Читать книгу Марго и карусель. История одного витка - Елена Эсти - Страница 3

Когда я стала записывать черно-белые сны-видения мне стало легче – отчетливо начало приходить понимание, что мое присутсвие и жизнь могли происходить в другом времени и пространстве.

Сны о себе, о Париже, черно-белой утопии, приглушенно, но разборчиво напомнили о давней мечте – написать сценарий для фильма. Часто мне казалось, что я живу в мире, где все люди благородны и красивы, словно они персонажи идеально очаровательных французских фильмов сороковых-пятидесятых годов.

Каким бы причудливым образом в моем сознании ни рождались эти картинки, жить в этом вымышленном эпичном коконе было ярко, приятно и, наверняка, правильно. В моем внутреннем мире находилось место для этих прекрасных «воспоминаний» – они словно кинопленка часто возникали перед моим внутренним взором.

Впрочем, жизнь в Украине не всегда соответствовала этой действительности. Черно-белые видения перевернули мое объяснение реальности: оказалось, что времени – целая вечность, а где ты живешь и на каком языке говоришь, по сути, не имеет значения. Девушка Рита, которой я являюсь, – это только часть моей личности, но точно не полная ее версия.

Эти странные размышления появились еще тогда, когда у меня была стабильная, но рутинная работа, а опыт созревания и взросления был до скрежета зубов скучным и универсальным для многих поколений и столетий. И если кто-то обвинит меня в излишней мечтательности, то следует сказать, что я работала менеджером по продажам в иностранной компании. Поверьте, для такой работы нужна изрядная доля рациональности.

В сентябре 2012 года на предприятии объявили о сокращении моего отдела, и я как самая молодая должна была покинуть работу. В тот день мне предвиделся туман, смерть и удушье, но это было временной трудностью. Из моего мечтательного «Я» пришло совершенно явное предчувствие, что скоро у меня начнется другая жизнь – новая жизнь! Я знала, потому что это уже происходило со мной.

Бывшая работа не будет центральной линией моего рассказа, но нескольких абзацев внимания она заслуживает. Придя в компанию еще стажером, я несколько лет проработала на достаточно рутинной должности, ведя базу данных. Через несколько лет меня повысили до менеджера по продажам, что давало мне возможность почувствовать финансовую прочность, путешествовать по Европе и даже откладывать сбережения.

Всему хорошему приходит конец, но грустить мне не хотелось. Следуя за своими черно-белыми снами, я решила написать сценарий и выучить, наконец, французский до приемлемого уровня. Как следствие, жизнь вмиг преподнесла мне поездку в Париж, бельгийского petit ami, а также жизнерадостную и очень говорливую французскую квартирантку.

Впрочем, начну с последней. Иногда мне кажется, ничего не случилось бы, если бы не она.

Когда приходит время навести порядок в своей душевной жизни, наводя мосты с эфемерными призраками (моего ли?) прошлого, жизнь обязательно приподнесет встречу с нужным человеком. Только сделает это в такой момент, когда все мысли будут заняты вовсе не духовными поисками.

Сбережений мне должно было хватить на год, поэтому я решила не работать, а прожить этот год в свое удовольствие, собирая по крупицам те части себя, которые мне были пока неизвестны. Для подстраховки я решила, что буду сдавать одну из комнат в своей огромной центральной квартире.

Объявление об аренде я разместила в одной из групп в фейсбуке, где обитали иностранцы и экспаты: мое меркантильное решение было основано на том, что иностранная квартирантка заплатит мне больше.

Не прошло и нескольких дней, как ко мне позвонила девушка по имени Кристин. На ломанном английском (с французским акцентом, который я сразу узнала!), она попросила о встрече, объяснив это тем, что сейчас снимает комнату, но она ей не подходит.

– Конечно. Давайте встретимся. – отчеканила я. – Я очень рада, что вы мне позвонили. И, пожалуйста, говорите по-французски, я как раз изучаю.

Такой близкий мне эмоционально французский язык, к своему стыду, я так и не выучила: во время учебы школе обязателен был только один иностранный язык – английский. В университете также пришлось учить английский, тем не менее попыток выучить французский было несколько. Сейчас я с некоторой завистью смотрю на студентов легко меняющих страны по программе Erasmus, а мне в начале 2000-х приходилось об этом только мечтать. Несколько месяцев я брала частные уроки перед тем как подать документы на одну из редких программ студенческого обмена. По результатам тестов я не прошла, потому уроки брать прекратила, но еще какое-то время занималась по книгам и учебникам. Я выучилась читать и писать по-французски, а вот налаживать навыки общения было не с кем. Без поездки во Францию моя мотивация учить язык куда-то испарилась.

