Читать книгу Граница человечности - Дмитрий Вектор - Страница 6

Ночь перед международной конференцией Эмили почти не спала. Лежала в темноте служебной комнаты, слушала, как ветер скребётся в окно, и в голове крутилась одна навязчивая мысль: они что-то упустили. Какую-то деталь, которая меняет всё.

В три часа ночи она сдалась, оделась и пошла к главному залу. Обсерватория ночью казалась живым существом – гудение серверов, мерцание индикаторов, тихое жужжание системы охлаждения телескопов. Эмили села за свою станцию, открыла файл с траекторными расчётами.

Они вычисляли путь C/2025 X1 десятки раз. Но всегда с одной предпосылкой: что объект движется по баллистической траектории, как обычное небесное тело. Но если он ускоряется, как показали данные из Чили.

Эмили открыла новую таблицу, начала строить модель. Взяла все точки наблюдений – австралийские, чилийские, гавайские. Девять дней данных. Нанесла на график не только положение, но и скорость в каждый момент.

Появилась кривая. Плавная, почти незаметная, но однозначная. Ускорение составляло всего 0,03 м/с² – крошечная величина, меньше тысячной доли земного притяжения. Но постоянная. Непрерывная. Словно кто-то держал палец на педали газа, едва-едва нажимая.

Она прогнала экстраполяцию на восемь месяцев вперёд. Пальцы застыли над клавиатурой.

– Нет, – прошептала она. – Этого не может быть.

По её первоначальным расчётам, основанным на баллистической траектории, комета должна была пройти в 420 тысячах километров от Земли. Далеко за орбитой Луны. Безопасно.

Но с учётом ускорения.

Новая траектория пересекала лунную орбиту. Приближалась к Земле на расстояние в 290 тысяч километров. Всё ещё не столкновение, но гораздо, гораздо ближе. И если ускорение продолжится, если объект начнёт маневрировать.

– Доктор?

Эмили вздрогнула. Джек стоял в дверях с двумя кружками дымящегося кофе.

– Ты тоже не мог уснуть? – спросила она.

– Задремал на пару часов, потом проснулся с чувством, что забыл что-то важное. – Он протянул ей кружку, взглянул на монитор. – Что это?

– Траектория с учётом ускорения. Джек, объект идёт к нам. Не мимо. К нам.

Он поставил свою кружку, придвинулся ближе.

– Вы уверены в расчётах?

– Проверь сам.

Следующие двадцать минут они работали молча – Эмили на одной станции, Джек на другой, оба прогоняли одни и те же числа через разные модели. Гравитационное влияние планет. Солнечный ветер. Возмущения от крупных астероидов. Всё учли.

Результат не менялся.

– 287 тысяч километров, – наконец сказал Джек тихо. – Три четверти расстояния до Луны. Если погрешность в плюс может быть и ближе.

– Столкновение маловероятно, – Эмили говорила скорее сама себе. – Даже если пройдёт в сто тысяч километров, это всё равно не столкновение. Земля – крошечная мишень по космическим масштабам.

– Но, доктор что если это не случайность? Что если объект целенаправленно идёт к Земле?

Эмили посмотрела на него. На молодое лицо, в котором боролись научное любопытство и первобытный страх. Тот же страх, что грыз её самое с той секунды, как она увидела пульсирующий спектр.

– Тогда вопрос не в том, упадёт он или нет, – медленно сказала она. – А в том, зачем он сюда летит.

За окном небо начинало светлеть. Ещё один рассвет над горами, которых было видано миллионы. Но этот рассвет был особенным. Потому что человечество проснётся в мир, где из космоса к ним направляется нечто разумное.

Или нечто, выглядящее как разумное. Что, возможно, ещё страшнее.

Утренний брифинг с профессором Ченом был коротким и неприятным.

– Вы хотите сказать, что объект корректирует курс? – Чен смотрел на графики, которые Эмили разложила перед ним. – Активно маневрирует?

– Не маневрирует. Просто поддерживает постоянное ускорение. Но эффект тот же – траектория меняется. Он пройдёт ближе, чем мы думали.

– Насколько ближе?

– Возможно, в пределах двухсот тысяч километров от Земли.

Чен побледнел.

– Это это в зоне геостационарных спутников. Чёрт, там тысячи действующих аппаратов!

– Я знаю. – Эмили достала ещё один лист с расчётами. – Прогнала моделирование. Объект размером около километра в диаметре, судя по яркости. Если он пройдёт сквозь скопление спутников.

– Будет катастрофа. Обломки разлетятся по орбитам. Каскадный синдром Кесслера. Мы можем потерять всю спутниковую инфраструктуру.

– Или ничего не произойдёт. Космос большой. Вероятность прямого столкновения остаётся низкой.

Чен встал, прошёлся по кабинету.

– Эмили, вы понимаете, что об этом нужно немедленно сообщить? НАСА, ЕКА, Роскосмос – все космические агентства должны знать. Им нужно время подготовить орбитальные манёвры, возможно, временно снизить спутники на более безопасные орбиты.

– Согласна. Но сначала хочу услышать мнение коллег на конференции сегодня. Убедиться, что мы ничего не напутали.

– Сегодня? Какая конференция?

Эмили сглотнула. Вот оно.

– Видеовстреча с астрономами, работающими над объектом. Организовала доктор Родригес из Чили. Обмен данными, координация усилий.

– Эмили – голос Чена стал тише, что было плохим знаком. Когда он повышал голос, это означало раздражение. Когда говорил тихо – реальный гнев. – Вы согласовали это с Райли?

– Нет.

– Вы подписали соглашение о контроле информации.

