Читать книгу Два друга – недруга: Есенин плюс Мариенгоф - Джабраил Алиев - Страница 14

Утро ворвалось в комнату внезапно и осветлило ее желтыми лучами раннего солнца.

И спустя некоторое время комната уже стала заливаться оранжево – кровавым отсветом.

Есенин, лежа на кровати и закинув руки за голову, обращается к Мариенгофу.

– Знаешь Толя, а я ведь работаю над книжкой о нашем имажинизме.

Он, слегка зевнув, стал, сверлить Анатолия своим цепким пронзительным взглядом.

– А я тоже Сережа, – обрадовано воскликнул Мариенгоф, попивая в это время дешевый суррогатный кофе и сидя на своей кровати прямо в исподнем.

– Назову свою статью «Буян – остров». Кажется очень хорошее название. Ты не находишь?

– Вроде ничего, – задумался Есенин, а я вот пока не решил, как называть. Хотя нет, думаю назвать «Ключи Марии».

– Почему так?

– Долго объяснять.

– А хочешь, вместе придумаем название.

– Не надо. Я сам себе голова.

В этот момент в двери тихо постучались. Это был Гусев – Оренбургский.

Писатель улыбнулся и немного смущенно спросил:

– Чаю не найдется. Сам не приметил, как закончился, а идти с утра в лавку лень.

– Найдется, – откликнулся Мариенгоф. Вчера только купил. Как раз хотел на кухню отнести. А может кофе? Правда, оно не очень хорошее.

– Нет, – сощурил и без того узкие глаза Гусев – Оренбургский. Я люблю чай.

Есенин откинул одеяло, несколько раз подпрыгнул, делая что- то вроде зарядки и сказал, обращаясь к пожилому литератору.

– Мы с Анатолием решили переехать жить на новое место. Как вы на это смотрите Сергей Иванович? Ведь могут отнять квартиру. Вам есть куда переселиться?

Гусев – Оренбургский улыбнулся в усы.

– Понимаю, Рукавишников всем уже порядком надоел. Не получилось у нас полноценной коммуны. Нет тут нормального жития. И правильно делаете. Тоже кстати уезжаю.

– Куда? – спросили с любопытством поэты.

– В Крым. Там у меня родственники живут.

– А там, какая власть? – спросил Мариенгоф.

– Не знаю, – искренне ответил писатель.

И тут же махнул рукой:

– А не все ли равно.

* * *

Наконец Есенин и Мариенгоф переехали в Богословский переулок.

И после этого оба напросились на прием к председателю Моссовета Льву Каменеву и все объяснили ему.

Каменев усмехнулся и сказал, что раз такое дело, то оставшегося в квартире Рукавишникова переселят в здание Пролеткульта.

– Там еще находится журналист Тимофеев, – подсказал Есенин.

– Место в общежитии найдется для всех, – констатировал Каменев.

Помолчал немного и, покачав головой, добавил:

– А ведь неплохой писатель этот Рукавишников. Я его роман «Проклятый род» читал, весьма занимательная вещь. – А вы читали?

– Нет, – замотали головами поэты.

– Но прочитаем, – уверил Каменева Мариенгоф.

Пользуясь, случаем, поэты попросили председателя Моссовета помочь открыть книжную лавку, а также собственное литературное кафе.

– Это для пропаганды нового искусства, – поспешно заявил Есенин.

– Да, – поддержал друга Мариенгоф. Будем продавать в лавке, как классику, так и новую революционную литературу.

– Ну а кафе зачем? – поинтересовался Лев Каменев.

– Будем зарабатывать деньги также чтением стихов, – сказал Есенин. Люди будут приходить, чтобы закусить и выпить ну заодно и стихи послушать.

Мариенгоф стараясь поймать взгляд председателя Моссовета, чуть ли не взмолился:

– Очень просим Лев Борисович помогите. Кстати будете бесплатно обедать у нас.

Каменев засмеялся и дал согласие:

– Уговорили вы меня товарищи имажинисты. Только название кафе придумайте интересное.

– Обязательно, обязательно, – закивали головами Есенин и Мариенгоф.

Когда вышли на улицу Анатолий с удовольствием констатировал:

– Ну, теперь покажем футуристам, что значит собирать народ и читать стихи. А то поэт Каменский все бахвалится: да мы такие, мы мировые. Думаю, все их посетители теперь перекочуют к нам. Такое устроим, мало не покажется.

– Откуда такая уверенность Толя? – спросил Есенин.

Сам он еще не до конца верил, что они за счет книжкой лавки и кафе смогут заработать хорошие деньги.

Но Мариенгоф почему то верил. И время показало: он оказался все-таки прав. И лавка и кафе (которое имажинисты назовут «Стойло Пегаса») стали приносить на первых порах действительно неплохой доход.

– Такую деятельность начнем, что все удивятся, – энергично размахивал руками, торжествовал Анатолий. – Во – первых мы сами неплохо пишем. Будет, что почитать. А во – вторых еще и молодежь привлечем. Вот Коля Эрдман интересные басни сочиняет. Потом можно пригласить Эмиля Кроткого. Тоже эпиграммы неплохие строчит. А главное власть к нам имажинистам лояльно относится.

– Ну ладно, – кивнул Есенин. Надо будет всем нашим сообщить эту новость.

– Да, – согласился Мариенгоф. Давай сегодня же соберемся.

– Нет, – отмахнулся Есенин. Сегодня лучше зайдем в «Домино» и хорошенько выпьем. Надо отметить такое важное дело.

– Сережа давай не сегодня, – заупрямился Мариенгоф.

– Нет, сегодня, – твердо стоял на своем Есенин. А ты если не желаешь, поезжай домой, я сам буду выпивать.

Мариенгоф нехотя согласился.

– Хорошо пойдем вдвоем. Но только пить я особо не буду.

– Не надо, – ухмыльнулся Есенин. Смотри, как я буду это делать. Так даже интереснее.

Но не выпить у Мариенгофа не получилось.

В «Домино» они встретились с Шершеневичем и Ивневым.

Поэты, правда, пили только ситро. Есенин подошел к ним и воскликнул:

– Так дело не пойдет. Мы только что получили добро от Каменева на открытие своего кафе и магазина. Это надо все-таки отметить.

– Правда что ли? – спросил, не поверив удивленно Шершеневич.

– Конечно, – воскликнул Есенин.

Ивнев молча, улыбался.

Есенин дернул за рукав Мариенгофа.

– Толя подтверди…

Мариенгоф гордо кивнул.

– Истинная, правда.

– Ну, раз такое дело не жаль потратить последние деньги, – обрадовался Шершеневич и крикнул:

– Эй, официант подавай сюда спирту, и закусить чего – нибудь. Если можно жареное мясо.

– Вот это прекрасно, – потер руки Есенин. А ты Рюрик будешь пить спирт?

– Нет! – резко отказался Ивнев, словно очнувшись от тягостного сна. У меня горло болит.

– Тем более надо, – расхохотался Есенин.

– Ну, разве что маленькую рюмочку, – осторожно предположил Ивнев и с усилием растянул свои синие тонкие губы, изобразив нечто подобие улыбки.