Читать книгу Слёзы Шороша - Братья Бри - Страница 5

Уже целую неделю после встречи с Эшли Вудом Дэниел хандрил. Наверно, он ждал от неё чего-то большего. Но, может быть, это большее всего лишь плод его фантазий, и никакой загадочной связи между ним и Торнтоном не существует. Зато есть дурацкая монета. Из-за неё-то этот гений и спрятался, как обыкновенный ловкач, который надул подельников, чтобы позже всплыть некой величиной… И, если бы сейчас он был жив, Дэниел вряд ли жаждал увидеться с ним, как это было ещё неделю назад. Он упрекал себя даже за то, что в тот злосчастный день, вместо того чтобы… валяться на пляже, он попёрся в галерею, а потом втянул во всё это сумасшествие Кристин.

Что бы он делал, если бы не Кристин? Она сдержала данное себе обещание подарить Дэниелу две целительные поездки и теперь летела вместе с ним на его родину. Так Дэниел называл городок, где он проводил почти каждые школьные каникулы, городок, в котором жили Дэнби и Маргарет Буштунцы, его любимые дедушка и бабушка. Теперь там жила только бабушка. Дедушка умер восемь лет назад.

– Лучшее, – тихо сказал Дэниел, глядя в иллюминатор.

– Что? – Кристин немного подалась вперёд, чтобы увидеть то лучшее, о чём говорит Дэн, но ничего, кроме пустого неменяющегося пространства, называемого небом, не нашла.

– Мы вторгаемся в лучший кусочек неба из всех, которые парят над землёй. Мы едем, точнее, летим по лучшей дороге из всех дорог: она ведёт в моё детство. А если через четверть часа ты посмотришь вниз, то сможешь разглядеть мой дом. Дом, в котором нет места… – Дэниел махнул рукой.

Кристин рассмеялась.

– Что смешного я сказал, Крис?

– Дамы и господа! Пользуйтесь батарейками «Nostalgie»! И вы непременно почувствуете себя настоящими… стариками! Прости меня, Дэн, но ты сам напросился.

– Нет, Крис, я не чувствую себя стариком. Но если бы меня спросили, как бы я хотел прожить жизнь, кем бы хотел стать и прочее из этого набора прицелов, направленных в будущее, я бы повернулся в противоположную сторону и своей мишенью выбрал бы самую счастливую неделю моего детства (если порыться в памяти, то таких недель… не важно, сколько было таких недель, но они, точно, были), я бы выбрал одну из самых счастливых недель, и пусть бы всю мою жизнь прокручивалась эта неделя. За эти семь дней я бы, точно, побывал с дедом на озере. Знаешь, у него незабываемое название: Наше Озеро. Мы бы сидели на берегу и долго-долго болтали, нет, вру, сидели бы долго, а болтали бы в меру: дед не был разговорчивым. Ещё – мы с Мэтью целыми днями напролёт качались бы на качелях. Ещё – каждый вечер бабушка рассказывала бы мне что-нибудь перед сном… Вечером в конце этой недели после бабушкиной истории я бы засыпал, а утром просыпался в начале неё. Как видишь, Крис, моя неделя – там, – Дэниел ткнул пальцем в иллюминатор.

– А я надеюсь, что моя неделя ждёт меня в будущем, – теперь уже Кристин сказала с какой-то грустинкой в голосе и глазах, обращённых к Дэниелу.

* * *

Дэниел распахнул калитку.

– Прошу на мою территорию.

– Вид изнутри, – соскользнуло с языка у Кристин.

Осматриваясь, Кристин и Дэниел направились через просторный дворик с лужайкой к дому. Вдруг Кристин остановилась и изумлённо воскликнула:

– Что это?! Никогда в жизни не видела таких высоченных качелей!

– Недаром я включил их в свою заветную неделю. А теперь и у тебя будет шанс полетать на них.

– Ни за что на свете!

– Не обижай их. Это детище деда, их сделали и установили по его проекту.

– Ты, если мне не изменяет память, говорил, что он физик.

