Читать книгу Феномен одиночества - Деймас Рэд - Страница 5

Корабль-носитель горел множеством огней, словно готовился к парадному смотру, на самом же деле иллюминация означала близящийся экстренный нырок в другую часть вселенной. Большинство гражданских судов пропускали предстартовую проверку, но военные продолжали придерживаться старых протоколов безопасности вне боевой обстановки.

– А куда они торопятся? – спросил я у Петра, что сидел в кресле напротив в лёгкой лётной форме.

– Локальная пострелушка. Конфликт интересов пяти молодых колоний из-за прав на разработку потухшей звезды. Они долго копили в себе… всякое, а теперь решили покрыть этим… накопленным… всё вокруг. Даже кто-то догадался сделать из мёртвой звезды большущую бомбу. Теперь эвакуация, блокада, высадка, зачистка. Не всякий боевой звездолёт выдержит взрыв такой мощности, поэтому туда сгоняют многих «маток».

– Нас не туда ли отправить хотят? – засомневался я.

– Нет. Туда полетит другая группа быстрого реагирования. Мы вообще-то уже несколько лет вольные наёмники: даже не могу представить зачем нас собрали. Мы с ребятами уволились в запас сразу после резни на болотах. Ты вот суперагент! Ты и должен всё знать.

– Майн объяснит. И в этот раз я шага не ступлю, пока не узнаю всю подноготную.

– Стыковка! – Рыбак виртуозно маневрировал между малыми судами, снующими вокруг шлюзов носителя, и уверенно шёл внутрь гиганта.

Пару минут спустя мы стояли перед адмиралом. Ребята держались с гонором, свойственным наёмникам: переминались с ноги на ногу и держали руки за спиной.

– Вольно, – больше для порядка сказал Майн. Шум прибывающих истребителей, плотно пакующихся на массивные рамы, едва позволял разобрать его слова, – Пройдёмте на мостик, в моей каюте я всё объясню.

Сколько я помнил Роберта Майна, адмирал всегда любил сумерки, в его каюте царил полумрак, размежёванный свечением мониторов и несколькими тусклыми лампами.

– Жданов уже в курсе некоторых моментов, но до полной картины не хватает многих данных, – начал Майн, – Я должен взять с вас подписку о неразглашении. Данные касаются безопасности человеческой цивилизации в целом. Подумайте прежде, чем соглашаться. Это не пафосные слова. Всё серьёзно.

По моей спине побежали мурашки. Адмирал при мне говорил эти слова второй раз. Первый перед тем, как нас, ещё совсем желторотиков, бросили в мясорубку «Пиратской Войны», в которой дотла выгорело больше десятка населённых планет, то был единственный за всю космическую эпоху конфликт такого масштаба. Когда число жертв переваливает за первый миллиард, любые слова становятся слишком пафосными и пошлыми.

Трое десантников, мой язык никогда не повернётся назвать их бывшими, единым организмом шагнули вперёд и приняли под козырёк. А я остался стоять на месте. Я ждал объяснений.

– Вячеслав, ты получишь исчерпывающую информацию… И ТЫ, – он выделил это слово, – можешь отказаться на любом этапе операции.

Мне стало жаль адмирала. Он выглядел не просто постаревшим, а уставшим от жизни вообще. Он держался, но руки его тряслись, на лице оставались следы вчерашнего алкоголя. Импланты были включены и транслировали мне его состояние. У Майна был запущенный рак желудка. По сути, лечение этой болезни не занимает больше нескольких часов, но старый вояка не хотел выздоровления. Он уже сделал выбор и брёл навстречу вечной побирушки с косой. Что ж, Роберт, ты прожил полную событий и тяжёлых решений жизнь.

– Согласен, – сделав шаг вперёд, я впервые за последние несколько лет снял с плеча и надел лётный подшлемник и по-военному, как положено, отдал честь. Адмирал кивнул мне и чуть улыбнулся краешком губ.

– Уже довольно долгое время мы владеем знаниями о человеческом посмертии. Души способны к осознанным действиям вне телесной оболочки. Более того им доступны знания и способы воздействия на материальный мир, что за границами возможностей живых людей. Экспериментально доказано: имея достаточный запас неизвестной нам энергии они могут существовать без носителей, вероятно, бесконечно долго. Сознание их чуждо нам, а логика совершенно не поддаётся осмыслению. Наши интересы никогда раньше не пересекались…

Майн замолчал, давая осмыслить сказанное, а на лицах десантников появилось недоумение и скепсис. Они постоянно переглядывались, а Олег даже начал движение рукой у виска, но, спохватившись, остановился. Человечество знало и фиксировало посмертные образования. Души умерших существовали несколько часов, иногда несколько дней и всегда бесследно исчезали.

– Так было до недавнего времени, – продолжил адмирал, – Независимо друг от друга в разные эпохи находились люди способные к большему. Пророки, святые, будды. Как только их не называли. Эти люди отличались… – адмирал помолчал, подбирая нужное слово, – Чем-то нам неведомым. Видимо мир изменился… На планете Талим произошёл инцидент. Там был Пророк, способный запустить цепную реакцию перехода огромного числа живых людей на "новый уровень бытия". Он хотел сделать нас всех бессмертными существами сродни мифическим богам – так докладывала разведка, – Майн несколько раз глубоко вдохнул и поморщился – ему стало тяжело произносить длинные речи.

Мы слушали, не перебивая, молча. Казалось, что стоит ущипнуть себя и всё окажется наваждением, распадающимся сном. Я не был готов принять слова Майна. Да, люди научились регистрировать посмертные энергетические всплески, фиксировать изображения призраков умерших. Однако взаимодействие с ними считалось невозможным. Несколько десятилетий после открытий и первых признанных данных была шумиха. Потом все привыкли и успокоились. Мы до сих пор не могли ответить на многие вопросы о мире, а в эпоху путешествий на сверхсветовых скоростях не имели права объяснять всё непонятное глупой отмазкой, что так решил бог. Адмирал налил воды в стакан и отпил, чтоб промочить горло.

– Учёные проводили множество экспериментов в этих областях. Уже есть барьер, способный временно удерживать души внутри себя, – Майн скривился, сделав паузу, – Давно появились системы способные засечь призраков, но ещё никогда за всю историю ОНИ не представляли угрозы для всего человечества. Сектор, где расположена Надония, потерян. С ним нет связи. Там не было живых, только машины: телеметрия, разведывательные корабли. Теперь всё это молчит. Мы не знаем, что делать. Нет никакой информации. Только несколько записей.

Майн указал рукой на монитор на стене и жестом запустил видеоролик. Запись велась автоматическим зондом. Огромные деревья от края и до края горизонта. Видимость на высоте десятка метров была хорошей, но почву и подлесок скрадывал туман. Я сразу узнал пейзаж болотной планеты. Где-то внизу суетились её обитатели, жестокие, хищные, жадные до крови твари. Их не было видно, но звукоряд содержал глухое ворчание, доносившееся снизу. Зонд летел вперёд к закату, и продолжал съёмку. Показалась поляна размером с небольшую площадь. Среди небольших холмиков блестели лужицы со стоячей водой. В центре открытого пространства расположились высокие каменные столбы в три-четыре обхвата, образуя круг, словно каменные тролли водили хоровод и были застигнуты солнцем. Между ними ходили призраки и напевали что-то протяжное и заунывное. Прозрачные фигуры внезапно замерли и все как один посмотрели в объектив автоматического устройства. Всполох сине-зелёного цвета прошёл наискось по экрану и зонд ослеп. Сбоку экрана побежали строки данных о перемещениях и положении в пространстве. Разведчик падал. Его запас энергии быстро таял. Запись прервалась.

– Что они делали? – спросил Посол.

– Не знаем. Энергетическая волна уничтожила только некоторые части машины, давая возможность передать данные. Возможно, это предупреждение. Надеюсь, что не угроза.

– Значит, мы и наши души – это совершенно разные вещи? – Олег выглядел озадаченным, но не сбитым с толку – он продолжил размышлять вслух, расхаживая по комнате.

– Мы, получается, часть, а они целое. Или наоборот?

Медведь посмотрел на нас, тряхнул головой и, сев на край стола, склонился над терминалом. Он прокручивал запись туда-сюда в поисках чего-то и всё больше хмурился. Мы смотрели ему через плечо и не мешали, потому что своих идей пока больше ни у кого не было.

– Кажется, нашёл, – палец Олега указывал на едва заметный рисунок на одном из сателлитов: концентрические окружности, образованные мелкими иероглифами или символами, – Духи не рисуют на камнях, ведь так?

– Только точно не разобрать что там, – на пределе возможностей технари пытались улучшить картинку, но ничего не выходило, – ответил Майн, – Есть другая запись с хорошим планом похожего рисунка, – Майн запустил следующий видеофайл.

Ещё один зонд снимал похожий или тот же каменный круг. Запись длилась несколько секунд, а потом так же внезапно прервалась. Теперь на каменной поверхности можно было разглядеть правильный круг с вписанными в него символами. Руническая вязь не поддавалась расшифровке с ходу. Известные моим сопроцессорам народы не пользовались подобной письменностью. Но в красивом рисунке было что-то очень знакомое, нечто касалось границы сознания и ускользало за пределы восприятия.

– Расшифровали? – спросил Посол.

– Нет, – ответил Штайн и опустил голову, – Письмена невозможно расшифровать. Это какой-то код, записанный старинными буквицами. Очень похожие были у ваших далёких предков ещё до кириллицы. Но в этой их комбинации нет смысла – набор звуков, приятный для слуха. Большего мы понять не смогли. Сама грамота славян была полностью замещена в конце 10 века нашей эры, язык изменился. У нас даже нет ни одного источника, только косвенные упоминания, что было нечто подобное, и отдельные таблицы соответствий знаков и звуков.

– А можно прослушать этот набор звуков? – попросил Посол.

Адмирал включил запись и машинный голос четко произнося отдельные звуки раздался из акустической системы.

"Весьи ведо мал. Рочь наго. Сумли ром снеть. Аове выть еже нави."

– Скорее всего, – сказал адмирал, – звучание не точное. Но ничего другого нет.

– То есть письмена духов сродни старорусскому языку, потерянному и забытому, – Я говорил тихо, спокойно, – Не знаю как вы, но я не верю, что души станут пользоваться человеческим письмом.

– А ты поверишь, что твои предки стали пользоваться письмом душ? – Роберт внимательно смотрел на меня.

– Вообще возможно, но как? У душ нет горла и языка. А людям зачем записывать то, что не понимают?

– Мы много потеряли с тех пор. Шаманы входили в связь. Пророки читали будущее. Мир технологий всё ещё моложе того старого. Кто знает, может…

– Штайн, ты обещал говорить всё! – я начал закипать, – Не неси этой чепухи! Мы не идиоты!

– Факты я выдам все, а в душу свою я не пущу. Можешь считать, что я поверил в бога на старости лет.

– Каков прогноз? – спросил Олег.

– А нет его. Им, – Штайн ткнул в монитор пальцем, – не нужны ресурсы, территории, технологии. Даже не представляю, что им надо. Ты единственный, Слава, кто входил с ними в контакт, судя по отчёту с Талима.

– Значит спрошу при встрече.

Мы разошлись молча. Желания снова попасть на болота не было. Но кто, кроме нас? Десант всегда отвечал этим вопросом на любой приказ, и менять порядки ещё не пришло время.

Я лёг в своё ложе в каюте и включил программу свободного сна. До высадки хотелось просто по-человечески выспаться, но я внезапно подскочил – течение мыслей, обычно ровное и непрерывное, скачками пронеслось по последним событиям. Я быстро оделся и отправился к адмиралу.

– Пророк на Талиме не единственный? – спросил я Роберта, едва открылась дверь в его кабинет.

Адмирал посмотрел на меня и снова опустил взгляд на монитор, немного помолчал и предложил жестом пройти в каюту.

– Садись, Слава. Пророк не единственный. Вернее, не единственный, кто может инициировать переход.

– Кто ещё может? – я произносил слова спокойно, не выдавая эмоций, а сам боролся с желанием завыть.

– Да много кто. Ещё лет сто назад уже были технологии, способные определить всю эту чертовщину. А почему сейчас? Я не знаю.

– А может быть переход уже начался? Может нам остаётся только смириться и ждать развязки?

– Нет. Это плохой вариант. Слав, ты представляешь себе мир без людей? Меня мурашки пробирают, когда я представляю пустые планеты. Всё рассыпается, а между заброшенными зданиями ходят призраки. Мне страшно от этого.

– Я вот думаю, что мы слишком мало знаем. Тем более теперь, когда они выбрали себе планету. Что-то строят, как-то общаются. Их цивилизация может сменить нашу. А может мы сами захотим этого, когда изучим их.

– А если нет? Есть мнение, что они – тупик. В неизвестной пока форме сохраняется статичная личность, – адмирал посмотрел на меня, и мне передался его страх. Иррациональный, непознаваемый ужас. Что-то было неправильно во всём этом, но я не знал, что именно, – То есть, по сути, это очень подробные и точные надгробия умерших. И они не способны сделать ничего нового, а только повторяют какие-то действия своих прототипов. Понимаешь? Что если это зомби с псевдоразумом, обладающие неподвластными нам способностями?

– Я сделаю всё как надо.

Штайн подошёл ко мне и обнял за плечи. Он смотрел в глаза и пытался найти себе оправдание в моих мыслях.

– А я уверен в тебе, – старик вздохнул и повернулся к своему монитору, – Я боялся, что ты узнаешь отдельные факты и сорвёшься. А ещё я боялся, что ты сочтёшь меня предателем.

– У меня есть основания?

– Я давно знаю всё это… Выглядит, будто тебя послали убить неугодного пророка.

– Кто отдал приказ убить мальчишку?

Штайн вздрогнул от вопроса, хоть и ожидал его. Генерал рывками тянул воздух, и его ноздри дрожали.

– Не знаю. Есть третья сторона. Она проявилась совсем недавно. В разных концах обитаемых частей галактики одновременно появились люди, которые подстрекали, занимались подготовкой к терактам. Всё это без видимой причины. Проводился глубокий анализ, но данных по "этим" ещё меньше.

Я на секунду задумался:

– Роберт, а если это братья по разуму, которых мы так долго ищем? Может они уже сами перешли на новый уровень бытия? Или как-то иначе решили эту проблему? А теперь вмешиваются в нашу историю?

– Не частИ, – прервал меня адмирал, – Мы обжили сотни миров и нигде не встретили разумные формы, тем более цивилизованные.

– Так поэтому и не встретили, что они все уже перешли в души или как это назвать! – мысль не давала мне нормально вдохнуть, внутри грудной клетки возникло онемение. Аугментации зафиксировали очень сильное возбуждение, и на внутреннем мониторе появилось предложение купировать его инъекцией гормонов. Я мысленно смахнул надпись – уж очень хотелось чувствовать всё.

– Вячеслав, если есть цивилизации разумных призраков, то мы умеем их обнаруживать, – тихо произнёс адмирал и нажал несколько клавиш, – Я готовился к этому разговору. Смотри.

На стене появилась проекция с изображением звёздной системы. Я не сразу опознал место. Это была Земля 3. Первая удачная колония людей. И первая, которая погибла в Пиратской войне. Автоматический зонд передавал чёткую картинку: огромные корабли-носители инженерной ассоциации сгрудились у планеты и высыпали в пространство рой мелких машин.

– Это три месяца назад происходило, – тихо проговорил адмирал и ускорил воспроизведение на несколько секунд.

Аппараты выстроились в трёхмерную сеть, я подключился к терминалу напрямую и считывал данные, что не входили в видеоряд. Многое мне было непонятным, но в общих чертах стало ясно, что машины образуют подобие приёмо-передающей радиоустановки. Майн вернул нормальную скорость видео в тот момент, когда произошло включение. Данных добавилось, и я едва успевал их обрабатывать. По показаниям планетарная система была безжизненной: ни живых, ни призраков. Лишь немногие уцелевшие бактерии, простейшие и лишайники выжили и успешно адаптировались к условиям.

Адмирал откашлялся, словно хотел что-то сказать, но только ткнул пальцем в изображение. Картинка увеличилась и сфокусировалась на единственном корабле, окружённом полем, обозначенным как "сдерживающее омега-структуры". По транспорту один из носителей выпустил заряд лазера. Я видел, как луч несётся через пространство и разрывает незащищённую посудину. "Сдерживающее" поле судёнышка растаяло и по экрану заметались сигнатуры, помеченные знаком "омега". Теперь их клетка разрослась до границ, очерченных сетью радиоустановки.

– Теперь понятно, почему они нас ненавидят, – сказал я и посмотрел в глаза Майну, – В чём суть этого?

– Они не идут на контакт. Мы должны были их заставить. Мы держали их так неделю. Показывали знаки, выпускали дронов со световой сигнализацией… Нашлось два добровольца, которые выходили в лёгких скафандрах в область ловушки. Результат нулевой.

Адмирал, постукивая пальцами по столу, перемотал запись в конец.

– Это последние минуты, – сказал он, – Тут всё просто.

Один за одним отключались сектора сдерживающего поля и омега-структуры пропадали с экрана. Наконец показания стали самыми обычными и началось сворачивание всей группы кораблей.

– Они просто растворились? – спросил я, уже зная ответ.

– Исчезли без следа. При прыжках кораблей можно поймать остаточную деформацию пространства прежде, чем она рассосётся, а тут вообще ничего.

Я покинул каюту адмирала в глубокой задумчивости. Мне очень не хотелось считать себя вымирающим видом, даже не понявшим того, кто выступал на замену. Казалось, что привычная обстановка среди корабельных переходов, успокоит разум и даст возможность найти, пусть не ответы, но хотя бы направления их поиска. Через час бесплодных блужданий я вернулся к себе и лёг в капсулу гибернации. Промелькнула показавшаяся очень важной мысль: в какой среде живут души? Что для них среда обитания?