архиве древних актов, содержались такие пожелания: «Здешнее купечество, прибегая к несумненной надежде к неизреченной щедроте ея императорского величества, всеподданейше просит, чтобы высочайше повелено было здесь учредить училища, где не токмо достаточных купцов дети на иждивении отцов своих и матерей, но и малолетние сироты на содержании всего здешнего купечества различным языкам, бухгалтерству и прочим купечеству необходимым наукам и знаниям обучаемы были» [8].

Аналогичные по содержанию наказы с просьбами открыть учебные заведения для купеческих детей поступили в Комиссию из Новгородской, Астраханской и Смоленской губерний, из Слободской Украины и других территорий [9].

Таким образом, в стране была создана благоприятная почва для организации коммерческого образования и распространения «купеческих наук». Сохранились сведения о намерении правительства открыть в 1770 году в Петербурге коммерческое учебное заведение. Однако этот замысел не был реализован из-за отсутствия в северной столице необходимых финансовых средств. Деньги нашлись лишь в Москве. Это были частные пожертвования одного из представителей известной династии тульско-уральских заводчиков и меценатов Прокофия Акинфиевича Демидова (1710—1786). Потомок тульских кузнецов-оружейников был человеком европейски образованным. Он много путешествовал, вел переписку с Вольтером, жертвовал на Московский университет и Академию художеств. В 1764 году в Москве на средства Демидова был открыт Воспитательный дом – приют для незаконнорожденных младенцев и детей-сирот. В 1764 – 1770 годах на Москворецкой набережной для Воспитательного дома было построено просторное здание (архитекторы К. И. Бланк и М. Ф. Казаков). В этом же здании в 1772 году открылось первое в России коммерческое учебное заведение – «Воспитательное училище из купеческих детей для коммерции», на нужды которого П. А. Демидов пожертвовал весьма значительную по тем временам сумму – 205 тысяч рублей.

По плану устроителей в воспитательное коммерческое училище должны были приниматься мальчики от пяти лет «преимущественно из купеческих детей». Прием предполагалось осуществлять через каждые три года по 20 человек. Училище делилось напять классов (возрастов), в каждом из которых воспитанник должен был находиться три года. Общий контингент учебного заведения был определен в 100 человек.

В основу учредительных документов Демидовского коммерческого училища были положены общие принципы государственной воспитательной политики, сформулированные в 1764 году в «Генеральном учреждении о воспитании обоего пола юношества». Примечательно, что среди прочих недостатков подлежащей реформированию отечественной системы обучения и воспитания юношества в этом документе указывалось на отсутствие в стране «людей такого состояния, которые в других местах третьим чином или средним называются» [10].

«Генеральное учреждение о воспитании», следуя передовым педагогическим принципам эпохи просвещенного абсолютизма, обращало особое внимание на то, что «один только украшенный или просвещенный науками разум не делает еще доброго и прямого гражданина», а, наоборот, подчас бывает во вред. «…Корень всему злу и добру – воспитание: достигнуть же последнего с успехом и с твердым исполнением не инако можно, как избрать средства к тому прямые и основательные». Документ указывал на необходимость воспитать в России «новую породу» людей, «новых отцов и матерей, кои бы детям своим те же прямые и основательные воспитания правила в сердце вселить могли, какие получили они сами, и от них дети передали 6 паки своим детям; и так следуя из родов в роды в будущие веки».

Достижение этой цели мыслилось авторами «Генерального учреждения о воспитании» через создание в стране системы закрытых воспитательных училищ для детей обоего пола и разных сословий. В эти училища должны были приниматься дети 5 – 6 лет (ибо в этом возрасте еще можно было «поправить в человеке худой нрав») и находиться там на полном пансионе до 18 – 20 лет. Все это время воспитанники не должны были общаться даже с ближайшими родственниками.

Педагоги таких учебно-воспитательных заведений обязывались в первую очередь прилагать старания, чтобы «вселять в юношество страх Божий, утверждать сердце в похвальных склонностях и приучать их к основательным и приличествующим состоянию их правилам; возбуждать в них охоту к трудолюбию, и чтоб страшились праздности, как источника всякого зла и заблуждения; научить пристойному в делах их и разговорах поведению, учтивости, благопристойности, соболезнованию о бедных, несчастливых и отвращению от всяких предерзостей…».

Составленный в 1772 году И. И. Бецким Устав воспитательного коммерческого училища в развитие этих принципов требовал от учителей и воспитателей в первую очередь уважительного отношения к личности воспитанника, привития любви к знаниям, науке. Достигать этого следовало разъяснением и показом пользы пауки и любовным отношением к воспитанникам. В училище запрещались телесные наказания, инспектору предписывалось не допускать, чтобы воспитатели обходились сурово с детьми и «нижними чинами» – служащими училища [11].

Документы показывают, что Екатерина II и ее ближайшие сотрудники в деле народного просвещения придавали весьма серьезное значение подготовке национальных предпринимательских кадров.

Во главе училища был поставлен опекунский совет. Согласно предписанию Бецкого, который лично руководил устройством коммерческого училища, опекунскому совету 21 декабря 1772 года поручалось «предуведомить публику пропечатанием в ведомостях и ежемесячно издаваемых известиях, как о осведомлении времени к приводу детей, так и о известном числе приема оных» [12]. К сожалению, охотников среди московских купцов отдавать своих отпрысков на полный пансион и фактически не видеться с ними в течение многих лет в первопрестольной не оказалось. Бецкой был вынужден сам заняться комплектованием училища и, набрав в Петербурге 5 детей купеческих и 12 детей разночинцев, в августе 1773 года направил их в Москву. Впоследствии, когда были сняты ограничения на отпуск воспитанников училища к родителям, московские купцы стали проявлять больше интереса к учебному заведению.

Учебный план Демидовского коммерческого училища предусматривал обучение детей первого возраста (6—9 лет) чтению и письму, арифметике, иностранным языкам, рисованию. Дети второго возраста (9—12 лет) наряду с общеобразовательными предметами активно постигали «учтивость и долг благопристойности» и «правила нравоучения». Воспитанники старших возрастов изучали коммерческую географию, бухгалтерию, коммерческую корреспонденцию, начала навигации и другие необходимые для купеческой практики предметы. Привитию хороших манер способствовали уроки танцев и музыки. Нормальный ход учебного процесса наладился далеко не сразу. Первые годы училище испытывало хроническую нехватку в преподавателях, но постепенно этот недостаток преодолевался. В штат учебного заведения наряду с учителями-иностранцами вошли профессора Московского университета. В разные годы в училище преподавали такие известные ученые, как Евгений Сырейщиков, Харитон Чеботарев, Антон Барсов, обучавшие будущих коммерсантов русской грамматике, красноречию, переводам с французского и немецкого языков.

