Читать книгу Джей Фокс: Моя жизнь. Том I - Дарья Юдина - Страница 11

Бедняга Берн. Не всякий выдержит подобный поворот судьбы. Ему пришлось очень туго. Я даже не могу представить, каково это было – вернуться домой с такой новостью. Увидеть страх в глазах людей, которых любишь. Заметить, как сын непроизвольно сделал шаг назад…

С тех пор были развенчаны многие мифы о вампирах. Например, стало известно, что ставший вампиром человек не остается в том виде, в котором был в момент инициации. Организм магического вампира, как следует из названия, управляется внутренней магией. Она отвечает за метаморфозы тела, подстраивая его под текущую ситуацию. Поэтому внешне вампир обычно выглядит на тот возраст, на какой себя ощущает. Хорошее настроение, как правило, обеспечивает молодой и цветущий вид. Сильный стресс, напротив, может вызвать такую реакцию окружающих: «Господи, что случилось? Ты выглядишь почти на свой возраст!» Сейчас уже все привыкли к вампирам, были созданы условия для их комфортного проживания среди обычных людей4. Но тогда это все еще было страшно.

Мои родители не бросили друга в беде. Возможно, только благодаря их поддержке Берн смог справиться с потрясением и вернуться к своей жизни.

Перед тем как исчезнуть, Рикардо действительно свел Берна с другими вампирами. Это были замкнутые мрачные люди. Все они жили поодиночке и общались только между собой. Скоро Берн научился управлять своим обновленным телом. Привык к выраставшим во время жажды клыкам. Приспособился к возросшей физической силе и ночному зрению. Запомнил, что от сильных эмоций в глазах зажигаются зеленые огоньки, и старался в таких случаях отводить взгляд, чтобы никого не пугать. Один из вампиров рассказал, что можно выбрать какой-нибудь звериный образ для перевоплощения. Берн стал оборачиваться вороном. Ночами он летал над городом и пытался осознать все, что произошло. Иногда прилетал к моему отцу, они разговаривали до утра.

Через месяц Берн побывал на своей первой охоте. Я помню, как он потом сидел в родительской гостиной, содрогаясь от отвращения и всхлипывая. Моя мама утешала его.

Рей вскоре выписался из больницы, он совсем поправился. Какое-то время Берн мог еще утешать себя мыслью, что, пожертвовав собой, он спас брату жизнь. Но их отношения портились с каждым днем. Рей кричал, что он никого не просил спасать его, что теперь он чувствует себя обязанным и это бесит его. Потом, как я слышал, он связался с дурной компанией и через несколько лет погиб в пьяной драке. Наверное, я даже не был бы козлом, если б сказал, что история с Рикардо обернулась ошибкой и Берн стал вампиром зря. Но если бы этого тогда не случилось, жизнь наших семей и многих других людей сложилась бы совсем по-другому. И я не уверен, что это был бы лучший вариант.

Хуже стали и отношения Берна с Рионом. Они перестали понимать друг друга. Вместо любви и поддержки, Берн получал раздражение и жалобы. Рион обвинял его в неблагоразумности. В том, что он испортил жизнь им обоим. Нико не хотел принимать чью-либо сторону и страдал вдвойне. Берн стал надолго уходить из дома. Весной он с облегчением отправился в совместное турне с моим отцом. Честно говоря, я не представляю, что должно произойти, чтобы Берн бросил музыку.

Я хорошо знаю, что чувствуешь, стоя на сцене. От звучащей музыки, льющейся, кажется, из самых глубин твоей души, от вида безумных радостных лиц в первых рядах толпы, от улыбок и веселых взглядов твоих друзей, стоящих тут же – от всего этого у тебя словно вырастают крылья, и сердце хочет выпрыгнуть из груди, ты чувствуешь себя живым и счастливым. Ты чувствуешь себя влюбленным во всех людей на свете. Особенно в тех, кто так близок тебе. Тех, кто всегда рядом…

Об их романе начали писать в газетах. Сначала, с нотками скандала, в желтой прессе. Затем об этом заговорили более серьезные издания. В их статьях чувствовался деликатный вопрос к Генри и неловкое молчаливое сочувствие моей матери. Мама же относилась к происходящему легкомысленно. Она со смехом восклицала: «Двое моих любимых мужчин увлеклись друг другом! Неужели я буду возражать?» Вернувшись из поездки, Берн собрал свои вещи и ушел от Риона. Он временно поселился в пристройке дома моих родителей.

Пит был в растерянности. Он старательно делал вид, что все в порядке. Я же был в бешенстве.

– Что это все значит?! – орал я на отца. – Совсем стыд потерял? Какого хрена ты творишь?!

– Джерри, пожалуйста…

– Какого черта об этом пишут во всех газетах?! Если уж тебе приспичило, мог бы… могли бы не светиться!

– Ты же знаешь, как быстро разносятся слухи…

– Охренеть! И что, ты теперь чертов гей?

– Не знаю… нет.

– Ты спишь с мужиком!

– М-м-м…

– Как только мама тебя терпит… О ней ты подумал?! Что теперь с вами будет? Черт, вы разведетесь?

– Нет, Джерри, мы не собираемся разводиться.

– Это нормально, по-твоему?!

– Мы… обсуждали ситуацию между собой. Я понимаю, это все странно…

– «Странно»! Ты что, любишь его?

– Да.

– Блядь!

– Джерри, не выражайся…

– Ты еще будешь замечания мне делать?!

– Послушай, маму я тоже люблю, очень. Между нами ничего не изменилось.

– Что за херню ты несешь? Нельзя любить двух людей одновременно!

– Ты что же, пробовал? – он начал заводиться, я все-таки достал его.

– Охренеть! Твою мать! Семейка, черт вас всех дери! Больные ублюдки!

– Джереми!

– Да пошел ты, мудила…

Прошло тридцать лет, а я так и не извинился за все эти слова. Мне очень стыдно, папа.

Мать я тогда старался избегать. С одной стороны, я осуждал отца за то, что он изменяет ей. С другой – она его прощала, и это злило меня еще больше. К Берну я сначала никак не относился, мне было наплевать на него. Я успешно игнорировал бы его существование вообще, если бы меня не подначивала Элия…

Шло время, скандал понемногу утихал, отношения моего отца и Берна как-то сами собой вернулись в стадию дружбы. Может быть, между ними что-то еще происходило, но они держали это при себе. Мама воспринимала все как должное, она ни на минуту не переставала быть Берну близким другом. И еще долго потом она подкалывала мужа: «Смотри, какой мальчик симпатичный идет! На Берна похож, м-м-м… Как тебе?»

Больше всего меня удивляет, как отец и Рион могли работать вместе в Академии. Они ненавидели друг друга. Генри считал Риона неблагодарным слабаком, который не смог поддержать Берна, когда это было так необходимо ему. Рион не мог простить моему отцу своего разрыва с Берном. Однако общее дело заставляло их забывать о личных обидах. Они провели бок о бок шесть лет и проделали за это время большую работу. То, что Академия существует сейчас, это их совместная заслуга.

После того как страсти улеглись, Берн с головой погрузился в создание своего сольного альбома. К Риону он так и не вернулся, хотя и восстановил хорошие отношения с ним. Когда весной 4395 года Рион скончался после продолжительной болезни, Берн очень горевал. В холле Академии стоит памятник – бронзовая фигура худощавого мужчины в полный рост. Глаза за тонкой оправой круглых очков устало прикрыты, на губах задумчивая улыбка, ладошка отведенной в сторону руки натерта до блеска. На табличке надпись: «Рион Ветер. Основатель и первый директор Императорской Академии магии».