Читать книгу Картофельный обряд - Дмитрий Шадрин - Страница 7

По скальпу Скорика пробежал бритвенный холод. Палёнов, как ни в чем не бывало и к себе домой, вошел в прихожую. На Скорика пахнуло сырой землей.

– Так ты что же того… не того, – пробормотал Скорик, вспоминая слово. – Живой что ли? – наконец все-таки вспомнил.

– Выпить есть? – Палёнов прислушался к запаху самогона. Его ноздри затрепетали, то раздуваясь, то стягиваясь. Поводя носом, он двинулся в комнату, оставляя на линолеуме грязные разводы. Он схватил со столика пластиковую бутылку с мутной жидкостью, упал в старое кресло с дырами на подлокотниках и продавленным сиденьем. Глухо прорычав, сжал зубами крышку и отвинтил ее. Запрокинув голову, Палёнов стал жадно пить. Кадык подергивался, из груди вырывалось хриплое бульканье.

Скорик с опаской смотрел на Палёнова и не верил своим глазам. «Не сон ли это?» – спросил себя Скорик и покосился на экран телевизора. Там не было ни страшного незнакомца, ни черной зеленоглазой кошки. Рекламировали чудо-сковородку. Палёнов оторвался от горлышка и с досадливым недоумением взглянул на опустевшую мутную бутылку.

– И это все? – спросил Палёнов. Вспомнив, что это были последние слова, сказанные Палёновым тогда на лестничной площадке, а может быть и в жизни, Скорик внутренне содрогнулся. По спине пробежал мороз. – И больше ничего нет? – в голосе такая экзистенциальная тоска… аж жуть берет, пронизывая холодом.

– Ничего, – сказал Скорик.

Паленов вздохнул и поставил бутылку на пол.

– У тебя из носа сопля… – Скорик запнулся, заметив, что сопля шевелится и вытягивается.

Палёнов черными от грязи пальцами схватил дождевого червя и вытянул его из носа. Палёнов поднес червяка к глазам и с недоумением стал его разглядывать. Жирный длинный червяк извивался между большим и указательным пальцами. Взяв пластиковую бутылку из-под самогона, Палёнов засунул туда червяка и поставил бутылку на пол.

– Как ты? – спросил Скорик.

– Да так… – пожал плечами Палёнов. – Затылок побаливает, – он провел рукой по затылку. – Ты не посмотришь?

Нехотя поднявшись с дивана, Скорик осторожно приблизился к Паленову и, глянув на его затылок, похолодел. В затылке зияла глубокая широкая трещина. Внутри нее что-то шевелилось.

– Что там? – равнодушно спросил Палёнов.

– Ну, это… короче… до свадьбы заживет, – запинаясь, проговорил помертвевший Скорик и поспешил вернуться на диван.

Палёнов поднял с пола пустую бутылку, посмотрел на червяка, который извивался на дне.

– Так у тебя точно ничего нет? – Палёнов повертел головой и повел носом, принюхиваясь.

– Нет, – сказал Скорик и поймал себя на мысли, что даже если бы у него что-то и было, он все равно бы сказал нет. Поскорей бы Палёнов убрался что ли!

И вот Палёнов тяжело поднялся, медленно провел ладонью по затылку.

– До свадьбы заживет? – пробормотал Палёнов.

– Еще как заживет, – отозвался Скорик.

– Расти не плошай, пусть будет хороший урожай? – пробормотал Палёнов.

– Пусть будет… – машинально подхватил Скорик и, опомнившись, запнулся, сошел с лица и вытаращился на Палёнова.

Наконец-то Палёнов свалил. Захлопнув за ним дверь, Скорик поспешно захрустел ключом в дверном замке. Дрожащими руками закрыл дверной замок на все четыре оборота ключа и едва не сломал замок, пытаясь еще раз прокрутить ключ. Подергал дверную ручку, перепроверяя, закрыта ли дверь. Вернулся в комнату… На столике стояла бутылка, в которой возился и корчился червяк. Скорик поймал себя на мысли, что похож на этого червяка. Внутренне содрогнувшись, Скорик схватил со стола бутылку, вышел на захламленный балкон, открыл оконную створку и выбросил бутылку…

Подкрадывался рассвет. Темнота рассеивалась и ускользала, как в зале кинотеатра. На небе появились бледно-розовые шрамы и рубцы. Заполошно заверещали стремительные ласточки, крыльями и голосами вспарывая воздух. Прогрохотала мусоровозка.

Вернувшись в комнату, Скорик упал на диван и погрузился в тяжелый как чугунная ванна сон. Скорик стал задыхаться и корчиться, пытаясь выбраться из пластиковой бутылки.