Читать книгу Путь к себе - Елена Клокова - Страница 1

Мои детство и юность прошли в бывшем СССР. При рождении меня нарекли Еленой, росла я в обычной советской семье. Родители – инженеры с высшим техническим образованием, не наркоманы, не алкоголики. Казалось бы, живи да радуйся. Не в каждой семье оба родителя – интеллигенты до мозга костей. Буквально в соседнем доме вечно пьяный отец семейства периодически гонялся по двору за своими женой и дочерью, крича во все горло: «Убью!». Жена хватала ребенка в охапку и бежала прятаться к нам.

Я очень боялась, что следом за ними прибежит этот страшный дядька и вместе с ними убьет заодно и нас. Но моего отца неадекватный сосед побаивался и даже в пьяном угаре соваться к нам в дом не рисковал. Соседскую девочку звали Таня, она была моей ровесницей. Они с мамой отсиживались у нас чуть ли не ежедневно, неудивительно, что мы с Таней подружились. Если мне не изменяет память, было нам тогда лет по 5 от роду.

Я никак не могла понять, зачем они живут с таким папашей, можно ведь уйти. Не доходило до моего сознания, как можно жить в вечном страхе? Только став гораздо старше, я поняла, что уйти им было просто некуда. Арендовать или купить квартиру в СССР было невозможно. Жилье предоставлялось государством только по договору социального найма. На хорошую полноценную квартиру или дом могли рассчитывать лишь семейные пары. Одиноким, как правило, предоставлялась комната в общежитии, и то не всегда.

Молодые девушки старались как можно быстрее выйти замуж, чтобы получить заветные квадратные метры. Но и здесь был нюанс, договор всегда заключался только с главой семьи, именно мужчина был главным квартиросъемщиком. Женщинам оставалось лишь уповать на то, что брак будет счастливым. Потому что в противном случае при разводе женщины оставались ни с чем и обязаны были покинуть жилое помещение. А куда они пойдут, мало кого интересовало, никакого жилья взамен не предполагалось. Вот и приходилось Танькиной матери терпеть мужа алкоголика. Куда ей было идти с ребенком на руках?

Однако, скоро я тоже сполна познала, что это такое – постоянно бояться. Бояться сделать что-то не так, бояться идти домой с плохой оценкой в школе. Бояться что-то уронить и разбить. Мои страхи не были связаны с алкоголизмом родителей, но от этого было еще страшнее. И бежать мне было некуда. Детей в то время воспитывали очень жестко, в духе так называемого коммунизма, физические наказания считались нормой. Может, и было в каких-то семьях по-другому, но я про таких не знала. Хотя нет, здесь я немного кривлю душой. Тот же Танькин папаша, когда трезвый, проявлял любовь и заботу к дочери и к жене. Проблема в том, что трезвым он бывал очень редко.

У меня же совсем другая ситуация. Меня нещадно лупили ремнем за каждую провинность совершенно трезвые, адекватные родители. Такой метод воспитания и мать, и отец считали самым эффективным. Наверное, по-другому они просто не умели, растили детей, как могли. Но мне от этого не легче. Временами я вообще не понимала, за что меня избили в очередной раз. Никто ничего не объяснял, просто сразу били безо всяких пояснений. Я начала бояться сделать хоть что-нибудь, потому что не знала, а вдруг это будет плохой поступок, и меня опять побьют.

Я старалась все время сидеть в своей комнате и не попадаться никому на глаза, но и там отсидеться удавалось не всегда. И так, постепенно из жизнерадостной шустрой девочки я превращалась в замкнутого забитого ребенка. Никогда не думала, что позавидую Таньке. Как бы она ни боялась своего отца, руку на нее он никогда не поднимал, и вообще ее никто не бил, что бы она ни натворила. Помню, как меня бесило, когда Танька жаловалась, что ее наказали, поставили в угол. А я в это время думала, что придется ночью спать на животе, потому что спина и ягодицы исполосованы ремнем, и лежать на спине я еще долго не смогу. Я бы с удовольствием поменялась с Танькой местами, и даже ее пьяный отец меня устроил бы гораздо больше, чем мой трезвый.

Были, конечно, и хорошие моменты. Когда мы с мамой делали для меня куколок из бумаги. Мама рисовала самих куколок и одежду для них, а я раскрашивала и вырезала. Или, когда отец играл со мной в прятки или догоняшки, либо просто подхватывал на руки и подбрасывал вверх. В такие моменты я была по-настоящему счастлива и всем сердцем желала, чтобы так было всегда. Но, к сожалению, негатива в моей жизни было гораздо больше.

Я все чаще стала мечтать, что живу в детском доме, где моих родителей нет. Куда они денутся, я как-то не задумывалась, просто представляла, что живу без них. Я была уверена, что в детском доме гораздо лучше. О реальной жизни детей-сирот я узнала гораздо позже, будучи взрослой. А тогда детский дом мне казался спасением.