Распорядок дня в училище был довольно строгим. Воспитанники вставали в 5 часов утра. После утреннего туалета, молитвы и завтрака они приступали к классным занятиям, которые продолжались 7—8 часов с перерывами на обед и полдник. Осенью и зимой после ужина дети «твердили уроки», весной и летом – гуляли в саду. Запрет на общение воспитанников училища с родителями, предписанный Бецким, нередко нарушался: в праздничные и выходные дни детей отпускали в семьи к родителям.

С момента основания и до 1799 г. в училище было принято 239 детей. Из них только 46 человек (19%) прошли полный курс обучения. Остальные выбыли на разных этапах обучения и по разным причинам. Тем не менее, училище способствовало снижению остроты проблемы квалифицированных кадров для коммерции. К концу века все купеческие конторы в Москве имели среди своих служащих воспитанников Демидовского коммерческого училища [13]. Многие воспитанники успешно вели коммерческую деятельность в различных торгово-промышленных центрах России и даже за рубежом. Так, воспитанник Василий Беляев с годовым жалованьем 500 рублей был принят на службу к сибирскому купцу Мичурину, отказавшись от еще более выгодного предложения стать бухгалтером в Американской Российской компании с жалованьем 1,5 тысячи рублей. Воспитанник Василий Антипов получил очень приличное место в Кяхте с годовым жалованьем до 8 тысяч рублей, что дало ему возможность стать компаньоном английской конторы в Москве. Место с годовым жалованьем до 2 тысяч рублей получил в Кяхте и другой воспитанник училища – Александр Дюри. Воспитанников Демидовского училища можно было встретить в Деревенской экспедиции и Камеральном департаменте в Москве, а также среди чиновников других ведомств и даже среди офицеров.

Проведенная в конце 90-х годов проверка Воспитательного коммерческого училища признала его работу неудовлетворительной, и 10 мая 1799 года учебное заведение получило новый устав, в котором указывалось, что цель учебного заведения – воспитывая сыновей российских подданных, сделать их со временем знающими купцами. Училище было отделено от воспитательного дома и в 1800 году переведено в Петербург, где вошло в состав воспитательно-образовательных учреждений, находившихся под покровительством императрицы Марии Федоровны. Супруга императора Павла I, известная своей активной благотворительной деятельностью, приняла живое участие в судьбе учебного заведения. По ее инициативе в училище был избран новый совет во главе с обер—директором, которым стал родственник основателя, действительный статский советник Петр Григорьевич Демидов – «муж благоразумный, кроткий и деятельный». Обер—директору и совету училища повелевалось коренным образом перестроить деятельность учебного заведения, для чего следовало составить проект наставления учителям и надзирателям, заняться составлением плана библиотеки, физического кабинета и магазина (музея) различных образцовых продуктов и товаров, разработать внутренний распорядок училища, который определял бы меры поощрения и наказания воспитанников, правила их поведения, завести при училище больницу и аптеку.

В письме от 5 февраля 1800 года на имя главного попечителя училища Николая Ивановича Маслова и опекуна Сергея Ивановича Плещеева императрица писала: «Коммерческое училище, полезное само собой в рассуждении правил, служащих основанием сему учреждению, имеет еще разные приятнейшие виды. Тут соединяются дети добрых наших купцов и мещан с несомненною надеждою учиниться славными купцами, полезными государству и их семействам. Я желаю прилежнее надзирать воспитание учащихся и под особым моим присмотром уделять детям купцов и мещан московских некоторую часть трудов, кои столь охотно принимаю я о всех учреждениях и от его императорского величества главному начальству моему вверенных местах. Сие намерение побудило меня просить Государя Императора перевесть Коммерческое училище в Петербург в том уважении, что положение сей столицы и двух портов здешнего и кронштадского более соответствовать могут практическому воспитанников изучению торговли… Я надеюсь, что школа наша будет первою в Европе и что родственники, вверяющие в оную своих детей, будут воссылать теплые к Всевышнему молитвы за сие новое благотворение Государя Императора. Россия же подобно Англии и Голландии через несколько лет славиться станет знатными своими купцами…» [14].

Дальнейшая судьба учебного заведения оказалась более удачной, чем в первые десятилетия. В течение XIX века устав училища менялся лишь дважды – в 1841 и 1879 годах. Первое изменение было связано с тем, что училище слишком увлеклось общеобразовательными предметами в ущерб преподаванию специальных дисциплин, что снижало значение учебного заведения как кузницы по подготовке опытных коммерсантов для коммерческих контор и ведения собственного дела и чиновников «по счетной части». Примерно в это же время обер-директором (попечителем) училища становится принц П.Г.Ольденбургский, под покровительством которого училище проработало около 40 лет и добилось неплохих результатов. Уставом 1841 года были четко определены права и обязанности служащих училища, значительно расширено влияние директора. Подчеркивая специальный характер училища, устав несколько сузил общеобразовательную часть программы. В результате через несколько лет в училище вновь произошел перекос в содержании образования, но теперь уже в сторону предметов специального цикла.

Устав 1879 г. поставил перед училищем новую цель – дать его воспитанникам общее образование и затем подготовить их для коммерческой деятельности в качестве бухгалтеров, конторщиков, приказчиков в торговых конторах, на фабриках и других предприятиях. При разработке данного устава победила мысль о том, что будущий коммерсант нуждается прежде всего в общем образовании. Только полноценное общее образование может служить надежным фундаментом специальной подготовки. Такой подход, утвердившийся в общественном сознании благодаря общественно-педагогическому движению, возникшему на волне либеральных преобразований эпохи великих реформ, был характерен для отечественной профессиональной школы и выгодно отличал ее от зарубежной. Таким образом, за училищем закреплялся статус общеобразовательной школы, дающей на почве общего образования и коммерческую подготовку. В училище принимались сыновья купцов, мещан и других сословий с десятилетнего возраста, уже обладающие определенными знаниями. Курс обучения был восьмилетним: шесть лет посвящались общеобразовательному обучению и два года – специальной подготовке. При училище действовали подготовительные классы. Кроме иностранных языков в классах специальной подготовки преподавались коммерческая арифметика, техническая химия, товароведение, бухгалтерия, законоведение, политическая экономия, коммерческая география. Выпускникам из купеческой и разночинной среды давалось звание личного почетного гражданина [15], а детям дворян и чиновников при поступлении на государственную службу присваивался чин XIV класса. Окончившим курс с отличием присуждалась степень кандидата коммерции [16].

