Читать книгу Мой город 3: записи Эммануэль - Дмитрий Георгиевич Боррони, Дмитрий Боррони - Страница 5

– «Москва! Как много в этом звуке для сердца русского свелось, как много в ней отозвалось». Эти строки из стихотворенья А. С. Пушкина как нельзя лучше подходят к этой главе. Русская душа – загадка. Еще никто не понял русский народ, как он понял себя сам. Русский – может жить везде. Он приспособится к любой ситуации, к любой обстановке. Иностранец же не может и никогда не мог понять русских, их образа жизни, их менталитет. Что ни говори – русский человек – загадка.

Сейчас, езжав по Москве Эммануэль смотрела в окно авто, и думала. Думала о том, как прекрасен этот город – Москва. Центр столицы обновленной России. Да что там обновленной России, царской России, событий семнадцатого года двадцатого века. Она пережила все. Ничто ее не сломило. Она выстояла после всех горестей свалившись на ее плечи. Москва – столица России. Кто знает какие тайны скрывает Москва. Под ней лабиринты тоннелей. Есть метро, также есть метро номер два. Оно расположено глубоко позе млей. Никто не знает, что там происходит? Да и моют метро глубокой ночью, с непрестанным вниманием органов правопорядка, а может даже и ФСБ. Метро оно никогда не раскроит нам свой секрет; для чего оно было построено? Для перевозки людей, или для чего-то большего? Говорят, что в метро есть патогенно-аномальные зоны. Зоны, которые могут перенести нас во времени. Может оно так и есть. Я не буду опровергать эти слухи, возможно они правдивы. Так же как и слух, как-то прошел про третье метро где-то под недрами земли. Кто знает? Может это так оно и есть, а может это просто слухи. Кто знает? Москва – город полной загадок и тайн. В недрах земли до сих пор ищут библиотеку Ивана Грозного. Есть ли она на самом деле или эта всего лишь легенда? Может библиотека в другом месте? Где-то в Сергиевом Посаде бывшем Загорске. Может библиотека Ивана Грозного где-то там? У его усыпальницы? Кто знает? Это всего лишь предположения. Одно из многих которые могли бы быть.

Сейчас, когда Эммануэль смотрела на этот город из окна авто, она не знала ни о чем что сейчас было здесь описано. Она просто смотрела на Москву, и восхищалась ее красотой. Она с восхищением сказала по-английски:

– Прекрасный город, я за свою жизнь не видела ничего прекрасней.

– Да. – согласилась Люда. – На Москву стоит посмотреть. – затем она добавила. – Но Вы не увидите Москвы, пока не спуститесь в московское метро.

Эммануэль с явным интересом поинтересовалась:

– А что метро?

Люда посмотрев на Эммануэль с присущей ей гордостью сказала:

– Метро – это второе по значению сердце Москвы.

Эммануэль с явным женским любопытством спросила:

– А первое?

Люда посмотрев на Эммануэль осторожно поинтересовалась:

– А Вы как думаете?

– Я? – не знала, что ответить на этот вопрос, Эммануэль сделав паузу, посмотрев в окно, и увидев какую-то церквушку которую они проезжали мимо, и которая тотчас же исчезла, Эммануэль предположила. – Церковь. – эти слова у нее вылетели из ее уст машинально. Она не знала, почему она сказала именно «ЦЕРКОВЬ», ведь она никогда не задумывалась об этом. Она вообще ни во что не верила. Она надеялась только на саму себя, и ни на кого больше.