– По профессии он был астрофизик. А по сути… по сути он был великий человек, великий дед. Усаживая меня на эти самые качели первый раз, он сказал: «На качелях можно качаться, а можно летать, и только во втором случае ты ощутишь дыхание космоса».

– Было страшно?

– Очень страшно. Но другое, главное чувство было сильнее страха… Но это чувство я не могу передать словами.

– Дэн, а что это за круг?

– О-о! Это основание всей конструкции. Оно поворачивается на триста шестьдесят градусов. Если тебе надоело качаться лицом к западу, можно повернуть и закрепить основание так, чтобы любоваться видами на севере.

– Потрясающе!

– Потрясающе будет, когда от объятий неба тебя спасёт только ремень безопасности.

– Ремень безопасности?!

– Да, он где-то в моей комнате. Ну что, пойдём в дом?

Дверь в дом была приоткрыта. Дэниел остановился перед ней и после короткой заминки протянул руку к звонку. Ещё несколько лет назад он бы обрадовался такому совпадению. Он проскочил бы в эту щель, подкрался к бабушке и, насладившись в течение нескольких мгновений своим незримым присутствием, ошарашил бы её голосом, предварявшим материализацию любимого внука: «Привет, бабу!» Её проглотивший слова испуг перешёл бы в «охи-ахи» и поцелуй, сначала в одну, потом в другую щёку. А затем комнаты наполнялись бы звуками, словами, расспросами, разговорами, которые, казалось, отсыпались целый год и теперь неожиданно пробуждались и выпячивали себя, пользуясь своей востребованностью.

Через полминуты дверь отпрянула, уступив проём требующей много пространства живой фигуре Сибил, помощницы бабушки по дому. Дэниел узнал её, как только она начала говорить, бойко и голосисто, помогая себе расставлять слова руками. С тех пор как он видел её в последний раз, она располнела вдвое, и то, что она приобрела, поглотило её некогда яркие, по-своему красивые черты, не убавив, как ни странно, ни на фунт её темперамент, если бы его можно было измерять в фунтах.

– О! Боже праведный! Кто к нам приехал! Маргарет, идите быстрее сюда! Наш мальчик приехал! Дэнни приехал! Маргарет! Дэнни, дай я тебя обниму! Не бойся, я осторожно. Маргарет, где же вы?! Дэнни! Ты не один! Как зовут эту прелестную девушку?

Из-за широкой спины Сибил показалась бабушка. Дэниел шагнул ей навстречу, и они обнялись. Сибил не унималась:

– Маргарет, посмотрите-ка! Наш Дэнни на этот раз прилетел не один! Как жаль, что Дэнби Буштунц не дожил до этого дня!

– Сибил, оставьте эти нелепые намёки! – поспешил отпарировать Дэниел. – Это Кристин, Кристин Уиллис, мой школьный, а теперь университетский друг. Я давно хотел показать ей мой любимый уголок на планете Земля, но всё как-то не получалось.

– А теперь я сама напросилась, – заметила Кристин.

– Сделав мне тем самым прекрасный подарок. Познакомься, Крис. Это, как ты уже поняла, моя бабушка, Маргарет. А это – Сибил, незаменимый человек в доме Буштунцев, можно сказать, член семьи.

– Очень приятно, – мягко сказала Маргарет и, при этом, не навязчиво, а, скорее, легко, как бы вскользь, чтобы не смутить девушку, взглянула на неё.

Сибил, в свою очередь, не преминула обнять Кристин, улавливая попутно своим вездесущим носом аромат её духов.

– О, как мы прелестно пахнем!

– Сибил, дорогая, подготовь, пожалуйста, для Кристин комнату наверху, – Маргарет поторопилась прервать очередную волну эмоций помощницы, чтобы та, на вскружившуюся голову, не успела раскалить воздух до температуры всеобщего покраснения.

– Бегу-бегу, – ответила понятливая Сибил.

– Дети, заходите в дом, – бабушка пропустила Кристин вперёд.

Дэниел задержался.

– Бабушка, вы с Крис пока поболтайте без меня. Я немного подышу родным воздухом.

– Хорошо, мой мальчик.

