Читать книгу Генеральный инсект. Господин ощущений – 2 - Эдуард Дворкин - Страница 30

Определенно, этот Егоров был вещью в себе.

Келдыш, Мичурин, отец Гагарина заметно начинали тяготиться своею индивидуальностью, как и Крупская, Книппер, Лора: всё было за то, что они своей цели добьются, слившись с кем (чем) им слиться полагалось: с ближними своими, дальними, хоть с неодушевленной природой.

Вероятно было, что и люди, которые своей индивидуальностью дорожат и не соглашаются от нее отказаться ради ближних или ради возвышенной идеи – Алабин, Каренина, Толстой – сохранят себя (останутся собою) на более или менее продолжительный срок, пока им не надоест.

В конце концов (знал один Менделеев) все они сольются в некое заманчивое единство.

Если этим единством был Егоров —

– Когда-то я ходил с косой и поедал собственных детей! – Дмитрий Иванович затемнял, переводя на себя.

«Истина от логики не зависит», – понимали.

Узкие филологи, цеховые специалисты и любители-антиквары комически приседали: быв необыкновенным человеком (!), Егоров сделался вещью.

– Когда-то, – Дмитрий Иванович говорил, – я —

«Пугал и радовал не только словами, но и мыслями!» – прибавляли.

Решительно на Сенатской площади не было повода стрелять – усталые, как после широкого бала, декабристы разошлись по домам.

Я оказался подпоясан пестрым кушаком, как подпоясываются уличные разносчики; кто-то пустил слух, что я пользовался от одной старухи.

Тем временем персонифицированные добродетели свободно расхаживали с человеческими лицами: Ленин был ходячая Человечность, Чехов – самая интеллигентность; Толстой и Ибсен представляли Борьбу противоположностей.

Старуха, от которой я пробавлялся, собою олицетворяла сразу две добродетели: Целомудрие и Умеренность.

В молодости, по дороге в Киев, ее пытался препарировать какой-то исследователь, но разноцветные червячки не дали разыграться трагедии.

Единственная дама в среде декабристов, она мечтала возвести на престол старца Федора Кузьмича.

– Кажется, это он – мелкий бес? – не мог я сформулировать точнее.

– Мелкий бес, – щерилась Груня Фаддеевна (она!), – и должен править Россией!

По совпадению, тогда же, купец и мастер Иоганн Кумберг по собственной модели заканчивал изготовление грандиозной аллегории: часы «Благословение России» отсчитывали время назад – благословителем же отчизны выступала фигура не Бога вовсе в образе Менделеева: это был какой-то трудно узнаваемый бронзовый человек.

Человек этот был я, был мой двойник: это был бывший солдат Струменский, наказанный за побег.