Читать книгу Entre dos tierras - Елена Пильгун - Страница 10

Первое лето совместного отшельничества началось для Криса не самым радужным образом. Внешний мир устал ждать, когда Крис надышится свободой, сняв свою маску, а поскольку одевать вновь хакер её не планировал, следовало каким-либо образом заставить его вернуться в привычную колею.

В компании «Div-in-E», лучшем проекте всей его жизни, намечался раскол, ибо часть сотрудников была недовольна новым курсом Рафаэля. Кто-то ушёл по своей воле, кого-то попросили уйти, но всего этого Кристиан не знал, поскольку никто не осмеливался поманить его за кулисы красивых и ёмких отчётов об увеличении эффективности работы компании. Шанкар не выдержал первым. Его письмо было торопливым и состояло всего лишь из одного длинного предложения:

01-JUN-2071

from: DelhiOracle

to: _overdrive_

У нас раздрай, Овердрайв, чёртова оптимизация, прошу тебя, поговори с Рафаэлем, меня он уже не слушает, и возвращайся хотя бы как руководитель какого-нибудь отдела, мы без тебя рассеемся на атомы к бабушке лешего, ибо сейчас делаем не то, что хотим и не так, как хотим, а ещё у нас теперь дресскод.

Кажется, за последний год твоя интуиция, Крис, настроилась на один канал и стала глуха ко всему остальному. Неужели тот Рафаэль, которого ты знал, канул в прошлое так же безвозвратно, как и Линда, так же безнадёжно, как когда-то Артём, а ты вновь упустил из виду миг этого перелома на границе света и тьмы?

В памяти Кристиана всплыл короткий разговор с Рафаэлем сразу после назначения его на должность. Открытая улыбка аргентинца, задорный огонёк в глазах… А через три месяца – полная прострация, звенящая пустота во взгляде, дрожащие руки. Эйрик, этот отъявленный любитель спиртного, помогал Крису выводить Рафаэля из запоя, в который тот ударился после отъезда Николь. Она молча вернулась на родину холодной ночью с января на февраль, пока Санти был на очередном корпоративе, и оставила лишь короткую записку: «Ты думал, что я не могу иметь детей и был этому так рад, что я скрывала от тебя все эти пять нерождённых душ, но больше не могу жить во лжи. Очередного аборта я не вынесу. Уезжаю домой, к сестре. Твой сын станет её сыном. А затем я посвящу свою жизнь Богу».

Когда Санти наконец пришёл в себя, он был уже другим. Отбросившим свою фееричную эмоциональность, как ящерица хвост. Неуязвимым и решительным. Он горел желанием с головой нырнуть в работу, и Крис подумал, что, воистину, это единственный приемлемый способ бегства от боли. Но хакер забыл о том, что тёмная волна, накрывающая тех, кто остался жить в одиночестве, рано или поздно выплёскивается через край и разрушает всё, что было создано в дни света.

Следующим письмом, которым электронная почта порадовала в тот день Кристиана, оказался официальный запрос на проведение процедуры развода, инициированного Линдой.

Ладно, чёртов мир. Будем считать, что это нокаут.

Кое-как оправдав своё нежелание видеть жену тем, что в последнюю неделю Алексу дважды было «совсем хреново», Крис планировал ограничиться подтверждением своего согласия в ответном письме, однако, государственные органы работали по старинке и требовали очной встречи всех участников театрального действа.

Линду было не узнать. Оставив в прошлом ярко-розовые пряди, она выкрасила волосы в фиолетово-чёрный. Лицо богини было бледным и решительным; никаких сомнений в собственной правоте Линда не чувствовала, или, по крайней мере, тщательно их скрывала.

– Маша с Хидео отправились в путешествие по Северной Африке, если тебе интересно, – голос Линды ледяной спицей пронзал насквозь голову Кристиана. – Ах, наверное, зря я об этом… Тебе же наплевать. Тем более наплевать тебе на Лина. Ты хоть знаешь, что он устроил на той неделе? Сбежал на сутки в Питер с этой своей Кирой.

