Читать книгу Завтра нас похоронят (авторская редакция) - Эл Ригби - Страница 4

Я шла обратно. Наш заброшенный поезд стоял рядом с лесополосой. С одной стороны путей было старое военное кладбище, с другой – озеро, поросшее по берегам соснами и елями. Взрослые давно оставили эти места. О временах, когда к озеру приезжали отдыхать семьями, напоминали проржавевшие остовы летних кафе, откуда мы растащили все, что годилось для жилья, и гнилые причалы, уходившие прямо в грязную илистую глубину.

Некоторые вагоны нашего «дома» были сильно покорежены и без стекол, но некоторые вполне подходили, чтобы в них ночевать. Здесь временами даже бывало уютно, а засыпая, можно было представлять, что ты куда-то едешь. Как в старые времена, когда родители возили путешествовать. К ласковому морю, через горный перевал Бреннер, шпили которого похожи на сахарные головы.

Из первого вагона до меня сразу донеслись требовательные визгливые крики. Там было теплее всего, и там спали живые овощи – так мы называли детей, которым не было еще двух лет. Выброшенных на улицу, не успевших умереть и вовремя подобранных. За ними с самого начала ухаживала Маара – недоразвитая дылда с бельмом на левом глазу, внучка машиниста, который когда-то водил этот поезд. Вот и сейчас я сразу увидела ее массивную фигуру, отделившуюся от группки силуэтов у костра; видимо, ребята пекли картофелины, оставшиеся от наших скромных запасов и припрятанные от меня.

Маара боялась меня как огня и знала, что я не люблю крики, да и вообще против бесполезных младенцев. Поэтому я сделала вид, что не увидела ее, и замедлила шаг, позволив дылде скрыться в темноте.

– Эй! Вэрди!

Кто еще мог встретить меня первым, так помчаться навстречу? Конечно, светловолосый мальчишка в подранном джинсовом комбинезоне и с испачканным золой лицом. Алан.

– Как все? – спросил он, едва подлетев.

– Привет, Ал. – Я тряхнула кошельком. – Сегодня подвезло.

– Круто! – На секунду он просиял, но тут же нахмурился: – Ты велела докладывать, так вот… Карвен снова плохо из-за этих ее… штучек. Она отказалась есть и убежала.

Вот тебе и удачное возвращение. Я вздохнула, отстранила его с дороги и молча направилась в хвост поезда. Меня начинало колотить, и вовсе не от озноба.

– Приходи потом. Я тебе картошки оставил! – крикнул Ал вдогонку.

Я ускорила шаг. Картошка сейчас волновала меня меньше всего, хотя минут пятнадцать назад я умирала от желания перекусить. Господи… если ты существуешь, почему все так? За что ей это?

…Карвен сидела на траве, низко опустив голову. Едва увидев меня, она приподнялась и вымученно улыбнулась. Моя маленькая лицемерка, как трогательно.

– Все уже в порядке. Не надо было бежать. Ты запыхалась.

– Да неужели?

Я села рядом и положила руку на ее выпирающие лопатки. Ночная тишина окутала нас, и даже голоса ребят уже едва доносились. Карвен трясло еще сильнее, чем меня, но она нашла силы опять улыбнуться:

– Ну… как господин Ланн?

– Благодушный ягненочек, как и всегда. – Я хмыкнула. – Не отобрал деньги. Чудной он все-таки. Временами кажется, сейчас сожрет, но временами вроде человечный. В общем, скоро сможем нормально поесть. Куплю тебе шоколадок… фруктов… или, может, какие таблетки нужны?

– Здорово… нет, ничего не надо.

Энтузиазма не было, что неудивительно для человека, которого только что рвало и который, видимо, не до конца понимает, где вообще находится. Новый спазм заставил Карвен со стоном согнуться. Она успела лишь бросить: «Отойди!» и резко отвернуться. Рука взметнулась к груди, точно подруга хотела еще сильнее продавить свою и без того впалую грудную клетку. А потом я как обычно услышала звуки рвоты и, несмотря на сумерки, увидела: трава окрасилась в красный.

Карвен никто не удочерял; большую часть времени после Рождества она жила на улице. Она сразу оказалась изгоем и среди ребят – даже в стае ее считали слишком ненормальной. Скорее всего, ей было несладко, когда еще не умерли родители. Во всяком случае, я, например, не представляю, как жила бы с такой дочерью.

