Читать книгу Путь к себе - Елена Клокова - Страница 9

Закончился учебный год. Начало лета выдалось холодным и дождливым, даже в июне приходилось одевать куртку и резиновые сапоги. Меня теперь постоянно заставляли гулять с сестрой, раньше хотя бы учеба была, а теперь не отвертишься. Строительство нашего дома на зиму приостанавливалось, но как только сошел снег, возобновилось и сейчас шло ускоренными темпами. Мы с сестрой часто ходили посмотреть на наш будущий дом, Танюшке было не интересно, однако я ее особо не спрашивала. Достаточно и того, что везде приходится таскать ее с собой.

Но один случай изменил мое отношение к сестре. Точнее, таких случаев было много в дальнейшем, но началось все с этого. Сестренка моя, как и все дети, была шустрая и любопытная. Я не всегда успевала уследить, куда она залезла в очередной раз. Как-то пошли мы с ней, как обычно, на наш дом посмотреть. Так как до этого несколько дней шли дожди, кругом были лужи.

Танюшка так и норовила залезть в какую-нибудь лужу, поэтому я крепко держала ее за руку и никуда от себя не отпускала. Но, когда мы подходили к дому, я споткнулась об какой-то камень и, чтобы не упасть, выпустила руку сестры. Та с радостными воплями побежала бродить по лужам. Я понадеялась, что лужи будут не очень глубокими, мы все-таки в резиновых сапогах, главное, чтобы через верх сапог не залилось.

В этот раз удача была явно не на моей стороне. Сестра не только зачерпнула полные сапоги воды, а еще и упала прямо в грязную муть, воды ей оказалось по шею. Я бегом бросилась ее вытаскивать и лихорадочно соображала, что же делать. Сегодня выходной, родители дома, и квартирка маленькая, незаметно мимо прошмыгнуть не получится. Ходить по улице, пока все не высохнет – не вариант, Таня может простыть. Вся надежда оставалась на то, что сестренка еще слишком маленькая, ее наказывать не станут, а я скорее всего взбучку получу за то, что не уследила. Я морально подготовилась к предстоящей экзекуции и повела сестру домой. По пути долго ей выговаривала, что мама сейчас будет ругаться, что лазить по лужам нельзя.

Вот и наш подъезд, с Танюхи текли ручьи воды, я уже быстрее потащила ее по ступенькам к нашей квартире, как бы правда ни заболела. Была небольшая надежда, может родители прогуляться ушли или в магазин. Но если не везет, то не везет по полной. Как только мы открыли дверь, к нам сразу вышли и мать, и отец. Я начала что-то лепетать, что она не специально в лужу полезла, там кругом лужи, она упала случайно.

Мать со словами «Смотреть под ноги надо» схватила сестру за руку, рванула к себе и начала грубо стягивать с нее мокрую одежду. Сестра начала плакать.

– Замолчи, пока не схлопотала по-настоящему! – разъярилась мать. – Сколько раз я объясняла, что нельзя лезть в лужи и в грязь! Неужели так сложно просто пройти мимо по нормальной сухой дороге? – все громче орала женщина.

Сестра ревела уже в голос. А мать от этого бесилась еще больше. Я-то уже хорошо знаю, что детский плач моих родителей буквально бесит и давно научилась сдерживать слезы. Но сестра еще слишком маленькая и сдерживать эмоции не умеет.

Мамаша стащила с Танюшки почти всю одежду, девочка стояла только в мокрых колготках. Женщина схватила сестру за руку, резко поволокла за собой, швырнула на диван и начала стягивать с нее колготки. Сестра заревела еще сильнее. Мать, стащив наконец колготки, принялась хлестать ее этими колготками с воплями: «Сейчас же замолчи!». Девочка уже буквально визжала и билась в истерике.

Этого я вынести уже не смогла. Я бросилась к матери, схватила ее за руки, не давая ударить:

– Мама, пожалуйста, не надо! – кричала я, пытаясь перекричать вопли сестры. – Она ведь маленькая совсем, она не понимает еще ничего.

Мать отшвырнула меня со словами: «Будешь лезть, тоже получишь». Она продолжила лупить сестру, только в этот раз уже полотенцем, которое приготовила, чтобы завернуть в него Таню. Полотенце тяжелое, жесткое, удары по голому тельцу должны были ощущаться очень болезненно.

