Читать книгу Гордость и предубеждение - Джейн Остин - Страница 17

Приглашение на вечер к тетушке не вызвало у родителей никаких возражений. Мистер и миссис Беннет с честью выдержали натиск благовоспитанности мистера Коллинза, который не хотел оставлять их дома в одиночестве, и в нужное время карета повезла пятерых сестер в сопровождении кузена в Мэритон. Переступив порог дома Филлипсов, девушки с удовольствием узнали, что мистер Уикхем принял приглашение дядюшки и приедет на вечер.

Когда все они вошли в гостиную, мистер Коллинз принялся озираться вокруг и осматривать все с восхищением. Он был так поражен красотой мебели и размерами комнаты, что начал сравнивать ее с маленьким летним залом для завтраков в Розингсе. Сначала такое сравнение не вызвало у хозяйки большого энтузиазма, но когда мистер Коллинз объяснил, что такое Розингс и кто его владелица, когда миссис Филлипс выслушала подробное описание гостиной леди Кэтрин и поняла, что там одна каминная труба стоит восемьсот фунтов, – тогда она почувствовала всю силу комплимента и перестала возмущаться сравнениями ее покоев с комнатой экономки в Розингс-парке.

До тех пор пока джентльмены не присоединились к дамам в гостиной, он описывал все величие леди Кэтрин и ее особняка, изредка вспоминая о своей скромной обители и о тех усилиях, которые он предпринял по ее благоустройству. В миссис Филлипс он нашел благодарную слушательницу, чье мнение о влиятельности гостя возрастало по мере его рассказа. Нельзя было сомневаться, что в скором времени она разнесет полученные сведения по соседям так быстро, как только сможет. Что касается девушек, то кузена они не слушали, с нетерпением ожидая музыки и со скуки рассматривая весьма посредственные подражания китайским рисункам, которые сами же и подарили тетушке. Им показалось, что прошла целая вечность до прихода джентльменов.

Наконец они появились в гостиной, и среди них мистер Уикхем. Элизабет почувствовала, что с момента первой встречи думала о нем с беспричинным восхищением. Офицеры ***ширского полка все как один были весьма достойными, воспитанными людьми, и лучшие из них пришли на вечер к мистеру Филлипсу. Но мистер Уикхем так же превосходил каждого из них самообладанием, благородными манерами и походкой, как они превосходили видом широколицего невзрачного дядюшку Филлипса, который, дыша портвейном, следовал за ними в гостиную.

Мистер Уикхем был из тех счастливчиков, на которых всегда останавливаются женские глаза. Элизабет оказалась женщиной, на которую он сам обратил внимание. Он непринужденно заговорил, и хотя повел речь всего лишь о дождливом вечере, девушка подумала, что благодаря мастерству говорящего самый банальный, самый избитый и скучный предмет может оказаться интересным.

Мистер Коллинз не мог тягаться в умении завладеть вниманием дам с такими соперниками, как мистер Уикхем и другие офицеры. Казалось, что он сделался невидимым, юные леди не обращали на него никакого внимания. Рядом с ним оставалась только добрейшая слушательница в лице миссис Филлипс, которая хотя и отвлекалась то и дело, но не забывала обильно снабжать собеседника булочками с кофе. Когда расставили карточные столики, он получил возможность отплатить ей за доброту, усевшись напротив, чтобы сыграть партию в вист.

– Я пока не слишком хорошо играю, – сказал он, – но буду рад усовершенствовать свои навыки, поскольку мое нынешнее положение в обществе…

Миссис Филлипс мягко пресекла попытки мистера Коллинза рассказать о причинах, которые к этому побудили.

Мистер Уикхем в вист не играл и был с восторгом принят у другого стола, усевшись за лото между Элизабет и Лидией. Сначала Лидия совершенно завладела его вниманием, потому что была неутомимой болтушкой, но она обожала лото и вскоре, целиком поглощенная игрой, принялась с азартом делать ставки и собирать выигрыши, позабыв обо всем на свете. Мистер Уикхем, принимая скромное участие в игре, проводил время в беседе с Элизабет, и она слушала его с удовольствием, хотя и не могла спросить о том, что ее более всего интересовало, – об истории его знакомства с мистером Дарси. Неожиданно ее любопытство было удовлетворено. Мистер Уикхем первым заговорил об этом. Он спросил, какое расстояние от Незерфилда до Мэритона. Получив ответ, он поколебался и спросил, как давно там находится мистер Дарси.

– Около месяца, – сказала Элизабет и затем, ухватившись за эту тему, добавила: – Он владелец огромного состояния в Дербишире, насколько я понимаю.