Она была очень худой. Все мы из-за постоянного голода выглядели как узники лагерей, но в сравнении с нами она казалась скелетом. Скелетом с растрепанными волосами, полуседыми и похожими на волосы старухи. В сочетании с кукольным личиком это пугающе. Впрочем, это еще не самое пугающее в Карвен.

Она прочла множество книг и была нашим «мозговым центром» – логичная и аккуратная, она могла просчитать что угодно. Если Карвен сама шла на воровство, ее никогда не заметали. Удача любила эту девчонку больше, чем всех нас вместе взятых, тоже не просто так.

Дело в том, что у Карвен всегда была некая… способность. Как бы дико это ни звучало, она видит мертвых и говорит с ними. Как и почему это пришло, она не знает, да и вряд ли возможно найти здравое объяснение. Это в фильмах и книгах есть облучение, или сумасшедший ученый, или чародей, наделяющий тебя даром. В жизни ты либо рождаешься странным, либо нет. Карвен родилась такой, и мне всегда казалось, именно с этим связан недуг, сгибающий ее пополам. Каждый раз, когда это случалось, Карвен убегала. Однажды я догнала ее, впервые увидела кровь и потом видела всякий раз. Боюсь – и все равно стараюсь не оставлять Карвен в такие моменты – из страха, что однажды она выблюет печень или еще какой-нибудь нужный орган. Хотя чем я ей в таком случае помогу, я же не врач.

Задрожал воздух, и я привычно зажмурилась. Началось. Открыв глаза, я увидела: над Карвен наклонился высокий мужчина в блестящем шлеме и красной форме, кое-где обугленной. От него исходило свечение, а сквозь лицо виднелся лес. Мысленно считая до десяти, я заставила себя успокоиться. Тихо, Вэрди, тихо. Подумаешь, покойник. Подумаешь, рядом с Карвен они становятся видимыми. Ерунда, это далеко не самое страшное, что происходит в твоей жизни.

Некоторые, например, Дама в Синем, являлись значительно реже, а вот Пожарный был постоянным гостем. Карвен говорила, он погиб еще до Рождества. Говорила, у него есть дети, разлуки с которыми он не перенес. Говорила, поэтому он не может упокоиться и скитается по городу. Карвен еще многое рассказывала из грустных биографий своих мертвых друзей, но я, в основном, старалась не запоминать.

Пальцы – живые девчоночьи и мертвые мужские – сплелись, лбы соприкоснулись. Я услышала шепот: «Держись, малышка, сейчас полегчает». Потянуло сквозняком, а потом призрак исчез. Я взглянула на Карвен: она улыбалась, на щеках появился слабый румянец.

– Карвен… – с дрожью позвала я.

– Теперь все хорошо, Вэрди. Мне легче.

Но я сомневалась, что общение с мертвецами хоть как-то можно обозначить словом «хорошо». То, что после этих встреч подруге становилось лучше, не успокаивало. Насколько проще мне было думать, что Карвен чокнулась. Именно так я и считала, когда мы познакомились. Пока сама не увидела это.

Карвен была для призраков другом – и они подпитывали ее. Иногда она помогала им упокоиться, иногда, видимо, просто становилась единственным собеседником. Мне не хотелось знать больше, но в одном я тщетно пыталась увериться: что Карвен не умрет когда-нибудь прямо у меня на руках.

– Ты не хочешь все-таки поесть? – безнадежно спросила я.

– Я немного побуду одна, а потом лягу. Иди.

– Не заночуешь со мной? Ночь холодная, была гроза.

– Нет, Вэрди. Спасибо, но я как обычно – до снегопадов тут.

Карвен жила в последнем, наиболее пострадавшем багажном вагоне. В нем почти ничего не было, кроме матраца, где она спала, магазинной тележки без колес, заменявшей ей книжный шкаф, и старого рояля, который, видимо, некогда перевозили – он почему-то выпирал из покореженного вагона, и лишь одна половина находилась внутри. Последней достопримечательностью была статуя какого-то «красного» политического деятеля, на которую Карвен вешала часть своей одежды.

– К тебе… никто больше не придет?

Она поняла и покачала головой.

– Не придет. Не волнуйся.

Я понимала еще кое-что: ее не переспорить. Да и усталость давала о себе знать, вернулось чувство голода. Я поднялась на ноги, отряхнула джинсы и сказала:

– Зови если что.

– Спасибо, милая.

Я уходила, точно зная, что она меня не позовет, даже если духи захотят утащить ее в преисподнюю, или где они там обитают. Она никогда никого не звала.