Читать книгу Мой город 3: записи Эммануэль - Дмитрий Георгиевич Боррони, Дмитрий Боррони - Страница 2

Ехать без какого-либо разговора это скучно. Поэтому я скажу, небольшую правду. Хотя это и правдой назовешь. Просто женщина-таксистка знала английский язык. Сейчас задавая последние экзамены в МГИМО, она была вынуждена подрабатывать таксисткой. Да и где еще можно столько заработать денег? Такси – золотое дно для всех.

Таксистка спросила:

– Куда Вам надо?

Но Эммануэль не поняла вопроса, она сказала:

– Sorry. I don’t understand. – что значит, «я не понимаю».

Женщина-таксистка поняла, что женщина сидящая возле нее иностранка. Она, очевидно прилетела в Россию по делам? Женщина-таксистка спросила сидящею возле нее женщину уже на английском языке.

– Вы откуда?

Услышав английское наречие, Эммануэль облегченно вздохнула. Ей сейчас не надо было говорить с кем бы то либо и знать, что ее не поймут. Эта женщина. Она говорит на английском языке. Женщина-таксистка. Теперь можно не бояться, что ее не поймут. Эммануэль ответвляла:

– Я из Парижа.

– Вы живете во Франции?

– Последнее время.

– Что же Вас привело в Россию?

– Дела. – ответила Эммануэль, а затем добавила. – Да я хотела посмотреть на Россию после коммунизма.

– Да. – согласилась женщина-таксистка. – По сравнению с прошлым, сейчас здесь рай!

Эммануэль удивилась:

– Разве?

– Да-да! – подтвердила женщина-таксистка. – Сами судите, при КПСС мы не могли зарабатывать на халяву. Не могли брать взятки, не могли подработать. За все это нас сажали. – она сделала паузу. – Вот, к примеру мои родители. Они пять лет просидели в тюрьме в Коломне за спекуляцию, а сейчас выясняется, что они сидели зазря. При нынешней экономической ситуации в России, взяточничество и воровство достигла таких пределов, что дальше некуда. – она сделав паузу, продолжила. – если раньше учителя брали лишь взятки, то сейчас они берут за учебу, за учебники, за те или иные побочные товары для улучшенья школ, а сами ложут себе в карман. Вот я помню был такой случай. Некая учительница собрала с учеников родителей кругленькую сумму, якобы для подстройки школы по финскому стандарту. И что? На том все и закончилось. Деньги испарились, а финская пристройка так и осталась в проекте. Да сколько таких случаев! Не перечесть. Так что хотите Вы или не хотите сейчас в России жить лучше. – она сделав паузу, добавила. – Лучше жить для богачей, и законников. Те же кто был беден, так им и останется. Этому человеку нет место в этой жизни. – женщина-таксистка жестоко ухмыльнулась. – Неудачники. Хотят много, а дают с гулькин нос.

Эммануэль удивилась реакции женщины-таксистки. Она никак не ожидала, что она, рассуждая о прелести нынешней жизни. Жизни в года перестройки России, выскажется на подобную тему. Эммануэль поинтересовалась:

– Вы считаете бедность пороком?

– Да нет. – бросила женщина-таксистка. – Я не то хотела сказать. – она сделала паузу, а затем сказала. – Вот я, учусь в МГИМО. Сколько я видела студентов и студенток, которые из кожи вон лезут чтобы получить образование. Они учат все, что им задают и даже больше. Они стараются. Но они никому не нужны в жизни. Вы спросите – почему? Я отвечу. Есть второй вид студентов. Они – миллиардеры. Их родители занимают высокие посты, а некоторые даже курируют институты. Как же таких деток не выучить, и не взять на бесплатное обучение? Грех – да и только. Лекторы рассуждают так: – «Пусть платят те, кто не может платить, а нам наше место дорого. Все равно этих оболтусов никуда не возьмут, а чиновничьи лоботрясы – другое дело». Вот так рассуждают лекторы. – она сделав паузу, продолжила. – Да никуда ходить далеко не надо. Вот одна из моих знакомых. Она закончила МГИМО, а по специальности на работу не берут. И Вы знаете почему?

