Читать книгу Философские притчи и мысли о важном - #ДРИМПЭ - Страница 18

Убийца ожидал свою Жертву. Он напевал песню AC/DC Highway to Hell.

Смерть лениво потягивалась возле подъезда, подпевая словам песни, ожидая действий Убийцы. Жертва вышла из магазина и направилась к своему дому, находящемуся в квартале, или, проще говоря, в девяти минутах пешком от того места, где был магазин.

Смерть собиралась получить новую Жертву. Очень рассчитывала на Убийцу, хотя определённые сомнения были. Прошлый раз с кошками Убийца не довёл задуманное до конца. Сегодня его энергия пылала жаждой крови, и Смерть очень хотела, чтобы незапланированная гибель Жертвы стала для неё хорошим подарком.

Подарком, потому что по её графику человеку ещё предстояло жить лет двадцать. Следовательно, подарок.

Убийца ждал. Жертва всегда ходила в это время в магазин. Раб привычек. Всегда шла пешком, в руках два пакета с едой на неделю вперёд. Не понятно, зачем и почему Жертва так поступала, когда можно было спокойно доехать на машине. Эта нелогичность сыграет ему на руку. Пять минут.

Жертва шла и обливалась потом. Она никак не ожидала, что в сентябре будет так жарко, даже вечером. Тяжёлые пакеты в руках оттягивали пальцы, подмышки и спина промокли от пота. Грузный живот добавлял отдышку. Для Жертвы это была своего рода тренировка, волевой силовой жест. На спортзал времени не находилось. Но старая привычка делать что-то не как все и упорство привели его к мысли носить еду домой пешком. «Пятьсот метров, и дом. Эх, ну и жара… Эта отдышка меня когда-нибудь доконает». Сиплое дыхание заставило его остановиться передохнуть. Вот и дом.

«Странный тип, – подумала Жертва про стоящего на дороге человека. Одетый во все чёрное, с балаклавой на лице. – Типичный отморозок, такой нападёт, и ничего не успеешь сделать», – почему и отчего возникла мысль, Жертва не поняла.

Она не понимала, что синапсы её мозга и нейроны считали предстоящую угрозу, впитали в себя энергию опасности, исходящую от человека, стоявшего на пути к дому, заглянули в будущее, просканировали энергию ближайших предметов материального мира и выдали в сознании мысль: «Тревога».

Однако анализ и логика отфильтровали сигнал, погасив опасность, сведя к нулю вероятность нападения и какие-то негативные последствия. Вместо этого мысль снова вернулась к жаре и пакетам в руках. Поравнявшись с сомнительным типом, он подумал о подъёме на третий этаж. Подъезде, где нет лифта.

– Извините. У вас что-то упало.

Жертва вернулась мыслями от подъезда к словам незнакомца.

– Что? Упало? У меня? И начал поворачиваться в поиске потери.

В это мгновение Убийца сделал быстрый шаг в его сторону и ударил каким-то предметом в шею. Жертва дёрнулась вперёд, подчиняясь инерции, тяжесть тела увлекла её вперёд. Боль и вспышка: «Знал же, что-то не так».

Смерть устремилась к лежачему, но тот ещё дышал.

– Давай! Добей его. Он уже почти готов.

Внутренний голос объединился со словами Смерти в голове Убийцы.

«Рано, сначала я хочу слышать боль».

Он знал, что был психом. Или психопатом. Или социопатом. Психологи однозначно определили его опасность для общества после того случая с кошкой. Когда он стал «знаменитым» на весь двор. Тогда он впервые ощутил, как внутренняя боль находит дорогу наружу. Вместе с диким криком кошки, криком боли от отрубленного хвоста, его боль нашла выход в мир, и он получил удовольствие, которого раньше не знал. Мучение животного стало катализатором химических реакций, что освободили боль и привнесли в его внутренний мир спокойствие. Но в тот раз он не убил. Хотя именно этим и «прославился». «Мне нужна боль, а там посмотрим»

Смерть отпрянула от лежащего человека и зашипела:

– А вдруг он сбежит, вдруг не получится и кто-то помешает? Сейчас, здесь закончи начатое!

Убийца некоторое время смотрел на распростёртое тело, разбросанные пакеты. После чего потащил тело в припаркованную рядом машину. Из двора было два выезда, и только один просматривался камерой. Маршрут отхода был просчитан. Со сменой машины и транспортировкой до пыточной. Но сначала ещё два дела.

