Читать книгу Потрачено - Деловой Чизкейк-Шел - Страница 11

***

«Три тысячи шестьсот двадцать три умножить на двадцать семь», – доносится до меня мягкий и тихий голос с лёгким звонким призвуком. Я в бреду? Я открыла глаза. Резко встаю и вновь плюхаюсь на твердый пол. Куда девались земля и снег?

«Слава Богу! Ты жива!», – вновь слышу я восторженный мягко-звонкий мужской голос.

Я вижу рядом с собой очень взрослого дядю. Даже старого. Он выглядит, как и подобает старым мужчинам его возраста, лет на двадцать пять. Сидя на коленях, он устало запрокидывается немного назад, а потом вновь наклоняется ко мне. Я вижу его правильные черты лица. Когда я говорю «правильные» я подразумеваю, что у него один глаз не больше другого, рот и уши находятся на месте. Мужчина будто бы сошел с телеэкрана из какого-нибудь фильма про любовь. Несмотря на внешнюю крутость (красная куртка с белыми вставками, черные джинсы с рваными коленками, белые кроссовки и бейсболку) он всё же выглядит, как благородное кондитерское изделие – кремовый торт. Такой же напомаженный и немного помпезный. В нем словно много не только крема и ванили, но и экзотических фруктов в придачу. Сам он весь будто сахарной пудрой обсыпан, которую я, кстати сказать, не очень-то люблю. «Торт» показался мне в меру сладким, без слащавости. Но при этом, кажется, если его укусить, он аж захрустит, как безе. Дядя странно смотрит на меня и молчит. Он и радуется и не радуется одновременно.

Я оглядываюсь и понимаю, что нахожусь в каком-то небольшом деревянном доме. На двери висит амбарный замок… А вдруг, дядя – вовсе не крутой парень из фильма, и не кремовый торт, а сериальный маньяк?! Правильно я же назвала?! Папа говорил, что есть такие сериальные маньяки-убийцы. Они опасны. Распознать их очень легко. Если они начинают спрашивать твоё имя, адрес, просят, чтобы их не боялись, а потом еще и конфету предлагает, то всё. Пиши пропало.

Дядя нарушает молчание. Виновато слегка улыбаясь, он спрашивает: «Ты кто? Откуда здесь взялась? Адрес назвать можешь?». Ну, всё. Точно сериальный. Я обвожу глазами помещение. Может, есть что-нибудь тяжелое? Хотя, мне всё равно. Будь, что будет. Какое мне теперь дело? Хотя я очень зла на сериального. Не так я хотела встретиться с «последним разом». Негодяй нарушил все мои планы, внес смуту в мои мысли. «Почему ты молчишь? Не бойся меня. А, вот. Хочешь конфету?». Я вспоминаю конфету, которую мне совсем еще недавно протягивал папа. Вспоминаю, как бездарно потеряла фантик. Я злюсь на себя, но собираюсь вымещать зло не на себе, как и подобает всем «порядочным» людям. Я отталкиваю его протянутую руку: «Я прекрасно знаю, кто Вы!». Этот тип нагло прикидывается, будто бы сильно удивлен. Его глаза делаются невообразимо большими, а густые черные брови – высокими. Он сейчас собирается всем видом меня обмануть, как я утром обманула папу. «Правда? А я тебя не знаю!», – говорит он, прищурив глаза. «Всё-то Вы знаете. Но я Вас не боюсь!», – грозно тараторю я. Мужчина недоуменно смотрит на меня: «О чем это ты?». Осторожно, словно кот, он чуть отдаляется от меня. «Знаю, что Вы тот самый! Вы сериальный маньяк!». Сериальный закусывает губу. Не сдержавшись, он начинает мягко смеяться, будто бы я что-то действительно смешное сказала. Прибаутку какую-то. Смех его очень красивый и приятный. Немного театральный, но всё же. «Всё понятно. Твои родители тебя хорошо всему обучили», – мужчина встаёт, и подходит к небольшой печке. Он подкидывает в огонь дров, и, не поворачиваясь, продолжает: «Я нашел тебя случайно в лесу – неподалеку. Ты могла замерзнуть. Честно, на тот момент я подумал, что ты уже замерзла. Но ты, видимо, сильно устала и только уснула, а я быстро тебя заприметил».

Что-то во мне вскипает. Не нравится мне этот тип. Очень не нравится. Я даже не знаю почему. «Не дождетесь моей погибели!», – отчеканиваю я, и направляюсь к двери. Сериальный подскакивает и преграждает мне путь: «Совсем с ума сошла? Куда собралась? Ты видела, что творится на улице?», – с интонацией доброго дедули проговаривает он. Даже сериальному – этому зверю – меня жаль. Его самого пробивает дрожь от жуткой непогоды за дверью. Я прекрасно понимаю, на что иду. Мужчина мне помешал. Я должна быть там. Почему по моей вине отец лежит один в лесу на холоде, когда я нахожусь в тепле? Мне срочно нужно обратно на улицу. Мне срочно нужно задуть свечи! Но как выбраться из лап этого неоднозначного гриба? Нахмурив брови, я отвечаю: «Да, я видела, что там на улице. Но мне срочно нужно уйти. У меня важное совещание». Сериальному становится еще веселее. Он, бедняга, снова закусывает губу, потом делает глубокий вдох, а после, по непонятным мне причинам, чуть не падает на пол от смеха. Что смешного? Папа всегда так говорил людям, когда ему нужно было срочно куда-то идти, или он отменял какую-то важную встречу. В таких случаях, все понимающе кивали, а не падали на пол. Почему это сейчас не работает? «Я думаю, ёлки не будут против, если ты немного опоздаешь на своё вааажное совещание. А сейчас пока выпей горячего чаю. Мне с трудом удалось тебя разбудить и отогреть. Нужно закрепить успех. Сахара нет. Но есть конфета. Да, та самая, – фыркает он. – Очень вкусная».

Как же меня злит этот тип! Я сжимаю кулаки. Но, к сожалению, в данный момент, он не видит моей ярости, так как отвернулся и наливает из железного чайника кипяток в глиняную кружку. «Хотите меня отравить? Что Вы туда подсыпали?». Сериальный смотрит на меня, будто очумелая сова, но уже не смеется. Он неожиданно вновь становится серьезным, как в самом начале. Папа рассказывал, что резкая смена настроения – главная черта психопатов. «Я подсыпал туда чайных листьев, но, повторюсь, не подсыпал сахара. Такой ответ Вас устроит?». «Мне папа не разрешает есть сахар без его позволения, как впрочем, и все остальные сладости», – с болью и надрывом произношу я. «Но так мы ему не скажем, да? Он же не узнает об этом?», – равнодушно проговорил сериальный, протягивая мне кружку и эту дурацкую конфету в красной обертке. На мгновение он замирает, прикусив губу, словно осознаёт, что сказал что-то не то. «Зато об этом знаю я!», – выкрикиваю я, и даже не понимаю, как с силой ударяю по кружке так, что она вылетает из рук мужчины и разбивается о пол. Кипяток попадает на ноги сериальному. Он легко отскакивает, но тут же прыгает ко мне. В его лице нет зла, он не поднимает на меня руку, не кричит. Его голос звучит не осуждающе, а взволнованно, а в бархатных карих глазах застывает неподдельный испуг: «Ты как? Тебя не ошпарило? Ты не поранилась? Стой на месте. Не двигайся. Я быстро соберу осколки».