Люда неоднозначно задумалась. Она не знала, что ответить на этот вопрос. Для нее, как и для многих в России была одна заповедь. Заповедь дедушки-Ленина. В которой говорилась: «Бога нет». Это однозначное «Бога нет», и было учение о нем. Вообще, в СССР практиковался атеизм. Никто не ходил в церкви, все боялись вылететь из партии. А начиная с восьми лет, когда нас принимали в октябрята, нам уже тогда внушали учения В. И. Ленина и его сподвижников: – Бога нет и никогда не было. Внушали нам наши учителя эту теорию, которая на тот момент была библией для народа. А поступив в высшее учебное заведение. Мы должны были помимо основного предмета, хочешь ли этого или нет, знать капитал Маркса и учения Ленина наизусть. Это и был основной предмет учения. А уж потом все остальное. Но прошло время, времена изменились. Власть КПСС пала, оставив после себя лишь только кучу нерешенных проблем. Власть диктатуры пала, на свет выявились огромное количество партий. Таких, о которых никто до девяноста первого года и не слышал вовсе. Религия стала популярна, все кому ни лень потянулись в церковь. Оказалось, что все те люди, которые ругали церковь, гоняли ее, и. т. д, и. т. п, стали ревностными противниками атеизма, и поверили в Бога. Странно? Люди которые церковь призирали и хотели убить ее в ее зародыше, стали истинно верующими. Вряд ли это так. Это попросту мода. Как мода на дорогое модное платье. Когда пройдет на него мода, его просто выбросят на помойку. Также и с религией. Стоит прийти к власти другой партии, и кто знает? Куда денутся истины верующие? Уйдут в подполье или опять сменят веру, и станут атеистами как это уже было при КПСС. Так что Люда не могла однозначно ответить на этот ответ Эммануэль. Она как и все вышедшие из СССР были атеистами. Люда сказала следующее:

– Может быть Вы и правы, но все же я считаю, что первое сердце Москвы это?.. – задумалась Люда. – Это сама Москва. – ответила Люда, а затем как бы в оправдание своих слов, добавила. – Москва – сердце России.

Эммануэль многозначительно посмотрела на Люду. Она понимала, что на этот вопрос нет ответа. По крайне мере нет ответа у людей живущих здесь, в России. Они только что сбросили оковы железного занавеса, и за эти два года данной им свободы, они еще в полной мере не ощутили того вкуса свободы, которая есть на западе, в США – стране свободы демократии. Страны Вашингтона, Гранда, Линкольна. Эммануэль сказала:

– Возможно Вы и правы.

Прошло какое-то время. Машина остановилась около одного из дома по улице (Х). Это был большой двенадцатиэтажный дом в центре Москвы.

Люда сказала:

– Приехали.

Они въехали во двор, и припарковав авто у подъезда, Люда заглушила двигатель авто, и обратившись к Эммануэль, сказала:

– Тут Вы и будете жить.

Эммануэль выйдя из авто посмотрела вокруг. Это был обычный участок, на котором на детской площадке играли маленькие ребятишки со своими родителями. Эммануэль обратила внимание на одну женщину. Она стояла вместе с другими женщинами и о чем-то с ними говорила. Эта женщина была на сносях, наверное на седьмом месяце беременности. Эммануэль горько вздохнула. В эту самую минуту она представила себя на месте этой женщины. Она была беременна, и Эммануэль посмотрев на свой животик, прикоснулась к нему рукой, и подумала: какое это прекрасное чувство быть беременной! Она хотела забеременеть. Она хотела родить, но кто мог бы стать для нее тем человеком, который подарил бы ей эту радость? Этого она не знала.

В это самое время, Эммануэль услышала сзади себя голос Люды. Она сказала:

– Пойдемте, что здесь стоять?

Эммануэль посмотрев на Люду, увидела что та вытащила из заднего багажного отделение все сумки и чемоданы, посмотрела на Люду, и услышала которая спросила:

– Что возьмете?

Эммануэль поняла, что им обеим придется нести чемоданы и сумки. Она подошла к своим вещам, и взяв две увесистые сумки, оставив Люде чемодан, спросила:

– Куда идти?

Взяв чемодан, Люда показала на ближайшую дверь подъезда, и сказала:

– Туда.

Женщины пошли к подъезду неся на себе вещи. В это самое время к ним подбежал молодой парень и предложил им свою помощь.

Люда поблагодарила мужчину за помощь, и тот помог донести сумки и чемодан до квартиры.

Жилплощадь располагалась на пятом этаже, эта была однокомнатная квартира со смешанным санузлом. Из комнаты был выход на просторную лоджию, которая тянулась с комнаты до окон кухни. В квартиры находилась старая мебель. Книжные полки, на которых стояли книги разных годов и тематик. На полу был положен палас, а на стене был повешен ковер. У одной из стен стояла двуспальная кровать, у окна на тумбочке стоял телевизор «РУБИН-208» восьмиканальный. На котором стояли часы. На одной из стены была прибита полка, на которой стоял стационарный телефон красного цвета. Что касается кухни, то здесь было все обыденно. Стол, стул. Газовая плита, стол для готовки. На стене были прибиты полки. У окна стоял холодильник «ЗИЛ». На стене висело радио-Маяк. По которому транслировали только одну волну – маяк. Все так как обычно было в советских обыденных квартирах.