О боги, ну конечно, Крис об этом знал. Более того, он лично заказывал им билеты и встречал на вокзале. По части экскурсий уже не было равных Алексу, бредившему Петербургом с юности, но про него сейчас вообще нельзя упоминать… А лучшей наградой были светящиеся запредельным счастьем глаза сына и его подруги, когда они, тайком взявшись за руки, летели на скоростной «Ракете» по Неве, и никому даже в голову не приходило сказать парню по возвращении: «Посмотри на себя, Лин. Что ты можешь ей дать? И, тем более, что она со своими протезами может дать тебе?»

Никому, кроме Линды.

И об этом Крис тоже знал. От самого Лина, конечно же.

– Вот уж не думал, что буду защищать сына от собственной матери, – голос Кристиана был по-прежнему тихим, и Линде пришлось слегка наклонить голову, чтобы расслышать его, – но запомни одно… Во-первых, у Лина свой путь. Найди в себе силы принять его, наконец, таким, какой он есть. И, во-вторых, Линда Рыбянская. Согласись, ведь «Линда Вебер» тебе шло больше. Но как знаешь. Если ты захотела именно такого подарка на день рождения, я исполню твоё желание.

О боги, Крис, ты выдержал. Не сорвался голос, хотя пульс уже зашкаливал. Тебя пронесли сквозь этот ад лишь тёплые руки да светлые крылья друга, который ждёт сейчас в нескольких часах безумного полёта на аэроцикле. Совсем один… Так давай, Овер. Сделай так, как он учил тебя. Увернуться от удара – половина дела. Обратить энергию врага против него самого – вот ключ к победе.

И Крис поднимает глаза, в упор встречая взгляд Линды.

Когда-то тебя намертво притянули мои чёртовы киловольты в тёмных зрачках, и все эти годы я выкладывался, как мог, чтобы ты была счастлива. И я тоже был счастлив, поверь. Но сейчас ты – уже не ты. И либо моя система распознавания сбоит, либо, что более вероятно, сегодня любимая светлая богиня навсегда ушла в прошлое, код возврата в которое стёрт ею же самой. В том, что случилось – моя вина, признаю. Но, разрываясь между двумя родными людьми, я сказал тебе: «До свидания, Линда». А уж в «Прощай, Кристиан» ты переименовала эту программу сама.

Разряд, Иштар.

Прости.

Линда коротко вскрикивает и отшатывается от Кристиана, занося руку с бумагами, и наотмашь бьёт его по лицу.

Имеешь право, родная, и я не отшатнусь, не перехвачу твой удар. Но это был поступок проигравшего, и позволив себе поднять на меня руку, ты сама выгнала меня на яркий свет абсолютной свободы.

В безоблачное июньское небо Москвы-2 Крис взмыл перезаряженным более, чем полностью, но чем ближе был его новый дом, тем сильнее затягивало горизонт низкими серыми облаками. Картину довершил телефонный звонок от Стейнара:

– Крис, ты долбанулся. Трындец нашей компании. Твоей, ваще-то, компании, – с места в карьер начал норвежец.

– Что такое? – растерянно спросил Кристиан.

– Блинский блин, чувак. Я думал, что ты уже давно догадался, но я смотрю, ты там совсем из реальности выпал. Нахрена ты дал ей развод? Твоя Линда мутит с Рафаэлем уже почти месяц, чтоб ты знал.

Стрела в спину, навылет.

Чёрт.

Всё-таки обыграла.

Вот зачем тебе понадобился развод, тёмная богиня.

А я ведь давно позабыл, как мы, юные и беспечные, сутками пропадали в сетевых играх. Твоей излюбленной тактикой было притвориться безвредным целителем, тайком набрать боевых артефактов и ударить врагу в спину, предварительно обезопасив собственную жизнь… Но ничего, я так просто не сдаюсь. Мария сбежала от тебя вместе с Хидео, и спасибо ему за то, что вытащил мою дочь на свободу до того, как родительский дом превратится в золотую клетку. Насчёт «Div-in-E» разберусь, когда долечу домой, а Лина на растерзание я тебе ни за что не оставлю.