В марте 2012 года перед туристической поездкой в Бельгию я вытащила свой учебник, а также начала слушать курсы онлайн, отметив для себя, что со студенческих лет методы обучения существенно изменились. В Бельгии я в основном говорила по-английски, но твердо пообещала себе, что когда попаду в Париж, то обязательно заговорю по-французски! Как бы наивно это ни звучало, это обещание стало и несбыточной мечтой, и бескомпромиссной целью одновременно.

По случаю встречи с француженкой я одела винтажный плащ, купленный несколькими неделями ранее в Париже на блошином рынке. В этом виде я себе нравилась, что-то мне подсказывало, что я хочу выглядеть нарядно и торжественно, как тогда, в моем черно-белом сне.

Я строго оглядела себя в зеркало. Пусть мне и исполнилось тридцать лет, в многочисленных поездках я беззаботно рассекала европейские улицы в кроссовках и джинсах, не раз ловя на себе заинтересованные взгляды юных и молодых людей. Это давало мне надежду на то, что я выгляжу моложе своих лет. Игривая челка, ласково спадающие на плечи светлые волосы и блеск в глазах лишь закреплял эффект неугасающей юности в моем облике.

Отправляясь на встречу в решительном настроении, я еще не подозревала, что в моей жизни начинается период, который станет концентратом многолетних предчувствий, стремлений и продолжением странных снов. Период, который напоминал картинку сложенного кропотливым трудом паззла.

Позже, уже став подругами, мы с Кристин обговаривали нашу первую встречу, сойдясь во мнении, что согласились на дальнейшее общение следуя явному внутреннему сигналу. У обеих из нас фоном установилось ощущение того, что мы уже когда-то встречались и были знакомы долгое время. Я думаю, такая размытая, но живописная как на полотнах импрессионистов яркость – это индикатор именно знаковых встреч или событий, которые оставляют неизгладимый отпечаток на последующей жизни.

Я стояла возле ворот одного из парков, где я собиралась дождаться Кристин, но она все не приходила. Потому я набрала ранее высветившийся номер и попыталась сказать что-то на французском, кроме bonjour.

– Привет, я Кристин, – неожиданно произнесла девушка, вынырнувшая из недр парка, словно ниоткуда.

– Рита, приятно познакомиться! – и мы расцеловали друг друга в щеку два раза по французскому обычаю, отчего Кристин просияла.

– Маргарита? – переспросила девушка. – Какое отличное имя! Можно я буду звать тебя Марго?

– Меня все зовут Рита, – рассмеялась я. – Но как только я услышала имя Марго, оно мне сразу пришлось по вкусу!

– О, просто у меня такая привычка – всем придумывать прозвище! Хотя часто это выходит случайно, – во весь голос рассмеялась эта яркая и жизнерадостная девушка.

– Надо же! Я как раз искала себе псевдоним. Дело в том, что пока я не работаю, но попробую свои силы в написании сценария.

– О, я всегда отлично уживалась с творческими личностями! Какая тема фильма?

– Это пока открытый вопрос. Единственное, что я знаю, это то, что действие будет в Париже в 40—50 годах.

– У меня такое ощущение, что я уже вижу этот фильм. Он черно-белый, правда?

– Скорее в размытых тонах, там много настроения. Что-то тяжелое и непростое скрыто под завесой неопределенности. Но ты права, черно-белый можно использовать для того, чтобы придать эффект драматизма. – раздумывала над антуражем я. – Только есть одна проблема.

– Какая?

– Я понятия не имею, какой должен быть сюжет!

Кристин рассмеялась:

– Поверь мне, жизнь скоро даст тебе подсказку! А я мастер создавать события вокруг себя! – засмеялась Кристин, и ее голос мне показался до боли знакомым.

Мне показалось, что Кристин смеется всегда, по крайней мере она улыбалась и смеялась каждую минуту нашей встречи. Миловидные ямочки на щеках были самой заметной чертой ее лица, а если учесть, что в хорошем расположении духа Кристин бывала часто, они нередко появлялись, придавая ее облику живость, детскую радость и непосредственность.

Всю погоду миловидности Кристин делала светлая кожа, отцвеченная ярко-синими глазами, оттененные каштановым цветом короткого каре – типичной прически француженок (как я всегда их представляла). Неподдельно доброжелательный теплый взгляд придавал ее внешности шарм и непринужденность.

Из-за невысокого роста Кристин можно было принять за юную девушку, но присмотревшись внимательней, в ее взгляде и облике явно просвечивались ум и зрелость. Эту зрелость и некую жизненную мудрость я уловила буквально с первых фраз, которыми мы обменялись.