– Почему?

– Нет в России этой профессии. Ей говорят: – «Летите за границу, там работа найдется, а в России нет». Вот такие дела. – усмехнулась она. – Выучишься, и на рынок, укреплять торговые отношения между покупателями и продавцами. – затем она словно в отчаянии и неистовой усмешливой злобы воскликнула. – А Вы говорите в России жить плохо. ХОРОШО!!! из школы в никчемный вуз, а оттуда на рынок, помидоры и яблоки втридорога толкать. – затем она уточнила. – и непросто помидоры и яблоки продавать, а низкой свежести.

Эммануэль уточнила:

– Тухлые.

– Именно тухлые. – затем она спросила. – Вы читали «Мастер и Маргарита?»

– Читала.

– Так вот, в одной их глав Воланд говорит: – «Свежесть должна быть первой и последней. Нет второй свежести. Если рыба второй свежести, то она тухлая». – женщина-таксистка ухмыльнувшись, сделав долгую паузу, отшутилась. – Вот мы и живем все в непонятной свежести. Непонятно что и откуда поставляют, и непонятно какой свежести. А людям только животы набить, и с горя потом выпить. – она сделав паузу, сказала. – Русский алкаш, никак больше и не скажешь. Вот я говорила как-то с одним таким алкашом. Так он мне сказал, что за сто грамм он будет счастлив. Вот и пользуются власти этим. Спивают русский народ, а почему? Чтобы не кормить его. И кто после этого из нас монстр!? Учатся только те, кто под крышей власти, а мы – люди, вынуждены сначала заработать деньги, а потом поступить если возьмут. Так что учиться можно лишь заработав деньги, а если их зарабатывать то никогда не выучишься. Это просто невозможно. – она тяжело вздохнула. – Невозможно физически.

Слушая женщина-таксистка Эммануэль понимала, что перед ней сидит женщина которая в свои молодые года уже прошла через АД. Она повидала на своем веку и черное и белое. Рассказ, который она рассказала Эммануэль очевидно случился с ее лучшей подругой. И вот она, тоже вынуждена зарабатывать деньги чтобы наконец выучиться, и получить тот самый красный диплом МГИМО, который скажет ей и всем оставшимся ее завидников: «ВОТ Я! Полюбуйтесь на меня! Вот я какой. А у Вас такой есть?» Да, наверняка так оно и есть. В этом Эммануэль была просто уверенна. Она с осторожностью поинтересовалась:

– Вы рассказали эту историю потому, что Вы сами учитесь или потому, что у Вас в душе все это наболело, и сейчас все это хочет выплеснуться наружу? А может потому, что Вы хотите мне что-то сказать?

– Что именно? – не поняла женщина-таксистка. – о чем это Вы?

– Так, ни о чем. – Эммануэль сделав паузу, спросила. – Как Вас зовут?

– Люда.

– А меня Эммануэль. – затем она сказала. – Знаете Люда, я, конечно, не имею никакого представление об этой стране. Но скажу я Вам как на духу, по поводу ученья Вы ошибаетесь. – она сделав паузу, продолжила. – Я, конечно, не знаю всей ситуации в этой стране. Может Вы правы. Коррупция как была, так и осталась. Это во всех странах, поверти мне на слово. Но что касается платы за обучение, то здесь эталон. – она сделав паузу, сказала. – Я тоже училась несладко. – затем она добавила, как бы в утешение. – Там, за границей, бывает так, что за нас платят сами фирмы, где мы работаем. – она сделав тяжелую паузу, тяжело вздохнула. – К сожалению в России этого пока нет.

– Откуда Вы это знаете? – удивилась Люда. – Я Вам этого не говорила.

– Я поняла это из разговора с Вами.

Люда задумалась. Она посмотрела на Эммануэль пытаясь понять, кто такая эта женщина на самом деле, и зачем она прилетела в Россию?

Люда спросила:

– А кто Вы по профессии?

