Читать книгу Феномен одиночества - Деймас Рэд - Страница 12

К Надонии подошёл грузовой корабль с будущими работниками базы и оборудованием. Старцев проверял накладные и готовился к спуску. Я не мог с ним попрощаться лично из-за неимоверно плотного графика. До начала заседания Совета Земли и Колоний оставалось пара минут. Селекторный зал представлял собой круглую арену. Вдоль стены стояли проекторы для отрисовки голограмм участников, и скамеечка для капитана корабля. Тут не было больше ничего. Дальняя связь требовала огромных энергозатрат, поэтому всё здесь намекало, что разговоры должны быть короткими, но ёмкими.

– Адмирал! – техник заглянул в зал, – Всё готово. Запускать установку по времени?

– Да. Не раньше.

На личном мониторе пошёл отсчёт секунд, а когда моргнули нули, то все участники одновременно подключились.

– Приветствую, – коротко бросил Герман Штайн. Остальные ограничились кивками, – Сегодня у нас появились очень большие проблемы. Вы уже в курсе. Товарищ Жданов, есть новые данные?

Я встал и покачал головой:

– Почти ничего. Обломки не содержат чего-то, что мы бы не понимали. Это даёт основание считать чужих равными нам в большинстве технологий. Останков тел не найдено. Носители данных расшифровываются, но то, что смогли прочитать содержит только технический код. Звёздных карт и сведений о самих чужих нет.

– Есть новые рекомендации для ведения боя? – спросил контр-адмирал Ван Дэшен. Старик держался молодцом, век назад он командовал всей Китайской армадой и лично участвовал в боях против пиратской группировки колоний, а теперь был одним из участников военного совета.

– Нет. Только то, что уже сообщали. Они не использовали суда поддержки и их орудия перезаряжаются быстрее, – я добавил к своему ответу файлы с полным отчётом о столкновении.

– Вы использовали новейшее оружие, – снова заговорил Ван, – Сколько времени уйдёт на его внедрение во все войска?

– Я не уверен, что это допустимо, – голограмма Германа Штайна встала и вышла на середину зала, – Наша наука не в состоянии прогнозировать последствия с приемлемой точностью.

– Созданная вами чёрная дыра продолжает расти? – Ван сощурил и без того узкие глаза.

– Нет, – ответил я, – Она стабилизировалась почти сразу же. Время до полного испарения около сотни лет. Надонии её излучение не страшно.

Совещание продолжалось не больше часа. Президент согласовал введение военного положения и перевод экономики на производство для армии. Были обозначены приоритетные планетарные системы, где будут постоянно находиться крупные части флота. Участники отключались и возвращались к своим обязанностям.

– Мы должны захватить хотя бы один их корабль, – голограмма Германа Штайна осталась последней активной.

– Да, – сказал я, – Без этого мы потратим на поиски их планет остаток вечности.

Президент отключился, оставляя меня наедине с главной задачей человечества, о которой на официальной части совета не произнесли ни слова.

В атмосфере на мостике Выносливого не чувствовалось ни напряжения, ни особого оживления. Семеро дежурных членов экипажа занимались управлением дрейфующим кораблём. Инженеры уже прочесали облако обломков и в открытом космосе не было никого. Мы были готовы к старту, оставалось определить конечную точку, а какие-то ограничения в этом вопросе отсутствовали, поэтому я медлил и никак не мог решиться. На внутреннем мониторе застыла схема обитаемых миров человечества. Мы расселялись в стороны от Земли, в основном двигаясь по рукаву галактики к центру. Не имея до сегодняшнего дня конкурентов, исследователи Союза обживали системы планомерно, без спешки. Вот только с межзвёздными двигателями было абсолютно всё равно на какое расстояние перемещаться в пределах Млечного Пути. Нам раньше не было нужды торопиться, а экспансия в виде расширяющегося фронта оказалась удобной для составления долгосрочных планов.