Хотя на самом деле большую часть времени говорила Кристин. Она выдавала тысячи единиц информации в минуту, но в отличие от поведения других людей, меня это не раздражало. Дело в том, что Кристин распространяла вибрации радости, что моментально располагало к ней людей совершенно разных типажей и характеров.

– Я снимаю комнату у родственников своих украинских знакомых, – защебетала Кристин, – это пара уже довольно пожилого возраста. Условия у них неплохие, они занимают половину дома с садом, там тихо и спокойно. Но, во-первых, туда надо добираться полчаса на трамвае из центра. Во-вторых, несмотря на то, что они ко мне очень хорошо относятся, у меня есть ряд ограничений. Например, я не могу возвращаться домой позже десяти вечера!

Я оторопела:

– Не может быть!

Кристин продолжала возмущаться, драматично жестикулируя руками:

– Во Франции я уже лет десять живу самостоятельно и отвыкла от того, что за мной может вестись такой контроль. Свою хозяйку я называю ma maman ukrainienne. Так вот, если я задерживаюсь, я обязана звонить maman ukrainienne.

– Как же вы общаетесь? – задала я закономерный вопрос.

– Она учила немецкий в школе и знает только его. Для меня это второй иностранный. Кое-как выходим из положения.

– Теперь понятно, почему ты ищешь другое жилье.

– Да, но дело в том, что смогу это сделать только с ноября месяца. Я была обязана им заплатить за два месяца вперед.

Честно говоря, я даже обрадовалась, так как не была готова к таким быстрым переменам:

– Вот и отлично! Я и не думала, что сдам комнату так быстро. Поэтому мне придется ее освободить от множества ненужных вещей.

Кристин продолжала:

– Я уже месяц живу во Львове! Приехала на полгода или больше для написания исследования для кандидатской. Когда у тебя будет время, я все расскажу. Возможно, мне также понадобится твоя помощь как местного жителя!

От этого разговора у меня потеплело на душе:

– Ты не представляешь, как вовремя ты появилась! Откуда тебя принесло, словно волшебством? Я решила пока не искать работу, а посвятить себя поиску дела, которое люблю. У меня есть время! Я учу французский, поэтому хотела тебя попросить об услуге.

– Да, конечно! В конце концов, мы скоро будем жить вместе!

– Ты не против, по возможности, встречаться раз в неделю и говорить со мной по-французски? В обмен я всегда помогу тебе с русским, украинским и даже английским. Впрочем, я помогу во всем, что тебе необходимо.

Кристин согласилась. Я не могу объяснить, как я обрадовалась этим встречам. Особенностью общения с Кристин было то, что она говорила очень быстро, выпуская целые потоки слов, тараторила, часто меняла темы, позже сама с себя смеялась, заражая и меня:

– Я приехала в конце августа. Меня встретили в аэропорту, это был зять ma maman ukrainienne, он совсем немного говорил по-французски. Он был со своими детьми и первая вещь, которую я отметила – это то, что маленькая девочка подарила мне букет цветов. Это был такой милый и трогательный жест!

– Какая прелесть! Здесь есть такая милая традиция, – ответила я.

– И вторая деталь, которую я заметила. Когда я хотела их расцеловать два раза по французскому обычаю, они были немного смущены и обескуражены. Мы делаем так во Франции, и я не знала, что здесь люди не целуют друг друга при встрече.

Кристин была похожа на театр одного актера, потому что уже через минуту показывала сценку из жизни: она пытается поцеловать в щеку знакомого, а он упирается и пятится назад. Для ее эмоциональности такое поведение казалось отвращением, хотя все дело было в том, что мы просто не целуем друг друга при встрече.

Все во внешности Дельфин, ее характере, манере мыслить и рассуждать не совпадало с моим. Я была интровертом, она же – чистым экстравертом, я выдавала только необходимую, но важную для общения информацию – Кристин же щебетала про все на свете:

– … а вечером мы поехали на день рождения родственника maman, который приезжал меня встречать. Под конец я была абсолютно пьяна, мне все говорили: давай, пей, это украинский день рождения, поэтому я выпила много водки! Я не могла говорить «нет» прямо, потому я подумала: боже мой, если так будет всегда… Потому все во Франции мне говорили: в Украине ты станешь алкоголиком. И я подумала: если так будет продолжаться постоянно, я умру. Но вообще-то, совсем нет. И после этого…

Именно способность Кристин говорить быстро и много позволила мне уже через несколько недель понимать на слух то, что раньше я могла только прочитать или написать. Ко всему прочему, ко мне приклеилось новое имя Марго. И хоть имя Рита существует во французском языке, по мнению Кристин, оно мне не подходило.

