Читать книгу Оркестровая яма для Катерпиллера - Дмитрий Назаренко - Страница 9

Сергей Махнаев любит Набокова, группу Yes и серебристый смех девочки Нелли. Жизнь в юности – как предисловие к книге. Едва начал читать – и уже всё понятно. Солнце и синева летнего неба – навсегда. Васильки и колокольчики стоят в обнимку и медленно качаются под I’m not in love – 10cc в волнах тёплого ветра. Земляничные поляны. Сладкие ягоды одна другой слаще. Но не до них. Пока каждый сорванный лепесток в радость. Пока ещё не придумано других вопросов, кроме тех, которые могут выражать нетерпение: «Ну когда? Ну скоро?» Тема: где у человека батарейка и надолго ли хватит её, не беспокоит совсем. До двадцати пяти каждый полагает, что он бессмертен. Впрочем, зачем об этом, когда и до двадцати пяти ещё очень далеко.

Софт Олимпиады-80 был вещью в себе. Его сопровождение осуществлялось двумя бригадами. Ими руководили неряшливые мужики: Лукацкий и Кудряшов. Регламент обслуживания был чем-то вроде осмотра путей, устройств и путевых сооружений обходчиками. Постучать по клавишам терминалов, реже – по тем, что были на панелях управления синих шкафов вычислительных комплексов IBM. Что-то запустить, что-то остановить. Прислушаться, присмотреться и при необходимости записать в журнал отметку о неисправности. Большего не предполагалось. Внутрь шкафов лезть строго воспрещалось, всё работало само. А если и происходило что-то, и «ну чё, может ебануть?» не помогало, вопрос решал представитель IBM. Австрийский инженер Пауль был беспредельно опрятен, носил золотой перстень с большим голубым камнем и очки в тонкой оправе. В отличие от Кудряшова и Лукацкого с вечно сдвинутыми бровями, у которых на всё был один ответ: «…ты, давай, ну, это…», Пауль всегда улыбался и охотно отвечал на любые вопросы. Сергей и другие свежеиспеченные выпускники МГУ спрашивать не стеснялись, учились быстро и скоро разговаривали с Паулем на равных. Начальники вели себя ревниво, завистливо и говнисто. К бойкоту Олимпиады 50-ю странами готова была присоединиться ещё одна сторона. Сергей и пара его друзей решили валить.

Местечко, куда решил направиться Сергей с друзьями, Троицкий посетил незадолго до Олимпиады. Два здания проектного института находились на берегу Яузы.

Каморку на последнем этаже одного из них занимал лысоватый мужичок маленького роста. Увидев гостя, он начал с ходу вещать о планах компьютеризации огромной отрасли, в которую входил проектный институт. Он распалялся всё больше и больше. Его усы воинственно топорщились, губы сделались трубочкой, рот принял форму буквы О, вытаращенные глаза метали молнии и, казалось, были готовы выскочить из орбит. Внезапно мужичок спохватился и решил представиться:

– Валентин Иваныч Че.. Че.. Чапаев.

– Я, собственно, по поводу документации IBM. Посмотреть.

– Ааа, – произнёс Валентин Иваныч разочарованно, – пойдёмте.

Они зашли в соседнюю комнатушку.

– Лёня Градус – начальник машины, – торжественно объявил Валентин Иваныч.

Лёня в одно касание отфутболил гостя к молодому пареньку.

– Вот. Олег Луисович Меркадер – наш сменный инженер.

Прежде чем двинуться за Олегом, гость решил поинтересоваться:

– А что, Меркадер – это тот самый? Который ледорубом?

– Да, Рамон Меркадер был моим дядей, – простодушно сообщил племянник всемирно известного киллера и лучезарно улыбнулся.

