Читать книгу Миниатюры. Очерки. Заметки. О том, о сём - Дамир Миннихазиевич Садыков - Страница 3

Жил-был гадёныш. Один. До того, как он остался один, у него была семья. Потому что так хотела его мать. До женитьбы он жил с матерью. Без отца. Мать его и воспитывала, как могла, как представляла себе. По наитию. До самой своей смерти. Кто был его отец и куда он подевался, гадёныш не знал. Соседка по коммуналке радостно сообщила ему, что это был случайный знакомый матери, а сам гадёныш, стало быть, выб*ядок. Гадёныш, будучи безотцовщиной, жил, однако, в достатке. Его отчим был крупным чиновником и материально свою бывшую, то ли сожительницу, то ли супругу, поддерживал. Гадёныш даже закончил университет.

Вскоре, по окончании университета, гадёныш, по настоянию матери, и женился. Семейной жизнью он не дорожил и жил в супружестве, потому что так принято, потому что так хотела его мать. Увы, семья, недолго просуществовав, приказала долго жить.

Подгузники. Подгузники. Подгузники.

Когда-то гадёныш думал, что в них нуждаются только грудные дети.

Когда-то.

Впервые он задумался о сексе лет в четырнадцать. Его ровесники дружили с девочками, а он их сторонился. Ну, не клеились у него взаимоотношения с девочками. Повзрослев, где-то на последнем курсе университета, он даже вывел для себя теорию о том, что женщины, это зло, что семья, это пережиток прошлого, что человек имеет право на свободу, не имея понятия о том, что же такое свобода.

Он подвергал критике все основы бытия. Он кричал, с пеной у рта: «Какой Бог Кристос? Какой закон? А почему нет? Имею право! Хочу-у-у-у! Али-луй-яго-ове-е-е!»

Гадёныш даже, какое-то время, считал себя наци-аналом, к которым относятся и разные тины (по-английски 13-19-тилетки), фаны, скины, ультрас, ради-калы, анал-хисты и прочие, из неблагополучных либо неполных семей с криминальными традициями, и искал соответствующего общения.

Гадёныш нашёл их, себе подобных, близких по духу и мировоззрению, вернее, их отсутствию. На стадионе.

А где же ещё? Чердаки и подвалы уже в прошлом.

Он приходил на стадион, в сектор этих, как оказалось, многочисленных, озлобленных на весь мир, голодных, одетых в капюшончики, нищебродов с детскими рюкзачками. Капюшончики для идентификации в толпе и для того, чтобы скрывать, когда гадишь, свои физиономии, а рюкзачки для пивасика и бутеров, которыми их кто-то прикармливал, а также, баллончиков с краской и колюще-режущих предметов.

Вместо учёбы, двоешники и наш наци-анал с ними, под видом футбольных болельщиков, орали кем-то придуманные злобные «кричалки», попивали пивасик и чувствовали себя частью всемогущей толпы, чувствовали себя хероями.

Стадион, обоссаный ими, пожалуй, самое удобное, лучше не придумаешь, место, где собирались и продолжают собираться, тренироваться и безнаказанно отрабатывать технологии по нарушению общественного порядка и захвату власти, многотысячные, голодные, сатанинские, сборища бездельников, где простым болельщикам уже нет места.

Их голодная толпа была хорошо организована и была поделена, кем поделена и организована, юный наци-анал не знал, на тройки, десятки и сотни, как армейские подразделения. То есть, не толпа уже, а организованное, легковооружённое, бандформирование, готовое к устрашению рядовых граждан. С командирами и дисциплиной. С участием в избиениях и убийствах, пока что беззащитных одиноких прохожих и гастеров. С осквернениями могил. С поджогами, погромами и фото-видеоотчётами перед неизвестным, но, как видно, богатеньким хозяином, о проделанных мерзостях. Отчётами о том, что все члены банды помазаны, как того требует «Ветхий Завет-Тора», кровью избитых или убитых безоружных людей. Попробуй, не выполни приказ, убьют или покалечат, или сдадут прикормленной полиции. Как говорится, вход бесплатный с пивасиком и чипсами, а выход… А выход возможен только по уважительной причине, при предъявлении справки от проктолога «К анальному сексу не годен». Не годен от того, что выпадает прямая кишка и член ЛГБТ-сообщества уже не в состоянии участвовать в групповых однополых оргиях и в, хорошо организованных и проплаченных, массовых, беспорядках и погромах на улицах и стадионах.