Согласно новому уставу, во главе управления училищем стоял попечитель, назначаемый из числа почетных опекунов. Непосредственное заведование училищем возлагалось на директора. Ближайшим помощником директора по учебной и воспитательной части являлся инспектор училища, в подчинении которого находились старший воспитатель, наблюдавший за точным исполнением дисциплинарных правил учащимися и за их поведением, а также классные воспитатели и их помощники. Воспитатели были также обязаны вести в училище какой-либо предмет. Правом преподавания основных учебных предметов обладали лица, имевшие звания преподавателей средних учебных заведений. Преподаватели специальных предметов коммерческого цикла были обязаны предварительно сдать экзамены в испытательном комитете Министерства финансов.

В начале XX века учебный план (по терминологии тех лет – учебная табель) Императорского коммерческого училища в Петербурге выглядел следующим образом:

Устав 1879 года восстановил в правах коллегиальные органы учебного заведения – совет, хозяйственное правление и педагогическую конференцию. Ведению совета училища принадлежали преимущественно—финансовые и хозяйственные вопросы. Совет работал под предводительством попечителя. В его состав входили также директор учебного заведения, старшина купеческого сословия и 12 представителей купеческой общественности Петербурга, избираемых купеческим обществом из числа купцов первой гильдии. Хозяйственное правление работало под руководством директора. Его членами являлись инспектор училища, старший воспитатель, казначей и ктитор (завхоз). Без права голоса в работе правления участвовали смотритель и бухгалтер.

Устав 1879 года предоставлял право действительного участия в управлении учебной и воспитательной работой педагогической конференции училища. В ее компетенцию входили: прием воспитанников и их перевод из класса в класс; определение наград воспитанникам за успехи в учебе и прилежание; рассмотрение и одобрение подробных программ преподавания, обязательно составляемых преподавателями для каждого учебного предмета; распределение преподавания учебных предметов по дням и часам; выбор учебных руководств и пособий; рассмотрение годичных отчетов; распределение внеклассных занятий воспитанников училища и утверждение внутреннего распорядка. Педагогическая конференция обладала также правом инициативной постановки перед попечителем вопросов, связанных с составлением инструкций служащим по учебной и воспитательной части, усилением учебной деятельности училища и учащихся, составлением правил приема воспитанников, приемных, переводных и выпускных экзаменов, присуждением наград, разделением классов на параллельные отделения.

В 1897 году при Петербургском коммерческом училище были открыты практический дополнительный и конторский классы. Практический дополнительный класс должен был дополнять специальное образование воспитанников, давать недостающую в специальных классах практическую подготовку по коммерческим предметам и знакомить учащихся с некоторыми финансовыми и юридическими науками, полезными для коммерсанта. В его курс входили практические занятия по бухгалтерии (банковское счетоводство) в объеме 10 часов в неделю; коммерческая корреспонденция на французском, немецком п английском языках в объеме 9 часов в неделю; коммерческая география Дальнего Востока; практические занятия по товароведению, торгово-промыш-ленная статистика; сведения о финансах, консульское право и торговые тракты России – всего 32 часа в неделю. Право поступления в практический дополнительный класс имели как выпускники Петербургского коммерческого училища, так и воспитанники других коммерческих учебных заведений с аналогичным курсом обучения. Однако этот класс просуществовал недолго и вскоре был закрыт в связи с появлением высших коммерческих учебных заведений.

Конторский класс был учрежден параллельно IV классу для желающих подготовиться к профессиям счетчиков, конторщиков и приказчиков. В него принимались учащиеся, успешно завершившие обучение в трех первых классах коммерческого училища, или лица со стороны, выдержавшие вступительный экзамен в соответствующем объеме. В конторском классе преподавались Закон Божий, русский язык, коммерческое счисление, коммерческая география России, отечественная история, бухгалтерия, торговая корреспонденция, сведения о товарах Петербургского района и чистописание. Выпускники конторского класса трудоустраивались по полученным специальностям.

Кратко рассмотрев историю первого в России коммерческого учебного заведения, вновь ненадолго вернемся в 70-е годы XVIII века. Сохранившиеся исторические документы свидетельствуют, что П. А. Демидов был в свое время, по всей видимости, далеко не единственным представителем российского делового мира, готовым жертвовать средства на развитие в стране коммерческого образования. К числу его ближайших последователей с полным основанием можно отнести уроженца торгового села Любучи Зарайского уезда Рязанской губернии московского купца Петра Данииловича Ларина (1735—1778). В конце 1777 (или в начале 1778 года) Ларин, уже хорошо известный к тому времени своей благотворительной деятельностью, обратился к Екатерине II с прошением разрешить ему устроить на собственные средства в родном селе коммерческое училище с приютом для детей бедных родителей и сирот. К прошению была приложена пояснительная записка, в которой содержалось подробное обоснование необходимости создания училища и формулировались его образовательные задачи. «Заводящий сие училище, – говорилось в записке, – имеет сугубое намерение: первое, согласовать учение малолетних с нынешним отцов их и впредь быть могущим, самих обучаемых, достоянием; второе, призрение бедного юношества, не имеющего от родни помощи и совсем без родных, каковых во всяком селении довольно бывает, и каковые, как остающиеся в бедности, от своеволия гибнут, вместо того, чтобы быть полезными обществу по их состоянию и званию». Наряду с общеобразовательными предметами воспитанников училища, по мысли Ларина, следовало обучать «познанию российской торговли разных оныя отраслей, и откуда куда и как оную производить удобнее» и «познанию того, как вести купеческие по бухгалтерии книги и счеты» [17].

Прошение и проект сельского коммерческого училища были благожелательно встречены при дворе. В именном указе на имя гофмейстера И. П. Елагина от 12 марта 1778 года Екатерина II, назвав намерение московского купца «похвальным» и «являющим в нем гражданина, о пользе общей усердно попечительного», повелела «всемилостивейше сему способствовать». Уже в апреле того же года главной дворцовой канцелярией, в ведении которой находилось село Любучи, под училище и приют был выделен необходимый земельный участок. Однако скоропостижная кончина П. Д. Ларина в августе 1778 года расстроила все планы, и идее первого в России сельского коммерческого училища было не суждено осуществиться. Лишь через несколько лет после смерти купца-просветителя на завещанные им деньги в Любучах было открыто учебное заведение, однако не коммерческое, а обычное, общеобразовательное.