Люда сказала:

– Вот так жил когда-то советский гражданин.

Эммануэль поинтересовалась:

– Эта чья квартира?

– Наша.

– Я понимаю что Ваша, но кто здесь жил раньше?

– Моя матушка. – ответила Люда. Затем она с унынием и огорчением добавила. – Она сейчас сидит. – затем она пояснила. – За спекуляцию при СССР. – она сделав долгую паузу, мрачно добавила. – Год остался.

Эммануэль выслушав Люду, тяжело вздохнула. Она подошла к Люде, и обняв ее, в утешение сказала:

– Ничего. Вы будите вместе. – затем сделав паузу Эммануэль добавила. – Никогда не надо отчаиваться. Отчаяние признак безысходности.

Люда посмотрев на Эммануэль, твердо сказала:

– Я не отчаиваюсь.

Эммануэль посмотрев на Люду сказала:

– Это хорошо. – затем она отошла от нее, и подойдя к холодильнику «ЗИЛ», открыла его, и заглянув внутрь, увидела что он пуст. Посмотрев на Люду, Эммануэль спросила:

– А где здесь поблизости продуктовый магазин?

– Недалеко. – ответила Люда и спросила. – А что?

Эммануэль снова посмотрела в холодильник, и с огорчением сказала:

– Похоже что в холодильнике пусто.

– Не может быть? – удивилась Люда. Она быстро подошла к холодильнику, и заглянув внутрь ничего не обнаружила. – Похоже обедать и ужинать мы будем ни здесь.

Эммануэль снова поинтересовалась:

– Где же продуктовый магазин? – затем она как бы в шутку добавила. – ложиться спать на голодный желудок…

И не успев закончить эту фразу, она услышала голос Люды.

– Похоже что сегодня у нас поход в магазин. – затем Люда спросила Эммануэль зная уже что та скажет в ответ. – Как насчет того чтобы пойти в продуктовый?

– Я, за.

– Я тоже.

Женщины вышли из квартиры. Люда закрыв дверь отдала ключи Эммануэль. Она сказала:

– Они теперь Ваши. – затем она добавила. – Живите.

В девяностые годы, магазины – супермаркеты еще только что набирали свой оборот. Мало где было можно что-то купить из продуктов, не переплачивая и не боясь, что отравишься. Палатки заняли весь центр Москвы. Да что там Москвы! Всей московской области, всей России. В каждой из палаток был свой ассортимент товара. Но он был однообразен. Девяносто девять и девять процентов ассортимента товара составляли спиртные напитки и табачные изделия. Казалось, что в те годы Россия спилась и обкурилась. А что? После Горбачевского кризиса со спиртными напитками – две бутылки в руки, как же не напиться. Вдруг снова алкоголь пропадет – обидно. Что касается табачных изделий, что касается табачных изделий, то тут тоже что ни за грех обкуриться. Ведь я помню Горбачев, когда сделал кризис со спиртными напитками, тогда и сигареты куда-то исчезли. Я помню злостные курильщики и курильщицы чуть ли не пошли на штурм Белого дома, лишь бы добиться чтобы в продажу поступили сигареты или хотя бы папиросы «БЕЛОМОР-КАНАЛ». Что ни говори, жизнь тогда была интересней. Мы искали что-то, стояли в очереди, переплачивали втридорога. Жизнь была интересней. Что касается Люды и Эммануэль, то им пришлось ехать за покупками в самый центр Москвы. На улицу бывшей Горького, нынешнюю Тверскую. В Елисейский магазин. Сделав там покупки Эммануэль подошла к кассе, и увидев сколько вся их покупка стоит чуть не ужаснулась. Цена была больше чем в Европе по крайне мере в сто двадцать раз, а то и гораздо больше. Эммануэль тупо посмотрев на Люду подумала о том, что кассирша ошиблась, оказалось нет. Ошибки не была. Эта была реальная цена по ценам девяносто третьего девяносто седьмого годов. Люда расплатившись с кассиршей за покупки, вышла из магазина, и обратившись к Эммануэль, сказала:

– Эта Россия – матушка, здесь все дорого, а зарплата ниже, чем в стране третьего мира, к примеру в одной из стран Африки.

