Читать книгу Живой проект - Дарья Викторовна Еремина - Страница 2

Стены здания пульсировали, откликаясь на движение, ритм, мелькающий свет и биение сотен сердец. Клуб притаился в тени столичного комплекса «Руси» на возвышенности, внутри которой в прохладном полумраке пустовала парковка. Элитарное заведение «На холме» также принадлежало государственной корпорации «Русь». Здание было вынесено за пределы гигантского комплекса госкорпорации и должно было считаться «нейтральной территорией».

Приближалась жаркая полночь очередной пятницы – седьмое августа. Офисные ярусы гигантских высоток закрылись на уборку и профилактику и те, кто мог позволить себе спустить за ночь суммы, эквивалентные годовым зарплатам своих подчиненных, находились здесь. Непосредственная близость центрального комплекса «Руси», выделенное госкорпорацией элитное полицейское подразделение, а также совершенные охранные системы надежно оберегали главных налогоплательщиков страны от нежелательного внимания, случайных опасностей и преднамеренных покушений.

Круглая зала третьего этажа была погружена в розоватую дымку и полумрак. Кондиционеры ежесекундно отфильтровывали запах разгоряченных тел, алкогольные пары, сигаретный и кальянный дым, наркотическую взвесь, запах еды и рвоты, духов и синтетики, дыма и секса, триллионы болезнетворных бактерий и практически неуловимый запах, от которого никто из присутствующих здесь и не думал открещиваться – запах денег.

Громыхала музыка. Рядом сидящий собеседник не услышал бы и пары слов, если бы слушал собеседника, а не вшитый в слуховой канал имплантат. Говорящий надорвал бы связки, пытаясь донести что-то до окружающих, если бы не вживленный в горло переговорный чип. Посетители могли расслабленно прикрыть глаза, но не переставали видеть окружающее пространство. Они могли и вовсе исчезнуть, не вызвав ни обиды, ни недоумения. Реальный ли человек перед тобой, проекция или новомодная, практически неотличимая от живого человека кукла от Toshiba Robotics – не имело никакого значения. Свобода в выборе формы социальной активности была одной из немногих свобод, горячо отстаиваемых гражданами и защищаемых государственными и жизнеобеспечивающими корпорациями.

Зал был полон. Был ли он наполнен посетителями или боты1 «На холме» создавали иллюзию многолюдности, тоже никого не интересовало. Посетителям клуба нравилось находиться среди своих, а потому зал был перманентно полон: в любое время суток, рабочей недели и года. Смешанный лес тел колыхался в танцзоне напротив сцены с тремя девушками-заводилами. У бара за задней стеной сцены сидели, погрузившись в свои миры, неотличимые друг от друга клерки. По окружности стены, отделенные от зала пурпурной проницаемой пеленой, размещались кабинки. На мягких бордовых диванах в одной из них сидели трое.

В полумраке сквозь дымовую завесу могло показаться, что эти трое идентичны. Белые рубашки на мужчинах и белая блузка на женщине, у всех закатаны рукава и раскрыты вороты. Между пальцами отдельно сидящего брюнета – дымящаяся сигарета. В руке женщины – электронный аналог с курительной смесью, а на талии – рука расположившегося рядом долговязого мужчины в очках. Они были молоды и веселы; приросшие к лицам маски достатка и беззаботности скрывали эмоции и мысли. Их чат2 был закрыт для посторонних, а статус не позволял вклиниться в разговор, просто оказавшись рядом. Их что-то отличало от посетителей соседних кабинок, но понимание этого отличия приходило не сразу: эти трое разговаривали:

– Кудасов, слышал Верблюдова? – звонкий женский голос осел от тяжелых паров, ворвавшихся в горло с непривычным напором. Закашлявшись, она посмотрела на сигару и отбросила ее: – Дрянь! Повышение продаж? Ха! Это хуже советских папирос!

– В советских папиросах был хоть какой-то процент табака! – засмеялся мужчина напротив.

– Ты пробовал?

– Ты накинула мне лишнюю сотню? – он помолчал, затягиваясь с видимым удовольствием, – нет, Лид. Но полагаю, они были лучше этого, – он продемонстрировал собственную сигарету.

– Какой верблюд? – запоздало спросил сосед женщины.

– Рекламщик Найка.

– Этот пидр позорит компанию…

– Тебя же оштрафуют! Оскорбления! Миша, слышал его?

– Петьку или Верблюдова?

– Фу, не произноси эту фамилию! – Лида озабоченно схватилась за лоб. – Почему не сменит ее?

Она нервно засмеялась, но тут же успокоилась. Михаил с любопытством наблюдал за знакомой, даже не пытаясь предугадать, куда дальше прыгнет ее плохо связанная, хоть и многослойная мысль. Лида снова заговорила:

– Если станешь персоной года, снимешься?