С переводом Демидовского коммерческого училища в Петербург московское купечество довольно быстро осознало свою потерю и обратилось к властям с просьбой об учреждении в Москве нового коммерческого учебного заведения. В июле 1803 года на объединенном собрании московского купеческого и мещанского обществ было приговорено учредить в помещении пожалованного императором Александром I купечеству Москвы бывшего Андреевского монастыря коммерческий класс для содержания и обучения 50 купеческих и мещанских детей чтению и письму на русском, немецком и французском языках, а также арифметике и бухгалтерии. 16 октября того же года по инициативе московского городского главы М. П. Губина состоялось новое собрание московских купеческого и мещанского обществ, принявшее решение не о создании коммерческого класса, а об организации коммерческого воспитательного училища. Вскоре императором Александром I был Высочайше утвержден Устав нового учебного заведения – «План коммерческого училища, учреждаемого в Москве на содержании купеческого и мещанского общества». Так было положено начало учебному заведению, получившему впоследствии название Императорское московское коммерческое училище и вошедшему в состав учебных заведений Ведомства учреждений императрицы Марии.

22 июля 1804 года во взятом внаем доме на Таганке состоялось официальное открытие училища, в котором участвовали московский гражданский губернатор и другие почетные гости. В их присутствии директор училища Яков Иванович Рост (1766—1812) произнес торжественную речь «О целях учреждаемого училища и превосходстве торговли».

Содержание училища взяло на себя Московское купеческое общество, постановившее выделять для нужд учебного заведения «из общественных своих доходов но 15 тысяч рублей ежегодно, а в случае если бы полагаемая сумма оказалась недостаточной, впредь прибавлять погребную» [18]. К чести московского купечества, оно полностью выполнило эти обязательства. После разорения в 1812 году Москвы Наполеоном, в результате которого училищу был нанесен значительный материальный ущерб, ежегодные затраты купеческого общества на его содержание выросли до 45 тысяч рублей. В 40-е годы XIX века они поднялись до 60 тысяч рублей в год. Начальный же капитал, по всей видимости, составили средства, которые выделили московские купцы М. П. Губин, В. Г. Жигарев, Д. Ф. Угрюмов и другие, отказавшись в пользу училища от взыскания солидных денежных сумм со своих должников (229 тысяч рублей) [19]. В 1806 году на средства купечества для училища был приобретен особняк на Остоженке, в котором в настоящее время размещается Московский государственный лингвистический университет. На покупку и перестройку здания московские купци израсходовали около 150 тысяч рублей. Работами по перестройке особняка руководил выдающийся архитектор Д. И. Жилярди.

Согласно Уставу, в училище принимались на конкурсной основе (со вступительными экзаменами) мальчики не моложе 10 лет, имевшие подготовку в объеме приходского училища. Их родители или опекуны обязывались давать письменное заверение, что, окончив училище, его воспитанники «впоследствии непременно посвятят себя какой-либо отрасли коммерции, сообразно цели училища».

В училище был установлен восьмилетний срок обучения. Воспитанники делились при этом на четыре класса. Даже независимо от результатов приемных испытаний в первом классе ученики проходили испытательный срок.

Те, кто выдерживал предъявляемые требования, продолжали учебу, кто не выдерживал, возвращались в семьи. Воспитанники училища находились на полном обеспечении. Часть пансионеров содержались за счет средств московского купеческого и мещанского обществ. Учебный план Императорского московского коммерческого училища в первые десятилетия его существования был составлен по аналогии с учебным планом Демидовского коммерческого училища в Петербурге. В первом классе (первый и второй годы обучения) изучались Закон Божий, арифметика, чистописание на трех языках (русский, французский и немецкий), начала рисования, первоначальные правила русского, французского и немецкого языков.

Во втором классе (третий и четвертый годы обучения) продолжалось изучение Закона Божия, арифметики и чистописания и вводились такие предметы, как алгебра, начала истории и географии, рисование, этимология русского, французского и немецкого языков с краткими переводами.

В третьем классе (пятый и шестой годы обучения) к перечисленным выше предметам добавлялись начала геометрии, «купеческие выкладки» и начала бухгалтерии, коммерческая география, физическая и экономическая география, синтаксис русского, французского и немецкого языков, сочинения на этих языках, начальные правила английского языка.

В заключительном, четвертом классе (седьмой и восьмой годы обучения) основное время отводилось на изучение специальных дисциплин. Изучались коммерция, бухгалтерия, гражданская архитектура, статистика, коммерческая география, технология. Из общеобразовательных предметов преподавались иностранные языки, русский язык и словесность, геометрия, интегральное и дифференциальное исчисления, математическая география, физика, естествознание и Закон Божий.

Стараниями дирекции, педагогов и попечителей училища здесь были созданы прекрасные условия для учебы. Гордостью учебного заведения являлась библиотека, которая охватывала «все отрасли наук и художеств». Книжный фонд библиотеки постоянно пополнялся за счет общественных пожертвований. Известно, например, что в 1823 году почетный член училищного совета, владелец крупнейшей в России типографии С. И. Селивановский подарил библиотеке 250 книг духовного, нравоучительного, исторического и учебного содержания. Большое количество книг (на сумму 2,5 тысячи рублей) пожертвовал училищу известный московский книготорговец М. П. Глазунов. В 1825 году профессор Московского университета И. В. Васильев, преподававший в училище историю российского законодательства, подарил коллекцию книг по истории русского права, которая легла в основу библиотеки класса российского законоведения.

Благодаря пожертвованиям в училище были оборудованы учебные кабинеты. В 1821 году купцы Четвериковы передали училищу 32 тысячи рублей для устройства учебных кабинетов – монетного, товаров, физического, естественной истории. В 1826 году в училище был оборудован кабинет технологии. В нем были представлены различные этапы ручной и машинной обработки хлопка и льна. В этом же году в училище был увеличен курс преподавания технологии и естественной истории. Практическую направленность приобрели занятия по черчению. Вводилось «копирование с готовых чертежей, к фабрикам и заводам относящихся». В России назревал промышленный переворот, и это не могло не отразиться на занятиях воспитанников.

Московское купеческое общество проявляло постоянную заботу не только об улучшении качества профессиональной и общеобразовательной подготовки питомцев коммерческого училища, но и об их воспитании. Так, в 1840 году в записке, поданной купечеством в Дом градского общества, говорилось о необходимости усилить нравственное воспитание в учебном заведении. «Полезней было бы, – писали авторы записки, – сколько возможно более внушать детям о необходимости истинного на правилах святой веры и чистой нравственности основанного просвещения, могущего послужить залогом будущего благосостояния их в звании» [20].