– Ты же королева в своем дворце! Королева Марго!

– — —

Я искренне завидую людям, которые умеют создавать красивые описания. Это ко мне не относится, потому все, что я могу сказать о своей квартире, – это то, что она была несимметричной и несовременной.

После смерти бабушки в моем распоряжении остались две огромные комнаты в старинном центральном здании. Я переехала туда от родителей еще студенткой, чтобы не тратить время на дорогу в университет. С тех пор жизнь в ретро достопримечательности центрального Львова стала фетишем. Кто-то скажет, что я выросла в тепличных условиях, и, возможно, будет прав. Но я знала одно: до двадцати девяти лет я никогда не ценила эксклюзивности своего жилья.

Говорят, что жизнь со старыми людьми забирает огромное количество энергии. Могу подтвердить на собственном опыте, плюс те, кто знает привычки старших людей загромождать пространство ненужными вещами и рухлядью, меня поймет. Я, несомненно, имела свою комнату, но очень часто чувствовала себя чужой в этом помещении.

После смерти бабушки я месяца два боялась входить в ее комнату, мне было там холодно и жутко. До этого момента, я, в принципе, никогда не жила одна.

Когда же мысль о сценарии впервые возникла в моей голове, я придумала для себя небольшую игру – находить вещи, которые мне помогли бы мне воссоздать антураж пятидесятых годов. Как я сказала, в квартире, было невероятное количество вещей, часть которых подлежала выбросу. Но среди несистематично сложенных коробок в кладовке я стала находить милые вещицы, как вот помады, пудреницу, круглую винтажную сумку, туфли на платформах. Я представляла, как могла выглядеть розетка, телефон, фотоаппарат той эпохи.

Постепенно я чувствовала, что энергетика этой квартиры, наполненная предчувствием нового фильма и будущей работы над сценарием, начала вбирать в себя совсем другие флюиды, предлагая взамен некое новое качество жизни в ней.

Всю эту историю новой жизни вещей и их роли в моем новом увлечении я рассказывала Кристин на пути в мою ретро достопримечательность.

– Отличное увлечение! – отозвалась Дельфин. – Только насколько я понимаю, вещи во Франции и в СССР 50-х годов могли существенно отличаться?

– Совершенно верно. Но это не конец истории. Две недели назад я приехала из Парижа, где была с своим молодым человеком. У меня есть минимум тысяча фотографий старых вещей и фотографий из личного архива того времени!

– Как тебе это удалось?

– Я с детства мечтала попасть в Париж, но до определенного времени мне не позволяли финансы. Но однажды к моей коллеге по работе приехала троюродный брат из Парижа – Шарль. У этого парня бабушка выехала из Западной Украины во Францию еще до войны. Я спросила, смогу ли погостить у них несколько дней, и Шарль согласился. Он пригласил меня в гости, его бабушка до сих пор жива и имеет огромную квартиру на Монмартре.

– Ты понравилась этому парню? Вы встречаетесь? – накинулась с расспросами Кристин.

– Да нет, что ты! Он очень молодой, ему всего двадцать два. Он учится и работает в Париже. И приехав сюда, Шарль быстро понял, что большинству украинцев поездка в Париж не по карману, потому деликатно дал понять, что готов принимать новых знакомых у себя в гостях.

Когда в мою старинную квартиру ступила Кристин, я знала, что она останется. Без сомнения, квартира в стиле ретро ей понравилось.

– Я никогда не жила в таких огромных центральных помещениях! – не могла сдержать удивления Кристин. – Во Франции я всегда жила в небольших тесных квартирках или студиях.

– Пришло время что-то менять! – усмехнулась я.

Кристин потрогала старую изразцовую печь, словно это был музейный экспонат:

– Там, откуда я родом, только очень богатые люди живут в таких квартирах или люди из высшего класса – юристы, врачи, руководители. Тебе очень повезло получить в наследство такой непривычный вариант квартиры. А мне очень повезло, что ты сдаешь в ней комнату!

Там, откуда я была родом, такого понятия как высший или средний класс не существовало, по крайней мере в классическом европейском понимании. Конечно, были разные прослойки общества, и сравнивая наше происхождение и сходный опыт, то мы обе с Кристин были выходцами из небогатого среднего класса. Обе пробивали себе путь в большую жизнь хорошим образованием, которое получили без сторонней помощи. Мы обе выбрали гуманитарные науки, я – психологию, Кристин – социологию. Только разве после учебы я дальше пробивала себе дорогу работая менеджером по продажам, а Кристин решила пробовать себя в науке и начала писать исследовательскую работу. И если Кристин во Франции не могла себе представить жизни в квартире такого размера, то в Украине я не могла себе представить такой размер стипендии, которую она получала за написание своей кандидатской.