Олег оказался приятным парнем. По заплёванной лестнице они поднялись куда-то на чердак. Олег открыл широкую дверь. Она вела в будущее. Машинный зал нарядного апельсинового цвета дышал свежестью кондиционеров. Финский фальшпол, стены и потолок блистали чистотой. Синие машины IBM мигали лампочками индикаторов и чуть слышно шелестели. Всё было заграничным до мозга костей. Часа полтора они бродили вокруг машины. Олег старательно показывал и рассказывал. Гостю потребовалось совсем немного времени, чтобы полистать руководства по софту IBM. На прощание Валентин Иваныч галантно пригласил его на работу. Обещанный оклад был на уровне стипендии, которую гость однажды получал во время обучения в привилегированном ядерном колледже. На этом встреча завершилась. Троицкий поплёлся назад к себе на рабочее место в небольшом особнячке в Краснопресненском парке. Рядом строился Центр международной торговли, где он должен был вскоре начать работать с техникой IBM. Более прикольного места на территории СССР пока ещё не существовало. Кусок Америки был оторван неведомым ураганом и перенесён со всеми зданиями и их начинкой на берег Москвы-реки. Вычислительный центр должен был стать сердцем этого комплекса. С софтом гостиничной системы всё получалось по плану. Её делала небольшая американская фирма, по большому счёту далёкая от политики. А вот с софтом и железом IBM всё было менее радужно. На волне ограничений из-за ввода советских войск в Афганистан фирма IBM прекратила официальную поддержку контрактов. Установку и адаптацию программных продуктов для работы с русским языком нужно было выполнять собственными силами. Руководство вычислительного центра забило тревогу.

Чтобы ответить на этот вызов, были вызваны профильные НИИ. В вычислительном центре замелькали разные делегации от Лукацкого и Кудряшова. Сергей Махнаев появился в ЦМТ в составе одной из них. Внешностью он напоминал бывшего гимназиста Валерку из «Неуловимых». Юного героя – покорителя софта IBM для Олимпиады— отправили сюда для оказания консультаций. Тревожные ожидания руководства нарастали. Тема «Неуловимых» тем временем жила своей жизнью и набирала силу. Деревенский парнишка Данька и его сестра Ксанка: Троицкий— юный выпускник привилегированного ядерного колледжа и хрупкая барышня, закаленная тяготами отладки софта радиолокационного оборудования на ракетном полигоне в Капустином Яре против эмбарго решили действовать самостоятельно. Оставшиеся сиротами без поддержки фирмы, по детски ссорясь, кому сидеть у главной консоли в машинном зале, изредка получая неофициальные инструкции инженера IBM Пауля, они за полгода простодушно допилили ключевые пункты контракта по софту. Работа стоимостью в несколько сотен тысяч долларов, ко всеобщему удовольствию, была выполнена практически бесплатно. Сделали они её для самоутверждения или для прикола – никто понять так и не смог. Фирма IBM отблагодарила новогодней поздравительной открыткой только Троицкого, а в руководстве ВЦ осторожно предположили, что делалось ими всё это скорее для прикола. На том и остановились, опять же ради прикола и на всякий случай, добавив рублей по десять-двадцать к их нескромно маленьким окладам. Ещё их показали по телевизору в массовке в каком-то репортаже, где на мгновение мелькнул вычислительный центр.

Начальники из разных мобилизованных организаций шумно поздравили друг друга и разошлись. Пути «Неуловимых» тоже разошлись. Данька и Ксанка продолжили занимать нижние позиции в штатном расписании вычислительного центра, а Валерка-гимназист отправился устраиваться к Валентину Иванычу Чапаеву. Пока тот, полыхая чердаком на тему мировой компьютеризации, нахлобучив виртуальную папаху и бурку, летал по отрасли, размахивая виртуальной шашкой, кому-то надо было заниматься виртуальными машинами – операционной системой машины IBM в здании проектного института на берегу Яузы.

