Читать книгу Слёзы Шороша - Братья Бри - Страница 8

– Ч-ш, – прошептал Дэниел, приставив указательный палец к губам и прислушиваясь. – Похоже, я должен вас покинуть.

Он встал из-за стола – Кристин, Маргарет и Сибил переглянулись, ничего не понимая.

– Бабушка, Сибил, спасибо вам. Всё было очень вкусно.

Дэниел открыл дверь.

– Мэт?! Ты?!

Мэтью махнул с качелей, совсем как в детстве, и подошёл к Дэниелу.

– Здравствуй, студент! Я видел тебя сегодня, но подойти не мог: срочный заказ.

– Ты по-прежнему с утра до вечера в мастерской? В колледж не собираешься?

– Мой колледж – наша с Роем мастерская, и Рой в ней за профессора.

(Отчим Мэтью Рой Шелтон, слывший первоклассным механиком, держал небольшую автомастерскую. Он всегда относился к пасынку как к равному и этим заслужил его уважение.)

– А как насчёт жизни? Насчёт будущего? – спросил друга Дэниел, сам не зная, почему задаёт этот избитый вопрос.

– Дэн, о чём ты? Это и есть моя жизнь, и я не хочу другой. И, вообще, не по мне что-то усложнять и выдумывать ради философии. Может быть, кому-то это и нравится, а? – усмехнулся Мэтью.

– Я не знаю, что мне нравится и чего я хочу. Кажется, ещё год назад знал, а теперь не знаю. В последнее время со мной что-то происходит. Чувствую, независимо от того, хочу я этого или не хочу, что что-то в моей жизни изменится. Даже не так: жизнь моя изменится. И все мои планы: университет и дальше – для меня будто всё больше и больше теряют смысл.

– Дэн, я вижу, что тебе труднее, чем мне. Вижу, что ты изменился. Ты… говори больше, а я буду слушать. Помнишь, как в детстве? Ты всегда что-нибудь придумывал и наслаивал, наслаивал на это слова. И мы жили в этих историях. Я любил это… Ты погостишь у бабушки?

– Неделю точно. Ты сказал: говори больше. А мне и вправду надо многое тебе рассказать. Я начинаю понимать, что жизнь порой сама наслаивает, чего не ждёшь. Ты не будешь надо мной смеяться, если я скажу… если я скажу тебе, что мне кажется, что я здесь лишний?

– Может, мы давно не виделись и, наверно, стали немного другими, но эти оговорки насчёт того, буду ли я смеяться над другом, неуместны.

– Понимаешь, это началось случайно. В какой-то момент… нет, об этом потом…

– Дэн, да успокойся ты. Что пришло в голову сейчас, то и говори. Без оговорок, без «потом». Что-то я раньше в тебе такого не замечал.

– Вроде бы я разобрался в чём-то, и многое встало на свои места. И иногда мне кажется, что я успокоился и ушёл от этого. Но я снова и снова ловлю себя на том, что это притворство, игра в самообман. Оно возвращается. Сами события выстраиваются так, что я хожу и хожу вокруг чего-то… чего-то важного, может быть, самого важного, но пока непонятного. Оно где-то рядом. Оно по какой-то причине не хочет отпускать меня. Оно… как-то связано с моим дедом. Помнишь его глобусы?

– Разве их можно забыть, Дэн?

– Помнишь ту картинку, которую мы с тобой видели через микроскоп?

– Конечно.

– Стыдно признаться, но до сегодняшнего дня в моей голове место этой картинки занимала неразбериха. Не понимаю, как это могло случиться… Представляешь, я совсем недавно видел ту же самую картину в галерее. С этого всё и началось. Я видел там другие работы этого художника (его зовут Феликс Торнтон, он покончил с собой год назад). Так вот, все эти работы связаны какой-то внутренней силой. Это не странно. Но они пленили меня. Не только в том смысле, что поразили как произведения живописи – они забрали меня из этой жизни. Я вижу, слышу, я как бы здесь, в этом пространстве, но, понимаешь, Мэт, как бы… как бы… На самом деле я не здесь. Не телесно не здесь. Нет, я не хочу сказать, что меня покидает душа… Я не знаю, где я. И не могу ничего объяснить. Ни себе, ни тебе. Иногда (стыдно говорить об этом) хочется плакать. А ещё – зажмуриться сильносильно на одно мгновение, ничего не видеть и не слышать… и вообще отключиться, а потом очнуться… или здесь, или… не знаю где. Я сумасшедший?

– Признаюсь, Дэн, я не всё понял. Но мне плевать, сумасшедший ты или не сумасшедший. Одно я знаю точно: я с тобой… Дэн, кажется, не один я с тобой, – Мэтью усмехнулся и кивком показал Дэниелу, стоявшему спиной к дому, на девушку в дверях.

Дэниел обернулся.

– Крис, иди к нам. Познакомлю тебя с моим лучшим другом. Мэт, это Кристин Уиллис, моя…

– Личный секретарь, – поспешила заполнить паузу Кристин.