– Да уж? – согласилась с Людой Эммануэль. – Что ни говори, Россия – это Россия. – затем она спросила. – Как только здесь люди живут?

Люда многозначно пожала плечами.

– Можем быть… – произнесла она с грустью. – Когда-нибудь в будущем?

Эммануэль с грустью вздохнула.

– Может быть. – произнесла она. – Когда-нибудь. – затем она добавила. – Но не сейчас.

Приехав обратно домой, они встретили у подъезда того самого парня, который помог в прошлый раз отнести им вещи до квартиры. Он тогда торопился, и не смог познакомиться с женщинами. Теперь же, когда он вернулся после своих неотложных дел, он сидел на лавке у подъезда и смотря начисто уже темное небо о чем-то думал. Увидев выходящих из авто женщин, он тотчас же узнал их. Он встал с лавки, и подойдя к ним предложил в очередной раз свою помощь. Люда с присуще женщине интересом поинтересовалась:

– Вы нас преследуете?

– Нет. – тотчас же ответил парень взяв в руки сумки. – Я вас не преследую, просто проходил мимо как в прошлый раз.

Люда улыбнулась:

– И заодно сидели на скамейке у подъезда? – затем она добавила. – Мы Вас видели.

Обличенный в том, что он все же не проходил мимо, а сидев на скамейке у подъезда парень сказал:

– Кажется мое преступление раскрыто.

Люда с интересом поинтересовалась:

– И в чем же оно заключалось?

Парень посмотрел на Эммануэль, а затем на Люду, и произнес:

– Мне нравится Ваша подруга. – затем, чтобы не обидеть женщину с которой он говорил, он добавил. – Мне также нравитесь и Вы.

Люда понимающе кивнула головой, а затем спросила:

– А кто из нас Вам нравится больше?

Парень на секунду задумался. Он не хотел быть невежлив к женщинам. Но что-то надо было ответить, и он сказал:

– Вы нравитесь мне обе, каждая по-своему. – затем он добавил. – Вы обе красивы и загадочны.

– Да. – улыбнулась Люда согласившись с парнем. – В женщине – загадка. – затем она сказала. – Хорошо, помогите нам.

Парень донес сумки до их квартиры на пятом этаже, и Люда пригласив его в гости, спросила его имя.

– Жора. – представившись он посмотрев на собеседницу, спросил. – А Вас?

Люда не поняла:

– Что я?

Жора спросил:

– Как Вас зовут?

– А. – женщине стала неловко. Затем она представилась. – Людмила. – она посмотрела на Эммануэль, и представила ее. – Эммануэль. – затем она пояснила. – она приехала из-за рубежа, и не говорит по-русски. – затем она добавила. – зато она хорошо знает английский.

– Я тоже говорю на английском. – он обратился к Эммануэль на английском языке. – Очень рад с Вами познакомиться.

Хотя не зная русского языка, она понимала, что кто-то из них понравилась этому человеку. Она ответила на английском языке.

– И мне тоже.

Автор: – Дальнейший диалог происходит на английском языке.

Жора прошел в кухню, и поставив сумки на пол начел доставать из них продукты. Когда женщины вошли на кухню, все продукты из сумок уже стояли на столе.

Увидев, что Жора не прося разрешение начал хозяйничать в квартире, Люда возмутилась его поведением, и с явной неприязнью вопросила:

– Вас никто не учил спрашивать разрешение, прежде чем хозяйничать в чужой квартире?

Жора тотчас понял свою ошибку, и поспешил оправдаться:

– Я подумал, что Вы устали, и лучше будет мне Вам помочь.

Эммануэль нахмурилась. Она не любила что кто-то чужой без разрешенья будет делать в чужой квартире то, что не нужно. Да и кому это понравится? Она сказала:

– Конечно мы Вам благодарны за Вашу помощь, но…

Жора тяжело вздохнул.

– Понял. – сказал он. – Ухожу.

Женщины переглянулись. Они обе хотели, чтобы Жора остался у них. Остаться ни чтобы чтоб переиначивать, а для беседы, для общения. Люда строго спросила:

– Куда Вы идете?

