Читать книгу Потрачено - Деловой Чизкейк-Шел - Страница 5

***

«Папа?», – осторожно спрашиваю я.

Недавно отец так же упал в гостиной. Я тогда сильно испугалась. Позвонила в скорую, но папа тогда быстро очнулся. Он сильно разволновался, увидев моё «белое, как мел лицо», и сказал, что с ним всё в порядке, что всё хорошо, что не стоило никуда звонить. Мол, он просто пошутил, а я – глупая не поняла этого. Я ему тогда поверила. Точнее, мне захотелось поверить. Потому, что так было удобнее. Иногда, верить в хорошее – значит убирать все плохие мысли, и последующую «выматывающую» цепочку действий связанную с ними.

«Папа?».

Я медленно подхожу к нему. Сажусь на корточки и беру его за руку. «Папа». Его глаза закрыты. Он словно спит, только почти не дышит. «Папа, вставай. Нам нужно идти. Ты же опять шутишь, да? Прекрати». Я говорю спокойно, но почему-то мои глаза начинают наполняться слезами. Они душат меня. Надо успокоиться. Всё хорошо. Папа сейчас проснется. Я не хочу его расстраивать. Я ему обещала никогда не плакать. Вот, я и не буду плакать. Я уже взрослая.

Я аккуратно кладу его руку на землю. Я не могу себя понять. Одновременно меня одолевает паника и мучает спокойствие. Я не знаю, что делать. Одна часть меня хочет бежать на помощь, другая – остаться здесь – рядом с отцом. Я не могу разорваться. Мне нужно принять решение, за которое потом я буду нести ответственность не перед кем-то, а в первую очередь перед собой. То, с чем мне потом придется жить.

Я бегу в сторону, истошно крича: «На помощь!»… Но меня никто не слышит. Вокруг никого нет. Словно весь мир вдруг вымер. Словно я оказалась на другой планете. Я возвращаюсь к папе. Я понимаю, что мне нужно проверить пульс, как меня учила когда-то бабушка. Но я не спешу с этим. Я не хочу этого делать. Вдруг… Нет, я не хочу об этом думать. Что же делать? Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг лес. Я даже не знаю, в какой стороне находится машина. Почему я всю дорогу спала? Когда же я научусь думать?

Я всё же решаюсь… Беру холодную папину руку. Касаюсь запястья и пытаюсь нащупать пульс. Его нет. Нет, так не бывает. Так не может быть. Может, я просто забыла, где он находится? Да, бабушка давно меня этому учила. А если даже его и нет. Она же мне рассказывала про литарг… Нет лерар… Летаргический сон. Может и папа так уснул? «Пап, просыпайся. На земле же холодно. Ты замерзнешь». Я пытаюсь поднять его – тяну за руки, но не могу. Папа слишком тяжелый для меня. Меня вновь охватывает отчаяние. «Папа, я не плачу. Это глаза мои сами по себе. Что я могу сделать, если они, как сердце. Ведь оно тоже само по себе чувствует – любит и ненавидит. Совсем не слушается. Вот и глаза не хотят слушаться».

Я начинаю растирать руки отца. Они до невозможности ледяные. Пытаюсь согреть их дыханием, но толку никакого. Мои плечи вдруг становятся очень тяжелыми. Настолько тяжелыми, что я просто падаю на колени. Что-то как будто перещелкивает во мне. Так же, как папин настольный календарь, который говорит о том, что начался новый день, новая маленькая жизнь. Мне страшно. С ужасом я понимаю, что всё понимаю. Понимаю всё произошедшее сейчас, но не хочу в это верить. Не хочу верить, как тогда, когда вызывала папе скорую. Мне холодно. Нет, не так холодно. Холодно где-то внутри и темно. «Аня, пора взрослеть», – слышу в голове я папин голос. Он мне так позавчера сказал, когда я ответила, что не знаю, откуда на моей руке вдруг появился порез от ножа. Папа молча взял нож, который лежал на столе рядом со мной и надрезанное яблоко. Затем, он промыл рану и наклеил пластырь. Больше он мне ничего не сказал. Только это: «Аня, пора взрослеть».

Слезы перестают течь из моих глаз. «Аня, пора взрослеть». Папа не просыпается. «Аня, пора взрослеть». Он уме… Нет! «Аня, пора взрослеть». Всё так! Нет! Нет! Всё не так. Я слишком глупая. Слишком! Прости, папа, я слишком глупая. Я не понимаю. Просто… Он просто спит. И хотя я видела, что он мне сказал «уходи», я не могу уйти. Сегодня утром я пообещала: «Что бы ни случилось я всегда буду рядом и не оставлю тебя в беде! Обещаю». Да и с чего я взяла это «уходи»? Мне просто показалось.

Я кладу голову на его плечо и сворачиваюсь калачиком. «Я останусь с тобой, папа. Я тебя не оставлю».