С виду здесь всё погибало. Запущенное строение с его интерьерами всем своим видом кричало о том, что оно не познало любви создавшего его архитектора. Грязная столовая, убитые лифты, мутные стекла, как внутри, так и снаружи покрытые многовековым налётом жира. Вечная полутьма коридоров. И на вершине этой мрачной башни идеально оборудованный машинный зал с самой современной техникой IBM. Сияющая золотая звезда с драгоценными стразами, имплантированная в беззубую пасть отраслевого проектного монстра, вскоре стала путеводной. Валентин Иваныч продолжал зажигать и тлеющий интерес к компам начал гореть ровным огнём во всех без исключения ста шестидесяти предприятиях отрасли. Начальник управления автоматизации и механизации Сидор Лютый недолюбливал Валентина Иваныча, а «Неуловимых» просто ненавидел. Но тут уже деваться было некуда. Дело попахивало большими деньгами. На Запад ушёл эшелон с мочевиной, а взамен ждали тысячу персональных компьютеров.

– Валентин Иваныч, ты давай ко мне замом, а на центр поставь кого-нибудь своего.

Кадровая тема внезапно стала болезненной, как пробоина в борту авиалайнера на большой высоте. На место Валентина Иваныча Чапаева недолго думая решили назначить его ординарца Петьку – провинциального паренька. Косоворотка без единой морщинки, подпоясанная ремнем, плисовые штаны и начищенные сапоги. Круглая голова на тонкой шее, аккуратный пробор, оттопыренные уши и немигающий холодный взгляд за стёклами очков. А ещё крепкие руки с широкими ладонями.

– Ты посмотри, какие руки! – восторгался Валентин Иваныч, – это же крепкие руки хозяйственника!

Руки были действительно хороши. Романтически настроенный Валентин Иваныч совершенно не обращал внимания на отлично развитые локти. Руки у Петьки были как лопаты. В паре с локтями они работали великолепно. Руки отлично гребли, а локти великолепно расталкивали. Для начала эти локти выпихнули Лёню Градуса. Тот, по сути, всю жизнь руководил чапаевским центром и был главным компьютерным светочем в тёмном царстве отрасли. Глаза этот свет теперь некоторым людям резал. Терпеть его в сложившихся условиях было больше нельзя.

Заместителей Петька выбирал осторожно. Конкуренты ему были не нужны, но Сергей Махнаев подозрения не вызывал. Остальных товарищей по работе, особенно тех, кто имел собственное мнение, он быстро перевёл в разряд бывших и на должность заместителей категорически не рассматривал.

Замену Лёне Градусу искали недолго.

Мир компьютерщиков IBM в Москве 80-х маленький. Размером с детские сандалии, у которых отрезали кончики, чтобы не жало большие пальцы, когда мальчик подрастает.

Для того чтобы пользователи его больше не трогали, Троицкий написал целую кучу сервисов. Он хотел делать что-то ещё. Дальше и больше. Но машина была слишком маломощной, чтобы вынести его присутствие в системе и одновременно обеспечить промышленную эксплуатацию софта. В администрации издали приказ не пускать его в машинный зал. Без главной консоли, управляющей операционной системой, устройствами и внешними носителями машины, системный программист мейнфрейма как без рук, так и без ног. Меры фейсконтроля работали недолго. Выпускник привилегированного ядерного колледжа поковырялся в кодах операционной системы и в служебной документации. Настрочить программу, которая обеспечивала его доступом к главной консоли системы, дальше было делом техники. В зал больше ходить было не нужно. Управлять операционной системой можно было с любого терминала компьютерной сети. Прикладные программисты взвыли от радости. Это было примерно то, что позволяло рулить системой с пассажирского сиденья без участия водителя.

Троицкого повысили и перевели в другой отдел. Это было вроде ссылки. Полгода назад начальник сообщил ему, что там одни блатные, а руководит там, ты понимаешь, вредный пенсионер из внешней разведки. С ними будет трудно. И знаешь, там не любят работать. Поначалу так и было, потому что начальник предупредил вредного пенсионера: направляю к тебе системщика. Он достаточно стрёмный. С ним будет трудно. После вялых попыток сторон коррида не состоялась. Системщик и Пенсионер быстро поладили. Отдел должен был решать задачи доступа к зарубежным базам данных по сетям связи. Упрощенно, это должно было стать тем, что делается сегодня через интернет любым школьником по сто раз в день. В 80-е в СССР прообраз интернета был только в двух организациях. И это было непросто. Требовались коммуникационные процессоры, компьютеры и специфический софт. В одной из организаций всё это имели и знали что к чему, но информацией делились неохотно. Организация была закрытой. Во второй, неожиданно оказалось, работал институтский приятель Троицкого. Костик был барабанщиком. Встреча была радостной. Они поговорили о былом, о насущном, и прежде всего о музыке.