– Да, – ответил мистер Уикхем, – его состояние весьма внушительно. Около десяти тысяч в год. Вряд ли кто-нибудь даст вам более достоверные сведения об этом господине, чем я. С семьей Дарси я был связан с младенчества.

На лице Элизабет отразилось изумление.

– Вы удивлены таким заявлением, мисс Беннет? Наверное, после того, как вчера присутствовали при нашей прохладной встрече. Вы хорошо знакомы с мистером Дарси?

– Более чем достаточно, – искренне воскликнула Элизабет. – Я провела четыре дня в одном доме с ним и считаю его крайне неприятным человеком.

– Я не имею права высказывать свое мнение по поводу его обаяния и других качеств. Для этого я не гожусь. Я знаю его с давних пор и слишком близко, чтобы судить о нем беспристрастно. Но, мне кажется, ваше мнение о Дарси многих удивит, вам лучше не высказываться так откровенно. Здесь, конечно, вы в кругу семьи…

– Право, я могла бы повторить свои слова в любом доме нашей округи, кроме Незерфилда. Этого господина совсем не любят в Хертфордшире. Всем вокруг противна его гордость. Вы не найдете никого, кто отзывается о нем более благосклонно.

– Я не могу притвориться огорченным от того, что о человеке судят по заслугам, – сказал Уикхем после короткой паузы. – Но с мистером Дарси это случается не так часто. Свет ослеплен блеском его состояния, высокими связями, напуган его высокомерными аристократическими манерами, поэтому видит его только с выгодной стороны.

– За время нашего недолгого знакомства он показался мне человеком со скверным характером.

– Интересно, сколько он еще собирается пробыть в этих местах? – спросил Уикхем во время следующего перерыва в игре.

– Я не знаю, ничего не слышала о его отъезде, когда была в Незерфилде. Надеюсь, ваши планы вступить в ***ширский полк не пострадают от его присутствия по соседству?

– О нет, я не собираюсь уступать мистеру Дарси. Если ему угодно избегать меня, пусть уезжает отсюда сам. Мы не друзья, и мне тяжело его видеть, но причин избегать его у меня нет. Наоборот, это я мог бы объявить всему миру о том, как несправедливо он обошелся со мной и как больно смотреть, в какого человека он превратился. Его отец, покойный мистер Дарси, был одним из лучших людей на земле, самым преданным моим другом. С ним связаны тысячи нежнейших воспоминаний детства, именно поэтому для меня мучительны встречи с сыном такого человека. Мистер Дарси безобразно обошелся со мной, но это не имеет значения. Я мог бы простить ему что угодно, кроме того, что он не оправдал надежд и обесчестил память своего отца.

Элизабет слушала со все возрастающим интересом и сочувствовала от всего сердца, но тактично не стала задавать дальнейших вопросов.

Мистер Уикхем принялся рассуждать на более общие темы. Он высоко оценил Мэритон и окрестности и с мягкой учтивостью похвалил местное общество.

– Перспективы завязать здесь крепкие дружеские связи и хорошее общество – вот что обещал мне командир, предлагая нести службу, и, признаюсь, это стало главной причиной поступить в ***ширский полк. Я знал, что во всех отношениях это достойная, уважаемая войсковая часть. Ко всему прочему мой друг Денни соблазнил меня удобствами жизни в городе, повышенным вниманием, которое оказывают в Мэритоне офицерам, и, конечно, достойными знакомствами. Общество мне необходимо. Я испытал множество разочарований, в моем состоянии одиночество нестерпимо. Служба и приятное окружение – вот все, что мне нужно. Я не был предназначен для военной стези, но обстоятельства не оставили мне выбора. Церковь должна была стать моим призванием, я с детства готовился стать священнослужителем, никогда не желал для себя иной судьбы и был бы счастлив, обретя ее. Однако мои планы разрушил господин, о котором мы сейчас говорили.

– Не может быть!

– Да, покойный мистер Дарси, человек добрейшей души, был сильно ко мне привязан. Будучи моим крестным отцом, оставил мне в наследство достаточно средств и лучший приход в графстве. Он полагал, что его последняя воля будет исполнена, но после его смерти средства были отданы кому-то другому.

– Святые небеса! – воскликнула Элизабет. – Как можно пренебрегать волей покойного? Почему вы не искали защиты в суде?