Примечательной особенностью Императорского московского коммерческого училища являлось то, что «одаренные природной склонностью и остротой ума» воспитанники, быстро усваивавшие программный материал и имевшие глубокие знания, могли проходить курс первого и старших классов не за два года, как все, а за один.

В различные годы соотношение общеобразовательных и специальных предметов в учебном плане училища было различным, однако значительных перекосов в ту или иную сторону не наблюдалось. Подобно Петербургскому, Московское коммерческое училище являлось, по существу, средней общеобразовательной школой, дававшей своим воспитанникам наряду с общим образованием основательные профессиональные знания, которые позволяли им впоследствии успешно работать в сферах торговли, финансов и статистики. Многие выпускники училища с успехом продолжали предпринимательскую деятельности родителей. Некоторые из них трудились в конторах торговых и промышленных предприятий, служили управляющими крупных имений, занимались делопроизводством в государственных учреждениях.

В 1834 году из коммерческого училища в качестве самостоятельного учебного заведения выделилось мещанское училище. Его воспитанники, получив первоначальное общее и профессиональное коммерческое образование, имели возможность значительно раньше, чем выпускники коммерческого училища, начинать свою трудовую деятельность. Они могли служить «мальчиками» при лавках, писцами при торговых и фабричных конторах. Эта мера позволила значительно снизить отсев учащихся из коммерческого училища, который происходил, как правило, по причине бедности родителей, не имевших возможности обеспечить своим детям завершение полного курса обучения.

В первый год своей работы Московское коммерческое училище приняло 31 учащегося. В 1811 году здесь насчитывался уже 121 воспитанник, а в 1812 году в училище состоялся первый выпуск. По роковому стечению обстоятельств он происходил в день вступления в Москву наполеоновских войск. Училище едва успело выбраться из города и временно разместиться в Муроме, однако уже в декабре оно вернулось в Москву. Среди воспитанников практически со дня создания училища были не только москвичи, но и уроженцы многих российских губерний, числившиеся пансионерами учебного заведения. В первое пятидесятилетие (1804 – 1854) в училище поступили 895 учащихся, из них 433 полностью завершили учебный курс, а 462 по различным обстоятельствам выбыли до окончания срока обучения.

Среди тех, кто не закончил полного курса обучения в училище, был и известный русский писатель Иван Александрович Гончаров, поступивший сюда в десятилетнем возрасте (в 1822 г.) вслед за старшим братом Николаем. Училище не оставило яркого следа в биографии классика русской литературы. Напряженные занятия точными науками, строгая дисциплина были не по душе юному волжанину, с детства обладавшему ярко выраженными гуманитарными наклонностями и живым подвижным характером. Отсидев два двухлетия в первом классе, Иван Гончаров отстал от своих сверстников и в восемнадцатилетнем возрасте предпочел с согласия родных оставить коммерческое училище и приступить к подготовке ко вступительным экзаменам на словесное отделение Московского университета.

17 апреля 1876 года был утвержден новый устав учебного заведения, который во многом повторял устав Императорского петербургского коммерческого училища. Во главе учебного заведения стоял совет училища, членами которого являлись директор, московский городской голова, старшина купеческого сословия и пять выборных от московского купечества, числившихся почетными членами совета. Кроме почетных членов совета устанавливалось еще и особое звание членов-благотворителей, которое присуждалось лицам, изъявлявшим желание жертвовать ежегодно в пользу училища не менее 500 рублей.

На начало 1905 года в училище обучались 675 воспитанников, среди которых преобладали дети купцов и мещан, 117 воспитанников были выходцами из крестьянских семей, 38 – из дворян. Педагогический персонал учебного заведения состоял из 48 преподавателей и 13 воспитателей.

Практически одновременное с Императорским московским коммерческим училищем в 1804 году в Москве создается частный коммерческий пансион уроженца немецкого города Ландека Карла Иогана Арнольда (1775—1845). Целью учебного заведения являлось «образование юношей, желающих вступить в купеческое звание». В 1806 году пансион был переименован в Практическую коммерческую академию. В 1810 году, после перехода Арнольда на службу в Петербург в Министерство финансов, академия поступает в ведение Московского общества любителей коммерческих наук и получает новое название Московская практическая академия коммерческих наук.

На личности Карла Ивановича Арнольда (так звали его в России) следует остановиться особо. И не только потому, что именно он положил начало одному из лучших в России коммерческих училищ, более ста лет выпускавшему из своих стен предпринимательскую элиту. Уроженец Пруссии, выпускник Берлинского университета, как свидетельствуют немногие сохранившиеся документы, приехал в Россию искать не только «счастье и чины». Это был человек, искренне увлеченный идеями просвещения, распространения коммерческих знаний среди российского юношества, за что был отмечен императором Александром I. Горячо сочувствуя своей новой родине, Арнольд отчетливо сознавал, что успехи российской коммерции во многом зависят от умения русских купцов правильно и честно вести торговые операции, от их знания особенностей современного промышленного производства, от их общего культурного кругозора. Свои мысли о необходимости дать купеческому сословию добротное образование педагог воплотил не только в практике пансиона и Московской практической коммерческой академии, но и в своих учебных пособиях, научных и литературных сочинениях. Его перу принадлежат такие книги, как «Самоучитель бухгалтерии» в двух частях (Москва, 1809), «Опыт гражданской бухгалтерии» (Петербург, 1814), «О системе государственного счетоводства» (Петербург, 1823), «Разные сведения о российской внешней торговле» (Петербург, 1829) и другие работы.

В фондах Государственной публичной библиотеки Российской Федерации в Москве нам удалось обнаружить небольшое драматургическое произведение Арнольда под названием «Разговор о истинном образовании купца». В пьесе, носившей ярко выраженный нравоучительный характер, четыре действующих лица: «неученый россиянин» купец В. Зубков, его племянник купец М. Крюч-ков, «чужестранный комиссионер» англичанин Ж. Донкер и немец – коммерсант Градаус. Сюжетный конфликт пьесы – спор между Зубковым и Донкером о качестве ввозимого в Россию из Англии хлопчатобумажного полотна. Решая его, русский и английский предприниматели обращаются за советом к «рассудительному немцу», который помогает не только им выйти из затруднительного положения, но и молодому купцу Крючкову определиться с покупкой товара. Главное нравоучение пьесы в том, что отношения между коммерсантами должны быть доверительными и честными и что коммерции необходимо серьезно и основательно учиться.

