Читать книгу Алгоритмы, или Ошибка в коде. Концептуальная фантазия - Денис Ленский - Страница 8

Психолога, их старого школьного приятеля, Журналист в шутку характеризовал как «занудное хранилище интеллекта». Захар родился в небольшом селе на границе Украины с Белоруссией в семье простых сельских тружеников.

Маленький мальчик постоянно ставил взрослых в тупик своими необычными вопросами, особенно на божественную тему. Ни отец, ни мать не могли ему толком объяснить, почему принято говорить «до нашей эры»? До чьей – «нашей»? Неужели до рождения Иисуса Христа была чужая эра? А после того, как родители в пятилетнем возрасте надумали его покрестить, он завалил их новой порцией вопросов. Он не понимал, для чего младенцев в церкви окунают в воду? Ведь если они при этом плачут, то, значит, им это не нравится, выходит – их крестят силой? А зачем? Если все люди – Божьи дети, то почему крещёных детей Бог любит больше? И какая принципиальная разница между крещённой в детстве матерью и некрещёным отцом? И почему одни люди верят в Бога, другие верят в Аллаха, а третьи – вообще ни во что не верят, но на всякий случай крестятся? Не добившись вразумительных ответов от родителей, он начал искать их в школьных учебниках. Но когда и там он их не нашёл, его стал мучить вопрос: почему всесильный Бог, создавший всё на свете, не может чудесным образом создать простой и понятный даже школьнику учебник «от Бога» и дарить его каждому ребёнку в день рождения персонально? Почему, как в школе, нет учебника, например, «Твоя жизнь. Восьмой год обучения» и задачника с ответами в конце?

Когда его мать умерла, отец вместе с маленьким сыном переехал к своей сестре в Ленинград и женился там второй раз. Новая мама, работавшая экскурсоводом в Петергофе, серьёзно взялась за гуманитарное образование приёмного сына, и вопрос, куда поступать после окончания школы, само собой, не поднимался. Однако сразу поступить не удалось, и Захар для начала отправился в армию.

После армии он женился на своей бывшей однокласснице Марине. Затем у них родилась первая дочь, а спустя несколько лет – вторая. Захар Сидоренко был кандидатом психологических наук, доцентом престижного ленинградского вуза. А кроме того – отличным мужем и заботливым отцом. Но всё свободное от семейных забот время он отдавал любимой работе. Ну и, конечно же, регулярным встречам со старыми друзьями.

Вернувшись в комнату с подносом, на котором дымились горячие чашки, Программист понял, что Журналист даже не собирается доигрывать партию. Поставив поднос на стол, он взял в руки книгу, которую недавно листал Психолог. Раскрыв её на первой попавшейся странице, он с выражением прочитал:

«Ах, мошенник, мошенник, – качая головой, говорил Воланд, – каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню».

Книга, которую держал в руках Программист, на первый взгляд была похожа на обыкновенную книгу: чуть желтоватая бумага и твёрдый переплёт чёрного цвета ничем не отличали её от сестриц, которые годами пылятся в библиотеке на книжной полке. Но присмотревшись внимательно, можно было обнаружить некоторые странности. На её обложке не было ни названия книги, ни фамилии автора. В то же время она не походила на самиздат, потому что была напечатана явно типографским способом. Кроме того, внизу, на корешке можно было заметить тиснёную золотистую цифру «З» в небольшом кружочке. О том, что это не цифра, обозначающая номер тома, а буква «З», символизирующая Зазеркалье, Программист обычно умалчивал. Иначе ему пришлось бы сразу объяснять, что это такое – Зазеркалье, а он по собственному опыту знал, что это вызовет в лучшем случае улыбку недоверия.

Но наибольшее удивление у читателей обычно вызывало содержание книги. Оно менялось в зависимости от того, кто последним держал её в руках. Кроме того, содержание книги зависело также и от того, с какой стороны она была открыта. То есть, текст, рисунки и фотографии, словом – вся информация под обложкой могла таинственным образом изменяться в зависимости от того, какое именно произведение хотел почитать человек, открывший магическую книгу с той или с другой стороны. Программист называл её цитатником.