– Это для Вас Важно?

– Я не хочу, чтобы какая та там женщина протирала мне мозги.

Эммануэль поинтересовалась:

– Что значит протирала?

Люда как могла пояснила это слово:

– Это значит залезала в мозги чтобы их поставить на место. – а затем сказала. – с моими мозгами у меня все в порядке, и лесть в них я больше никому не позволю.

Услышав эти слова, и ее реакцию на них, Эммануэль насторожилась. Она предположила, что эта женщина, эта женщина Люда не вполне здорова. У нее очевидно были свои проблемы, и одна из них ее неустойчивая психика. Да, это вполне возможно. В этой стране по рассказу Люды могут жить только богачи. А эта ее высказывание по поводу того, что нищие должны умереть, а затем ее объяснение. Она хотела по-иному представить свое суждение о бедных и богатых людях, и это ей вполне удалось. Но сейчас? Она ставила некую защиту представляющею собой лишь пародию на ее представление о жизни в России. Она не была вполне здорова, и не была больна. У нее была только депрессия, приобретенный в ее жизни невроз. Невроз, которым страдали многие люди и продолжают страдать. Невроз – образ жизни человека. У одних он менее заметин, у других больше. Во всяком случае ясно одно. Невроз лечению не поддается. Только самоконтроль человека над самим собой. Только так можно его излечить. Не вылечить, а только излечить. Его, как и многие иные болезни, лечению не подлежат. Они только заглушаются, но не лечатся. Это факт жизни, и от него не скрыться.

Эммануэль сказала:

– У меня есть специализация в области психологии.

– Вы что? Мозга-прав?

– Ни совсем.

– Тогда что?

– Я психотерапевт.

– Вы? – удивилась Люда. – Психотерапевт?

– Да. – подтвердила Эммануэль. – Я психотерапевт.

– Ничего себе? Впервые вижу психотерапевта. – Люда сделав недоуменную паузу, продолжила. – Я общаюсь преимущественно с будущими адвокатами и судьями.

– Вы учитесь на юридическом?

– На нем. – непонятное выражение человека можно переквалифицировать как угодно, но не в его истинным значении. Поэтому Люда пояснила. – На юридическом факультете МГИМО. – затем она поинтересовалась. – А Вы что закончили?

Эммануэль не знала, что ответить на этот вопрос, правду она никогда б не сказала, и в этом случае она бы раскрылась. Зачем она заканчивала разведшколу если она… ну Вы понимаете.

Эммануэль сказала:

– Оксфорд.

Люда тяжело вздохнула. Она мечтала хоть когда-нибудь уехать из этой страны в страну свободной демократии, где она могла работать и жить. Жить, как она того хочет.

– Знаете. – сказала она. – Я наверное, когда получу диплом уеду в штаты. – она сделав паузу, и сказала. – Я никогда не была свободной и счастливой. Так пусть хоть там я обрету то счастье, о котором мечтаю я и каждая девчонка.

Эммануэль внимательно выслушав Люды, спросила:

– А в чем оно – счастье?

– Для меня счастье это выучиться на юриста. Знать все законы чтобы тебе никто не тыкал пальцем, и ни говорил: «он идет, неуч». – она сделав паузу, оскалившись, выругнулась. Сволочи. Сами ничего не стоят, а что-то хотят. Унизить человека, сказать ему, что он никчемный выродок, отребье общество. – она сделав паузу, продолжила. – А что мы такие? – на ее глазах появились слезы. – Нет, они ошибаться. Мы не такие. – она сделав паузу, – воскликнула что есть мочи. – СВОЛОЧИ! – и ударив руками по рулю авто, воскликнула я явным отчаянием и с раздражением. – НЕНАВИЖУ! За что мне все это? За что?

