Читать книгу SOSеди. История с географией - Елена Кузнецова - Страница 16

Саши дома не было, хотя давно вечер наступил. Вечер не как конец светового дня, которого сегодня вроде и не случалось, а настоящий, подтвержденный цифрами на дисплеях и стрелками на циферблатах.

Мария постояла в полутемной прихожей, вдыхая запах московского жилья: легкий шлейф чужой готовки, нотка уличной гари, знакомый тон домашней пыли. Привычно подумала, что надо бы сделать здесь не косметический, а полноценный ремонт, и так же привычно от этой мысли отмахнулась.

Сняла пальто, разулась и внезапно почувствовала, что нечеловечески устала. Не включая света, прошла в спальню к широкой кровати, прилегла на покрывало и провалилась даже не в дрему, а в кому какую-то.

Очнулась, когда зажглась яркая люстра, испуганно прикрылась локтем, но тут же сообразила, что это Саша пришел с работы.

– Марьиванна! – громко и нетрезво поприветствовал ее хмуроватый муж. – Какими судьбами? Проветриться приехала?

Когда-то она в приступе откровенности рассказала Саше о глупом школьном прозвище. Тому показалось, что оно забавно, по-учительски, звучит. И начал, будучи в определенных настроениях, так к жене обращаться.

– Марьиванна – это прикольно, – утешал он (Маша ненавидела словечки наподобие прикольно). – А вот меня в школе Головнёй звали. Еще были Ряха, Даун, Коряга и Вонючка. Так что тебе, можно сказать, повезло.

Порой это начинало злить. Но сейчас она смолчала. Перед ней стоял не виданный больше двух недель муж и глядел безо всякого удовольствия.

Мария твердо знала, что все всегда смотрят на нее с приязнью, и мужчины, и женщины, и продавцы, и полицейские, и молодые, и старики, за исключением человеконенавистников, конечно. Интересно, если бы она увидела сейчас свое помятое со сна отражение, узнала бы в нем воображаемую себя?

– Саша, ты не рад мне? – подавленно спросила она. – Я не могла дозвониться, беспокоилась. Скучала.

Последнее слово было ложью, и оба это понимали.

– Отчего не рад, рад, – отвечал, не глядя на нее, муж и стал копаться в гардеробе, ища, похоже, чистую домашнюю одежду.

Мария почувствовала укол совести. Бросила его на произвол безответственного общепита и равнодушной домработницы.

– Ты ужинал? Я сейчас приготовлю что-нибудь, – с излишней заботой предложила она.

– Ну давай приготовь, – милостиво согласился он.

Через час в квартире витали флюиды печеной форели, овощного салата и взаимного раздражения.

Мария укрылась от перенасыщенной атмосферы в Денисовой комнате. Она ее не переделывала, чтобы сын всегда знал, что у него есть дом. Скажи она это Саше или самому Денису, владельцу просторного лофта, те бы ее высмеяли. Ничего себе, сказали бы, дом для взрослого мужчины: клетушка с диваном-кроватью, турником, книжными полками и компьютерным столом.

Мария же упрямо помнила Дениса десятилетним мальчиком, ершистым и улыбчивым, добрым и безоговорочно ее любящим.

– Вырасту, заработаю денег, куплю тебе шубу, – сообщал он. – Чтобы ты не мерзла.

– Но у меня есть уже шуба, – возражала она.

– Ну и что, – он по-Сашиному хмурил лоб, – это папина шуба, а я хочу, чтобы была моя.

Мария, наивно считавшая «папину» шубу своей, соглашалась.

– Ладно, – говорила, – пусть будет и твоя.

Теперь ее большой мальчик и не вспоминал о подобных глупостях, разговаривал формально, на праздники отделывался букетом со стандартной открыткой и суммой на карту с предложением купить, что захочется.

Почему-то ей в таких случаях вообще переставало что-либо хотеться.

Мария устроилась в жутко неудобном эргономичном кресле, проверила почту. Спам, спам, спам. Расписание лекций на апрель (у нее два дня всего рабочих, вот чудеса), приглашение на семинар, напоминание из деканата, что пора сдавать ежегодную статью для научного вестника. Статью она начала, и тема была актуальная, и удалось ей закрутить там даже некоторую интригу, что придавало банальному тексту блеск и видимость компетентности. Оставалось дописать, «причесать» и отослать. Но все показалось ерундой и пустым притворством. Словно надеть мамины туфли, завернуться в простыню и изображать, что ты фея… или врач, например.

– Чушь какая лезет в голову, – отмахнулась она от этих мыслей. – Сегодня допишу, перечитаю и пошлю. Крайний срок – завтра.

Посмотрела в незанавешенное окно, на подсвеченное серо-розовым смешением городских огней небо. Отсветы ложились на стекло и, словно на GIF-картинке, по нему монотонно стекали стылые капли то ли мокрого снега, то ли ледяного дождя.

– Может и вправду пора в теплые края, – тоскливо подумала Маша.

Полезла в ноутбук, покопалась в предложениях. На картинках сияли неестественным светом океанские дали, трепетали пальмы и разноцветные паруса кайтеров, загорелые модели демонстрировали дизайнерские наряды на фоне шедевров архитектуры.

– Боже мой, какая скука, – подумала Мария и устыдилась.

Уличные осадки определились с видовой принадлежностью и отчаянно лепили на стекло большие хлопья, которые, впрочем, тут же таяли и все так же уныло стекали вниз, подчиняясь неумолимым законам физики.

Что-то было такое у Чехова, про климат, совершенно невыносимый для чувствительного человека. «Все время кажется, будто вот-вот…»

Фраза никак не всплывала в ее обычно отзывчивой памяти, и она набрала начало в поисковой строке:

– Все время кажется…

Яндекс услужливо выкатил список популярных запросов.

– Все время кажется, что скоро умру, —

Читала она с возрастающим изумлением.

– Все время кажется, что по мне кто-то ползает

– Все время кажется, что от меня плохо пахнет

– Все время кажется, что за мной следят

– Все время кажется, что муж мне изменяет…

Мария с чуть большей чем надо силой захлопнула крышку ноутбука.

– Вот это я понимаю, бурная насыщенная жизнь, – сказала себе.

Незаметно вошедший в комнату Саша положил руки ей на плечи, и она вздрогнула. Он нажал сильнее, потер ей шею, наклонился, щекотно поцеловал за ухом. Ладони привычно пропутешествовали вниз и мягко сжали грудь.

– Закончила? Тогда пойдем спать, – пригласил муж.

От него пахло коньяком, но Маша отметила, что он побрился, и понадеялась, что заодно не поленился помыться в ее честь.

«Живешь в таком климате, – вдруг ясно вспомнила она, – того гляди снег пойдет. А тут еще эти разговоры…».

На долю секунду захотелось оказаться в мезенском доме, совершенно одной, смотреть на сосны, слушать ветер, ни о чем не думать. Но это быстро прошло.