– На выход. – грустно сказал он. Затем добавил. – Я проявил бестактность что без ведома хозяйки квартиры стал хозяйничать…

Не успел он закончить предложение, как Люда сказала:

– Мы Вас прощаем.

Жора обернулся.

Эммануэль добавила.

– Мы конечно злы, что Вы выложили все из сумок, но Вы это сделали из добрых намерениях.

Жора тотчас же ответил:

– Я хотел Вам помочь.

Эммануэль подойдя к Жоре, тихо сказала:

– Я знаю. – затем она попросила. – Помогите нам приготовить ужен.

Жора тотчас согласился.

– Конечно.

Вскоре ужен был готов. Запеченная курица, суп-харчо, салаты. Конечно был чай. В общем что ни говори мы всегда питались однообразно. При КПСС, и в России. Нет особых деликатесов в магазинах, а в ресторан ходить дорого. Помните, что Люда уезжая от отца, предложила Эммануэль перекусить. Они конечно, съездили в ресторан, но посмотрев на цены, Эммануэль просто пришла в ужас. За свою жизнь, она конечно видела ресторанные цены, но таких!? Это слишком.

Сев за стол, все трое принялись за первое блюдо. Концентрат, суп-харчо. Вообще, кто знает, концентрат был и остается одним из любимых продуктов питания. И пусть после него хочется пить, пусть после него подниматься давление, и желудок станет играть в неведомые игры. Концентрат – самый любимый продукт советского и российского гражданина. Вы спросите почему? Он попросту по сравнению с готовкой щей или борща не занимает много времени, и он что самое главное – дешевый. А русский человек – лишь бы набить ему брюхо, а если изжога, то есть проверенный метод – спирт. Можно ничего не есть, просто пей горячительное и ни о чем не думай. За Вас все решит алкоголь.

Отхлебнув пару ложек супа-харчо, Эммануэль спросила:

– Что Это?

Люда посмотрев на Эммануэль недоуменном взглядом, ответила:

– Как что? Суп-харчо.

Эммануэль поморщившись, вопросила:

– И Вы это едите? – она не понимала, как можно есть это? Ведь это попросту отрава, и больше ничего.

– Да. – согласилась Люда. – Это Вам не Америка.

– При чем здесь Америка? – не понимала Эммануэль. – В Америке тоже есть концентраты, и мы их едим…

– Тогда что же?

Эммануэль с пренебрежением ответила:

– Соли много, и перца. Так до язвы желудка недалеко.

Люда поморщилась:

– Язва желудка? – она сделав паузу, добавила. – об этом я не подумала.

В разговор вступил Жора. Он сказал:

– Язва язвой, а есть надо.

Женщины посмотрев в тарелку Жоры, увидели что она пуста, а Жора посмотрев на Эммануэль, сказал:

– Может в России дерьмом торгуют, почему же все это дерьмо едят?

Женщины пожали плечами.

– Потому что, – продолжал Жора. – мы сами это дерьмо покупаем. – он сделав паузу, добавил. – Вот если б никто его не покупал…

– Может Вы и правы. – согласилась с Жорой Люда. – Если б никто не покупал… – она посмотрела в тарелку супа-харчо. – это дерьмо, то и перестали б его выпускать вовсе.

Эммануэль согласилась, и сделав еще одну ложку супа, спросила:

– А сметана есть? Люда, мы кажется ее покупали?

Женщины посмотрели на Жору.

Эммануэль спросила:

– Вы выкладывали все из сумки. Сметана была?

– Конечно. – поспешно ответил Жора. – Она в холодильнике.

Эммануэль встав из-за стола подошла к холодильнику, и взяв сметану, вернулась обратно за стол. Она ее открыла, и положив себе две ложки сметаны, поставила ее на стол.

Люда взяв сметану, также положила себе ее в тарелку, и поставив остаток сметаны на стол, сказала:

– Вы правы Эммануэль. Концентрат – это гадость. – затем она добавила. – но все остальное что мы приготовили стоит отведать.

– Да. – поддержал Люду Жора. – Курица получилась, – он показал большим пальцем вверх. – Во!!!

