Читать книгу Потрачено - Деловой Чизкейк-Шел - Страница 12

***

Через десять минут я аккуратно прихлебываю чай. Мне стыдно. Мне стало так стыдно, когда, разбив кружку и пролив кипяток на ноги дедули, я почувствовала доброжелательность и понимание с его стороны, а не разочарование. На мгновение мне даже показалось – он знает, что именно произошло со мной. Будто всё это время он не отходил от меня ни на шаг. Иначе как можно объяснить такое отношение? Сериальный… Хотя нет, уже не могу так его называть. Добро. Да, буду его так называть. Я ему не доверяю до конца, но судить людей нужно честно по их поступкам. Опять неправильно. Почему я такая глупая? Людей в принципе нельзя судить. Как говорил папа, мол, не бывает неверных поступков и решений, бывают разные люди, ситуации и мнения. Говорил папа… Говорил… Не смей плакать! Папу это очень расстраивало. Не смей!

Всё это время я и Добро молчали: Добро молча собрал осколки, молча поставил чайник, молча нашел новую кружку и снова налил чай, молча протягивая конфету. Он также молча совсем забыл про себя, и когда он помогает мне сесть на одну из деревянных лавочек у стены за деревянный стол, я уже молчать не могу. Хлебнув чаю, я промямливаю: «Как Ваши ноги? Сильно болят?». Он так удивленно смотрит на меня, будто бы мой папа ему тоже рассказывал про резкую смену настроений человека. «А, ты про кипяток? Немного жжет. Но это ерунда. Не стоит внимания. Ты, наверное, голодна. Когда в последний раз ела? Ну, почему ты молчишь? Ладно, в любом случае, у меня кое-что для тебя есть».

Добро достает из шкафчика желтый контейнер и вынимает оттуда большой бутерброд с ветчиной и сыром. «Вот, хулиганка, смотри. Чтобы через десять минут всё было съедено». Только когда Добро кладет на салфетку передо мной эту вкусность, я понимаю, насколько голодна. Я хватаю бутерброд и с жадностью начинаю есть, забыв о правилах приличия. Из моей головы просто вылетел, а потом обратно вернулся только тогда, когда остались только одни крошки, вопрос: «А Вы?». Добро смотрит на меня и со смешком отвечает: «Ты справилась быстрее, чем за десять минут. Хвалю!». «Но Вы же, наверное, тоже хотите есть?», – с грустью повторяю я тот же вопрос. «Нет», – легко, с интонацией вверх, отмахнулся Добро. Я бы ему поверила, если бы не его предательски заурчавший живот. Мужчина не дал мне и слова сказать. Он вдруг отчаянно замахал руками, ногами и головой: «Я на диете. Посмотри на меня! Видишь, я как сдобная булка с маком! Как слон, ей Богу! С утра еле втиснулся в свои любимые джинсики и маечку». Я никогда вживую не видела слонов, только на картинках, но и на них мне не приходилось видеть настолько чахлых и тощих животных (в сравнении со среднестатистическими слонами). «Ого! Уже четыре вечера! Надо бы нам поторопиться», – незаметно переводит разговор на другую тему Добро, глядя на наручные часы.

В домике становится темно. Оконце, пропускавшее блёклую струю практически отсутствующего света, становится практически незаметным. На улице сильнее завывает ветер. Он начинает гулять и в помещении. Да так, что салфетка слетает со стола. Мне пока не сильно холодно. Теплый комбинезон и выпитый горячий чай делают своё дело. Добро достает из шкафчика свечу. Он поджигает ее и ставит на стол. В ее свете мне видно, как мужчина трет руки, пытаясь согреть их своим дыханием. «Вы сильно замерзли?», – спрашиваю я, откладывая конфету на край стола. «Нет. Мне не холодно. А тебе?», – улыбаясь, произносит он. «Почему Вы постоянно врёте? Уж очень Ваши ответы похожи на ответы моего папы. Он всегда отрицал очевидные вещи. Неужели, он меня тоже обманывал? Почему я такая глупая?», – обиженно допытываюсь я. На мои глаза наворачиваются слёзы, я всячески пытаюсь скрыть их. «Если человек твоего возраста использует обороты типа ״отрицал очевидные вещи״, не думаю, что он вправе называть себя глупым», – ошарашено произносит Добро. Он с минуту молчит, а потом спокойно продолжает: «Взрослые не могут врать. Да-да, они не врут. Они просто дарят своим детям спокойствие, выражая свою любовь. А это разные вещи». Его глаза источают тепло. Они улыбаются. Как так можно улыбаться одними глазами? «Ну, а сейчас, мне нужно будет тебя отвести к твоим…, – на мгновение запнулся Добро, – родителям. Времени у меня не совсем много, поэтому говори. Я вижу, ты немного отдохнула, и теперь мы сможем с тобой побеседовать. Как ты здесь оказалась? Где твои… родные? К кому мне тебя отвести?», – серьезно говорит Добро, смахивая невидимые крошки со стола.

Мой самовлюбчивый мозг (правильно, ведь так произносится?) всячески старался думать о другом. Он так старательно это выполнял, что я на некоторое мгновение смогла думать о чем-то и о ком-то другом, помимо отца. Так вечно продолжаться не могло. Я это прекрасно понимаю. Я смотрю на Добро, у меня тысячи слов, но мне нечего сказать. Прости, папа, я не могу сдержаться. Слёзы ручьем текут из моих глаз.