– Я подписала соглашение не распространять данные публично. Это не публичное распространение. Это научная кооперация.

– Райли так не считает. Чёрт, Эмили, вы подставляете не только себя, но и меня, и всю обсерваторию!

– Дэвид, – она впервые за долгое время обратилась к нему по имени. – Если мы правы насчёт траектории, у человечества есть восемь месяцев подготовиться к чему-то. Мы не знаем, к чему. Но чтобы понять, нам нужны все мозги, какие можем собрать. Не правительственные комитеты, не бюрократы. Учёные. Люди, которые всю жизнь изучали космос.

Чен долго смотрел на неё.

– Когда конференция?

– Сегодня вечером. Двадцать один ноль-ноль по UTC.

– Хорошо. Я буду там.

– Что?

– Вы думали, я позволю вам нарушать протоколы безопасности без присмотра? – Чен почти улыбнулся. – Если мы прыгаем со скалы, то вместе. Может, хоть успеем расправить крылья.

Остаток дня пролетел в безумной подготовке. Джек обновил презентацию, добавив новые траекторные расчёты. Эмили писала доклад, выбирая каждое слово. Нужно было сообщить правду, но не вызвать панику. Баланс между честностью и осторожностью.

В половине девятого вечера они собрались в конференц-зале. Большой экран, разделённый на дюжину окон – по одному для каждой обсерватории. Чили, Гавайи, Япония, Канарские острова, Калифорния. Лучшие астрофизики планеты, все те, кто успел направить телескопы на C/2025 X1.

Изабелла Родригес открыла встречу:

– Коллеги, благодарю за участие. Мы собрались, чтобы обменяться данными об объекте C/2025 X1 без посредников и цензуры. Каждый из вас подписал соглашение о конфиденциальности, которое я разослала. Всё, что обсуждается здесь, остаётся между нами до тех пор, пока мы не решим иначе. Согласны?

Кивки в окнах видеосвязи.

– Отлично. Начнём с доктора Харрисон из Австралии. Эмили, ваша команда первой зафиксировала аномальный спектр. Слово вам.

Эмили включила свою презентацию. Следующие двадцать минут она методично излагала факты. Спектральные аномалии. Пульсация на восемь герц. Паттерны в сигнале. И, наконец, траектория.

Когда на экране появился график с орбитой Земли и линией, пересекающей её на опасно близком расстоянии, в зале воцарилась тишина.

– 287 тысяч километров, – повторила Эмили. – Плюс-минус пятьдесят тысяч с учётом погрешности. Это не столкновение, но очень близкий проход. И траектория продолжает корректироваться.

– Вы говорите о разумном контроле? – спросил профессор Танака из Японии.

– Я говорю о постоянном ускорении, не объяснимом естественными процессами. Интерпретацию оставляю вам.

Доктор Лю с Гавайев подал голос:

– Мы независимо подтвердили ускорение. Также обнаружили периодические колебания спектра с циклом 73 минуты. Если это корабль с двигательной установкой, цикл может соответствовать импульсам реактивной тяги.

– Или биологическому ритму, – добавила Родригес. – Если объект представляет собой форму жизни.

– Жизнь не выживет в межзвёздном пространстве, – возразил кто-то из Калифорнии.

– Углеродная жизнь – не выживет, – парировала Родригес. – Но мы видим элементы вне таблицы Менделеева. Может, существуют формы жизни, основанные на экзотической материи?

Дискуссия разгорелась. Гипотезы сыпались одна за другой – от разумного зонда до космического организма, от осколка нейтронной звезды до проекции из высших измерений. Эмили слушала, записывала, но её мысли были в другом месте.

Восемь месяцев. Двести сорок дней. И с каждым днём объект становился ближе, его сигнал – сильнее, его намерения – яснее.

Или пугающее неясными.

– Коллеги, – прервал спор профессор Чен. – Предлагаю принять решение. У нас есть уникальные данные и уникальная возможность. Мы можем либо передать всё правительствам и ждать, что они решат. Либо продолжить самостоятельное исследование, координируя усилия.

– Правительства засекретят данные, – сказала Родригес. – Разделят нас. И когда объект прибудет, мы будем к этому не готовы.

– Но если мы действуем самостоятельно, рискуем вызвать панику, – предупредил Танака. – Информация может просочиться. СМИ раздуют сенсацию.

– Тогда мы должны действовать быстро, – подал голос Лю. – Восемь месяцев до прибытия. За это время мы можем узнать больше, чем любые правительственные комитеты. Предлагаю создать независимую научную группу. Обмениваться данными ежедневно. Привлекать специалистов смежных областей – биологов, лингвистов, специалистов по искусственному интеллекту.

– ИИ? – удивилась Эмили.

– Если объект передаёт закодированную информацию, нам нужны лучшие дешифровщики. А современные нейросети справляются с этим лучше людей.

Голосование было единогласным. Создать международную группу. Работать открыто друг с другом, но закрыто от внешнего мира. Гонка со временем. Гонка с неизвестностью.

Когда конференция закончилась, и экран погас, Эмили откинулась на спинку кресла, чувствуя одновременно прилив энергии и смертельную усталость.

– Мы только что объявили правительствам войну, – заметил Джек.

– Не войну. Независимость, – поправил Чен. – Но Райли это не понравится.

– Пусть попробует нас остановить, – Эмили встала, подошла к окну. Звёзды ярко горели в ночном небе. Где-то там, среди них, летела точка света, несущая послание или угрозу. – У нас восемь месяцев. За это время мы должны понять, что хочет от нас эта штука. Пока не стало слишком поздно.