– В каком жанре будет твой фильм? Опиши детали, даже если еще не знаешь, как построить сюжет, – продолжала свои расспросы Кристин.

– Наверное, драма. Про хитросплетение судеб и невозможность быть с другим человеком по причине социальных условностей, а, может, и расстояния.

– То есть судьба разделяет героев?

– Скорее обстоятельства.

– Действительно драматично. Мне еще предстоит изучить этот феномен здесь в Украине. Мне кажется, что тут люди слишком полагаются на обстоятельства. Во Франции, я и окружение моих сверстников достаточно проактивны. Мы считаем, что полностью ответственны за свое настоящее и будущее.

– Мне только предстоит реализовать эту идею проактивности. Не то, чтобы я раньше за себя не отвечала. Просто работа менеджера по продажам не приносила столько удовольствия. Зато когда я думаю о сценарии фильма, внутри словно загорается какая-то лампочка.

И не дав ответить своей новой знакомой, я побежала в другую комнату, вернувшись с фотоальбомом, стилизированным под старинную книжку.

Я показала фотографию: дама в шляпе и с мундштуком сидит на кресле возле старинного рояля.

– Это ты? – вскрикнула Кристин, что я даже немного испугалась. – Нет, не ты. Это кто-то из твоих родственников, так?

Я воскликнула:

– Кристин, это я! С недавних пор моё увлечение – это фотоссесии стилизированные под некую эпоху. Я начала ими увлекаться здесь во Львове, но и в Париже мне удалось сделать несколько фотографий в старинной квартире бабушки Шарля. А винтажные вещи я нашла на блошином рынке.

– Невероятно! Ты действительно увлечена Францией!

– Ты сочтешь меня сумасшедшей, но когда я смотрю на эти фотографии, мне кажется, что я действительно могла жить в ту эпоху. Как ты отнесешься к тому, если я скажу тебе, что верю в реинкарнацию?

– Я ученый, потому считаю, что оснований верить в реинкарнацию нет. Но твой ход мыслей полностью поглощен сценарием, стилистикой и атмосферой тех годов, потому твой мозг находит происходящему единственное объяснение.

Я предполагала, что не всем собеседникам понравится моя идея о реинкарнации, потому решила ограничить разговор одеждой людей из полюбившейся эпохи:

– Думаю, мне просто нравится жить в своеобразном мире, сотканном из убеждений о том, что все люди красивы и благородны. В нем мужчины должны ходить в пиджаках и шляпах, а женщины – в женственных платьях, завивать локоны, носить драгоценности и хороший макияж. У меня была тенденция одеваться немного старомодно, иметь хорошую бижутерию, косметику. Позже эту привычку я оставила для особых случаев, поменяв ретро-вещи на джинсы и кроссовки, которых, по словам друзей, я выгляжу намного моложе своего возраста.

– Я поняла! Это называется вдохновение. Каждый человек черпает его из своих источников. Кто-то путешествует, кто-то любить пойти в дорогой ресторан, а тебе нравится одеваться в стилистике того или иного времени.

– Да, именно так!

– Я знаю, что мы можем сделать, – загорелась идеей Кристин, – когда-то в студенческие годы я работала в кинопрокате. Я составлю тебе небольшой список фильмов из 50-х. Начни с этого десятилетия, всматривайся не только в аксессуары и дизайн интерьеров, а в смысл диалогов, погружайся в социальные проблемы того времени. Так ты найдешь тот месседж, то послание, которое тебе хочется передать своим будущим зрителям.

– Идея просто шикарная! Так и поступлю! Ведь я действительно пока что не могу найти рационального объяснения тому, почему сюжет будет развиваться именно в это время.

– Я поспрашиваю своих друзей, пусть они дадут мне несколько советов. А когда мы будем жить вместе, то сможем смотреть эти фильмы вместе и обсуждать будущий сюжет. Идея обязательно найдется!

– Я уже не могу дождаться! – все, что ни говорила Кристин казалось мне интересным и веселым, а наше совместное проживание виделось в радужных тонах. На правах автора, могу сказать, что так и получилось.

Я была несказанно рада тому, что наконец вхожу в какие-то двери, которые раньше были для меня закрыты. Даже не так: они всегда были открыты, но из-за других приоритетов в жизни я их не замечала. А еще я чувствовала, что некие привычные и знакомые образы начали распаковываться и заполнять новым смыслом мою жизнь.