– Тогда, скорее, агент по вытаскиванию Дэнов из проблемных ситуаций. Причём, со школьных лет, – поправил её Дэниел.

– А почему Дэнов? Хотя не отвечай. Сама понимаю почему: ты всегда разный. Представь, наконец, мне своего лучшего друга.

– Мэтью Фетер, профессор авто-мото-вело-медицины.

– Очень приятно, профессор, – Кристин протянула ему руку. – Я могу так обращаться к вам в дальнейшем?

– Как вам угодно, если намечается дальнейшее, – ответил Мэтью, заставив (не желая того) Кристин покраснеть.

Дэниел, выручая её, попытался заретушировать случайные погрешности болтовнёй.

– В свои одиннадцать лет он разобрал по косточкам «Бьюик», который уже не подавал признаков жизни…

– Не надо, Дэн, – перебил его Мэтью. – Я не кинозвезда, а всего лишь профессор.

– Я просто хотел сказать, что наш дорогой и всеми любимый «Бьюик» ещё несколько лет радовал нас, бегая трусцой с искусственным клапаном…

– Ребята, давайте сегодня часов в десять сходим в «Левый Правый», – предложил Мэтью. – Я давно нигде не был.

– Что это, «Левый Правый»? – Кристин недоумённо посмотрела на Дэниела.

– Там можно и столик заказать, и потанцевать. Музыка живая, и ребята неплохо играют, – ответил Мэтью, понимая, что ответить должен он. – А вот почему «Левый Правый», никто тебе не скажет, потому что сам этого не знает.

– Я с удовольствием побуду в компании профессора и параноика.

– Дэн? – спросил Мэтью.

– Честно говоря, хотел посидеть сегодня в лаборатории деда. Может, вдвоём сходите.

Мэтью и Кристин переглянулись и засмеялись. Потом, не сговариваясь, одновременно сказали:

– Диагноз подтвердился.

– Диагноз точный.

– Да уж, попался, – подыграл им Дэниел, но не остался в долгу: – А вы быстро спелись, друзья.

Кристин снова смутилась.

– Кристин, если ты не против, я зайду за тобой? – сказал Мэтью и как-то по-другому, без штучек, посмотрел на неё.

Она вдруг почувствовала, что голос, который только что прозвучал, что этот взгляд, который был каким-то другим, и есть настоящий Мэтью, и поняла, что ещё не раз ей придётся сегодня покраснеть.

– Да, договорились. Отдохну от нудного босса, – ответила она.

* * *

Дэниел сидел в большом мягком кресле Буштунца в его лаборатории. Бабушка как-то говорила, что дед нередко после многих часов кропотливой работы, усевшись в него отдохнуть, засыпал. И теперь Дэниел ощущал на себе его неземное притяжение, которое словно размягчало и плоть, и душу пришельца и отнимало у него охоту к перемене места. На столе, рядом с глобусом, на который уставился микроскоп, лежали четыре записные книжки Буштунца, найденные Дэниелом в выдвижных ящичках. Он уже просмотрел их и в одной обнаружил то, что искал, – список лиц, которым дедушка продал или подарил глобусы. Феликса Торнтона среди них не было. Потом Дэниел около получаса, не отрывая глаз от окуляра, рассматривал дедушкино местечко без места. И теперь, когда он сидел в кресле человека, которого уже не было, в полной тишине, в таинственном свете, оставленном этим человеком, к нему откуда-то (может быть, из этого местечка, а может быть, из этого света) словно попросилось предчувствие, которое он легко впустил в сердце… Он в последний раз в этом родном ему доме. В последний раз в этой и реальной, и потусторонней лаборатории. Никогда больше его не встретит бабушка. И он никогда не увидит своих родителей… Всё-всё куда-то уходит от него… или он уходит…

– Что это в голову лезет?! – Дэниел встрепенулся, но остался в кресле. – Не надо было застревать здесь одному. Опять меня затягивают эти выдумки. Лучше бы пошёл с Мэтом и Крис в «Левый Правый» – развеял бы эти прилипчивые выдумки, на то он и «Левый Правый». А здесь… Что это?! Что это?!

Дэниел испугался. Испугался так, что волосы на его руках встали дыбом. Он испугался какого-то странного прикосновения. Он понял вдруг, что местечко тянет его к себе, зовёт его. Это оно дохнуло на него так ощутимо… сейчас, наяву, в этой комнате. Он испугался, потому что оно было живым. Потому что оно дышало на него, касалось его кожи. И он мог бы, если бы не боялся, потрогать этот воздух… В следующий миг Дэниел вздрогнул… от стука в дверь и нашёл себя… в кресле дедушки.

– Спокойной ночи, Дэн, – тихий голос Кристин вошёл в комнату через едва приоткрытую дверь, которая поспешила закрыться сразу же после этих слов.

Дэниел не успел ответить и вообще сообразить, в чём дело. А когда пришёл в себя, подумал, что через минутку пойдёт к ней и расспросит обо всём… Но кресло Буштунца, жадное до человеческого тепла, родного ему тепла, не захотело отпускать его. И он проснулся только утром.