Жертва вытянула руку и пододвинула к себе инвалидное кресло. Неуклюжим движением рук она перенесла тело с кровати в инвалидное кресло. Впереди был утренний туалет, завтрак и ещё один день «игры» в инвалида. Бесконечные сериалы, робкие слова матери, незаметно превратившейся в бабушку, в виде мольбы взять себя в руки и попробовать жить. После пыток он превратился в беспомощного калеку.

Его тело исхудало, живот и второй подбородок исчезли, оставив в прошлом отдышку. Его желание похудеть. Как долго он об этом мечтал. «Своеобразно оно исполнилось», – подумала Жертва. Обычно худеют, когда много двигаешься. Он же не двигался совсем. Обе его ноги превратились в тонкие безжизненные культяпки. Перебравшись в ванну, Жертва закрыла глаза и в который раз погрузилась в воспоминания жизни до и после электродов на теле.

Жертва была прикована наручниками к железному стулу. Хотя смысла в наручниках она не видела. Ноги были переломаны по всей длине не по одному разу.

Тем не менее она не сдавалась. Желание жить ещё пульсировало в голове, пытаясь понять, как можно выбраться из этого ада. Жертва держалась на обезболивающих, не знала, сколько времени прошло с момента нападения и сколько продолжаются пытки.

Это всё страх. Жертва всегда боялась, что когда-нибудь эти наручники будет надевать не она, а на неё. Работа накладывает свой отпечаток. Пожарные боятся огня, полиция боится другой стороны. У каждого полицейского внутри сидит этот страх – посмотреть на тюрьму глазами заключённого. С кандалами на руках. В нём этот страх был особенно живуч. Слишком много и долго он боролся с преступностью, сажая в тюрьму насильников и убийц. И вот он стал Жертвой. Того, кого ещё не нашли, не задержали, не посадили.

В этот момент рядом раздался вопль. Крик боли ворвался в его сознание холодом, парализовав нервную систему выбросом адреналина и страха. «Господи боже, я здесь не один!»

Крик продолжался, чуть падая в тональности, переходил в стон, затем – в мычание.

«Где-то рядом этот маньяк режет на кусочки ещё одну Жертву. Нужно что-то придумать… Не сдавайся!»

Убийца смотрел в лицо Жертвы и чувствовал, как с её криком его внутреннее состояние наполняет спокойствие. Боль и ненависть оставляли его тело и мысли, наполняя удовлетворённостью за восстановление гармонии.

Смерть неистово металась по комнате:

– Давай же, добей его! Он визжит, как та кошка. Он мне нужен. Я поверила в тебя. Дай! Дай мне его жизнь!

Мысль о сходстве крика с кошкой вызвала улыбку на лице Убийцы. Воспоминания о высвободившейся боли наложились на ощущение, испытываемое в момент сейчас и здесь. «Всё правильно. Я всё делаю правильно. Мне хорошо».

Человек корчился от боли, ныл, стонал, заливался слезами и молил о пощаде:

– Нет (мычание)… Пожалуйста, нет… Отпусти (стон)… Пощади меня (всхлипывание)… Я тебя не знаю. Я ничего тебе не сделал…

И снова рёв.

– За что? А-а-а!

Воспоминание о боли и пройденном аде погрузили Жертву в дрёму. Ванна и тёплая вода углубили сон, разорванный звонком в дверь. Жертва была дома одна и не ожидала, что кто-то может её потревожить в выходной день. Поэтому осталась лежать в ванной, решив игнорировать нежданного гостя.

«Ты не стоишь того, чтобы ради тебя совершать этот длинный путь к двери. Никого нет дома».

Закрыв глаза, он снова погрузился в воспоминания. Они были ежедневным ритуалом, проводимым с того момента, как он вырвался из ада пыточной. Огромное, ни с чем не сравнимое желание получить шанс вернуть долг за свои мучения. Энергия этих воспоминаний была единственным, что питала его, поддерживало жизнь и придавало ей смысл.

И снова дзинь. Долгий, протяжный.

«Нет, по всей видимости, ко мне пришёл наглец. Так звонить может только либо знакомый, либо родственник».

Долго, протяжно и требовательно звонок сотрясал пустую квартиру, раздражая неудавшееся уединение Жертвы с самим собой. Наконец он не выдержал и решил открыть.

– Кто там?

– Это я, – раздался из-за двери знакомый голос, – Вам подарок.

Жертва открыла дверь. На пороге стоял Волонтёр, державший в руках какой-то свёрток.

– Вы заставили меня проделать долгий путь и прервать принятие ванны своим визитом и столь дерзким звонком. Что это?

Он понимал, что огрызается, и Волонтёр не заслужил такого отношения. Он был одним из немногих, кто искренне помогал и поддерживал его последнее время.