Но у нашего наци-анала, отвергавшего какую-либо власть над собой, такая, всемирная, ибо стадионы, как метастазы раковой англо-саксонской опухоли, расползлись повсему миру, власть над ним, не только не вызывала протеста, но даже вполне устраивала. Ведь с такой властью над собой, в такой толпе, он мог безнаказанно гадить, и получать за это удовольствие самые, что ни на есть настоящие до-о-оллары, а то и фунты стерлингов.

Сидел в нём бес противоречия, бес ре-эволюции. Бунт на корабле. Бессмысленный и беспощадный. А, как известно, если бунт на корабле жёстко и своевременно не подавляется, корабль гибнет.

Однажды, на свою беду, гадёныш встретил себе подобных, с нетрадиционной сексуальной ориентацией, то бишь, со смещёнными, как правило, в область заднепроходного отверстия, эрогенными зонами. В одном из многочисленных ночных клубов. Потому что в шахте или на стройке их, открытых гомо, не встретишь. В полумраке ночного, провонявшего дезодорантами, клуба их было много. Эти были, хотя и разные, хотя и обеспеченные, но такие же, озлобленные, что и организованные нищеброды с обоссаного стадиона. Здесь были, помимо гомосексофилов, трансвеститы, онанисты-фетишисты, геронтофилы, копрофилы, зоосексофилы и зоосексофилки, лесбосексофилки, проститутки с проститутами и прочий, подобный, дегенеративный, опьянённый и обнаркошенный, сброд или по-ихнему, ЛГБТЗ-сообщество.

Из-за многочисленности, этим бездельникам стало тесно в ночных клубах. Им захотелось наружу, на публику, на улицы, на проспекты, на площади, на стадионы, на демон-страции своих гениталий. Даже, не любимый ими, солнечный свет, не пугал их.

Гадёныш недолго оставался одиночкой. У него появились сексуальные партнёры.

Нетрадиционный, противоестественный, да чего уж там, ре-эволюционный, заднепроходный, секс не мог быть продолжительным и беспроблемным для гадёныша, пассивного гомо.

Естественная функция сфинктера очень скоро была нарушена. Каловые массы перестали удерживаться в кишечнике гадёныша. И, если прежде гадёныш гадил, где придётся, окружающим, то теперь он гадил под себя.

Подгузники.

Теперь гадёныш точно знал, что их придумал тот, кто был не понаслышке знаком с проблемами, возникающими у любителей нетрадиционных сексуальных отношений.

Гадёныша оставил его очередной сексуальный партнёр, из активных гомо, из многочисленных оффисных манагеров одного из многочисленных, то ли фондов, то ли агентств, с нерусским названием типа «Консалтинг компани» из разряда «Рога и копыта» с неизвестным, даже для прокуратуры, источником финансирования, с неизвестным заморским хозяином, для которых тот же «Газпромторг» голубой, как халявный газ. Гадёныш стал брошенкой. Гадёныш волком выл от вынужденного одиночества. Гадёныш подурнел.

Тоска охватила гадёныша. И невыносимая боль в заднем проходе. Прямая кишка вываливалась всякий раз, когда гадёнышу хотелось пукнуть. Жидкий стул замучил гадёныша. Гадёнышу уже было не до бунта. Какая там ещё европейская борьба за однополые, межвидовые и многочленные браки? Какая там ещё юве-анальная юстиция с презервативами для детей? Какая там ещё ре-эволюция? Какое там ещё свержение действующей власти? Ему бы кишку вправить.

Гадёнышу пришлось обратиться за помощью к проктологу.

Возле кабинета проктолога гадёныш встретил многих своих знакомых по ночному клубу и обоссаному стадиону, таких же бывших бунтарей с влажными от пота и холодными ладонями, таких же, гадящих под себя, любителей ре-эволюционного, анального, секса.

Проктолог не помог. Потому что ничем помочь не мог. И «зелень» оказалась бессильна. Но, проникновенно глянув в глаза гадёнышу, дал бесплатный и, что характерно для мошенников от Минздрава, добрый, совет: «Подгузники, голубчик, подгузники и ещё раз, подгузники. И дезодоранты». Как в Лондоне или в Нью-Йорке.

Так, незаметно для окружающих, гадёныш стал тихим и спокойным, слегка попахивающим дезодорантом, инвалидом. Тихим таким паразитом, каких много сидит на шее трудящихся налогоплательщиков с нормальной половой ориентацией.

Подгузники. Белый больничный потолок. Одинокая старость в доме престарелых, пусть даже в компании таких же, покинутых всеми, гадящих под себя, дряхлых, картаво-шепелявых, ре-эволюционеров. И ангельское смирение. И иконка «Спасителя» на тумбочке у койко-места.

Выб*ядок – незаконнорождённый ребёнок, В. И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка».