Читать книгу Дверь в декабрь - Дин Кунц - Страница 12

Доктор Рафаэль Йбарра, главный педиатр больницы «Вэлью медикэл», встретился с Лаурой в маленькой комнатке рядом с сестринским постом, в которой сотрудники пили кофе. У одной стены стояли два торговых автомата. Рядом с ними погромыхивала машина для приготовления льда. За спиной Лауры тихонько гудел холодильник. Она сидела напротив Йбарры за длинным столом, на котором лежали зачитанные до дыр журналы и стояли две пепельницы, полные окурков.

Педиатр, смуглый, хрупкий, с правильными чертами лица, держался крайне формально. Его идеально расчесанные волосы напоминали лакированный парик. Лаура отметила и стоящий колом ворот рубашки, и безупречный узел галстука, и сшитый по фигуре белый халат. Ходил он так, словно боялся испачкать туфли, сидел, расправив плечи и подняв голову. Оглядел крошки и пепел от сигарет на столе, поморщился и оставил руки на коленях.

Лаура решила, что этот мужчина ей не нравится.

Говорил доктор Йбарра властно, рубя слова:

– Физически ваша дочь в хорошем состоянии, на удивление хорошем, учитывая обстоятельства. У нее недостаток веса, но не такой уж и большой. На правой руке синяк от многочисленных внутривенных инъекций, которые делались не очень умело. В уретре небольшое воспаление, причиной которого, вероятно, являлся катетер. Я прописал ей необходимое лекарство. И это все проблемы, связанные с ее физическим состоянием.

Лаура кивнула:

– Я знаю. И приехала, чтобы увезти ее домой.

– Нет, нет, я бы этого не советовал, – покачал головой доктор Йбарра. – Во-первых, вам будет слишком сложно обеспечить ей должный уход на дому.

– Она ничем не больна?

– Нет, но…

– Она не доставляет неудобств?

– Нет. Пользуется туалетом.

– Она может сама есть?

– В принципе да. Ее нужно начать кормить, но потом она ест сама. Но за ней нужно следить, потому что после нескольких ложек она вроде бы забывает, что делает, теряет интерес к еде. Ей нужно говорить, что она должна есть и дальше. И помогать одеваться.

– Я со всем этим справлюсь.

– И все-таки мне бы не хотелось ее отпускать, – гнул свое Йбарра.

– Но прошлой ночью доктор Пантагельо сказал…

При упоминании Пантагельо Йбарра поморщился. В его голосе слышалось пренебрежение.

– Доктор Пантагельо только осенью закончил ординатуру и подписал контракт с нашей больницей месяц тому назад. Я же здесь главный педиатр, и, по моему мнению, вашей дочери лучше остаться здесь.

– Надолго?

– Ее состояние характеризуется симптомами, возникающими у ребенка при длительном пребывании в заточении и при жестоком обращении. Ей следует остаться у нас, пока мы не проведем полное психиатрическое обследование. На это уйдет неделя… может, десять дней.

– Нет.

– Для ребенка это будет наилучший вариант. – От голоса так и веяло холодом. И возникали серьезные сомнения в том, что доктора Йбарру действительно волновало благополучие ребенка.

Так что Лаура не могла не задаться вопросом: «А что чувствуют дети, имея дело с таким суровым врачом?»

– Я сама детский психиатр, – ответила она. – Так что смогу оценить ее состояние и окружить должной заботой дома.

– Лечить собственную дочь? – Йбарра вскинул брови. – Не думаю, что это разумно.

– Я с вами не согласна, – она не собиралась объяснять этому человеку свои резоны.

– Послушайте, после проведения обследования и определения лечения мы сможем провести его здесь. У вас дома нет необходимого оборудования.

Лаура нахмурилась:

– Оборудования? Какого оборудования? О каком, собственно, лечении вы говорите?

– Это решать доктору Гехагену в отделении психиатрии. Но если Мелани будет оставаться в таком состоянии, или оно будет ухудшаться… я думаю, он порекомендует барбитураты и электросудорожную терапию…

– Черта с два! – резко бросила Лаура, отодвинула стул, вскочила.

Йбарра моргнул, удивленный ее враждебностью.

– Наркотики и электрошок – именно этим, среди прочего, и потчевал ее отец, будь он проклят, последние шесть лет.

– Но, разумеется, мы будем использовать другие наркотики и другой электрошок, да и наши намерения…

– Да, конечно, но откуда Мелани знать, какие у вас намерения? Я знаю, для некоторых пациентов барбитураты и даже электросудорожная терапия дают хорошие результаты, но для моей дочери они не годятся. Ей нужно вернуть уверенность в себе, чувство собственного достоинства. Ее нужно освободить от страха и боли. Ей нужны спокойствие и постоянство. Ей нужно… чтобы ее любили.

Йбарра пожал плечами:

– Вы не подвергнете опасности здоровье девочки, забирая ее домой сегодня, поэтому у меня нет возможности запретить вам уйти вместе с ней.

– Вот и прекрасно, – подвела черту Лаура.

* * *

Труповозка уехала, но технические эксперты еще продолжали возиться с «Вольво», когда Керри Берн, один из патрульных, подошел к Дэну Холдейну.

– Звонок из Ист-Вэлью, от капитана Мондейла.

– Ага. Нашего достопочтенного и славного капитана.

– Он хочет немедленно вас видеть.

– Он по мне соскучился?

– Причина не называлась.

– Готов спорить, соскучился.

– У вас с Мондейлом что-то личное?

– Конечно же, нет. То есть Мондейл, возможно, и гей, но я западаю только на женщин.

– Вы понимаете, о чем я. Вы же терпеть друг друга не можете!

– Неужели это заметно? – игриво спросил Холдейн.

– А заметно, что собаки не любят кошек?

– Скажем так, если я буду гореть ярким пламенем, а у Росса Мондейла будет единственное в радиусе десяти миль ведро с водой, я предпочту гасить огонь собственной слюной.

– Тогда мне все ясно. Так вы возвращаетесь в Ист-Вэлью?

– Он же мне приказал, не так ли?

– Но вы туда поедете? Я должен позвонить и подтвердить.

– Конечно.

– Так я звоню и говорю, что вы уже выехали.

– Абсолютно.

Керри направился к своей патрульной машине, а Дэн сел за руль седана. Выехал с автомобильной стоянки и повернул к центру города, тогда как Ист-Вэлью и Росс Мондейл находились в противоположной стороне.

* * *

До разговора с доктором Йбаррой Лаура позвонила в частную охранную фирму, порекомендованную Дэном Холдейном. И к тому времени, когда она, переговорив с Йбаррой, одела Мелани в джинсы, клетчатую синюю блузку и кроссовки и подписала все необходимые для выписки документы, в больницу уже прибыл сотрудник «Калифорния паладин».

Звали его Эрл Бентон, и выглядел он как деревенский парень, который однажды проснулся не в том доме, и ему пришлось брать одежду из гардероба банкира. Его светлые волосы были зачесаны назад, модно подбриты на висках, не парикмахером – стилистом, но ему это совершенно не шло. Его простецкое, с грубыми чертами лицо куда лучше сочеталось бы с торчащими во все стороны вихрами. Шея диаметром в добрые семнадцать дюймов буквально рвалась из воротничка рубашки от Ива Сен-Лорана. Чувствовалось, что ему неуютно в сером костюме-тройке. А его огромные, с толстыми пальцами кисти просто не могли выглядеть изящными, однако маникюр ему явно делал профессионал.

Лаура могла с первого взгляда сказать, что Эрл – один из тех десятков тысяч людей, что ежегодно приезжают в Лос-Анджелес, чтобы подняться по социальной лестнице, и ему, похоже, это удалось. Более того, она предположила, что он будет подниматься и дальше, обтачивая свои грубые углы и все более обживаясь в костюмах известных модельеров. Он ей понравился. И широкой, обаятельной улыбкой, и манерой держаться, и цепким, наблюдательным взглядом. Они встретились в коридоре, около двери в палату Мелани, а после того, как Лаура более детально, чем по телефону, объяснила ситуацию, она спросила:

– Вы вооружены?

– Да, мэм.

– Хорошо.

– Я буду с вами до полуночи, – добавил Эрл, – а потом меня сменит другой наш сотрудник.

– Отлично.

Через пару минут, когда Лаура вывела Мелани из палаты, Эрл присел рядом с малышкой на корточки.

– Какая ты красивая девочка.

Мелани промолчала.

– Должен отметить, ты очень напоминаешь мне мою сестру Эмму.

Мелани смотрела сквозь него.

Взяв вялую руку девочки в свои две, огромные, как лопаты, Эл продолжил, словно это был диалог, а не монолог:

– Эмма, она на девять лет моложе меня, сейчас учится в первом классе средней школы. Она вырастила двух призовых бычков, моя Эмма. Теперь у нее целая коллекция премиальных ленточек, штук двадцать, не меньше, с различных конкурсов, включая выставки домашних животных на ярмарках трех округов. Ты что-нибудь знаешь насчет бычков? Любишь животных? Бычки, они лучше всех. У них такие милые мордашки. Готов спорить, ты бы с ними отлично ладила, так же как Эмма.

Глядя на то, как Эрл Бентон воркует с Мелани, Лаура поняла, что он все больше и больше ей нравится.

– Отныне, Мелани, тебе не о чем волноваться, понимаешь? – спросил он. – Я – твой друг, а пока Эрл Бентон твой друг, никто не посмеет даже косо на тебя посмотреть.

Девочка, похоже, и не подозревала о его присутствии.

Он отпустил ее ручку, и она, как плеть, упала вниз, повисла вдоль бока.

Эрл поднялся, повел плечами, чтобы расправить пиджак, повернулся к Лауре.

– Так вы говорите, вина за то, что она такая, лежит на ее отце?

– Он – один из тех, кто несет за это ответственность, – ответила Лаура.

– И он… мертв?

– Да.

– Но кто-то из остальных еще жив, не так ли?

– Да.

– С удовольствием бы встретился с одним из них. И поговорил. Наедине. С большим удовольствием. – В голосе Эрла слышались резкие нотки, глаза вспыхнули ледяным светом. И впервые Лаура поняла, что этот человек очень и очень опасен для своих врагов.

Ей это тоже понравилось.

– А теперь, мэм… доктор Маккэффри, так, полагаю, мне следует к вам обращаться, когда мы будем выходить отсюда, я пойду первым. Я знаю, джентльмены так не поступают, но отныне я буду практически всюду идти на пару шагов впереди, можно сказать, разведывать дорогу.

– Я уверена, никто не будет стрелять в нас ясным днем, – ответила Лаура.

– Может, и не будет. Но я все равно пойду первым.

– Хорошо.

– Если я попрошу вас что-то сделать, делайте незамедлительно, и никаких вопросов. Понятно?

Она кивнула.

– Возможно, я не буду кричать. Возможно, скажу «бегите» или «ложитесь на землю» приятным голосом, каким говорят: «Добрый день». Так что будьте начеку.

– Я понимаю.

– Хорошо. Я уверен, все у нас будет хорошо. А теперь, дорогие дамы, вы готовы к отъезду домой?

Они направились к лифту, спустились в вестибюль.

Как минимум тысячу раз за последние шесть лет Лаура грезила о том знаменательном дне, когда она приведет Мелани домой. Она представляла себе, что это будет самый счастливый день в ее жизни. И никак не думала, что ей понадобится прибегать к услугам телохранителя.