Волонтёр протянул свёрток.

– От лица наших сотрудников Вам презент. Чтобы жизнь была чуть интереснее и…

Неожиданно он осадил себя за сказанную глупость. Замялся.

– В общем, пользуйтесь. Это от души.

Затем развернулся и пошёл вниз по лестнице.

Жертва закрыла дверь. Повертев свёрток, она отправилась на кухню, чтобы взять нож. Мысли о Волонтёре и грубости вызвали досаду на своё поведение. Человек принёс подарок, а он с ним так грубо. Время в выходной потратил, чтобы прийти.

Вскрыв упаковку, Жертва обнаружила внутри планшет с прикреплённой запиской:

«Не болейте, выздоравливайте, жизнь продолжается. Мир полон чудес и открытий, к которым, надеемся, вы сможете прикоснуться, используя этот девайс.

P.S. Мечты живут и сбываются, даже если не имеешь представления, когда, где и как. Пароль 3465».

Жертва не поняла, зачем ей планшет, но была очень тронута словами записки. Люди, чужие, посторонние люди проявляли доброту и заботу о совершенно ненужном и бесполезном для общества человеке, от которого отвернулось государство, ушли в тень друзья, а в жизни остались только телевизор и больная мать.

Введя пароль, Жертва обнаружила, что на экран выведено какое-то изображение. Проигрывался фильм, стоявший на паузе, внизу шло название: «Когда пустота заполнена, где найти смысл жизни?»

Нажав кнопку воспроизведения, Жертва поставила планшет на подставку и двинулась на кухню сделать бутерброд.

Убийца подошёл к двери. Прислушался к звукам внутри: никто и ничто не нарушало мёртвой тишины.

Вставил ключ в замок, вошёл внутрь.

Размытая тень мелькнула в полусумраке квартиры.

Жертва доставала из холодильника колбасу и молоко, когда раздался вопль. Чей-то крик, включавший в себя нечеловеческие мучения и боль. Некиношный. Настоящий. Жертва вздрогнула от неожиданности. Молоко в руке пролилось на беспомощную ногу. Что-то знакомое в голосе.

Убийца не обратил внимания на метнувшуюся тень или не заметил её. Прошёл в спальню. Отодвинул штору и выглянул на улицу. Осень золотила листья конца сентября. В солнечном свете они играли желтизной, поднимающей настроение и умиротворяющей своей красотой.

В этот момент чёрная кошка прижалась к его ноге, выгибая спину и мурлыча. Он нагнулся и поднял её на руки. Полусумрак развеялся возле окна, и солнечный свет открыл уродства животного. Без хвоста, с обожжённым боком и срезанными ушами. Убийца прижал кошку к лицу, поглаживая её по хребту:

– У меня получилось, Обрубыш. Как тогда с тобой. Всё получилось.

Жертва приближалась к планшету как загипнотизированная, глядя на обращённую к нему алюминиевую сторону девайса. Всё это время комнату наполнял чей-то крик. Вопль боли и бормотание:

«Нет, пожалуйста, нет… А-а-а!»

Дрожащей рукой Жертва развернула к себе планшет. Сознательно она не понимала, что вызвало столь нервное состояние. Но в глубине понимание было. Она знал этот крик. Знала эту боль.

В это мгновение на экране демонстрировалось изображение мужчины без лица. Перед камерой на полу лежал человек, над которым наклонился некто в чёрной одежде и вставлял электроды в открытые раны на ногах лежащего.

Жертва неимоверно кричала, выгибаясь дугой. В этот момент очередная конвульсия изогнула тело, и в камеру уставилось искажённое болью лицо.

Глаза Жертвы расширились:

– Не может быть.

И снова звонок в дверь. Он звенел долго. Требовательно и не терпящим отлагательств сигналом. Но Жертва не могла оторвать взгляд от экрана. Там одна картина пыток сменяла другую. Жертва не понимала, что происходит. Картинки на экране словно погрузили в туман её сознание. Нереальность происходящего, ужас, отвращение, и непонятно откуда появившаяся, абсолютно неуместная мысль: «У меня получилось. У меня получилось. Я знал. Я верил. Мечты сбываются».

В это мгновение дверь выломали, и в квартиру ворвались люди в форме. Они кричали и требовали что-то, но он не слышал. Его лицо, его мысли, его тело и разум были далеко вне комнаты…

Смерть смотрела на истекающую кровью, обожжённую кошку в руках подростка. Он её гладил, теребя за обрезанным ухом, пытаясь успокоить и компенсировать её боль лаской и заботой. Рядом корчились четверо подростков. Смерть безуспешно пыталась забрать жизнь хотя бы одного из них. Открытые рваные раны, кровь и стоны, но жизнь не давала намёка, что здесь есть место для Смерти.