– Зачем?

– Будешь лицом… везде! и деньги. Это круто!

– Вряд ли, – он качнул головой, лениво затягиваясь, и обратился к другу напротив. – Ты действительно считаешь, что Верблюдов позорит Найк?

– Я так сказал?

– Да, было! – подтвердила Лида и вынула из его пальцев низкий стакан с янтарной жидкостью, подсвечивающей столешницу вокруг.

Михаил просматривал меню, но собеседники не могли заметить неуловимой дрожи зрачка. Перед его взглядом с соблазнительной недостоверностью красовались аппетитные блюда, развлекательные сервисы, легальные наркотики и «особи», в соответствии с законом – исключительно антропоморфные, а с натуральной или электронной начинкой – уже выбирал арендатор.

– Я не хотел его бить, – ответил Кудасов, вспомнив что-то свое.

– Ты еду смотришь? Ты реально будешь здесь есть? – удивилась Лида, снова игнорируя реплику соседа.

– Да, я голоден. И ты тоже, Петь.

– Он уже наелся, похоже.

– Да, я действительно так считаю! – снова с запозданием подтвердил Кудасов. Под очками на щеках менялись разноцветные тени. Похоже, столик в клубе «На холме» и наркотическая эфемерия были не единственными мирами, в которых он в эту минуту присутствовал.

– Если сейчас кто-то согласится, у Верблюдова будет договоренность. Среди присутствующих действительно может оказаться следующая персона года. Кого сюда только не заносит…

– Тебя, – заметила женщина.

– Да, например, меня, – иронично согласился Михаил. – И тогда он получит договор в три, а то и в пять раз дешевле рыночной цены лица персоны года.

Директор по продажам в компании, поставлявшей Михаилу табак, нахмурилась и повела плечами. Время, что она дала себе на формулирование следующего вопроса, позволило задать его без потерь служебных частей речи, почти так, как привыкли общаться сидящие за столом мужчины, и разучилась подавляющая часть населения страны:

– А если у этой персоны единственным знакомым видом спорта будет борьба с будильником по утрам?

– Это будет проблема Верблюдова и он ее решит.

Лида пожала плечами и потянулась к пачке сигарет Михаила.

– Ммм!.. – затянувшись, она удивленно рассмеялась. – Твой менеджер любит тебя!

– Твой менеджер любит меня, – поправил ее Михаил.

– Это из «холодильника», поставки десятилетней давности, еще до кальдеры! Таких нигде нет! Он постарался ради тебя, знаешь? Часто заказываешь?

– Не знаю, Лид. Я достаю их из тумбочки на кухне.

Лида усмехнулась, понимающе кивая. С минуту они сидели молча, позволяя атмосфере бара захватить себя. Михаил продолжал разглядывать старую знакомую, в чьих словах не было и толики правды. Впервые за последние годы она оказалась в компании с главой своей жизнеобеспечивающей корпорации и чувствовала животную необходимость флиртовать. Ее бравада продолжилась неожиданно:

– Проститутки ненавидят тебя!

– Что я им сделал?

– Говорят, ты готовишь миллион проституток. Боятся остаться без работы.

Михаил секунду смотрел на собеседницу непонимающим взглядом, а потом взорвался смехом. Он смеялся искренне и долго, а потом возразил:

– Для кого, Лид? У этой индустрии слишком узкий рынок сбыта в реале, а для сети и так желающих достаточно.

– Я не стану персоной года, – вернулась женщина к предыдущей теме.

– Не станешь, – согласился Михаил. – Ты не ценишь таких, как Верблюдов.

– Считаешь? – она обернулась, чтобы попытаться разглядеть посетителей кабинки в десятке метров сзади. – Сколько он стоит?

– «Mixes Ltd.» он не по карману.

– Кудасов, Миша всегда такой? – обернулась Лида к обнимавшему ее соседу.

– Родителей не выбирают… – отозвался тот задумчиво.

– Чего?!

– Черт, я же телом… мне нужно выйти…

– Тебе уже хватит, Петь, – Михаил поднял взгляд к выбирающемуся из-за стола другу.

– Да нет, мне для… – он махнул рукой, и вяло направился к уборным.

Михаил обернулся, наблюдая, как Кудасов идет по проходу между волнующимся танц-полом и кабинками, здоровается с кем-то по пути, обнимается, целуется, смеется. На полпути он забыл куда шел и присел за чей-то столик. Михаил отвернулся и встретил взгляд женщины напротив. С минуту они сидели молча. На ее лице, во взгляде без единого признака хмеля, со стремительно прыгающими с темы на тему мыслями, калькулирующими зависшие на рабочем столе отчеты и договоры, застыла неестественная для нее печаль. Михаил подумал, что Лиде, как и многим здесь, нужно несколько часов отрыва, чтобы начать думать не цифрами, чтобы вспомнить о существовании хоть чего-то, не относящегося к работе, перестать конкурировать с бизнес надстройками своих корпоративных систем, осознать себя человеком.