Когда читателю вдруг требовалась дополнительная справочная информация, то в её поисках не нужно было рыться в толстых энциклопедиях и словарях. Достаточно было просто перевернуть цитатник – и подсказка оказывалась как раз на той странице, на которой книга была открыта. И в то же время, перевернув книгу обратно, можно было спокойно продолжать чтение произведения. Это удивительное свойство книги вызывало восхищение у ковалёвских гостей, а вопрос «откуда она знает, что я хочу прочитать?» исчезал сам собой после нескольких экспериментов.

Психолог давно привык к такому замечательному инструменту, и когда возникала необходимость найти какую-то цитату или другую дополнительную информацию, он пользовался магической книгой с большим удовольствием. Однако главный секрет цитатника заключался в том, что волшебные свойства книги пропадали, как только она покидала границы квартиры. Вернее, пропадала сама книга. Самым неожиданным образом она просто куда-то испарялась, и появлялась в ковалёвской квартире на свободном месте: на столе или на полке, причём, предугадать это место заранее было невозможно. По этой причине Журналист относился к книге несколько настороженно и называл её шаманской энциклопедией, а самого Программиста – чернокнижником.

Однажды Журналист рассказал друзьям историю о том, как на первом курсе, будучи ещё неопытным юнцом, он познакомился с восточной красавицей, студенткой из солнечного Узбекистана. Когда после робких и целомудренных поцелуев дело дошло до интимных отношений, молодой и не искушённый в любовных вопросах Журналист столкнулся с проблемой, мешавшей его подруге преодолеть естественный психологический барьер. Вспомнив, что ни один учебник в мире не сближает людей с разными интересами так, как «Камасутра», он исхитрился и достал этот дефицитный в советской стране справочник по сексологии. «Камасутра» действительно помогла ему в самый ответственный момент. С тех пор Гуля стала частенько появляться в родительской квартире. Отец, видимо, обо всём догадывался, но никоим образом не реагировал на поведение сына. А мать, воспитанная в лучших советских традициях, отказывалась понимать, почему это девушка стала так часто бывать у них дома, когда они с мужем уезжают на дачу. Не желая замечать, что её отпрыск давно уже вырос, она всё время приставала к сыну с разными наводящими вопросами. В один прекрасный момент это Журналисту надоело, и на очередной вопрос матери «вы ведь с Гулей просто дружите?» он довольно резко ответил: «да, мама, просто дружим, но не так часто, как хотелось бы».

Друзья тогда посмеялись, а Студент, столкнувшись однажды с подобной проблемой, вспомнил рассказ старшего приятеля. Потихоньку от своего брата он превращал книгу в «Камасутру» и штудировал её, закрывшись в «читальне». А однажды, когда подвернулся удобный случай, он взял книгу с собой на очередное свидание со своей первой девушкой. Студент тогда ещё не знал всех особенностей магической книги, и когда в самый ответственный момент «учебника» в портфеле не оказалось, он попал в неловкую ситуацию. «Конспекта я тогда сделать не успел, поэтому пришлось напрягать свою память и подключать фантазию. Но экзамен на аттестат половой зрелости я тогда тоже сдал», – хвастался он по секрету Журналисту. Тот, видимо, живо представил себе всю картину, и вместо того, чтобы посмеяться над приключением незадачливого дон Жуана, стал относиться к магической книге с большой опаской. Зато Студент, хорошо усвоив урок, с тех пор использовал волшебные возможности книги по назначению, исключительно для повышения своей эрудиции.

Журналист заглянул Программисту через плечо и чертыхнулся:

– Никак не привыкну к этой чёртовой книженции. От неё одни неприятности.

Программист рассмеялся.

– Цитатник тем и хорош, что он всегда под рукой. Ну, разве сейчас скажешь лучше Булгалкова? Короче, Никитос, не заговаривай мне зубы. Говори прямо, будем доигрывать партию, или сдаёшься?

– Ну, шо таки сразу «сдаёшься»? Может, мы как-нибудь иначе договоримся?

– Никита, ты великолепен, – улыбнулся Психолог. – А тебе, Лёха, в любом случае его не обыграть. Он таки выкрутится. Одесская национальная шахматная школа, не так ли, товарищ Голубович?