Видя что Люда впала в истерику, и у нее если не произойдет нервный срыв, то вот-вот он произойдет, Эммануэль поспешила сказать:

– Во Франции и в Америке люди не обращают внимание на эти слухи. – она сделав паузу, добавила. – Их даже там нет. – затем она сказала. – Я понимаю, что Вы сейчас говорите о себе. Вы та женщина, которую извините за выражение пинали из угла в угол. – она сделав паузу, предположила. – Возможно у Вас было трудное детство. – она сделав паузу, сказала. – У меня у самой детство было не такое радостное как можно было себе представить. Поверти, я знаю о чем говорю.

Люда посмотрев на Эммануэль, сказала:

– У всех нас – женщин, жизнь не сахар. Мы никогда в отличие от мужчин не достигнем тех высот в обществе каких достигли они. И хоть мы и стараемся походить на них, мы не будем такие же как они.

Эммануэль удивилась словам Люды. Она с удивлением спросила:

– Почему Вы так думаете? – Эммануэль сделав паузу, возразила. – Мы лучше их, – затем она с чувством глубоким призрением, добавила. – этих мужчин. Возомнят о себе бог знает что, а затем ходят словно петухи и что? Считают себя лучше всех. Такие петухи, задрав свою голову кверху ходят, ничего не замечают перед собой.

– Вы верно говорите – Эммануэль. Мужчины нас женщин не стоят. Они нам даже в подметки не годятся. – она вытерла слезы, и сказала с явной женской гордостью. – Разве у них есть то что есть у нас – женщин. Грудь, матка, в конце концов мы – женщины рожаем. Разве мужчины могут рожать. Они не могут подарить жизнь. Дар рождения им не дан. Они не знают что это такое, после долгих мучений и девятимесячного токсикоза увидеть как из нас – женщин, появляется новая жизнь.

– Вы совершенно правы! – согласилась с Людой Эммануэль. – Мужчины никогда не поймут нас – женщин. Они никогда не смогут ощутить в себе зарождение новой жизни. Не смогут попросту забеременеть. Это им не дано. – Эммануэль сделав паузу, усмехнулась. И словно с иронией сказала. – Они только и способны засунуть свой стручок в наш цветок, гордятся, что они лучше, ведь их маленький приятель – стручок, так и хочет туда пробраться чтобы отложить свое семя. И их самомнение, что они лучше других, иногда выходит им боком.

Женщины от души рассмеялись. Они обе представили себе эту ситуацию, когда мужчина старается, выбивается из сил, а у него ничего не выходит. Нет эрекции, маленький друг подводит. Облом, и только. Слово «Я могу» превратилась в другое слово, слово которое так пристыжает мужчин, делает из них нечто похожие на половую тряпку. А что им еще делать, ведь они… да, Вы не ошиблись. Это слово «Импотент». Они импотенты. Мужчины только по строению тело, по их физиологическим данным, они просто умирающее растение, и больше ничего.

– Чертовы импотенты. – продолжила Люда. – хотят показать нам – женщинам, что они в силе, а сами!?.. чертовы импотенты. Сами ведут неправильный образ жизни, а потом обвиняют нас – женщин в своих проблемах – Люда усмехнулась. – Нет. – с явной усмешкой и иронией сказала Люды. – Не выйдет. Вы мужчины не станете нам помехой. В своих проблемах разбирайтесь сами, а мы – женщины как-нибудь сами разберемся в своих делах. Ни все Вам мужчинам командовать нами, время правления мужчин кончено. И теперь мы – женщины хотите Вы этого или нет станем равными вам, и не только равными, но и превзойдем Вас если не во всем, то во многом. – она сделав паузу, закончила. – Поверти нам на слова.

Выслушав Люду, Эммануэль задумалась. Она только что видела перед собой женщину в гневе. Она была озлоблена на весь мир. Да что на мир, на каждого мужчину в отдельности. Можно было предположить, что детство Люды было ни столь радостным как могло бы показаться на первый взгляд. Она всем сердцем, искренно ненавидела мужчин. Она призирала их, призирала искренне всем сердцем души. И эта ненависть была патологическая.

