Читать книгу Ледник - Дмитрий Романов - Страница 2

Без Эммы Викторовны Зина растерялась. Она долго не могла прийти в себя. Убийцу Морозовой быстро нашли и осудили. Это был некий Кравцов, недавно освободившийся зека. Сам признался. Только вот не поверила Зина Кравцову и обвинению, не тянул Кравцов на палача прокурорского – кишка тонка. Врёт, как дышит.

Убийца так и не пойманный бродил где-то рядом.

Конечно же – это личный враг Морозовой, кому она перешла дорогу, возможно посадила. Но кто? Зина с осторожностью ходила первое время тёмными вечерами.

Желание поступить на юридический отпало само собой. Без Эммы Викторовны всё превратилось в рутину, обыденность и, как оказалось, не безопасную. Единственное увлечение – книги. Но и чтение надоедало. От тусклого вечернего света болели глаза. Зина захлопывала книгу, выходила на крыльцо и курила. На чёрном небе сверкали звёзды. Зина куталась в шаль и с жадностью затягивалась. Она смотрела на звёздный ковш над головой и думала о том, где бы она могла быть и чем бы занималась – будь Эмма Викторовна жива.

В кабинете Морозовой, в шкафу осталась бутылка лимонного ликёра. По словам прокурорши – редкостная и сладкая дрянь.

Бутылка стояла трофеем, пока Зина до неё не добралась.

Отлив в рюмку, Зина помянула Эмму Викторовну. Сладкая дрянь оказалась вполне приятным напитком. Зина утащила бутылку домой, спрятала в тумбочку с книгами и втихаря попивала.

* * *

Осень стояла холодная, по утрам всё в снегу. К обеду снег сходил и пахло сыростью и прелыми листьями.

Зина с тоской поглядывала в запотевшее окно кабинета.

На столе ворох бумаг, дверь не закрывалась – постоянно кто-нибудь заглядывал, что-то говорил, о чём-то просил или требовал. Зина, кутаясь в шаль, с неприступным выражением на лице стучала по клавишам машинки.

– Ну что же ты, – качал головой новый прокурор Спиридонов, просматривая документ и, делая красным карандашом пометки, – вот, опять ошибка! По внимательней надо быть, Зинаида. – Произнося имя Зины голос Спиридонова по комариному звенел.

Зина морщилась: «Как вы все надоели!»

– Надо бы перепечатать, – Спиридонов положил листок перед Зиной.

– Хорошо! – ответила она резко и продолжила стучать по клавишам.

– Прямо сейчас! – взвизгнул Спиридонов, и, вздрогнув, Зина остановилась. Стёкла прокурорских очков сверкали. – Перепечатаешь немедленно и принесёшь мне по всей форме! Распоясались тут совсем… – прошипел Спиридонов последнюю фразу и вышел, хлопнув дверью.

Зина сидела секунды две три, затем схватила попавшийся под руку карандаш и запустила им в дверь. Карандаш ударился о стену.

Зина глянула в исправленный Спиридоновым документ – всё в красном. «Тоже мне учитель!» – она вытащила из машинки напечатанный лист и вставила новый.

В это время в дверь просунулась голова практиканта Митина.

– Можно? – спросил он и, не дожидаясь ответа, вошёл, – Зин, мне бы напеча…

– Не сейчас! – рявкнула Зина и застучала по клавишам.

– Хорошо, потом… – осёкся Митин и присел на стул с папкой под мышкой, но тут же, будто вспомнив что-то, встал и полез в карманы пиджака. – Я тебе тут чай принёс и сахар. – Он положил перед Зиной на стол два кулька: – Вот. Может кипяток принести?

– Не видишь, я занята! Кое-кому срочно надо перепечатать, хоть умри.

– Ты о Спиридонове? К нему сегодня не подходи. С утра не в настроении.

– А мне плевать! Буду я ещё подстраиваться под всяких! Сегодня один, завтра другой, всем не угодишь.

Митин сидел и молчал. Зина спихнула с плеч шаль и со злой улыбкой стучала на машинке, отрываясь от текста, поглядывала на дверь.

– Ну, ладно, я тогда позже зайду. – Заскрипел стулом Митин.

– Да ладно, сиди уж! Зайду… – усмехнулась Зина. От вида кульков в животе заурчало: – Иди кипяток принеси. Студент.

Вечером Митин вызвался проводить Зину до дома.

– Проводи, – пожала Зина плечами. Не в первый раз Митин напрашивался в провожающие.

Шли молча.

Зина взяла Митина под руку. С неба летел мокрый снег.

– Может в кино как-нибудь сходим? – предложил Митин.

– Сходим.

– Когда?

– Когда-нибудь. Вот пакость!

– Пакость?

– Да, пакость! – Зина посмотрела на небо. – Уж лучше бы настоящий снег, чем такое.

– А… ты об этом, – вздохнул Митин.

– Не вздыхай и жизнь наладится! – толкнула в плечо ухажёра Зина. Ей было жалко практиканта, которым в прокуратуре все помыкали. Всякий раз она пыталась его растормошить. – Пойми ты, надо вести себя жёстче, иначе на тебе все будут ездить.

– Да я понимаю, – улыбался Митин.

– Только поделать ничего не могу.

– Наверное…

– Жаль ты Эмму Викторовну не застал. Она б тебе мозги вправила.

– А это кто?

– Ну, ты тетеря! А ещё следователь. Это ж Морозова.

– Ах да! Точно.

– Точно… учитесь заочно! Ты когда в институт возвращаешься?

– В декабре.

– Наверное, надоела наша дыра?

– Да у вас не дыра. Есть места и похуже.

– Рассказывай. Дырень – самая настоящая. – Зина посмотрела в мутное от снеговых облаков небо. Становилось зябко. Она прижалась к Митину сильнее.

Ну почему он такой тюфяк? Зина чуть не высказала это вслух. Она украдкой глянула на Митина и вздохнула: права была Эмма Викторовна… все они – мятые кальсоны.

Он уезжал перед Новым годом, расставание было трогательным. Зина даже всплакнула. Митин подарил ей пуховой шарфик и варежки.

На следующий день Зина надела и шарфик, и варежки, как тепло. Когда был рядом, Митина не замечала, а вот уехал, и как будто что-то ушло…