Снова мысли крутились вокруг останков корабля. Ни одной аномалии или артефакта не было найдено – ни одной зацепки для анализа. Перед глазами непрерывно крутились таблицы данных. Я зажмурился и смахнул всё с монитора. Передышка в несколько минут очистила сознание от усталости и злости на самого себя. Компьютер, получив новые команды, смоделировал аналогичный по размеру корабль нашего флота после таких же повреждений. Сравнение получившихся картин снова не дало ничего необычного: схожие по свойствам конструкции разрушались одинаково. Я сравнил процентный состав сначала по химическим элементам – опять не за что ухватиться – потом по материалам. Складывалось впечатление, что чужие строили свои транспорты на наших верфях. Моё внимание привлёк эквилайт – композит, использовавшийся для построения квантовооптических компьютеров уже устаревшей модели. Он не производился официально уже более сорока лет, но несколько месяцев назад на периферийной планете Веронике случилась незначительная авария и автоматизированная система мониторинга вскрыла тайный склад с большим количеством этого материала. Управляющие были дисквалифицированы, а дело закрылось без расследования. Теперь мне крайне захотелось копнуть поглубже.

Я вызвал по радио главврача. Она уже закончила восстанавливать Роберта Майна, а завтра его уже должны выписать из медблока.

– Слушаю, – после инцидента с феромонами женщина относилась ко мне с большим дружелюбием, даже пыталась извиниться за резкость.

– Кая, как вы оцениваете адмирала? Он может уже принимать решения?

– Неужто вы уже не справляетесь? – главврач усмехнулась, а её глаза стали добрыми. Я уже давно понял причину её раздражительности – она слишком соскучилась по работе, а внутреннее напряжение в ней возникало от того, что было стыдно. Загорски впервые за долгое время получила возможность использовать свои навыки, и это вызвало естественную радость быть полезной, но приносить пользу она могла только при наличии тяжело раненных. Ей нравилось лечить солдат, но в то же время чужая боль доставляла неимоверные страдания. Поняв это, я проникся к ней ещё большим уважением.

– Справляюсь, но боюсь, что Роберт расстроится, если ему останется слишком мало задач.

– Он здоров физически. Психика стабильна. Ррвётся порррвать всех злобных инопланетян, – Кая изящно грассировала и захихикала, когда в поле зрения появился Роберт Майн.

– Рад вас видеть, адмирал, – я попытался обнаружить у него включенные расширения, но сигнатуры показывали только живую плоть, – Выглядите лучше.

– Да. Помолодел, – Майн криво усмехнулся, и стало понятно, что депрессия ещё не полностью побеждена.

– Мне бы ваш совет, а лучше снова вернуться в поле.

Светло-серые глаза адмирала потемнели, став холоднее и сосредоточеннее.

– Я почти готов. Через пару часов. Какой совет?

Кая покачала головой, понимая, что спорить с Майном о выписке бессмысленно, но не стала возражать.

– Мы всё ещё дрейфуем близ Надонии. И я не знаю, куда направить корабль. Интуиция молчит.

– Оставь здесь. Систему атаковали не просто так, – Майн говорил с уверенностью.

– Может это было случайное столкновение?

– Столкновение – да. Нас тут не ждали. Зачем мы посылаем беспилотные миссии? – адмирал не стал дожидаться ответа, – Для сбора данных и доставки автоматического оборудования. А что тут можно изучать? Наши души!

Роберт Майн говорил с жаром фанатика, но в его словах отчасти был смысл. Я отключил связь и отдал команду занимать геостационарную орбиту. До конца моей вахты оставалось всего несколько часов. Груз управления даже одним кораблём тяготил, а флот людей отнимал всю жизнь без остатка. Я чувствовал, как старею, хоть и был подготовлен к любой ответственности.

Когда Роберт Майн наконец прибыл на капитанский мостик, я просматривал сводки разведки.

– Адмирал флота Роберт Майн готов принять пост! – голос старика заметно помолодел, форма хорошо сидела, не было во взгляде ни капли безысходности.

– Исполняющий обязанности Вячеслав Жданов готов сдать пост, – ответил я с облегчением.

Импланты Майна приняли на себя информационную нагрузку, и я заметил, что ноги старика слегка дрогнули в коленях.

– Как тебе моё кресло?

Я поморщился и Штайн со знанием дела добавил:

– У Германа ещё сложнее… Готов к следующей миссии?