Чёрная хромированная машина резко дёрнулась в воздухе, стремительно набирая скорость, словно её владелец, выжимая максимум, пытался разорвать прочную нить, что тянулась за ним из самой столицы, но острый крючок впился глубоко в позвоночник, и с каждым взятым километром этот незакрывающийся канал связи высасывал из хакера всё больше энергии.

– Я вер-р-нусь, Шторм, – прорычал Кристиан в ответ Стейнару и, мотнув головой, сбросил вызов. Хакер был уверен, что его товарищ поймёт и не будет перезванивать. По крайней мере, сейчас.

В наступающих сумерках Крис едва успел посадить аэроцикл прямо в низкорослые кусты; в глазах на миг всё поплыло, и хакер обессиленно вывалился прямо на некошенную траву. Нет, не время расклеиваться. Короткий спазм где-то за рёбрами – безошибочный сканер состояния друга. Перекатившись на бок, Крис встал на колено и вытолкнул себя вверх, поднимаясь на ноги.

Молчать и дышать в такт – не такая уж и сложная задача для уставшей птицы. Но сейчас требовалось нечто большее. Как все эти лекарства Охотника с труднопроизносимыми названиями: сначала спасают лёгкие и почти безобидные таблетки, но зараза быстро привыкает и начинает требовать нечто посильнее. А этого «посильнее» Крис именно в настоящий момент никак не мог выдать, несмотря на все свои старания. Где же твоя хвалёная визуализация на грани телепатии, хакер? В голове твоей пусто, и она гудит, словно колокол, в который со всей силы долбанули словами истины о Линде.

Нечто большее?

Так тому и быть.

Почему ты не можешь забрать боль своего лучшего друга, Крис? Может быть, пора признаться себе, что ты просто слаб для этого?

Низкий болевой порог, как же. Да, Крис, пытками из тебя признаний не выбить, ибо ты вырубишься ещё до того, как к твоей коже поднесут раскалённый докрасна прут или что похуже.

Ты не знаешь, каково это – чувствовать такую боль, которая заставляет безмерно дорогого тебе человека лезть на стенку и выть волком, грозя утопить тебя в омутах своих расширенных зрачков.

А без истинного понимания все твои слова поддержки – пустой звук.

Дрожь на кончиках пальцев. Поверхностное дыхание.

Разорви меня, безумная волна действия-до-мысли. Я разрешаю.

Оставив Алекса, которого уже ничто в мире не способно будет поднять до самого рассвета, Крис молнией вылетел за дверь. Холодные северные звёзды в компании полной луны равнодушно взирали на хакера с небес белой ночи.

Падающая звезда…

Рванув с шеи тонкую цепочку, Кристиан сжал в кулаке серебряную звёздочку с острыми краями. Тонкие пальцы перехватили подвеску поудобнее. Отводишь взгляд, слабак… А теперь вспомни глаза Алекса в тот далёкий декабрьский день, когда ты, наивный, изловил в Питере какого-то именитого доктора, светило науки, и пытал его вопросами до тех пор, пока тот не выдавил из себя нечто вроде: «Ну, если очень повезёт, то…» Вспомни, как ты ворвался в этот домик на краю мира, неся на своих крыльях призрачный отблеск надежды, и разом застыл на пороге, как вкопанный, впервые увидев Охотника без рубашки. Но не открывшийся вид убедил тебя в бесполезности и ненужности каких бы то ни было метаний, а бесконечно усталые глаза друга, которые он и не думал отводить в сторону.

– Ты хотел, чтобы та моя записка оказалась правдой? – криво усмехнувшись, произнёс Алекс. – Поверить легко…

Вот она, точка невозврата, за которой остаётся последнее желание – провести остаток своих дней в том месте, где мечтал, с тем человеком, о котором грезил со школьной скамьи, и который один может дать то, что лучше любого лекарства – свободу и бесконечный покой.

