Читать книгу Лебединая песня. Любовь покоится в крови (сборник) - Эдмунд Криспин - Страница 17

– Мне вдруг вспомнилась постановка «Саломеи» Рихарда Штрауса, – проговорила Джоан, когда они спускались по лестнице. – Я там пела заглавную партию. Это было довольно давно, когда у меня была хорошая фигура.

– У вас и сейчас прекрасная фигура, – совершенно искренне заметил Фен.

– Дело в том, что я была первой Саломеей, представшей перед мужской частью публики в том образе, какой они бы желали увидеть в «Танце семи покрывал» перед царем Иродом. Одежды на мне было тогда меньше, чем на любой из «девушек Уиндмилл»[18]. Но речь не об этом. Ирода пел Эдвин. – Джоан передернула плечами. – Насупившись, он сопротивлялся моим чарам, с обнаженным телом, грузный, толстый, совсем не соответствующий человеку, который долго жил в пустыне, питаясь диким медом и саранчой. Вы знаете, он мне был так отвратителен, что я едва сдерживалась. А когда он запел «Позволь коснуться поцелуем твоих губ», а потом прижался, меня едва не вырвало. Но я достаточно крепкая, и это все же происходило на сцене, а теперь представьте, что должна была чувствовать несчастная Джудит.

Девушка была легка на помине. Она сидела рядом с Элизабет в партере. Они подошли. На сцене репетиция шла как по маслу. Адам, исполняющий арию Вальтера на песенном состязании, не отрывал глаз от своей жены, к неудовольствию Резерстона. Первый гобой так и не появился, и Пикок у дирижерского пульта периодически напевал его партию своим глухим приятным голосом. При этом атмосфера царила более доброжелательная, чего не было до этого ни на одной репетиции. Вот так, достаточно одному из исполнителей отправиться в мир иной, как остальные ожили.

Джоан села рядом с Джудит.

– Извините, но мне пришлось нарушить обещание. Я рассказала профессору Фену об инциденте с Шортхаусом.

Девушка повернула к ней осунувшееся лицо:

– Ничего страшного. Борис знает, и я рассказала об этом мистеру Лангли. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения.

Они замолкли.

Сидевший рядом с Элизабет профессор Фен наклонился к ней:

– Вы давно знакомы с Эдвином Шортхаусом?

– Примерно столько же, сколько с Адамом, – ответила она. – Эдвин, как говорится, положил на меня глаз и был очень недоволен, когда я вышла замуж за Адама. Первое время он вел себя ужасно. Адама просто возненавидел.

– Неужели?

– Да, именно возненавидел. Другого слова не подберешь.

– И так продолжалось до самого конца?

– Нет, – произнесла Элизабет со вздохом. – В конце прошлого года он неожиданно перед Адамом извинился, когда они вместе участвовали в постановке «Дона Паскуале». – Она подробно рассказала, как это произошло. – Адам счел извинение неискренним, но с тех пор их отношения стали терпимыми.

На сцене тем временем Вальтер закончил свою песнь, и городской писарь Бекессер принялся беспощадно разносить его исполнение в пух и прах. Мастера, за исключением Сакса, поддержали писаря, неодобрительно качая головами. Нельзя нарушать правила, даже такому молодому. Из-за кулис появилась уборщица с ведром и шваброй, но ее попросили уйти.

Джудит повернулась к Джоан:

– Меня ужасно беспокоит Борис.

– А что такое?

– Он болен, но не хочет показаться врачу.