В ответ я кивнул и рассказал о своих соображениях по поводу эквилайта. Майн выслушал внимательно, не перебивая и, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, сказал:

– В твоём распоряжении десять кораблей-маток. Соответственно десять капитанов в подчинении.

От удивления мои брови поползли вверх.

– Я буду с десятью кораблями заниматься расследованием коррупционных сделок, во время атак чужих?

Адмирал покачал головой и несколько раз цокнул.

– Мониторинг выявил нарушение из-за случайной человеческой ошибки. Их деятельность может продолжаться уже много лет…

– Да я понимаю важность дела! – не сдержавшись, я перебил адмирала, – Зачем мне такая огневая мощь?

Адмирал молча включил монитор своей консоли. Кисти, сохранившие ловкость, быстро вводили команды порхая в воздухе по видимым только Майну элементам управления. Псевдоповерхность (монитора нет, как такового, изображение формируется лазерами в области пространства, прим. авт.) запестрела таблицами. Несколько строк оказалось выделено цветом:

"Планетарная оборона класса А. Коды доступа установок расшифрованы на 39%."

Я понял, что мне показывал Роберт Майн. Планета принадлежала корпорации, выступавшей на стороне пиратов, и до сих пор ещё велась работа по захвату управления её боевыми платформами. Наши военные корабли попросту не могли находиться на её орбите, иначе на них обрушивался автоматический и неуправляемый людьми мощный огонь.

– Если чужие там закрепились, то блокада системы без крупного флота будет невозможной. И я не дам гарантии, что они не завладеют оружейными платформами на орбитах. Корабли, естественно, будут держаться на расстоянии, не всплывая, но в постоянной готовности, если что-то пойдёт не так, – Майн тяжело вздохнул, – Среди населения ещё встречаются наши противники… Задача ясна?

– Более чем, – мне стало стыдно. Слишком часто меня хвалили в последние дни, а оказалось, что я ещё не всё могу учитывать в режиме реального времени.

В этот раз мне не нужно было готовить легенду. На Веронике располагались крупные промышленные центры с жилыми городами, и космопорт ежедневно пропускал десятки людей. Нужно было только обычное удостоверение личности для рабочего, которое я создал за несколько минут.

По бортовому времени наступал вечер. За многие века в космосе, где в понятиях "день" и "ночь" нет никакого смысла, люди оставались привязаны к суточным ритмам. Препараты и расширения позволяли без вреда для тела не спать неделями, но психика требовала отдыха, и после марафонов бодрствования мы лишались способности творить, становились инертными.

Я лежал в кровати и смотрел в низкий потолок каюты. В голове ворочались глыбы мыслей и скрежетали своими острыми краями друг о друга. Обычно это были шестерни добротного механизма, но не в тот раз. Сон перестал казаться достижимым, и я поднялся с постели. Несколько минут ушло на то, чтобы добраться до ближайшего иллюминатора и с удовольствием разглядывать поверхность планеты, находящейся далеко внизу. Очень хотелось остаться в этом мгновении хотя бы на несколько часов. Созерцать.

– Не спится? – я не слышал, как Кая подошла, – Хотите выдам снотворное… – Доктор поняла, что сказала глупость и ухмыльнулась, – А мне всегда было интересно: вы контролируете свою биохимию сознательно, но сознание в немалой степени контролируется химией. Нет ли тут парадокса?

– Тренировки развивают способность решать, когда можно позволить себе быть собой, – ответил я и похлопал по дивану, предлагая присесть.

Кая отрицательно помотала головой:

– Последняя операция через 10 минут. И я надеюсь, что больше никому никогда не понадоблюсь в качестве военного хирурга.

– Это хорошее желание, достойное лучших врачей.

Кая крепко пожала мою протянутую руку и ушла, тихо шелестя подошвами своих сабо.

Я зажмурился, по привычке концентрируясь на мыслях. Загорски самоотверженно выполняла свою работу впервые за несколько лет, а когда-нибудь человечество поголовно будет оснащено роем наномашин в крови, чтобы излечивать любую болезнь или рану. Тогда такие, как Кая смогут вздохнуть с облегчением и превратятся в инженеров, создающих и программирующих эти машины. А в кого превращусь я? Ведь мы обязательно научимся обходиться без насилия, иначе ведь всё бессмысленно.