Эммануэль посмотрев на Жору а затем на Люду, неожиданно сказала:

– Извините меня за то, что я была невежливой. – она сделав паузу, глубоко и тяжело вздохнула. Затем она сказала. – Но все же эту пакость без сметаны есть невозможно, а со сметаной еще терпимо.

Люда усмехнулась, и как бы поддерживая разговор, и она согласилась с Эммануэль игриво сказав.

– Не расстраиваетесь. Все знают, что концентрат – дерьмо. – затем она утвердила. – Но все его ели, едя и будут есть. – затем она однозначно добавила. – потому что это дешево.

Элизабет посмотрев на Люду, злясь на саму себя, ответила:

– Я всегда прихожу в бешенства, когда голодная. – затем она добавила. – Я не хотела испортить этот вечер.

– А Вы его и не испортили. – сказала однозначно Люда. – Вы просто сказали правду о российской кухни, и все. – затем Люда сказала. – Да что мы все об этом харчо говорим, у нас что, других тем для разговора нет?

Жора согласился.

– Конечно есть.

– Ну вот. – сказала Люда. – давайте поговорим о чем-нибудь что нам всем троим будет интересно.

Жора тотчас отпарил.

– Я всеми руками, ЗА.

– Я тоже за.

Они посмотрели на Эммануэль. Та сидела за столом, и ела харчо. Конечно ей было не по себе. Она в гостях сказала, что стол плохой. Приготовленная еда – дерьмо. И все из-за того, что она была с утра голодна. Как тут не злиться на саму себя? Неотрывная взгляд от тарелки супа-харчо, она сказала:

– Согласна.

* * *

Мне трудно судить об этом поступки Эммануэль, никто на этот вопрос не ответит однозначно: «почему Эммануэль за столом была такой какой она была и никакой другой?» Очевидно, потому что она действительно устала. В гостях у Григория Ивановича она решила: «она оказалась в этой квартире неслучайно. Ее привезли туда хитростью». Она сейчас также не понимала, почему она вместе с Григорием Ивановичем предоставили ей эту квартиру? Ведь она для них совсем чужая женщина. Женщина которую Люда, если эта ее настоящее имя, привезла в эту квартиру. В квартиру по улице Яблочкова д. № 18: «кто были на самом деле эти все люди?»

Этого Эммануэль не знала. Она обратилась к Жоре, спросив его о том, что ей было интересно знать, а именно:

– Скажите, почему мы?

Не поняв вопрос, Жора сделав растерянное лицо, спросил:

– Что простите? Это Вы сейчас о чем?

– Ну… – сделала Эммануэль долгую выжидающею паузу. – Я имею в виду, – сделав очередную паузу, она спросила. – почему именно мы?

– Этот вопрос озадачил Жору. Он в очередной раз спросил:

– Вы это о чем?

Казалось, что Жора не понимает, о чем его спрашивала Эммануэль. У него было такое лицо, что со стороны было похоже, что оно выражает полное недоумение и непонимание того, о чем хотела спросить его Эммануэль.

Эммануэль видя, что Жора все еще не может понять, о чем его хочет спросить она, отягощено вздохнув, произнесла:

– Какие Вы все мужики непонятливы. – она сделав паузу, усмехнувшись спросила. – Почему Вы решили нам помочь? Из-за того, что мы женщины или из-за чего-то еще?

Жора тотчас же отпарил:

– Вы мне сразу понравились, – затем он добавил. – Эммануэль.

Женщины переглянулись. Они обе знали, а Люда в особенности, что Жора подошел к ним не случайно, и неслучайно помог им. Ну а то что он сидел и ждал их на скамейке у подъезда, говорила о многом. Теперь женщины знали точно, что Жоре понравилась Эммануэль. Он этого даже не скрывал, когда разговаривал с Людой, а Эммануэль держалась в стороне. Узнав, что она нравиться Жоре, Эммануэль из чисто человеческого и чисто женского любопытства спросила:

– И что же Вы во мне нашли интересного?

Люда тотчас спросила, словно предвещая довольно сложный ответ на него. Ведь каждый человек, и в особенности женщины хотят узнать, чем они нравятся мужчинам, ведь от их ответа зависит продолжение их отношений, или в данном случае их разговора.

– Да, что же?

Жора посмотрел на обеих женщин, которые ждали ответ. Впрочем, по их взгляду можно было понять, что они не ждут ответ, а требуют его от Жоры.