Все эти полгода, Крис, ты пытался свыкнуться с мыслью о собственном бессилии. Но судя по тому, что ты собираешься сделать, ты так и не смог принять эту аксиому.

А теперь размах.

За все те бесчисленные дни, когда я не смог уберечь тебя от боли, Алекс.

Пронзительная боль в запястье.

За все те годы, когда я сначала проходил мимо, не видя тебя в упор, а затем уже вполне ясно видя, но невероятным усилием воли не позволяя запретным, неведомым мне раньше чувствам выплеснуться наружу. Знал бы ты, сколько раз я, сжав зубы, говорил себе: «Не время, Овер, твоя программа ещё не выполнена до конца. Вот родятся у Маши внуки… Вот поступит Лин в институт… Вот, наконец…»

Хрена с два.

Сколько бы дел я не брал одновременно, соревнуясь сам с собой по скорости и точности работы, в этой бесконечной беготне мне едва удавалось выкроить тот краткий промежуток времени, которое я мог бы назвать личным. Но я не думал, что настанет момент, когда я буду чудовищно ограничен в одном из самых ценных ресурсов нашей жизни, понимая, что каждый день моего ожидания – это бессердечная кража времени у тебя, Алекс.

Сейчас или никогда, помнишь? И я решился.

Мне даже вечности с тобой будет мало.

Ты моя утренняя звезда, Охотник.

Пальцы немеют, но, кажется, именно теперь я смогу удержать тебя, как ни странно это звучит.

Вдох.

Упасть на колени, запрокинув лицо к луне.

Выдох.

Рассудочный голос инстинкта самосохранения прорывается в сознание, и Криса накрывает тошнотворная слабость. С трудом сфокусировав взгляд на руке, Кристиан уставился на ровный порез – шириной в несколько миллиметров, как самый длинный из лучей звезды, а вот глубиной – чёрт его знает, но, судя по количеству тёмной крови, которая, почуяв свежий ночной ветер, рванула на свободу, не меньше сантиметра.

«Целостность системы нарушена. Перезагрузка через три… две… одну…»

А ладно, безумный хакер. Ты сделал, что хотел. Ты переступил черту и выдержал за нею себя самого. Выдержишь и что угодно. Проверка завершена. Вырубайся прямо на крыльце, раздери тебя троян.

Яркий свет ударил сквозь сомкнутые веки, и Кристиан слабо застонал, что означало: «Выключи эту чёртову лампу, Охотник». Секундой позже неровные доски крыльца подсказали затёкшей спине, что эта ночь прошла за пределами комнаты и явно была неспокойной.

Тихое чавканье вдруг раздалось над самым ухом, и Крис наконец-то разлепил глаза. Пушистый серый в полоску сортавальский кот по кличке Кузя, прикормленный хакером втайне от друга, сейчас тщательно вылизывал запястье на его руке, закинутой за голову, и рука почему-то отзывалась глухой болью.

Входная дверь рывком распахнулась, поддав кота под зад, и он с недовольным мявом улетел куда-то в огород.

– Какого хрена?! – голос Алекса вихрем ворвался в не до конца проснувшийся мозг Кристиана.

– Ну, прости, Охотник, – застыдившись своего неравнодушия к кошачьим, Крис торопливо добавил, – но это же такая мякись… Он каждый день к нам на крыльцо приходит. В дом я его не пускаю, ты не думай…

Алекс с силой мотнул головой. Плевать он хотел на кота, когда тут такое…

– Ты. Что. С собой. Сделал?

Крис крепко зажмурился, лихорадочно вспоминая, что он мог натворить… А, чёрт.

При свете утреннего солнца магический ритуал инициации потерял всю свою сакральную значимость и больше стал напоминать обыкновенную глупость, однако Крис нашёл в себе силы прошептать:

– Выдал симметрию, Охотник.

– Идиот, – прошипел Алекс. – Ты посмотри, сколько крови было… К чёртовой бабушке твою симметрию, если это таким боком выходит.