Дэниел подошёл к качелям, стряхнул с сиденья налёт времени и… вспомнил дедушкину «космическую пыль». Дэнби Буштунц не любил уборок в доме, эта возня раздражала его и мешала сосредоточиться. Он начинал ворчать и выходил во двор со словами: «Глупо. Весьма глупо пытаться одолеть космическую пыль. Это любимое занятие невежд и ущемленцев». Именно за хроническую ненависть Сибил к пыли дед недолюбливал эту женщину.

Дэниел сел на качели и, наполнив грудь воздухом своего детства, оттолкнулся ногой от земли.

* * *

– Наш маленький мишутка Дэнни проспал всю зиму и всю весну. И лето пройдёт мимо него, если часы пробьют десять (а они вот-вот пробьют десять), а он будет лежать и сосать лапу…

– Пока не умрёт, – перебил бабушку жалобный голос из берлоги: мишутке не дали досмотреть самый сладкий сон. – И тогда некому будет спать, и некого будет будить.

– Мишутка Дэнни, хоть и маленький, должен знать, что про смерть шутить нельзя.

– Я не маленький, – обиделся Дэнни (но не на «маленького», а на «шутить про смерть…») и спрятался под одеялом.

Потом он несколько раз перевернулся с боку на бок и, наконец, вспомнив, что день сулит рыбалку с дедушкой на озере, выбрался из берлоги.

– Бабушка, мишутка Дэнни бежит к ручью умываться.

Дэнни открыл холодный ручей, но холодная вода так обожгла руки, что ему пришлось открыть и горячий ручей… Перед завтраком он поднялся на второй этаж и постучался в дверь дедушкиной лаборатории.

– Доброе утро, дедушка! Ты не забыл про рыбалку?

Буштунц открыл дверь.

– Доброе утро, Дэнни. Вот удочки – отнеси их вниз. Я сейчас спущусь.

– А ну-ка, мишутка, иди завтракать! – снизу позвал бабушкин голос.

– Дедушка, я быстро!

Бабушке оставалось лишь качать головой.

– Опять мишутка Дэнни оставил часть своей силы на тарелке? Чтобы стать сильным и здоровым медведем, надо съедать всё, что приготовила для него бабушка.

– Так рассуждают все бабушки. А дедушка говорит, что переполненный живот, как и пустой, делает характер дурным.

– Что правильно для старого медведя, не всегда подходит растущему не по дням, а по часам мишутке. Ну да ладно, идите на свою рыбалку.

Дэнби Буштунц не был заправским рыболовом, но любил посидеть с внуком у озера, если появлялось свободное время, точнее, если он сам позволял ему появиться. Простенькие удочки, желанные сэндвичи, не ставшая супом рыбёшка и даже задушевная болтовня вперемежку с задушевным молчанием были атрибутами главного. А главным было озеро, его притягательная сила. Озеро манило к себе и завораживало Дэнби Буштунца, и, приближаясь к нему, старик всякий раз испытывал необычайный трепет. Может быть, это чувство передалось как-то от деда внуку.

Подарив двоим завсегдатаям, дедушке и внуку, несколько приятных моментов, озеро взяло у них взамен почти три часа времени и капельку обожания. Насытившись общением с Дэнни и бабушкиным сэндвичем, Буштунц погрузился в себя и задремал… Вокруг – вода, тёплая, как парное молоко. Рядом – отец. Он поддерживает его рукой. «Не складывайся – растянись на воде: она тебя сама держит. Руками подгребай под себя. Вот так. Молодец. Не опускай ноги – работай ими. Хорошо». Отец убирает из-под него руки. Как приятно плыть самому…

Дэнни заметил, как от кроны дерева в сторону озера парит пёрышко. Он вообразил, что это птенец, который осмелился в отсутствие родителей чуть-чуть полетать недалеко от своего гнезда. Крылья были ещё слишком слабенькими, чтобы бороться с земным притяжением и порывами ветра, и поэтому он неминуемо приближался к озеру. Дэнни побежал за пёрышком-птенцом. Он подпрыгивал, пытаясь поймать его. Через несколько мгновений ноги его были уже по колено в воде, но азарт топил остальные чувства.