Сам он буквально пару часов назад завершил самую значимую из заключенных за все четыре года президентства сделку. Она сулила миллионы прибыли и обеспечивала безопасность работы его компании на территории новых США. Переполняемый гордостью и удовлетворением, он хотел поделиться этим свершением со своей женщиной. «Я это сделал, Олька! – планировал он сказать, но уже отправленная n2n3 мысль врезалась в стену ограниченного доступа, – Мы только что подписали дублирующий договор на разработку Валета!»

Она была недоступна. В век связи, в век культа доступов единственный человек, с которым он хотел поделиться, оказался недоступен.

Когда в кабинет зашел Петр, Михаил отбросил зажигалку и недовольно уставился на друга.

– Отпразднуем? – предложил тот.

– Дай свои иночи4.

Петр тряхнул головой, не сразу сообразив зачем, но поняв, запротестовал:

– Ты хочешь, чтобы она и мне перестала отвечать?

– Иночи, Петь…

Помешкав, Петр сдернул очки, раздраженно швырнул их на столешницу перед Михаилом и отошел к окну, за которым душными сумерками подбиралась ночь.

– Вика, авторизуй, – приказал Михаил и продолжил тихо и торжественно: – Олька, я сделал это! Я хочу, чтобы ты…

– Мне наплевать, что ты сделал и что хочешь! – ответил голос в ухе. – Не смей использовать контакты Петьки!

Когда последовал разрыв связи, Михаил медленно затянулся и неторопливо снял с лица гаджет5 друга. Он не был ни удивлен, ни разочарован. Обернувшийся от окна Петр прочитал на лице друга знакомую смесь эмоций: горькую иронию, застывшую складочкой в уголке рта, озабоченность, пролегшую морщинкой между бровей, и боль, мимолетно мелькнувшую во взгляде и скрывшуюся за крепко сжавшимися веками.

– Ну, поехали, отпразднуем… – согласился Михаил.

Сейчас он сидел напротив директора по продажам «Mixes Ltd.» и полагал, что Лида с Петром обеспечат друг другу необходимый отрыв, раз уж женщина оказалась за их столиком.

– Новую бабу тоже в лаборатории спроектируешь? – спросила Лида и Михаилу понадобилась лишняя секунда, чтобы понять вопрос.

Увидев краем глаза входящий вызов от незнакомого абонента, Михаил недовольно нахмурился, но ответил.

– Михаил Юрьевич, здравствуйте. Мне стоили немалых денег ваши контакты. Прошу вас, не рвите связь.

– Кто это? – поднял Михаил голос. Лица собеседницы перед глазами не появилось. – Подождите, я выйду, здесь слишком громко.

Михаил прекрасно слышал собеседницу. Лида это знала, но вежливость требовала от Михаила маленькой лжи, а от Лиды – игнорирования этой лжи. Переходить на n2n с незнакомкой Михаил не собирался. Нет, он не опасался нового вируса, по слухам, способного отдать мозгу жертвы команду на полное расшаривание6 … просто этот вид связи казался президенту трансконтинентального холдинга слишком интимным.

Он выбрался из кабинки и направился к уборным. Не поверившие в шепоток о его реальном присутствии в клубе знакомые махали Михаилу рукой. Он приветливо кивал им, спеша уединиться.

– Мих, подожди! – кинул Кудасов мысль другу, вспомнив, что тоже собирался в туалет.

Задержавшись в дверях и пропустив друга, Михаил зашел и заблокировал замок.

– Я слушаю.

– Дослушайте до конца, Михаил Юрьевич, и не считайте это шуткой. Через год вы потеряете свою женщину, друга, работу, станции и, вероятно, жизнь. Я могу сказать, где и когда, что именно случится, а вы сможете предотвратить или уменьшить потери. Мои услуги дороги, но они того стоят. У меня есть рекомендации ваших друзей и партнеров…

Не дослушав, Михаил разорвал связь.

Продажи услуг всякого рода экстрасенсов и медиумов становились беспримерно агрессивными и продолжали набирать обороты. Михаил уже знал, что его жизнь разобрали по событиям, составили минутный тайминг, оценили в условных единицах его успехи и потери, и выставили на открытые торги. Каждый раз он с усталым равнодушием рвал связь и старался поскорее забыть очередного провидца.

Понимание единственной разницы давало ему преимущество в борьбе с наседающими дельцами: знать жизнь и прожить ее – не одно и то же. И вот, вновь и вновь выдирая свою судьбу из планов по продажам, молодой президент Live Project Incorporated чувствовал дуновение свободы, какую дает иллюзия возможности выбора.

– Кто там? – спросил Петр из кабинки.

– Ошиблись номером.