– Существовала лазейка в завещании, которая не позволяла надеяться на справедливость закона. Для человека чести намерение завещателя было очевидно, но мистер Дарси проигнорировал его, истолковав как пожелание, необязательное для выполнения. Он утверждал, что я утратил все права на наследство расточительностью и опрометчивыми поступками, – обвинив меня во всех грехах, которых я не совершал. В общем, приход освободился два года назад, как раз когда я находился в таком возрасте, чтобы его принять. Однако место было отдано другому человеку. Разумеется, я не могу упрекнуть себя за то, что не получил его. Характер у меня горячий, несдержанный – я высказал свое мнение о мистере Дарси слишком откровенно, прямо ему в лицо. Вот и все. Правда в том, что мы слишком разные люди и что он меня ненавидит.

– Это просто ужасно! Он заслуживает публичного осуждения.

– Когда-нибудь его обязательно осудят, но не я. До тех пор, пока его отец живет в моей памяти, я ничем не очерню и не разоблачу мистера Дарси.

Элизабет была очарована таким благородством и подумала, что, произнося эти слова, мистер Уикхем стал еще красивее.

– Но что могло послужить поводом? – спросила она после паузы. – Что заставило его так жестоко поступить с вами?

– Глубокая, сильная неприязнь ко мне – неприязнь, которую я не могу объяснить ничем, кроме ревности. Нужно было покойному мистеру Дарси хуже относиться ко мне, и тогда его сын обошелся бы со мной иначе. А так его с детства раздражала необыкновенная отцовская привязанность ко мне. Наверное, у сына не хватило мужества признать мое явное превосходство и предпочтение, оказанное его отцом.

– Мне и в голову не приходило, что мистер Дарси настолько скверный человек. Он никогда мне не нравился, но я не думала, что он настолько жесток. Конечно, у меня были мысли, что он презирает всех вокруг, но чтобы снизойти до такой низости, такой злобной мести… – Спустя несколько минут она продолжила: – Впрочем, однажды он похвалялся в Незерфилде своей злопамятностью. Подумать только, какой жестокий характер!

– Не могу судить об этом, – ответил Уикхем. – Я слишком пристрастен.

Элизабет снова глубоко задумалась и через некоторое время сказала:

– Так обойтись с крестным братом, любимцем отца!

Она едва не добавила: «С человеком, чье благородство заметно с первого взгляда», но сдержалась и вместо этого произнесла:

– Вы говорили, он был другом вашего детства…

– Мы были крещены в одном приходе, выросли в одном доме, делили поровну ласки обоих родителей и провели большую часть юности вместе. Мой отец по профессии был стряпчим, как и ваш дядюшка. Наверняка он сумел бы добиться успеха в избранной профессии, но пожертвовал карьерой и посвятил все свое время заботе об имении Пемберли. Покойный мистер Дарси чрезвычайно доверял ему и считал близким другом. Не раз хозяин поместья высоко оценивал заслуги своего управляющего. Когда мой отец лежал на смертном одре, мистер Дарси пришел к нему и сам пообещал позаботиться о моем будущем в знак благодарности и из любви ко мне.

– Как странно! – сказала Элизабет. – Как отвратительно! Казалось бы, гордость должна была заставить мистера Дарси исполнить обещание его отца. Пусть не из лучших побуждений, но хотя бы из гордости он не должен был поступать бесчестно. Да, именно бесчестно, здесь другого слова не подберешь.

– Это и в самом деле странно, – ответил Уикхем. – Почти все его поступки продиктованы гордостью, она его лучшая подруга, она заменяет ему добродетели лучше, чем любое другое чувство. Никто из нас не идеален, но то, как он поступил со мной, свидетельствует о более сильных побуждениях, чем простое высокомерие.

– Неужели непомерная гордость когда-либо приносила ему добро?

– Да. Она часто заставляла его поступать снисходительно и великодушно, заниматься благотворительностью, оказывать гостеприимство, поддерживать арендаторов, покровительствовать бедным. Фамильная и сыновняя гордость – а он весьма гордится своим отцом – были тому причиной. Не обесчестить семью, не ухудшить репутации, не потерять влияния дома Пемберли – это весомые мотивы. У него есть еще и братская гордость, которая делает его добрым и заботливым опекуном сестры. Вы еще услышите, что его прославляют как самого внимательного и лучшего из братьев.

– Что за девушка мисс Дарси?

Он покачал головой.

– Хотел бы я назвать ее приветливой. Мне больно говорить об этом, но она слишком похожа на брата – очень-очень горда. В детстве она была ласковой и доброжелательной, всей душой была привязана ко мне, а я мог развлекать ее часами. Но теперь все изменилось. Она ничто для меня. Красивая девушка пятнадцати-шестнадцати лет. Насколько я знаю, хорошо образованная. После смерти отца она живет в Лондоне с гувернанткой, которая занимается ее обучением.