«Доверие и обещание, – говорит купец Зубков, обращаясь к племяннику, – суть драгоценности, которые должны быть священны для человека, а особенно для купца. Они суть духа всех поступков его и связь, соединяющая людей, живущих на противоположных полюсах и друг друга не знающих; они распространяют торговлю, дают живое стремление промышленности и помощь к умножению богатства. Купец, не имеющий сих оснований, подобен строению на нетвердой земле; он скоро должен пасть».

Весьма поучительны и высказывания многоопытного Градауса, в образе которого улавливаются зримые черты автора пьесы. Его пространные (в духе времени и жанра) сентенции пронизаны глубокой верой в силу знания, творческие возможности русского человека, его деловую хватку.

Интересен диалог Зубкова и Градауса, оставшихся наедине после утряски дел с Донкером и Крючковым. Именно в нем наиболее ярко проявились педагогические воззрения автора, его жизненные принципы.

«В. Зубков. Так! К несчастью, низкое корыстолюбие ведет многих к несправедливым поступкам. И кто больше купца ему подвержен? Особенно люди без воспитания и знания, вступившие в круг торговли по одному случаю, у коих понятия о позволенном, справедливом барыше и о плутовствах, хитростях и коварствах совершенно не разделены.

Градаус. И самые сии люди потрясают кредит целой нации; сие то причиною, что иностранцы с нею не соглашаются иметь непосредственную торговую связь; дела исправляются чужестранными комиссионерами. Для сего, если народ хочет возвысить и увеличить свою торговлю посредством произведений, мануфактур и фабрик, то должно более думать о образовании купеческого юношества, для сего нужно стараться, чтобы оно имело основательные познания, чтобы дух его был образован, и чтобы оно имело склонность к наукам и искусствам. Посмотрите па англичан, на немцев и нa все другие просвещенные европейские народы, вы увидите, что образование всегда предшествовало торговле. По здесь, может быть, мне возразят так: «Нам сие не столь нужно, как жителям других земель; мы имеем столько своих сокровищ, что иностранцы должны искать нас, а не мы их». В последнем я согласен, но довольно ли сей причины, когда наши необделанные произведения бывают покупаемы, и будучи обделаны и улучшены, опять нам и притом с барышом бывают проданы, сколь много миллионов теряет от сего государство, и сколько сот тысяч людей могли бы чрез занятие получить пропитание, и не живее ли было бы обращение денег в государстве? Не довольно ли сего единого доказательства, чтобы более думать о образовании купечества? Если юношество получит нужные и основательные познания, то наши фабрики и мануфактуры скорее будут приходить в совершенство, нежели теперь; тогда юноши с пользою будут осматривать чужие земли и в отечестве своем будут проводить время не за винами и пуншем, но в приведении в совершенство мануфактур и фабрик.

В. Зубков. Справедливо, весьма справедливо! Я сам знаю многих соотечественников моих, кои были в Кенигсберге, Берлине, Бреславле, Лейпциге, Гамбурге и Бог знает где они еще не были! Если спросить их о заведениях, касающихся до коммерции, и других замечания достойных вещах, то отвечают они: «Мы сего не знаем». Спроси же их о прекрасном столе, театре, балах и других увеселениях, то они могут долго нас оным разговором занимать, и притом слышу я, что они разумеют некоторые иностранные языки.

Градаус. Я этому весьма верю, но я бьюсь об заклад в десять раз более одного, что они оные слова так только выучили, чтобы изображать в чужих землях свои желания, или чтобы тем блистать в отечественных публичных собраниях, как образованные люди. Разговоры их бывают только о вещах обыкновенных и относятся только до удовольствий, игры, охоты… А чтобы выучить совершенно сии языки, чтобы проникнуть глубоким взором во внутренность просвещения, чтобы чувствовать превосходство образования духа, сие совсем не было их намерением при обучении языкам. Словом: они не имеют склонности к наукам и искусствам; по сему-mo только интересует такого человека, что нравится его ложному вкусу и льстит любимым страстям.

В. Зубков. По как помочь сему? Как можно довести до того юношество, чтобы в нем возбудить склонность к образованию и к желанию быть образованными купцами?

Градаус. Вы, родители, должны сделать к тому начало; вы должны давать им хорошие примеры! Вы должны препоручить детей ваших приватным людям и заведениям, имеющим цель благо общее, чтобы при обучении иностранных языков занимались и науками; чтобы молодые люди приобретали вкус в чтении, науках и искусствах; тогда все прочее выйдет само собою. Также ваш род и порядок жизни, ваши конторы должны служить юношеству примером любви к порядку и некоторой отличной и принадлежащей купцу свойственности. Вы должны учить их знать иену дружества и любви к отечеству, и ваш патриотизм не должен быть опорочен и не служить, как к несчастию часто случается, средством к достижению других неблагонамеренных целей. Словом, вы должны быть первые учители детей ваших. По. мудрыми и благодетельными велениями вселюбезнейшего нашего монарха уже и учреждены превосходные школы, гимназии, университеты и академии; и он – примеру коего следуют все его министры и государственные чиновники, дает ежедневно новый случай исполнить наши желания. Он сам все делает, чтобы нас сделать к высокому нравственному наслаждению более чувствительными; и сие видно изо всех его законов. Новый Манифест о правах купца [21], есть манифест мудрый, отеческий, справедливый и поощрительный! Слава монарху и его министрам!

В. Зубков. Так! Да будут они благословенны. Мы уже и чувствуем сие великое благодеяние; теперь наше первое желание, употребить все старание на образование детей наших. Мы теперь имеем собственные училища, в совершенство приходящие через высокое покровительство их императорских величеств Александра и Марии [22], коих имена в российских летописях и в сердцах многих тысяч сирот останутся незабвенны: но не менее чрез старание многих министров и других патриотов, о имени коих в сем месте не могу я лучше и пристойнее упомянуть, как разве только умолчав об них. Итак при особенном покровительстве и старании сих великих мужей чего не можно надеяться для учебных заведений?»

Как и полагалось по канонам драматургии начала XIX в., пьеса заканчивалась здравицей в честь императора Александра I, начавшего, как известно, свое царствование с либеральных преобразований в экономической и культурной жизни страны, учредившего в числе первых государственных ведомств Министерство народного просвещения и сочувственно относившегося к стремлению российского купечества обучать своих детей коммерческим наукам. По всей видимости, пьеса Арнольда предназначалась для ученического театра или для тренировок учащихся в переводах с немецкого языка. О последнем свидетельствует надпись на титульном листе пьесы, указывающая, что она была переведена с немецкого подлинника учеником первого класса Практической коммерческой академии Василием Козловым.