…Как приятно плыть самому. «Плыви, плыви, не останавливайся. Только не останавливайся». Вдруг вода стала какой-то другой. Она потеряла упругость, и держаться на ней было всё труднее и труднее. Дэнби оглянулся: отца рядом не было… отца не было. Он ещё сильнее испугался. Руки и ноги не слушались его. У него не осталось сил сопротивляться забиравшей его черноте… «Помогите!»

Буштунц очнулся.

– Помогите! – кричал, стоя по пояс в воде, какой-то мальчик, загорелый, худой… напористый.

«Где Дэнни?!» – промелькнуло в голове у Буштунца.

Мальчик пытался вытащить кого-то из воды.

– Дэнни! – поднятый внезапным испугом старик, бросился спасать Дэнни.

– Поддерживайте его за спину! Я держу голову! Осторожнее! – командовал мальчик.

Вдвоём они вынесли Дэнни на берег и быстро помогли ему избавиться от воды, которую он успел вдохнуть в себя.

– Я… утонул? – спросил Дэнни, откашливаясь.

– Не успел. Только воды нахлебался, – ответил мальчик и добавил: – Запомни на будущее: ступил в яму – выдохни и нырни, а потом уже выплывай спокойно. Главное – не вдыхать. Точно так же, если на реке в водоворот попал. Запомнил?

– Запомнил, – ответил Дэнни и опустил глаза, стыдясь, что до сих пор не умеет как следует плавать, а потом спросил: – Научишь меня плавать?

– Можно, – с лёгкостью согласился и даже обрадовался повороту, сулившему продолжение знакомства, мальчик. Чем-то понравились ему эти люди: и старик, и его внук.

– Тебя как зовут? – спросил его Буштунц, всё ещё неровно дыша и не одолев волнения.

– Мэтью Фетер, – в голосе мальчика, как и в его открытом взгляде, чувствовалась уверенность.

– Я Дэнби Буштунц, – он протянул Мэтью руку. – А это мой внук…

– Дэнни, – пострадавший, по примеру дедушки, подал своему спасителю ослабшую руку.

– Хорошо, что ты оказался рядом, Мэтью Фетер, я тут вздремнул по-стариковски.

– Не совсем хорошо…

Буштунц вопросительно посмотрел на Мэтью. Тот продолжал:

– Я следил за вами. Я увидел вас, когда вы проходили мимо моего дома, и незаметно пошёл за вами.

– Выходит, правильно, что следил, – заметил Буштунц. – Так мы соседи?

– Почти: я живу по другую сторону улицы через три дома от вас.

– Здорово! – воскликнул Дэнни.

– Да уж, повезло нам, внук, с соседом: он нас обоих сегодня спас.

Мальчики переглянулись.

– Ну, пора домой. Мэтью Фетер, может, и ты с нами? Чаю вместе попьём.

– Пойдём, Мэтью! – глаза Дэнни заблестели. – Соглашайся!

– Ладно, – принял предложение Мэтью и посчитал правильным добавить: – Зовите меня Мэт.

– А меня называй Дэн.

По дороге выяснилось, что Дэнни и Мэт не видели друг друга раньше, потому что Мэт переехал сюда вместе со своей матерью Полиной Фетер только неделю назад. Мамин старший брат, дядя Стив, угасавший от тяжёлой болезни, выделил им в своём доме две комнаты. Жена несколько месяцев назад ушла от него, и теперь мама Мэта будет заботиться о нём. Отец Мэта был пожарным, но погиб. Правда, не при тушении пожара, а в автокатастрофе. Это случилось год назад…

Как только мальчики оказались во владении Буштунцев, затея дедушки с чаепитием сразу же споткнулась о его собственное изобретение – качели. Забыв обо всём земном, Мэт, примагниченный этим суперзвездолётом, который они назовут «Призрак-1» и «Призрак-2», и Дэнни, очарованный своим спасителем, превратились в пилотов-напарников, готовых вести бесконечные звёздные войны. Прошёл час… второй… но они не возвращались на базу. А когда терпеливые попытки бабушки вторгнуться в тесный эфир, заполненный жаркими переговорами ведущего и ведомого, наконец-таки увенчались успехом, и пилоты согласились заправиться, на землю спустились настоящие друзья. Но об этом пока никто не знал, кроме них самих и неба, принадлежавшего им…

Перед тем как дом Буштунцев, кроме кабинета Дэнби, погрузился в сон, Маргарет, как всегда, зашла в комнату Дэнни. Она села на стул рядом с его кроватью.