– Как ты мог! Ты же должен был их убить! Ты бы испытал несравненное удовольствие от их смерти. Они её заслужили. Они же почти убили эту кошку!

– Почти не считается. Они не убили. Они лишь пытали. Я восстановил справедливость. Они запомнят на всю жизнь.

Подросток продолжал гладить кошку.

– Обрубыш, ты в безопасности. Всё закончилось. Их зло освободило мою боль. Спасибо, что ты и твоя боль дали мне почувствовать это спокойствие и освобождение. Спасибо тебе.

P.S.

Жертва выкатилась из полицейского управления на своём инвалидном кресле. На улице её ждали репортёры, наперебой задающие одни и те же вопросы:

– Вы довольны? Как Вы себя чувствуете? Вам выдвинули обвинения? У Вас есть мысли, кто за Вас отомстил? Вы ещё будете требовать компенсацию от государства за причинённые увечья?

Его адвокат отвечал одну фразу:

– Без комментариев.

Пятнадцать лет он мечтал об этом моменте. Треть жизни. Его допрашивали снова и снова, но не было никаких улик, позволявших задержать и поместить его в СИЗО.

Он не смог сказать, кто был этот Волонтёр, как его зовут и откуда он взялся. Что за организацию он на самом деле представлял.

Всё, что он знал, он сказал, но всё оказалось фикцией.

Не было организации «Жертвы пыток полиции», соответственно, от них не было никаких волонтёров. В доме не было ни одного отпечатка пальцев кроме его, матери и адвоката, что представлял его интересы в Европейском суде по правам человека. Никто не видел Волонтёра, целый год посещавшего его квартиру, с заботой и вниманием выслушивавшего рассказы о боли и страданиях, перенесённых им после того, как выпрыгнул из кабинета на четвёртом этаже, где его пытали, выбивая признание в убийстве.

Тридцать шесть раз закрывали дело против полицейских, участвовавших в его пытках. Никто не понёс наказание за его искалеченную жизнь. Государство упорно отрицало вину своих исполнителей, и только старушка Европа заняла его сторону, присудив существенную компенсацию, которую его страна отказывалась платить.

И вот конец истории. Три бывших полицейских, три его мучителя найдены в центре города с изуродованными конечностями. Все трое будут калеками до конца жизни. Все трое были похищены неизвестным в чёрной одежде, который пытал их тем же способом, что и они его.

Ничего удивительного, что он стал первым подозреваемым и заказчиком. Но никто не мог ничего доказать. Его мечта восстановить справедливость, отомстить своим мучителям исполнилась. Не его руками, не его делами. Но его желанием. Он ещё не до конца осознал, что ему это даёт и как относиться к такой карме. Он ещё не думал о том, чем наполнить свою жизнь, когда яма мести заполнилась и нужно искать новый смысл, чтобы вставать по утрам. Проходя мимо журналистов, он думал о силе мысли и своей мечте, которая сбылась, не важно, где, когда и как.

P.P.S.

Психолог просматривала обширную газетную статью о мести, справедливости, пытках и поиске некоего Волонтёра, подозреваемого в совершении преступлений. Она почувствовала, как что-то знакомое дёрнулось в голове. Воспоминания зацепились за слово справедливость. Боль и справедливость. Отложив статью, она прошла в архив. Там начала просматривать папки дел, которые когда-то прошли через её руки.

Заголовок одной из них так и звучал: «Боль успокоилась после восстановления справедливости». Написанная её рукой фраза была итогом изучения дела подростка, чуть не убившего четверых сверстников за то, что пытали кошку. Редкая форма отклонения: крайне негативная реакция на любую форму несправедливых, по мнению мальчика, отношений между субъектами социума. Чужая боль вызывала в нём мучения, которые прекращались, лишь если справедливость восторжествовала.

Через пять минут она погрузилась в дело, оживляя в памяти его детали, а ещё через десять звонила в управление полиции:

– У меня есть информация, имеющая отношение к делу замученных полицейских. Мне кажется, я знаю, кого вы ищите и кто скрывается за фигурой Волонтёра.

Её внутренний голос ни на секунду не сомневался, что она всё делает правильно. Что человек, совершивший самосуд, должен быть найден и помещён в тюрьму за свои преступления. Его мотивы и восстановленная справедливость были вне рамок её оценок.

P.P.P.S.

Всем выжившим и прошедшим ад несправедливого обвинения посвящается.