Прослужив ровно 30 лет по ведомству Министерства финансов и сделав за эти годы немало полезного для развития российского коммерческого образования (его книги по бухгалтерскому учету и счетоводству были одними из лучших для своего времени), Арнольд в начале 1840-х годов вернулся на родину в Германию, где вскоре и умер. Как свидетельствует биографическая справка о нем во втором томе энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона, «в большой бедности». Сыновья К. И. Арнольда – Юрий и Федор остались в России и, подобно отцу, сослужили ей немалую службу. Юрий Карлович Арнольд, композитор и музыковед, преподавал в Московской консерватории и Московском университете. Федор Карлович в 1876 году возглавил знаменитую Петровско—Разумовскую сельскохозяйственную и лесную академию, войдя в историю российской науки как выдающийся ученый-лесовод, при жизни названный коллегами «отцом русского лесоводства».

В Московскую практическую академию коммерческих наук, как и в Московское императорское коммерческое училище, принимались юноши, уже имевшие начальное образование. Курс обучения в академии продолжался шесть лет. Из общеобразовательных и специальных предметов здесь преподавались Закон Божий, русская грамматика, правописание, чистописание, французский, немецкий, английский и факультативно греческий языки, словесность и рисование, логика и нравоучения, физическая, экономическая и математическая география, статистика, арифметика, алгебра, тригонометрия, начальные основы физики и естественной истории, а также политическая экономия и законоведение, технология и товароведение, коммерческая география и история торговли, купеческие вычисления, коммерция и бухгалтерия.

Важное значение в академии придавалось практической подготовке учащихся к дальнейшей коммерческо-хозяйственной деятельности. Уже в первые десятилетия существования здесь сложилась традиция направлять учеников выпускного класса для практических занятий на Нижегородскую ярмарку. Им давались задания по составлению отчетов о торговых операциях, подробному описанию особенностей экономики различных регионов России, товары из которых поставлялись на ярмарку. Объектами изучения являлись и предприятия (мануфактуры и фабрики) Московского экономического района. Здесь изучались экономика и организация производства, коммерческие связи предприятий. В 1860-х годах при академии были открыты публичные лекции по различным коммерческим вопросам, которые читались преподавателями академии бесплатно для всех желающих и пользовались в Москве большим успехом.

Обострившаяся к началу XIX века общественная потребность в квалифицированных коммерсантах способствовала появлению в стране наряду с коммерческими училищами новых типов учебных заведений с профильной коммерческой подготовкой. К их числу следует отнести открытую в 1804 году в Одессе коммерческую гимназию. Ее устав был разработан на основе Высочайше утвержденного Александром I типового «Устава учебных заведений, подведомственных университетам». Декларируя принципы реальной общественной школы, общероссийский Устав давал возможность устроителям гимназий преследовать «двоякую цель»: готовить выпускников к университетским наукам и в то же время преподавать науки практические «тем, кои, не имея намерения продолжать оные в университетах, пожелают приобресть сведения, необходимые для благовоспитанного человека» [23].

По типовому Уставу, кроме полных курсов латинского, немецкого и французского языков в гимназиях преподавались дополнительный курс географии и истории, курс общей статистики и статистики Российского государства, начальный курс философии и изящных наук, начальные основания политической экономии, курс чистой и прикладной математики, курс опытной физики и естественной истории, а также «начальные основания наук, относящихся до торговли, основания технологии и рисование». С позволения высшего начальства (попечителей введенных в 1803 году учебных округов) гимназиям разрешалось расширять число учебных предметов и учителей наук и языков, если учебное заведение имело «довольные к тому способы».

Для «приобучения учеников к главнейшим действиям практической геометрии» устав предусматривал обязательный осмотр учащимися под руководством учителя математики различного рода мельниц, гидравлических машин и других механических предметов, находящихся в окрестностях гимназий. Учитель естественной истории и технологии обязывался организовывать с учащимися экскурсии на фабрики, мануфактуры, в мастерские художников, «дабы предметы, которые он преподает по сей части, объяснять практикою».

Устав требовал, чтобы гимназические библиотеки наряду с другой учебной литературой были укомплектованы книгами, содержащими «начальные правила политической экономии, основания технологии и коммерческой науки».

Одесская коммерческая гимназия имела в своем составе три отделения – приходское училище, уездное училище и собственно гимназию. В гимназическом отделении наряду с общеобразовательными предметами изучались коммерческая география, бухгалтерия, коммерция, «познание фабрик и товаров», история коммерции, коммерческое и морское законодательство. К сожалению, проект коммерческой гимназии в Одессе в полной мере не был реализован. Гимназическое отделение с преподаванием специальных дисциплин коммерческого цикла здесь было открыто только в 1817 году. Но уже на следующий год гимназия была преобразована в Ришельевский лицей – закрытое сословное среднее учебное заведение повышенного типа, готовившее чиновников для различных ведомств. В 1865 году по инициативе Н. И. Пирогова на основе лицея был открыт Новороссийский (Одесский) университет. Надо полагать, что Одесса была не единственным городом, где в начале XIX века открылась коммерческая гимназия. Есть сведения об открытии в 1806 году аналогичной гимназии в Таганроге [24]. По всей вероятности, коммерческие гимназии создавались и в других торговых и промышленных центрах Российской империи. Правительственный Устав учебных заведений, подведомственных университетам, как уже отмечалось, не препятствовал этому. Судьба таких гимназий во многом зависела от того, насколько местное купечество было в состоянии осознать необходимость специальной подготовки своих детей и оказать коммерческой школе необходимую материальную и моральную поддержку. Наряду с коммерческими гимназиями существовали и отдельные коммерческие классы при обычных гимназиях. На основании Устава в 1804 года класс коммерческих наук был открыт, например, при Смоленской гимназии [25].

В 1819 году циркуляром Министерства духовных дел и народного просвещения из числа учебных предметов, положенных по Уставу в гимназиях, были исключены начальный курс философии и изящных искусств, начальные основания политической экономии, «начальные основания наук, относящихся до торговли» и основания технологии. Вместо них вводились «чтения из евангелистов» и греческий язык (в дополнение к уже преподававшейся латыни). Передовая общественность страны расценивала это мероприятие как шаг назад в развитии отечественного среднего образования, как проявление реакции, связанное с созданием в Европе монархического Священного союза (1815), в котором Россия – победительница Наполеона занимала главенствующее положение. В договоре об учреждении Священного союза европейские монархи брали на себя обязательство бороться с вольнодумством и «основать народное воспитание на благочестии».