Здесь можно было предположить, что Люда была подвергнута насилию в детстве, а может у нее была неудачная попытка связать свою жизнь с каким-то мужчиной? Он сделал ей ребенка, и смылся. Мы придумываем себе оправдание в своих поступках. Иногда мы блокируем наше сознание тем, что мы создаем выдуманный самими нами персонаж, нарекаем его определенным именем, и говорим ему все то, что мы не решаемся сказать нашим родителям. Он становится нашим вторым «Я», и мы воспринимаем его как своего друга или подругу. К примеру, мы наши мысли и наши горести, и печали пишем в дневник. Каждый ведет такой дневник. Если не на бумаги, то в своих мыслях. Мы говорим, что произошло с нами за этот день, и спрашиваем наше второе «Я», и оно нам отвечает. Но иногда, мы не можем говорить о том, что с нами произошло. Ни с выдуманным нами вторым «Я», ни с дневником, ни с кем бы то либо другим или другой. Наше сознание в нашем сознании запирает все плохое на ключ, и лижет в него все то, что мы стараемся забыть. Нам больно оттого, что мы когда-либо переживали в нашем детстве, и в жизни вообще. Закрываем это на ключ, и выбрасываем его далеко, в глубины океана, человеческого сознание. Оставляя подсознание запертым на замок. Но бывает, когда подсознание уже не может больше вмещать в свое подсознание и запирать на ключ, всю информацию человеческого сознание. В этом случае происходит неизбежное, и вся информация, накопленная в нашем подсознании, выплескивается наружу. Происходит попросту срыв. Истерика, перерастающая в психоз. Психоз сознание человеческой истерики. Это и произошло с Людой. Все то, что скопилась в ней за все годы ее жизни, сейчас все это вырвалось на свободу. Ее подсознание не смогло справиться с тем, что в данный момент выплеснулась наружу. Ее подсознание не могло больше держать в себе то, что откладывалась в нем годами. Ведь бывает у человека нервный срыв. Этот нервный срыв и произошел сейчас с Людой.

Эммануэль осторожно поинтересовалась:

– Все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?

На этот вопрос Люда не могла сказать ничего определенного. Да, она наверное, говорила о себе. Так же как некоторые люди ни замечая того говорят и говорят, рассказывая сами того не ведая всю свою жизнь. Эта человеческая психика, его сознание выдает информацию, и рассказывает ее кому-то, кому кого этот человек не знает. Незнакомому человеку можно сказать то, что другим не скажешь. Это есть факт. Факт человеческой психики. Он – человек, никогда не расскажет своим близким, что может рассказать другому человеку. Своей подружку, другу, любовнице, любовнику. Но никогда своей матери или отцу. Вот такая наша психика. Наше сознание, и подсознание. Впрочем: надсознание человека, является причиной этого фактора. Вспомните выражение: «Над подсознательном уровне…», так же, как и на надсознание человеческого уровне, мы понимаем, что в подсознании мы ни хотим говорить о чем бы то ни было с кем-то. Только с самим собой, что превращает наше подсознание в сознание, и мы говорим о своих проблемах с тем, кого совсем не знаем, с нашим вымышленным «Я». Начинаем вести дневник, записывая туда все наши мысли, закрывая на замок, или по крайне мери мы так думаем. Но иногда мы не можем сказать своему дневнику то, что у нас накипела на душе. Эмоции – которые внутри нас, выплеснулись наружу, и вот мы в полном пустоте. Пустоте своих чувств. Мы просто впадаем в истерическую панику, а затем и в истерию все то, что в нас накипела выплескивается наружу, и мы начинаем проклинать все то, что только можем. И наконец, мы не выдерживаем, и найдя себе козла-отпущение выливаем всю ту информацию, которая скопилась в нашем подсознательно-несознательном уровне наружу. Мы вспоминаем все плохое и хорошее что было с нами когда-то. Осмысливаем и перерабатываем эту информацию, и делаем логический для этого заключение вывод: «виновата ни я, а кто-то другой». Неважно кто виноват? Виноватый всегда найдется. Мы озлобляемся на всех людей, всю страну, а сами себя виноватыми не считаем: – «Виноваты все кроме меня». – так говорим мы или так считает наше подсознание? Очевидно, здесь и таится загадка нашего умозаключение. В нашем подсознании есть какая та кнопка, кнопка нашего подсознательного «Я». То оно блокирует наши переживания, то она снимает эту блокировку, и все эмоции человека выходят наружу. Очевидно – все согласиться со мной, что так оно и есть на самом деле.