Постепенно Троицкий собрал нужную информацию. Оставалось самое трудное— найти деньги для покупки оборудования. Руководство вычислительного центра в финансировании категорически отказало. Жопа уже горела вовсю, и он посетовал Пенсионеру. Тот всегда смотрел на директора немного свысока и пообещал найти деньги и без него. После разговора он сложил газету «Правда» в карман своего кожаного пиджака и отправился к кому- то из бывших коллег – то ли к министру, то ли к председателю какого-то комитета. За годы службы на передних рубежах Родины за границей у него образовалось много связей. Через неделю деньги были. В отделе установилось приподнятое настроение. Для жителей деревни, всегда освещаемой лучинами, забрезжила перспектива получить электрический свет. Все чувствовали себя единой командой. В гадюшнике никогда не бывало так тихо.

Официальные поставки коммуникационного железа в СССР находились под строгим контролем западных спецслужб и надзорных органов. Полученное оборудование было левым. Наладку и установку выполнял татуированный гопник из Англии. На его руке не хватало двух пальцев. Парень работал быстро, хорошо и отчаянно. Всё время бегал в буфет поправляться пивом и концу работы был без меры весел.

Итак, всё закончилось успешно. У Троицкого в распоряжении – персоналка, мини- компьютер, модемы и заветный коммуникационный процессор. Мигая лампочками, громоздкий ящик трудится со страшной силой. Собирает- разбирает пакеты информации, вытаскивает и запихивает их в телефонные каналы. В те времена они очень медленные. Грустными тоненькими струйками информация наконец течёт из-за рубежа. В ту пору это самое продвинутое решение. Они стали третьей организацией в СССР, где в 80-е появился протоплазменный интернет.

После этого Троицкий написал ещё какую-то программу. Она восстанавливала содержимое диска, когда там рушились данные из-за неисправного подшипника дисковода.

Он почувствовал усталость. Каждую ночь ему снился один и тот же сон. Абсолютно чёрные кипарисы – вдоль залитой солнцем дорожки, ведущей к двери в ярко-белой стене. Это было странным. Конец октября не навевал ничего подобного. На улице чаще всего было пасмурно. По мостовой хлестал холодный дождь, пытаясь смыть опавшие желтые листья.

К нему приехал приятель – солнечный бездельник Владислав из академии наук. Он вяло занимался вопросами телекоммуникации и частенько заскакивал в ЦМТ выпить кофе и поболтать. Они шли мимо стола секретаря. Её стол стоял около выхода из вычислительного центра. Не глядя в его сторону, она протянула ему трубку. И сказала почтительно, будто почувствовав что-то:

– Вас!

Она была зрелой женщиной и не баловала вниманием неустроенных мужчин. Он немного удивился, потому что они были на ты. Троицкий взял трубку. На том конце был Сергей Махнаев.

– Здорово, тут у нас вот какая история. Наш вычислительный центр назначили главным отраслевым, а Петьку сделали директором. Он ищет главного инженера. Ты бы не хотел подъехать поговорить?

– Это как? Там же у вас человек двести, как с ними управиться?

– Не двести, а двести пятьдесят, – поправил его Сергей; – Короче, подъезжай.

Троицкий вернул трубку секретарю. Она взяла её так, как будто он вручил ей букет цветов. Владислав зачем-то толкнул Троицкого в бок и кивнул в сторону профсоюзного стенда возле двери. Какая-то дама вешала объявление. Владислав спросил

– Это не тебе?

Да, это было для него. Путевка в Пицунду. Через два дня Троицкий ехал в отпуск. В его жизни что-то начало меняться. За день до этого Петька сообщил ему, что он принят Главным инженером. Ему тридцать один год.

