Читать книгу Смерть всё меняет - Джон Диксон Карр - Страница 7

Если Уимс и слышал что-нибудь, то не подал виду. Этот молодой человек со свежим цветом лица так и сиял от радости, что служебный долг выполнен и ответственность переложена на другого.

– Инспектор уже едет, – услужливо сообщил он.

– Угу, – буркнул судья.

– Нам придется послать аж в Эксетер за криминалистом и фотографом, – продолжал Уимс. – Так что пока ничего трогать нельзя. Но я должен провести осмотр и составить описание. А еще… – Его взгляд упал на Констанцию. Он нахмурился. – Прошу прощения, мисс. Кажется, я видел вас недавно?

– Это моя дочь Констанция.

– Вот как? Юная леди, которая была помолвлена с… – Неуверенность охватила Уимса, когда он снова поглядел на покойника. – Вам есть что сказать мне, мисс?

– Нет, – ответил судья.

– Сэр, я при исполнении!

Тут ловко вмешался Барлоу:

– И, как говорит инспектор Грэм, – предположил он, – вам предстоит провести осмотр. В особенности тела этого человека. Полагаю, констебль, вы можете обнаружить что-то такое, чего мы, вероятно, не заметили.

Хотя и недовольный, Уимс поразмыслил над этими словами и важно кивнул. Он прошествовал через комнату и сосредоточился на общей картине, перешел от одной стены к другой, чтобы лучше видеть. И Фред Барлоу воспользовался возможностью, чтобы сопровождать его.

Дырочка в голове Морелла была чистая, без следов пороха или ожога. Револьвер, лежавший теперь на шахматном столике, «Ив-Гран», 32-го калибра, – судя по размеру, и был орудием убийства. Присмотревшись внимательнее, Барлоу заметил, что шляпа Морелла, жемчужно-серая, совершенно некстати украшенная пером, закатилась под письменный стол. Рядом с ней лежал смятый носовой платок с вышитыми в углу инициалами «Э. М.». Микрофон телефонной трубки, похоже, разбился вдребезги при падении.

– Не трогайте его, сэр! – резко предупредил Уимс.

– Подметки ботинок, – заметил Барлоу, указывая рукой, – влажные и довольно грязные. И это заставляет предположить (не так ли?), что он, должно быть, пересек эту грязную лужайку и вошел в окно, а не прошел по кирпичной дорожке, чтобы войти через парадную дверь.

Уимс был до крайности суров.

– Мы не знаем, как он вошел, сэр, если только мистер… если только господин судья не скажет нам. А пока что постарайтесь не трогать тело. – Он вдруг замолк. – Боже всемогущий!

И в этом возгласе не было ничего удивительного.

Старательно обходя тело Морелла, Уимс сам нечаянно заехал башмаком в бок мертвеца. Башмак был изрядного размера, поскольку Уимс был крупный парень, и его шлем едва ли не задевал презрительно глядевшую лосиную голову на стене над письменным столом. Серый пиджак Морелла был сморщен и оттопырен на уровне плеч. И когда нога констебля пнула его, из раздутого кармана с мягким шелестом выскользнула какая-то нетолстая стопка бумаги, как показалось сперва, и рассыпалась на три кучки.

Каждая кучка состояла из десяти стофунтовых банкнот. Каждая была скреплена бумажной лентой с эмблемой «Городского и провинциального банка».

– Три тысячи фунтов! – произнес Уимс, поднимая одну пачку и спешно роняя обратно. – Три тысячи фунтов!

Он заметил, как Констанция быстро взглянула на отца; как судья Айртон вынул из кармана свои очки и принялся медленно покачивать ими, держа за дужки; как Фредерик Барлоу отвел глаза, глядя куда угодно, только не на деньги. Однако он не успел задать ни одного вопроса, потому что молоток у входной двери вдруг резко заколотил.

Остальным троим – каждый из которых затаил дыхание по своим собственным причинам – этот стук показался ужасающим грохотом. Для Уимса он знаменовал приход инспектора Грэма, и он поспешил впустить начальство.

Инспектор Грэм был крупный, краснолицый и добродушный, хотя последнее скрывал. Ярко-голубые радужки глаз контрастировали с белками, лицом, на котором были заметны розовые пятна, и подозрительно белозубой улыбкой. В данный момент он не смеялся, и его добродушие выражалось лишь в сдержанной учтивости.

– Добрый вечер, сэр, – обратился он к судье. Брови его удивленно взлетели. – Добрый вечер, мисс. – Его брови взлетели еще выше. – Добрый вечер, мистер Барлоу. Уимс, вам лучше пока подождать в коридоре.

– Да, сэр.

Грэм, закусив нижнюю губу, дождался, пока Уимс выйдет. Он оглядел комнату, и его лицо пошло какими-то земляничными пятнами – позже они узнали, что так у инспектора выражается сильное волнение. Он заговорил с судьей суровым тоном, хотя почтительно и предупредительно:

– Итак, сэр, Уимс доложил мне по телефону, что' он обнаружил, прибыв сюда. Я не знаю, что здесь случилось, я уверен, должно быть какое-то объяснение, однако… – тут он перевел тяжелый взгляд на судью Айртона, – я вынужден требовать, чтобы вы рассказали мне.

– Охотно.

– Ага. В таком случае, – Грэм вынул свой блокнот, – кто этот джентльмен? В смысле, застреленный.

– Его зовут Энтони Морелл. Он помолвлен, то есть был помолвлен, с моей дочерью.

Грэм быстро поднял глаза.

– В самом деле, сэр? Мои поздра… то есть, – земляничные пятна на его лице сделались ярче, – я хочу сказать, какое несчастье, и вообще! Я не слыхал, что мисс Айртон помолвлена.

– Я тоже – до вчерашнего дня.

Грэм, похоже, был озадачен.

– Да. Хорошо. Что мистер Морелл делал здесь сегодня вечером?

– Он должен был встретиться со мной.

– Должен был встретиться с вами, сэр? Не совсем улавливаю.

– Я хочу сказать: я увидел его сегодня вечером только тогда, когда он был уже мертв.