Эта же ситуация произошла и с Людой. Она просто не выдержала всего того груза. Груза – ее подсознание, и вырвалась наружу. А Эммануэль оказалась той женщиной – незнакомкой, кому можно было рассказать о своих проблемах, не говоря при этом: – «я рассказала кому-то, и теперь этот человек может сказать, что это я ему рассказала эту историю или какую-либо иную, и он меня выдаст с потрохами». – Этого сейчас Люда не боялась. Не боялась до того моменте, когда Эммануэль осторожно поинтересовалась: «Все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?» – Этот вопрос вверг Люду в легкую панику. Она понимала на Эммануэль, и словно не понимая, что та спросила, Люда переспросила:

– Что? – затем она спросила. Что Вы сказали?

Эммануэль задала тот же вопрос:

– Я спросила, все то, о чем Вы мне сейчас говорили, Вы имели в виду себя?

Люда не знала что ответить. Сейчас, когда она рассказала Эммануэль, то, что у нее на душе, и меж прочим рассказала ей о том, что у нее на сердце, она не знала, что и сказать? Что ответить на вопрос Эммануэль? И поняв, что говорить не о чем, Люда сказала:

– Нет, я не о себе. – схитрила она, и добавила неопределенно. – Я в общем.

Эммануэлю протянула долгое:

– А-а-а-а… – и сделав недоуменную многозначительную паузу, добавила. – Значит в общем?

Люда возможно поняла, что сама того не хотела, но все же позволила себе высказаться о том, что есть для нее Россия. Да, она возможно не осознавая сделала ошибку. Она не знала кто эта женщина, и выплеснув сейчас всю ту информацию, которой она, по-видимому обладала, теперь она сожалела об этом. Она хотела вернуться назад, в аэропорт. Никогда не сажать в такси эту женщину: «пусть лучше ее вез бы этот таксист. Таксист-самоубийца. Чем она села в ее такси. Что этим иностранцем не сидится в Европе? Все в Россию стремятся, и так нечего здесь делать – работы нет, а тут еще и они прутся». Люда сказала:

– Знаете, – она сделав паузу, продолжила. – Вы зря сюда приехали.

Не поняв о чем говорит Люда, Эммануэль спросила:

– Вы это к чему?

– Россия не для европейцев. – сказала Люда. – После развала СССР, здесь твориться одно беззакония. Убийства на каждом шагу. – она сделав паузу, продолжила. – На дворе начала девяностых. – она снова сделав паузу, тяжело вздохнула, и как бы с сожалением сказала. – Это не восьмидесятые. – казалось что в ее глазах была видна грусть по тем прекрасным годам ее детство, когда она была еще девочкой. – АХ! Восьмидесятые-восьмидесятые. Лучшие годы моей жизни.

Эммануэль тотчас же заметила:

– Детские годы всегда прекрасны. – затем она добавила. – мы не думаем ни о чем. Для нас детские годы это весь мир в кругу семьи. – она сделав паузу, сказала. – Я Вас отлично понимаю Люда. Я сама когда-то была маленькой девочкой, впрочем, как и все люди на этом земном шаре.

Лариса тихо ответила:

– Значит Вы меня понимаете.

– Конечно. – ответила Эммануэль. – Мы все люди, и все мы стремимся к лучшей жизни. – она сделав паузу, сказала. – Вот Вы например.

Лариса не поняла. Она спросила:

– Что я?

– Вы, как и многие люди в этом мире, хотите лучшей жизни для себя, и я Вас понимаю. – Эммануэль сделав долгую паузу, и тяжело вздохнув, сказала. – Каждый человек ищет место, где будет ему потеплей.