В первый же рабочий день на стол Троицкого ложится контракт. Он снова и снова листает страницы и никак не может понять: на что же должны уйти миллионы долларов. Он напрягается и методом дихотомического деления отбрасывает ненужные части до тех пор, пока в его руках не остается необходимый листок. Ему кажется, что он видит болгарские названия. Цифры 8086 и реже 80 286 подсказывают ему: скорее всего это и есть компы. В непостижимых количествах и по непостижимым ценам. Он мчится к Петьке с одним- единственным, но очень большим вопросом. ШЗНХ? Петька вздыхает и произносит: Да ХЗ. Ему почему-то кажется, что Петька смотрит на него как на героя ленты «Пес Барбос и необыкновенный кросс» с динамитной шашкой в зубах.

– Ты вот чё. Сам пиши, чё покупать. Деньги на закупку поступят не скоро. Время есть.

– А цены-то?

– Ну да, цены – типичное не то, ну ты торгуйся, – без энтузиазма предлагает Петька.

Быть главным инженером ему показалось интересным. Крыша может ехать в любую сторону, потому что выдали мигалку. Даже если её начинает конкретно сносить.

Троицкий чемоданами возит проспекты с заграничных выставок. Стол завален последними номерами компьютерных журналов. Неожиданно для себя он пишет про всё это. Новейшие информационные технологии – компьютеры, локальные сети, сетевой софт, базы данных. Материал получается объёмным: страниц на двести. Ему предлагают издать книгу заметным тиражом и получить какой-то гонорар. Но Троицкого это не интересует. За консультации он получает и так. К тому же старый приятель, руководящий совместным предприятием зовёт участвовать в установке локальной компьютерной сети в крупной организации на Тверской улице.

Вычислительная техника в надежных руках Андрея Казачкова. Еще один Неуловимый – Яшка-цыган— отпустил бороду и командует электронщиками. Все самые опасные трюки с починкой мейнфрейма его парни выполняют сами. Денег на починку оборудования – не особо. Но инженер Потапов знает, в какое место шкафа процессора треснуть ногой. На вопрос, почему ногой? – ответ простой: «Потому что неохота вынимать руки из карманов». По чему треснуть? «Тоже есть объяснение: «Места надо знать». Классные электронщики – в природе редкость, но они тут есть.

Начштаба системных программистов дружит с Сергеем Махнаевым со времён Универа. Он из числа отставных друзей Петьки. Для Петьки он слишком сложен, поэтому загрузка всех последующих версий кадровых обновлений вычислительного центра никогда не добавляет ему новых возможностей. Перед тем как навсегда уехать за океан, он хорошо делает свою работу.

Итак, реюнион Неуловимых в разгаре. Вычислительный центр крупной отрасли – место людное. Брезжит рассвет девяностых. Яшка-Цыган однажды сообщает:

– Тут какой-то кооператор Ходорковский обращается: хочет купить персоналки.

Они едут на встречу с ним. Во дворе старого дома на площади Маяковского стоит владелец кооператива и держит в руках кейс.

– Здесь 200 тысяч рублей налом, если вы достаете мне 1000 компов по 2000 долларов.

Троицкий спешит к товарищу из совместного предприятия, и через час предложение готово. Цена предложения получается сильно дешевле. Почти уверенный в успехе, он мчится назад, но кооператор вежливо сообщает:

– Вы опоздали, уже всё купил.

Тогда работают быстро, хорошо и отчаянно. Через некоторое время Троицкий общается с этим кооперативом снова. Это уже банк. Целое здание на Павелецкой. Он разговаривает по телефону с руководителем общественных связей Невзлиным. Какое-то отраслевое предприятие из Казахстана просит помочь с приобретением вычислительной техники за клиринговую валюту неходовой категории. Её у предприятия много, но купить за неё практически ничего невозможно. Банкиры обещают помочь. В то время все хватаются за любую возможность заработать. Опять ничего не получается. Это странное время. В воздухе витают идеи фантастических сделок с невероятными условиями. Все заказывается самолетами, составами, пароходами с обязательными боковиками – нал им, нам, а вам чё попросите. Телефонная сеть перегружена бесконечными разговорами. В бизнесе участвуют все, зарабатывают единицы.