– Бабушка, сегодня я позже лёг и думал, что ты не придёшь. Но всё равно ждал… и ты пришла… Сегодня такой особенный день. Это ничего, что я чуть не утонул, зато с Мэтом познакомился.

– Видишь, внучек, какая судьба: ты, как и дедушка, второй раз родился… и, как и он, на озере. Я думаю, это не простое совпадение. Я думаю, ты… продолжение дедушки, продолжение какой-то его стороны, закрытой стороны, может быть, даже от него самого закрытой, – бабушка говорила так, как никогда до этого не говорила с ним: случай на озере сильно взволновал её, и она не удержала в себе нахлынувших чувств. – Я думаю, Дэнни, ты должен это запомнить и быть внимательнее при выборе пути, по которому пойдёшь, когда станешь постарше. Потому что сторона эта со временем будет приоткрываться и выявлять себя… через тебя. Я почему-то знаю это. Наверно, потому что много лет рядом с Дэнби живу. И потому что ты у нас каждый год гостишь, а глаза мои невольно что-то подмечают и сердцу подсказывают. Тайна между вами какая-то есть… хоть ты мал, а Дэнби стар.

Эти бабушкины слова легли на тяжелеющие веки Дэнни…

Проснулся Дэнни как никогда рано. Он встал, оделся и вышел из комнаты. Дом был наполнен тишиной. Значит, бабушка и дедушка ещё спят. Он осторожно прошёл к выходу, открыл дверь и окунулся в приятную свежесть воздуха, отдохнувшего за ночь от назойливого солнца. Качели… Качели подхватили его и разом вознесли так высоко, что крыши домов и макушки деревьев оказались у него под ногами. Дэнни даже не успел пристегнуть ремень безопасности. Вверх… вниз… вверх…

– Дэнни! – неожиданный голос бабушки распахнул окно и ворвался в воздух, пересекая траекторию полёта качелей.

Дэнни вздрогнул и повернулся на голос. Бабушка высунулась из окна.

– Я же тебе говорила: про смерть не шутят!

Она была какая-то другая: строгая и напряжённая. Такой он никогда прежде её не видел. Она словно выискивала Дэнни в воздухе, хотя он не прятался и увидеть его было проще простого. Наконец, поймав его своим пронзительным взглядом, она поднесла руку, сжатую в кулак, ко рту, растопырила пальцы и сильно и протяжно дунула на ладонь – перья, много перьев, легко взмыли и полетели в разные стороны. Среди них Дэнни узнал своё перо. Сейчас качели пойдут вверх, и тогда он подхватит его. Качели пошли вверх, Дэнни вытянул руку вперёд – удача! В тот же миг качели тронулись назад, а Дэнни, поддетый удачей и забыв про осторожность, дал им шанс выскользнуть из-под него. Он стал стремительно падать вниз. Единственная мысль промелькнула в его голове: вчерашнее пёрышко вовсе не пёрышко, а Мэтью, Мэт, который спас его вчера и… и, как только он об этом подумал, он ощутил в своей руке другую руку. Это была крепкая рука Мэта.

– Летим? – предложил Мэт.

– Летим! – согласился Дэн…

Они летели как птицы, быстро и легко. Под ними было озеро. На дальнем берегу они увидели крошечные фигурки людей. Ближе… ближе…

– Они машут нам, – сказал Мэт.

– Вижу. Мне кажется, что они кричат нам. Они зовут нас.

– Спустимся к ним? Решайся!

– Согласен!

Дэн и Мэт приземлились – люди обступили их.

– Смотрите! Он пришёл вместо дедушки!

– Ведь он его продолжение.

– Он похож на него.

– С ним его друг… друг…

– …К тебе пришёл твой друг, а ты всё спишь, – из толпы продрался голос бабушки, и Дэнни проснулся.