– Доброе утро, бабушка. Я что-то не вижу нигде Кристин. Сибил суетится у неё в спальне. А где же она? Ты не знаешь?

– Уехала твоя Кристин. Рано утром вызвала такси и…

– А что случилось-то? Она сказала что-нибудь?

– Странно, внук, что ты спрашиваешь об этом меня. Привёз девушку в гости и потерял её у себя дома.

– Бабушка, у тебя дома. Так что держи ответ.

– Что знала, уже сказала. Вызвала такси. От завтрака отказалась – только чашечку кофе выпила. На мой вопрос, почему так рано уезжает, ничего не ответила. Да, сказала, что всё было очень хорошо, что я прелесть, и поцеловала меня в щёку. Тебя такой ответ удовлетворит? Ну, вот.

– Поем позже, бабушка, – сказал Дэниел и поторопился к выходу.

По лестнице спускалась Сибил. Заметив, что Дэниел собирается уходить, она окликнула его:

– Дэнни, мальчик, постой-ка! Сибил тебе кое-что скажет. Сердце Сибил всё чувствует.

– О чём ты, Сибил? А… ты знаешь, почему уехала Крис.

– Конечно, знаю. Я с ней утром около дома столкнулась, – тон её, как и весь облик, был явно заговорщицким. – Я как раз пришла, а девочка вышла поджидать такси.

– Ну! – с нетерпением и в то же время недоверием поторопил её Дэниел.

– Я же говорю, а ты меня не слушаешь. Мы поздоровались. Я на неё поглядела. Она на меня глянула. Глянула – и глазки сразу спрятала. Понял?

– Сибил! Что он ещё должен понять?! – не сдержавшись, вмешалась в разговор Маргарет.

– Я же говорю: глянула и глазки сразу спрятала. Понять тут очень просто: влюбилась его девочка, – ответила Сибил хозяйке и, повернувшись к Дэниелу, повторила: – Влюбилась твоя девочка.

Несколько секунд Дэниел и бабушка молчали, озадаченные нелепым сообщением.

– Сибил, дорогая, сколько раз я тебя просила свои догадки не выдавать за факты. Могут же у Кристин быть какие-то неотложные дела дома. Может быть, вспомнила что-то, – Маргарет, обращаясь к Сибил, говорила это больше для внука, но он уже не слушал её.

– Твоя девочка… твоя девочка, – бормотал себе под нос Дэниел, направляясь в мастерскую Роя Шелтона.

Рой долго и крепко жал его руку, говоря при этом, что Дэниел стал совсем взрослым, что он похож на своего деда, с которым ему однажды посчастливилось посидеть у озера и потолковать о житье-бытье… Дэниелу не повезло: Мэтью, по договорённости с заезжим клиентом, перегонял отремонтированную машину…

Вечером следующего дня позвонила Кристин.

– Привет, Дэн! Не думала, что так скоро придётся тебя беспокоить: ты ещё родиной насладиться не успел.

– Крис, очень рад снова слышать твой голос! Сибил меня вчера ошарашила. Теперь давай твою версию.

Кристин несколько секунд молчала: она не ожидала услышать от Дэниела что-то вроде намёка по поводу её быстрого отъезда и совершенно не была готова объясняться с ним. Она решила не заметить намёка.

– Дэн, кажется, мы чуть не пропустили важную новость. Позавчера на Тимоти Бейла было совершено покушение. Когда я узнала об этом, у меня сердце ёкнуло: он нам совсем как родной стал, заодно с Торнтоном. Наверно, мы так втянулись в эту историю, что не сможем усидеть на месте. Дэн, надеюсь, я не ошибаюсь, когда говорю «мы»?

– И ты ещё спрашиваешь!

– Именно это я и хотела от тебя услышать. Вот почему: травма головы у Бейла оказалась не слишком опасной, и сегодня он уже дома. Естественно, прервал свою поездку с «Торнтоном», пришлось вверить свою страсть бесстрастному доверенному лицу. Ты слушаешь меня?

– Я как раз смотрю в зеркало и вижу, что превратился в распухшее от напряжения ухо.

– Фу, какая гадость! Ну ладно, всё равно слушай, я-то тебя, к счастью, не вижу. Я только что разговаривала по телефону с его женой.

– С чьей женой?

– Тимоти Бейла, распухшее ухо! По-моему, добрая душа. Другая бы послала меня подальше, а она выслушала.

– И что?

– Я сказала, что с Бейлом хочет увидеться некто, связанный с Феликсом Торнтоном. Ты уж меня прости, что я без твоего согласия имела в виду тебя.

– Прощаю, по такому случаю.

– Слушай главное. Она попросила меня перезвонить через пять минут, а через пять минут объявила, что Тимоти (это она так сказала: Тимоти) будет ждать тебя послезавтра в одиннадцать утра. И последнее: я за рулём своей «Хонды» – ты при мне. По рукам?

– По рукам. Мэт и ты – мои лучшие друзья, по рукам?

– Целую тебя… в щёку.