Люда согласилась с Эммануэль. Она сказала:

– Вот именно.

Тут Эммануэль поинтересовалась:

– Скажите, при советском коммунистическом строе было лучше?

Этот провокационный вопрос заставил Люду задуматься. Она никогда не думала на эту тему. Для нее ностальгия по прошлому, по годам ее детство, были самые счастливые годы в ее жизни. Но это были годы ее детство, во взрослую жизнь она вступила только в конце девяностых. Тогда, когда девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот первого года был свергнут коммунистический строй во главе его последнего лидера; М. С. Горбачева. Его место в обновленной России занял тогдашний лидер; Б. Н. Ельцин. Россия переживала вначале девяностых кризис, и разгул преступных организаций. Никто не задумывался тогда, как сложиться их жизнь в дальнейшем? Тогда власть чтобы не думать о голоде, не видеть разгул преступности в новой России, правительство посадила людей на допинг для страждущих – сериалы. Что стоит одна Санта-Барбара, он наверное, самый длинный сериал в мире. Приехавшие после многочисленных серий артисты, сказали, что в ней две с половиной тысяч серий, так что на десять лет хватит. Я помню, что про все показанные сериалы сатирики анекдот тировали их. Про Санту-Барбару даже говорили; «если ехать в США, то надо ехать в Санту-Барбару. Мы так по крайне мере всех знаем». Вот так по крайне мере нам дали наркотик лучшей жизни. Мы смотрели сериалы: «Иоланта Лухан. Богатые тоже плачут. Рабыня Изаура. Каина. Секрет Тропиканки», и многие другие. Конечно по сравнению с той жизнью показанной на экране телевизора, жизнь в России казалась адом. Да и люди жить так не могли. Большинство из них уехала за границу, бо́льшая ее часть уехала в США.

Вот так Россия, еще не став на ноги стала зомбировать, то есть продолжать зомбировать свой народ. Раньше советские граждане боялись партии, хуже, чем вылететь из нее не было ничего ужаснее, чем стать изгоем советского общество, и получить ярлык: Враг народа.

Люда ответила:

– Я считаю, что при советах жизнь была лучше, чем сейчас.

– Почему?

– Тогда, кто-то кого-то боялся, а сейчас один беспредел пошел. У кого в руках оружие и власть, тот всегда прав. – затем она добавила с сожалением. – Правда Россия недалеко ушла от этого от КПСС. Разница лишь в том, что раньше на чиновник нельзя было жаловаться – посадят в психушку, а сейчас за это просто не найдут человека, он канет в небытие, исчезнет, впрочем, рождался ли он на свет? Вряд ли?

Эммануэль ужаснулась:

– Неужели в России так плохо.

– Хуже некуда. – ответила Люда, а затем добавила. – Вот получу диплом и уеду из этой страны в штаты. – Люда затем добавила в рассуждение о будущей своей жизни. – Там поступлю в Оксфорд, – затем она бросила. – авось повезет, и я выйду в люди.

– А если нет?

– Тогда пойду в Голливуд. – однозначно ответила Люда. – Попробую свою удачи на подмостках сцены. – она сделав паузу, добавила. – Знаете, я неплохая актриса, говорят.

Эммануэль озадачливо поинтересовалась:

– Тогда почему Вы сразу не поступили в театральное? Почему МГИМО?

Люда ответила так:

– В этом мире, где правительства сменяется как лоточный снег, неплохо бы знать юриспруденцию. – затем она добавила. – Без законов в этом мире – никуда, а адвокат берет дорого, да еще не поймешь, подкуплен он или нет? Деньги отдашь, а суд заранее проигран будет. – она сделав паузу, решительно добавила. – Нет, лучше знать законы чем их не знать, – затем она добавила. – Жить легче когда законы знаешь, да и практиковать можно. Говорят, юристы миллионеры, так же как адвокаты, а о прокурорской проверке – отдельный разговор.

