Читать книгу Квартиранты - Эдуард Козачек - Страница 21

Индекс Биг-Мака был не первой, но и не последней причиной, по которой Женя остался на родине. Но в этот момент именно индекс Биг-Мака грел ему душу, как ничто другое. А если быть точным, то грел еще и ноги, на которых лежал пакет с бургерами.

Огурец в бургере приятно хрустнул. Сочный привкус расплылся сначала с одной стороны рта, потом заполнил все рецепторы. Кофе был холодный и безвкусный, стаканчик почти раскис, но вкус бургера ничто не могло испортить.

Вокруг стола жужжал продолговатый опенспейс человек на двадцать. Жалобно скрипнула спинка дешевого кресла. Женя расслабленно откинулся и медленно жевал, откусывая большие куски мягкой булки и золотистой котлеты. Вокруг него стучали клавиатуры. По центру громко цокала каблуками HR. Недалеко гудел забытый на столе мобильник. Бухгалтер Миша втянув голову, пролез в дверной проем бухгалтерии. Держа в руках прозрачный ящик, он начал обходить людей.

Ничего интересного в офисе не происходило, и поэтому взяв второй бургер, Женя подошел к окну. Некоторое время наблюдал, как снуют по улице внизу люди, как бежит поток машин, чернеют на асфальте лужи. Обычная суета, как будто не было неподалеку площади полной палаток, людей и бочек с чадящими дровами.

– Ребятам на Майдан. – окликнул его голос сзади.

– Извини, нет денег сейчас. – не поворачиваясь, ответил Женя.

– Ребятам на Майдан. – донесся настойчивый голос Миши.

Парень с коробкой испытывающе смотрел на Женю. Женя повернулся и пожал плечами.

– Деньгами помочь не могу.

– Ты что же такое несешь. – Миша шагнул ближе. – Я же твою ведомость каждый месяц заполняю. У тебя же ставка с замом наравне!

Последние слова его разлетелись по широкому openspace’у гулко, как полые железные шарики о бетон. В помещении притихли звуки и голоса. Взгляды прилипли к ним, как скрепки к магниту в ящике стола.

– Я же не себе собираю. – миролюбиво объяснил Миша, как будто надписи на коробке было мало.

Никто в офисе не сомневался. Вчера он даже попал на серию ночных снимков. Несмотря на всю свою воинственность и энергию, Миша был замечен в медпункте.

– Извини, но у меня денег уже нет.

Женя устало посмотрел на парня с ящиком снизу вверх и откусил бургер.

Миша запылал гневом. И хотя Миша был парень немаленький, Женю казалось это мало волновало. Он был как будто на школьной линейке, мальчик-прогульщик, который уже досконально знал о всех своих грехах. Он уже давно выслушал все их вариации и от каждой безумно устал.

Женя смотрел на парня и ждал. Он выждал еще несколько секунд, но парень молчал. Только ходила вверх-вниз мощная грудная клетка. Глаза верно высверливали в Жене два параллельных отверстия. Женя бросил на него последний взгляд. Устало вздохнув, выбросил остаток бургера в урну, забрал свой фотоаппарат и шлем, и уже было шагнул мимо.

– Там, – рявкнул Миша, закипая. – Там ребята. – он захлебнулся собственным дыханием, – Они там. За нас… – он поморщился и буквально выплюнул, – с тобой! – он глубоко вдохнул, сдерживая себя, – Они же за нас с тобой стоят. Они же не справятся там без помощи. А у тебя денег нет? Подонок. – он не удержался и шагнул навстречу Жене.

Буквально сразу же перед ним появились несколько худощавых ребят из копирайтеров. Вряд ли у них были шансы сдержать Мишу, но Женя отстранил их и сам шагнул к бухгалтеру вплотную.

– Давно собираешь на Майдан?

– Второй день.

– Скольким людям уже помог?

– Вчера на тридцать человек купил медикаментов. – не без гордости сообщил Миша и перехватил ящик.

– Это неплохо, ты – молодец. – сказал Женя спокойно.

Мишу эта похвала не удовлетворила. Он буквально пританцовывал на месте от переполняющих его эмоций. Был готов закончить разговор прямо сейчас жирной черной точкой на лице наглого лысого мажора с блестящим шлемом в одной руке и зеркалкой в другой.

– Скольким людям еще нужна помощь?

Миша с трудом сфокусировал свой взгляд.

– Пятьдесят человек с воспалениями и обморожениями. Только те, что я знаю. – усердная работа памяти немного остудила его пыл, но правая рука уже больше не поддерживала ящик. Она была свободна и в тонусе. – Буквально каждый пятый ходит с простудой разной степени тяжести.

– Сколько ты сам пожертвовал в твою чудо-коробочку?

Парень буквально вскипел. Вены на правой руке вздулись. Копирайтеры притащили с собой высоченного худого сисадмина и пытались объяснить, что нужно будет делать, если через десять секунд конфликт не пойдет на спад.

– Сколько?

– Две трети своей зарплаты. – пророкотал парень.

– А сколько ты пожертвовал на лечение рака крови?

– Что? – переспросил он из-за застилающей глаза красной пелены.

– Сколько ты пожертвовал на лечение рака крови в этом году?

– При чем здесь это?

Женя смотрел на него и ждал.

– Я не понимаю.

– Просто ответь. – потребовал Женя и подступил так близко, что можно было почувствовать запах его одеколона.

– Нисколько.

– А в прошлом году?

– Нисколько!

– В прошлом году от рака крови в Украине умерло больше семидесяти тысяч человек. Взрослые и дети. – холодно объявил Женя. – Они умерли не за тебя, и не за меня. Просто так вышло. И тебя этот факт беспокоил недостаточно, чтобы собирать деньги.

В провисшей тишине гудели вентиляторы компьютеров, где-то булькнул кулер.

– Ты собираешь деньги на Майдан. И это хорошее дело, это правильно. Но у меня нет денег. – пояснил он. – Каждый месяц на протяжении четырнадцати лет. С момента когда я получил свою первую зарплату я отдаю ровно половину фондам борьбы с раком крови. Можешь злиться, протестовать, можешь хоть треснуть пополам. – Женя резко смолк. – Но я уже отдал все, что мог в этом месяце. И я отдам им же в следующем.

Женя перехватил шлем поудобнее и уже казалось собравшись уходить, остановился полубоком.

– Люди на Майдане делают правильное дело и я еду сейчас на Грушевского, чтобы помочь им, чтобы показать это стране. И чтобы там не случилось, это мой выбор, это их выбор – быть там или не быть. Но у больных раком крови вопрос быть или не быть стоит гораздо острее.