Читать книгу Генеральный инсект. Господин ощущений – 2 - Эдуард Дворкин - Страница 24

В то время как свою Анну Толстой писал с мифической дочери Пушкина, настоящая Анна (с отцом) возвратилась в Санкт-Петербург, и сразу начались разговоры (пошли толки), что, дескать, Анна перешла, но какая именно и куда (к кому) конкретно осталось неизвестным.

Судебный следователь Энгельгардт знал, что по прибытии отца Анны крестили, каннибальские ухватки стариком оставлены были на родине – сомнения вызывала лишь привезенная в Россию голова, которую по несколько раз на дню причесывала примкнувшая к паре обруселая француженка.

В России преклонных годов негр тут же начал придумывать новые образы, куда поэтичнее уже существовавших: так появился дядька Келдыш, Алексей Иванович Черномор и Анна Ивановна Цокотуха; прилепившаяся к паре француженка первым делом объехала все три мавзолея, вынюхивая настоящего Ленина; Анна же Аркадьевна искала своего Каренина.

Тем временем, не в силах справиться с циклом романов об Анне, Толстой затевает новый: о декабристах.

В первом томе Алексей Кириллович Вронский по заданию Тайного общества приезжает в Таганрог, чтобы выполнить ответственное задание – там он встречается с таинственным старцем Федором Кузьмичем (отчего бронзовый?), который обращает его в католичество. Без всякого предварительного перехода прозелит видит себя в Колизее и сразу – в Ватикане, и первое его ощущение соединяется с впечатлением невыносимой жары.

Молодящаяся француженка обрусела: находившаяся временами между причиной и следствием, она добавляла первой (причине) каприза и второму (следствию) – шаловливой свободы, истоки которых (каприза, шалости, свободы) были ею профессионально уловлены на новом месте.

В правилах игры прописано было принятие ложных российских ценностей, и она подписалась под ними: хлеб – всему голова, все лучшее – детям и непременно заплясать!

Анна, между тем, обустраивалась: Кокорев с Лиговки доставил мебель, приходила охтенка, человек разворачивал ленту, отец принимал все большее сходство с Пушкиным – его начал навещать кудрявый де Барант, в шутку вызывавший Александра Аркадьевича (Сергеевича) бодаться.

– У тебя лицо, как (черная) дыня! – несерьезно хозяину указывал гость.

– А у тебя жопа, как арбуз! – смеялся новому другу новый (старый) Пушкин.

На Черной речке был открыт санаторий и при нем проктологическая клиника, ставившая звук на максимум: выше закона жизни!

Затрещал воздушный звонок, закачались тополи, шумно влетело в окно что-то яркое, эксцентрическое – легло пушистыми клоками на пестрый кретон мебели.

– Инесса! – закричала Анна француженку.

Смотрели из молочного кувшина раздувшиеся хлебные человечки.