На вычислительном центре постоянно мелькают самые разные персонажи. Какие-то скромные молодые люди, представляющие «Пробизнесбанк». Ещё какие-то другие, в будущем очень известные лица. Появляются даже его приятели – Швед и Лёха из числа вояк – лауреаты премии Ленинского комсомола. Все они добьются того или иного, большого или очень большого успеха в делах, чтобы в конце концов потерять – если не всё, то многое. Все эти люди стремительно поднимаются в делах. Но это подъём на скоростном лифте в ад. Судьба многих из них двинется по традиционному русскому маршруту: от тюрьмы до сумы. Сломано будет всё, что было построено ими в те годы.

Перед тем как погрузиться в сон, в полудрёме, он часто слышал странный голос, который повторял одну и ту же фразу: «Очередной приход застоя надо встретить обеспеченным человеком». Много лет спустя он пытался понять, кто предупреждал его тогда. Но безуспешно.

Итак, спецификация к контракту готова, количество болгарских изделий уменьшено. Без них не обойтись: поставщики из Болгарии. В сделке фигурирует что-то ещё. Более современное оборудование, локальные сети, софт. Обучение за рубежом. Самое главное— он добивается, что цены перестают быть чудовищными и приобретают разумные очертания. Троицкий ещё ничего не знает о распилах и даже не догадывается, что в этой истории с самого начала ему отводится роль незадачливого стрелочника. Он просто делает свою работу и вместо частного тупика, вопреки чьим-то планам, вагоны с мочевиной отправляются назад на магистральный путь развития народного хозяйства. Троицкий в шоке, когда Петька сообщает, что болгарские братушки накатали письмо министру о том, что он срывает выполнение контракта. Они спешат к Валентину Иванычу Чапаеву. Сидор Лютый давно разжаловал его из замов. Валентин Иваныч— видный партиец. В праведном гневе он хватает обломок своей шашки и бросается в бой. Партийцы отстаивают Неуловимых.

Сидор Лютый в гневе. Он назначает Петьке ещё одного заместителя. Атаман Бурнаш откликается на имя Виктор Федорович. Он должен приструнить распоясавшихся Неуловимых. В компьютерных делах он ничего не понимает, но идеально владеет интригами. В первый же день он пытается схватить за бороду Яшку Цыгана и построить начштаба системных программистов. Казачков ухмыляется, а начштаба сверлит Бурнаша холодным взглядом, пока тот бессвязно выкрикивает:

– Попей, щусёнок, кваску! Твой папашка наших, казачков, много порубал…

Бурнаш пока не догадывается, что полез не в своё дело. Зелёная молодежь, как он её называет, очень скоро расстраивает его до смерти. Инфаркта он не перенёс.

На вычислительный центр начало поступать оборудование по контракту. Теперь было чего делить. Руки Петьки снова гребли, а локти расталкивали. Товарищей по работе он быстро перевёл в разряд бывших. Разбираться с заместителями он тем более не собирался.

Болгарские компьютеры – это худшее из болгарской товарной номенклатуры, поступавшей в СССР. Болгарские сигареты, брынза, кислое винище и прочий ужас по сравнению с компами – заоблачный эксклюзив. Простое, как грабли, болгарское железо постоянно выходит из строя. Лома накапливается предостаточно, его нужно везти в ремонт на родину на берег вечнозелёного болгарского перца. Троицкого направляют в командировку. В последний момент он зачем-то решает взять с собой девчонку, заведующую складом. Петька понимающе ухмыляется.

Через пару недель они возвращаются. Петька зловещим голосом сообщает:

— У тебя на складе хищения компьютеров. Работает следствие. Тебе отвечать. Может, и посадят, – с надеждой в голосе добавляет он после паузы, которую берёт для значительности.

— Ага, сейчас. Я и все мои материально ответственные в момент хищения были за рубежом.