Жора посмотрев на Эммануэль, оценив ее красоту и недостатки, и проанализировав все вместе, сказал одно слово которое должен сказать мужчина в данной ситуации, или его аналоги.

– Понятие не имею. – он сделав неоднозначную паузу, добавил. – Вы мне нравитесь, вот и все.

Женщины переглянулись друг с дугой. Они понимали, что Жора не хотел говорить о красоте и если они были о недостатках Эммануэль. Это было просто ни то, что неприлично по отношению не только к Эммануэль, но и по отношению к Люде и всем женщинам на этой планете. Ведь каждая женщина будь она красавицей или уродиной, со всеми своими недостатками, не пожелает выслушивать от мужчины за что она ему понравилась. Женщины привлекательны для мужчин сами по себе, так же как и женщинам мужчины. Никто не хочет знать, за что мы полюбили иного человека. Нам просто он нравиться. Как говорят врачи-сексопатологи: «нас друг в друге притягивают флюиды». Может они и правы. Ведь для нас остается загадкой, почему одним нравиться один тип людей, а другим другой. И сколько бы ученые ни бились над этой загадкой, все равно они ни смогут сказать однозначно, что такое «ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ». Как она работает в нашем мозгу? Как находим мы тех, с кем хотим прожить всю свою жизнь. Мы никогда не ответим на этот вопрос если нас привлекает партнер или партнерша. Флюиды – это наши желание нравиться нашей второй половине, и если эти флюиды одинаковы с тем человеком которому мы нравимся, а он нравиться нам, это и есть – любовь.

Люда тотчас отпарила:

– Как это? Понятие не имеете? – она сделав паузу, спросила. – Но что-то Вам в ней нравится?

Жора мрачно посмотрев на Люду, спросил:

– Скажите, если б я сказал, что мне нравитесь Вы, Вы перестали б меня спрашивать о том, почему мне понравилась Эммануэль?

Люда насупилась. Может быть Жора был прав. Люде то же, как и Жоре Эммануэль нравился Жора. Сейчас, смотря на Жору, Люда про себя думала: «почему она? Почему ни я? Я что, хуже Эммануэль? Я ничуть не хуже ее, а наоборот, лучше ее. лучше ее во всем. Ну что Жора нашел в ней? Конечно она по-своему красива – как и все женщины, но все же, чем она лучше меня?..». Рассуждая на эту тему, Люда злилась. Злилась чисто по-женски за то, что Жоре нравилась ни она, а Эммануэль. Она хотела понять, что в Эммануэль есть такого, что нет у нее. Она хотела выяснить это, и задавая Жоре вопрос, который звучал по крайне мере вызывающе: «да, что же?» Она хотела получить от Жоры однозначный ответ: «чем Эммануэль привлекательней ее? Что есть в ней такого что нет у нее?» Женщины со мной согласятся, что женская зависть – чревата. Сейчас же, когда Жора задал Люде этот вопрос: «скажите, если б я сказал, что мне нравитесь Вы, Вы перестали б меня спрашивать о том, почему мне понравилась Эммануэль?», Люда хотела солгать. Ей конечно нравился Жора, но ему к глубокому разочарованию и сожалению Люде нравилась Эммануэль.

– Ну. – продолжал Жора как бы подчеркивая свою правоту. – Я прав?

Люда посмотрев на Жору грустными и в то же время взглядом полного сожаления и огорчение, Люда призналась:

– Просто мне как женщине обидно, что Вы выбрали ни меня, а ее.

Эммануэль положила свою руку на ее ладонь, и словно утешая ее она сказала:

– Давайте забудем все то, что сейчас произошло. – она сделав паузу, сказала. – посмотрите на улицу – закат. Как он прекрасен – закат.

Люда посмотрев на Эммануэль, сказала:

– Какая Вы хорошая. – она легонько улыбнувшись, самокритично добавила. – Все мы женщины – стервы. Как увидим более-менее нормального мужика, а он уже занят. Ну что тут сказать, стервы, стервы и есть.

Все трое сидели за столом. За окном вечерело. Солнце уже скрылось за мрачными горами домов, последний луч уходящего солнце мирно убаюкивал стоявшие в ряд городские дома Москвы. Все стихало. Москва готовилась ко сну.