Утвержденный в 1820 году новый «Устав гимназий и училищ, состоящих в ведомстве университетов», подтвердил министерский циркуляр 1819 года, однако предоставил возможность открывать дополнительные курсы «для обучения тем искусствам и наукам, коих знание наиболее способствует успехам в оборотах торговли и в трудах промышленности» на базе уездных училищ, дававших неполное среднее образование. Среди этих предметов Устав называл: «1) Общие понятия об отечественных узаконениях, порядках и формах судопроизводства, особенно по делам, относящимся к торговле; 2) Основание коммерческих наук и бухгалтерии; 3) Основание механики с приложением оной к обыкновеннейшим искусствам, основания технологии, рисование, приспособление к искусствам и ремеслам и важнейшие правила архитектуры, особенно же все, принадлежащие к части каменного мастера; 4) Сельское хозяйство и садоводство» [26].

Дополнительные курсы могли учреждаться с разрешения учебного начальства на средства частных лиц или обществ. К занятиям допускались лишь выпускники уездных училищ или посторонние лица. Занятия могли проходить два-три раза в неделю в вечернее время, «дабы не препятствовать дневным работам или иным занятиям желающих слушать оные» [27].

Типичным в этом отношении являлось Владимирское уездное училище в Петербурге. В 1832 году здесь было решено открыть дополнительный класс, «в коем бы преподавались детям купеческого и мещанского сословия основания коммерции, бухгалтерии и отечественное право в применении к купеческому званию» [28]. В специальном по этому поводу постановлении в качестве основной задачи дополнительного класса ставилось «предать юношам необходимые познания по званию их и при том сколь возможно более практическим образом» [29]. Аналогичные классы были открыты в Екатеринбургском, а также в некоторых других уездных училищах.

Для отдельных учебных заведений из общих правил делалось исключение. Так, в Парвском четырехклассном высшем уездном училище специальные предметы изучались наряду с общеобразовательными в двух старших классах. По учебному плану 1851 года, когда был усилен реальный курс, здесь преподавались в третьем классе коммерческая арифметика, в третьем и четвертом классах – наука о торговле и российское коммерческое законоведение, в четвертом классе – упражнения в коммерческой переписке на русском и немецком языках [30].

«Положением о реальных классах при учебных заведениях Министерства народного просвещения», принятым в 1839 году, разрешалось открывать реальные классы и при некоторых гимназиях. В частности, Положение распространялось на гимназии в Туле, Курске и Вильне. В реальные классы при гимназиях, которые также должны были работать в вечернее время, допускались как ученики старших классов учебных заведений, на базе которых они создавались, так и посетители «из других лиц промышленного состояния, желающие обучаться искусствам и ремеслам». Реальные классы содержались на средства, выделяемые Министерством финансов на технические пособия, и в случае надобности субсидировались за счет средств Главного казначейства. В реальных классах преподавались: практическая химия, практическая механика, рисование и черчение, «примененные к искусствам», технология. Каждый предмет преподавался по два часа в неделю в течение двух полугодий. Учащиеся из числа лиц «свободноподатного состояния», успешно прошедшие курс обучения в реальных классах и заслужившие одобрительные отзывы о поведении, освобождались от телесных наказаний. Кроме того, каждый из них мог быть освобожден от рекрутской повинности при условии выплаты в казну 500 рублей ассигнациями [31].

Общая классическая направленность гимназического обучения в стране, его почти исключительная ориентация на подготовку абитуриентов для университетов не находили сочувствия во многих слоях российского общества. Наблюдался явный отрыв гимназического образования от требований жизни. Это особенно отчетливо проявилось в 40-х годах XIX века, с которыми связано начало промышленного переворота в России. В этой обстановке Государственный совет и лично Николай I все более склонялись к изменению учебных планов гимназий и бифуркации старших классов.

В 1849 году Высочайше утвержденным постановлением Государственного совета в устав российских гимназий были внесены изменения, направленные на усиление практического характера обучения. Курс гимназического учения при этом делился на общее и специальное обучение. Последнее начиналось с четвертого класса. Если до четвертого класса все воспитанники гимназий обучались совместно, то в четырех высших классах происходило разделение (бифуркация) на два потока. Для воспитанников, ориентированных на поступление в университеты, устанавливалось преподавание (наряду с общеобразовательными предметами) латинского и греческого языков. Для тех же, кто намеревался после окончания гимназии непосредственно выйти на службу, учреждались дополнительные занятия по русскому языку, математике, законоведению. В 1851 году греческий язык вообще был изъят из гимназических программ и заменен курсом естественных наук.

Таким образом, к середине XIX века в России сложилась определенная система подготовки специалистов низшего и среднего звена в области коммерческой и предпринимательской деятельности. Дети из купеческих семей, занимавшихся в основном торговыми операциями, получали вполне приличное образование в специальных коммерческих училищах, действовавших главным образом в столичных городах. Дети провинциального купечества довольствовались, как правило, реальными классами при уездных училищах по Положению 1828 года Отсутствие четкой статистики коммерческого образования данного периода затрудняет подсчет общего количества учащихся, получивших коммерческие знания. Можно назвать лишь примерное число 4 – 5 тысяч учащихся к середине XIX века с учетом действовавших в стране форм коммерческого образования.

Коммерческое образование в России XVIII – первой половины XIX века не было изолированным от европейской коммерческой школы, которая также проходила этап становления. В Западной Европе коммерческие учебные заведения стали возникать с середины XVIII века. В числе первых были мануфактурно-коммерческий класс, открытый в Берлине (1747), Институт для молодых купцов в Гамбурге (1771), Австрийская торговая академия (1770), Факультет консульской юриспруденции, бухгалтерии и коммерческой географии в Париже (1767). В этих и других западноевропейских специализированных коммерческих школах общеобразовательные предметы преподавались, как правило, лишь на уровне неполной средней школы, а специальные дисциплины носили узкопрофессиональный характер [32].

Сравнительный анализ отечественной и зарубежных систем коммерческого образования свидетельствует о том, что на начальных этапах их становления и развития российская коммерческая школа не только не уступала западноевропейской, но по отдельным параметрам превосходила ее, отличаясь более основательной базовой, общеобразовательной подготовкой воспитанников, широтой охвата учебных дисциплин профессионального цикла, наличием межпредметных связей.