Сейчас, слушая Люду, Эммануэль понимала, что она вряд ли что найдет в этой стране? то, за чем она сюда приехала было сделать невозможно. Найти в этой стране правду? Это было равносильно как из ада попасть в рай минуя чистилище. Как можно было найти в этой стране человека? Селиану-Карлу де Йрон из картины Карла Жюфийе? Этого Эммануэль не знала.

Эммануэль сказала:

– Люда, в этом мире много несправедливости. – она сделав паузу, добавила. – Закон, о котором Вы говорите не спасет вас от другого закона.

– Какого?

– Закона зеленых бумажек с американскими президентами на них. – она сделав паузу, сказала. – Я понимаю, что в России сейчас беспредел. Власти так таковой в России нет. Вместо нее есть только подобие власти. – она сделав паузу, с сожалением добавила. – Там, на западе тоже нет власти так таковой, вместо нее есть другая власть, и она более мощнее первой. – Эммануэль сделав паузу утвердительно добавила. – Это власть денег. У кого больше денег, тот у вершины мирового господства.

– А выборы?

– Возможно они являются прерогативой власти, но сама власть – это деньги. – затем она добавила. – У кого есть они, тот вхож во власть. – затем она добавила, между прочим. – Согласитесь, избирательная кампания не из дешевых удовольствий? А кто ее финансирует? – Эммануэль усмехнулась. – Не избиратели, точно.

– Кто же ее финансирует?

– Партии. – однозначно ответила Эммануэль. – Парии, в которых состоят те или иные кандидаты. – затем она с сожалением добавила. – К сожалению мы избираем их на свои посты, но никак не на выдвижения в те или иные кандидаты. – затем она утвердила. – Это делает партия – не народ.

Люда слушала Эммануэль и думала? Правильно ли она сделала, что посадила эту женщину в такси? Впрочем, у нее не было выбора. Ведь в такси эту женщину посадил милиционер. Кто же такая эта женщина? Она свободно говорит на те темы, на которые в России в девяностые годы только хотели сказать во всеуслышание: «ГЛАСНОСТЬ».

Люда спросила:

– Откуда Вы все это знаете?

– Я многое что знаю. – ответила Эммануэль. – К примеру, я точно знаю, что с такими рассуждениями Вы далеко не уедите.

Люда не поняла, что этим хотела сказать Эммануэль.

– Вы это о чем?

Эммануэль сказала:

– Только глупый человек может разговаривать на такие темы с незнакомкой.

Люда обиженно спросила:

– Вы так считаете?

– Считаю. – утвердила она, а затем сказал. – Представьте, что Вы посадили клиента, и тот спросил Вас о том, что Вы думаете о положении в стране? Нравиться Вам правительство, и. т. д. Вы говорите ему свое мнение о своем взгляде на политическую атмосферу в стране, говорите, что Вы бы лучше вернули старый режим, а он с Вами согласившись, вежливо попросит пройти с ним.

– Это куда попросит пройти с ним?

– В ФСБ, кажется когда-то оно называлась КГБ.

От этих слов Люда вздрогнула. Она никак не предполагала, что такое возможно? И она с острасткой спросила:

– Надеюсь Вы не из ФСБ?

– Конечно нет. – улыбнулась Эммануэль. – Я не из ФСБ.

У Люды отлегло от сердца.

– ФУ!!! А я-то подумала, что…

Эммануэль перебив ее, спросила?

– Что Вы подумали?

Люда отмахнулась:

– Так, ничего, забудьте.

– И все-таки?

Люда ответила:

– Я подумала, что Вы и вправду из ФСБ, вот я Вам наговорила тут всего, то что я думаю о России?

– Но это может быть на самом деле.

– Вряд ли. – отмахнулась она. – ФСБешником здесь делать нечего. Мы не шпионы.

– Но Вы возите иностранцев, что не повод для проверки?

Люда усмехнулась:

– Это Вам ни КПСС – железный занавес, это Россия! Страна, где возможно все, и даже больше.

Тем временем машина такси пересекла границу московской области и Москвы. Проехав МКАД, машина въехала в город, с великим и величественным названием – МОСКВА.