Я опять схватила мать за руку, но не смогла удержать ее руку. Тогда я улеглась сверху на сестру, закрыв ее собой. И родители вдвоем не могли меня оторвать от девочки, отец даже пару раз хлестанул меня ремнем. Это не помогло, я вцепилась намертво в диван, не давая притронуться к сестре.

– Ладно, хватит, – сказал наконец отец. – Думаю, они усвоили урок. Одна будет лучше следить, а вторая обходить все лужи за километр.

Родители оставили нас в покое. Я отпустила Танюшку, стояла рядом с диваном на коленях. Сестренка обняла меня за шею, прижалась ко мне, вздрагивая всем тельцем, продолжая горько плакать. Я сама расплакалась, гладила ее по голове, успокаивала.

– Пойдем в ванну! – раздался резкий голос матери. – Не хватало мне еще ваших простуд!

Сестра только начала успокаиваться, но при звуке материнского голоса сильно вздрогнула и опять начала всхлипывать. Я, боясь повторного избиения, быстро заговорила:

– Мамочка, можно я сама ее искупаю? Я умею, ты же знаешь, я много раз уже ее купала. Пожалуйста!

– Хорошо, идите мойтесь, – после небольшой паузы произнесла мать. Бросила на диван сухие чистые вещи, полотенце и ушла.

Мне пришлось нести сестру на руках, она никак не хотела отпускать мою шею. Только когда мы зашли в ванную, и я закрыла за нами дверь, Танюшка разжала руки. Я усадила ее в теплую воду, начала аккуратно мыть и продолжала успокаивать. Сестра и после ванны, чистая и одетая, весь вечер жалась ко мне и спать ночью напросилась со мной.

Я не возражала. Танюшка улеглась у стенки и, почувствовав себя в безопасности, уснула. А я еще долго не могла заснуть. Сестренке 3 годика всего, а ее уже бить начинают. Она же, действительно, не понимает ничего. Неужели родители этого не осознают? А меня, интересно, тоже с раннего детства бить начали? Просто я себя не помню в том возрасте. Было уже за полночь, когда сон сморил и меня.

Теперь я получала от родителей вдвойне, за себя и за сестру. Потому что я всегда вмешивалась, когда начинали бить сестру, всегда пыталась защитить, помешать, в итоге доставалось нам обеим. И я уже радовалась, что сестру отпускают со мной на улицу, там хотя бы безопаснее, чем дома. И меня больше не раздражало, что Таня везде таскается за мной как хвостик.

Танюшка падала в лужи еще не один раз, но домой мы уже не торопились, бродили по улице мокрые, пока не высохнем. Бывало, что сестра и простывала после этого, но лучше простуда, чем ремень. Один раз Танюха также плюхнулась в лужу буквально по шею. За день высохнуть, пожалуй, не получится. И я рискнула пойти к своей подруге-однокласснице, родители которой мне очень нравились, всегда такие спокойные и приветливые. Нас впустили, Танюшку временно переодели в сухую одежду, а мокрую развесили сушить.

Потом нас позвали обедать вместе со всеми. После обеда родители подруги хотели позвонить моим, рассказать ситуацию, чтобы нас дома не потеряли. Мы с таким ужасом стали их упрашивать этого не делать, что те клятвенно пообещали ничего не говорить ни сейчас, ни потом. Если что, раньше вечера нас точно никто не потеряет, мы сказали, что до вечера гулять будем. Взрослые весь день как-то странно на нас косились, с какой-то жалостью и все время шептались о чем-то. Я боялась, что они все-таки все расскажут нашим отцу с матерью, и тогда нам не поздоровится.

Но они сдержали обещание, ничего не рассказали. Когда одежда высохла, сестра переоделась, и мы спокойно пошли домой. Скорее всего родителей подруги поразил тот неподдельный страх при упоминании наших родичей, поэтому и смотрели на нас с такой жалостью. В наше время о подобном обращении давно бы уже узнали органы опеки, и мое детское желание жить в детском доме могло исполниться. Но тогда такое воспитание было нормой. Наоборот, удивляло, когда попадался добрый нормальный человек, он не вписывался в правила.