Прошло немало раундов игры, собеседники обсудили множество других предметов, когда Элизабет еще раз вернулась к теме и сказала:

– Я поражена его близостью с мистером Бингли! Такой милый человек – я в самом деле считаю его по-настоящему доброжелательным – дружит с мистером Дарси? Вы знаете мистера Бингли?

– Нет, мы совсем не знакомы.

– Он добродушный, улыбчивый, очаровательный человек. Он просто не знает, что собой представляет его друг.

– Может быть, и нет, мистер Дарси умеет показаться приятным, не лишен способностей, прекрасный собеседник, если уверен, что игра стоит свеч. Почти все люди, соответствующие его положению, ничего не знают о том, как он ведет себя с теми, кто от него зависит. Гордость никогда его не подводит. С богачами он свободомыслящий, справедливый, искренний, умный, благородный и любезный – насколько позволяют его состояние и чопорная внешность.

Вскоре за соседним столиком окончился вист. Игроки перешли играть в лото. Мистер Коллинз занял место между кузиной Элизабет и миссис Филлипс, которая спросила, как ему понравилось играть. Оказалось, что успехи мистера Коллинза невелики – он не сделал ни одной взятки. Миссис Филлипс огорчилась, но гость заверил добрую хозяйку, что считает деньги сущим пустяком, и умолял ее не тревожиться.

– Я хорошо знаю, мадам, что когда садишься за карточный стол, то приходится рисковать. К счастью, мои обстоятельства позволяют мне безболезненно пожертвовать пятью шиллингами. Без сомнения, немногие могли бы сказать то же самое, но благодаря леди Кэтрин де Бург я избавлен от беспокойства по таким мелочам.

Эти слова привлекли внимание мистера Уикхема, и, оглядев мистера Коллинза, он шепотом спросил Элизабет, насколько тесно ее родственник знаком с семьей де Бург.

– Леди Кэтрин де Бург предоставила ему приход. Я не знаю, когда мистер Коллинз познакомился со своей покровительницей, но скорее всего недавно, – тихо ответила девушка.

– Конечно, вы знаете, что леди Кэтрин де Бург была родной сестрой леди Энн Дарси, следовательно, она является тетей ныне живущего мистера Дарси.

– Нет, я не знала. Я вообще ничего не знала о родственниках леди Кэтрин и не слышала о ее существовании до позавчерашнего дня.

– Ее дочь, мисс де Бург, унаследует огромное состояние, считается, что она соединит поместья со своим кузеном.

При этих словах Элизабет улыбнулась, потому что вспомнила о бедняжке мисс Бингли, которая напрасно расточала свое внимание мистеру Дарси, напрасно пыталась завоевать симпатию его сестры, напрасно выставляла себя в выгодном свете – если он давным-давно предназначен для другой.

– Мистер Коллинз превосходно отзывается о леди Кэтрин и ее дочери. Однако по некоторым оговоркам я подозреваю, что благодарность вводит его в заблуждение – его покровительница, скорее всего, высокомерная, самовлюбленная женщина.

– Более чем, – ответил Уикхем. – Я не видел ее много лет, но очень хорошо помню, что в детстве ее не любил. Она вела себя в высшей степени бесцеремонно и властно. У нее репутация рассудительной и здравомыслящей женщины, но, скорее всего, люди принимают за добродетели ее положение в обществе, богатство и повелительные манеры, а весь остальной блеск ей придает гордость племянника. Мистер Дарси считает, что каждый, кто связан с ним, должен обладать выдающимися качествами.

Элизабет получила исчерпывающий ответ, и молодые люди продолжили с удовольствием болтать друг с другом до самого ужина, а затем и остальные дамы вступили в борьбу за внимание мистера Уикхема. За столом у миссис Филлипс всегда было шумно и невозможно разговаривать, но и без слов утонченные манеры мистера Уикхема говорили сами за себя. Каждое его слово было уместным, каждый жест – исполнен достоинства.

Голова Элизабет была заполнена мыслями о мистере Уикхеме. Она думала только о нем и его словах всю дорогу домой. Но обсудить все это было не с кем, потому что она ехала в карете с Лидией и мистером Коллинзом. Лидия болтала о лото, о выигранных и проигранных фишках, а мистер Коллинз рассыпался в похвалах мистеру и миссис Филлипс, уверял, что нимало не жалеет о проигрыше в вист, перечислял все блюда за столом и неоднократно просил прощения за то, что потеснил кузин в карете. Едва ли он исчерпал и половину тем для беседы, когда карета остановилась у Лонгборн-хауса.