Пазл с кладовщицей в его голове складывается. Бля, что бы было, если бы не догадался её взять с собой…

Девяностые шепчут. Директора заводов, которые робко выпрашивали технику, через некоторое время сами станут олигархами. Это потом некоторым из них светят бега или небо в клеточку. А пока они сами реконструируют свои производства. Внедряемые системы управления технологическими процессами стоят десятки миллионов долларов. Две сотни программистов вычислительного центра готовы к любым подвигам в этой области. Предприятия отрасли готовы поручать им эту работу. Они лучшие. Они чувствуют себя викингами. Они стоят лицом к полю боя. Одновременно обнаженными мечами хлопают плашмя о свои щиты. Боевой клич готов вырваться одновременно из всех глоток. Впереди— открытия новых земель и переселения, торговые сделки и великие сражения. Готовы все.

Все, кроме Петьки. Сидор Лютый переводит на счёт вычислительного центра сто тысяч долларов и немного никому не нужной клиринговой валюты. Купить на неё ничего невозможно. Но голова Петьки отключается. Руки помимо его воли начинают двигаться как у снегоуборочной машины. Ему срочно хочется потратить полученную валюту. Вклиниться в систему клиринговых расчетов то ли с Монголией, то ли с Мозамбиком практически невозможно, но Петьку это не смущает. Сложив руки на затылке и мечтательно откинувшись на спинку кресла, он распоряжается:

— Надо купить машины, видаки японские, виски ведро и батников навалом.

Каким-то чудом Троицкий находит АО «Желдор-Экспроприация», которое соглашается за безналичные тугрики поставить полтора десятка изношенных газобалонных «Волг» из таксопарка в далекой ГДР. С бытовой электроникой из Японии тяжелее, но в конце концов и она приобретается по клирингу. Виски ведро и батников навалом ни за какие тугрики купить не удаётся. Петька хмурится, но проявляет великодушие и прощает ему оплошность.

Теперь на очереди сотка тысяч баксов. Петька замышляет АО «Спасательный круг», куда потихонечку отправляются ценные активы. Туда же крёстным ходом направляется весь приход прикладных программистов во главе со святым отцом Шульгой – его настоятелем— новоявленное Акционерное общество он истово осеняет крёстными знамениями.

В один из дней Троицкий получает предписание сдать мигалку и покинуть тонущий корабль, который вычислительный центр начинает напоминать всё больше и больше. Он почему-то испытывает некоторое облегчение. Страница этой истории закрывается для него навсегда, но ещё некоторое время он слышит, как грызутся за купленные им газобаллонные автомобили то ли собаки, то ли люди.

Троицкий отправляется на отдых с молодой весёлой женой, которая пока улыбается ему чуть чаще, чем другим мужчинам. Ей хорошо. Она ведёт себя как молодой щенок-девочка на передержке, которая изо всех сил старается вырасти поскорее и стать порядочной сукой. Её отец, – светило военной медицины— устраивает их в военный санаторий в Крыму. Генеральский двухкомнатный номер с московским телефоном. Троицкий воспользуется им только однажды, чтобы узнать о поступлении гонорара от какого-то СП. С непривычки ему кажется, что этих денег должно хватить на всю оставшуюся жизнь. Но к зиме 1991 года эти рубли обесцениваются. Их едва хватит на покупку каких-нибудь трёх-четырёх офисных телефонов «Панасоник» с автоответчиком.

Троицкий решает попробовать силы на Российской товарно-сырьевой бирже. В первый же день он встречает сокурсника – Леню Либермана, единственного на всё учебное заведение еврея. Тот активно торгует цветными металлами и на вопросы: как тут надо работать? – охотно поясняет, что ему надо идти лесом, а там как фишки лягут.

На следующий день он приходит на биржу задолго до начала торговой сессии. В зале пусто. Троицкий бредёт вдоль бесконечного ряда телефонных аппаратов. Взгляд падает на забытую кем-то потрёпанную книжицу. На обложке написано: «Предприятия материально-технического снабжения СССР. Справочник. Часть 2». Он чувствует, что его поезд потихоньку трогается с места и начинает набирать скорость.