Он сбегал за аптечкой. Бинты, перекись, что ещё… Голова звенит как котелок, так нет, мало тебе проблем, Охотник.

Перевязать запястье, стараясь не показать, как трясутся руки и дрожат пальцы. Затянуть узелок бинта, не пережать, бережно. А теперь, Овер, смотри в мои глаза. Пусть тебя долбанёт моим огнём хорошенько, чтоб навсегда из твоей головы вылетел этот бред про симметрию… в боли.

– Это. Моя. Боль, – чеканишь ты слова, глядя в серые глаза напротив и держа в горячей ладони разрезанное запястье друга. – Ты оставишь её мне. Обещаешь?

Можешь посчитать, что я сейчас проиграл тебе в гляделки, подумал Крис. Но я закрываю глаза до того, как отведу взгляд.

Позволь мне не отвечать, потому что сейчас меня самого накрывает последствиями этого действия-до-мысли, и речевой центр отказывает напрочь, словно говоря: молчи, дурак, хуже будет.

Едва заметно помотать головой, словно пытаясь поймать стабильную точку в пространстве, а может быть, в знак несогласия.

Думаешь, как я узнаю, что ты уже не в норме?

Где бы я ни был. Если я пытаюсь синхронизироваться с тобой в этот момент, у меня сердце заходится. И никакие чудеса медицины не спасают от этого.

«Линда, ее пассия и вселенский бедлам»

Выжимая из коляски максимум, Лин летел по пустынной парковой аллее навстречу Кире, и мальчику казалось, что если бы он был создан роботом, то эта худенькая девчушка, наверное, одна-единственная получила бы права полного доступа к нему, ибо она сумела найти тот скрытый в глубине его сердца рычаг, который при одном её появлении в поле видимости превращал Лина из замкнутого, молчаливого одиночки в крылатого парня, готового выдать целый ворох феерических идей, чтобы подруге было с ним весело.

Сверкающие глаза в двадцати метрах.

Запрос.

Летящая улыбка.

Ответ.

Объятия.

Синхронизация.

– Привет, Кира.

– Привет, Лин.

– Слушай, помнишь ту гусеницу из полимеров? Мы так и не запустили её превращение. Я её до сих пор держу в шкафу, давай по-быстрому всё доделаем, пока мамы нет…

– А она не придёт случайно?

– Неа, сказала, что в салон красоты пойдёт. Это надолго…

Кира прыснула в кулак, впрочем, так и не сумев спрятать ямочки на щеках. Кажется, именно ради этих ямочек Лин готов был превзойти себя самого…

– Садись.

– Ты с ума сошёл?

Но Кира, настойчиво притянутая Лином за руку, уже падает на его колени, и желание сопротивляться у девушки пропадает очень быстро, примерно через пару секунд после взлёта. И, честное слово, ей совсем не хочется думать о том, что будет, если их заметит какой-нибудь воздушный патруль, хотя Лин старается проложить курс через дворы, верный золотому правилу хакера: если хочешь немного пошалить, делай это с умом.

Пятнадцать минут полёта – и они на месте. Приложив ладонь ко входному сканеру, Лин распахнул дверь перед Кирой.

Не так уж много времени понадобилось, чтобы замотать тёплую, пушистую гусеницу в полимерный кокон. Ещё меньше времени ушло на то, чтобы запачкать остатками густого, тянущегося, словно гигантская сопля, изомера новый ковёр, купленный Линдой в комнату сына, хотя мальчик искренне полагал, что этот скучный рисунок в полосочку уже ничто не способно ухудшить сильнее, чем и так было.

Гусеница начала мелко вибрировать, её фасетчатые глаза полыхнули красным огнём, что выражало собой требование немедленно повесить её вертикально в тёмном помещении и оставить в покое на неделю. Лин не успел ничего сказать, когда Кира молниеносным движением своей механической руки ухватила биоробота и рванула в сторону кладовки.

– Осторожней! – обеспокоенно крикнул мальчик вслед своей подруге, выкатываясь в коридор.

Входная дверь внезапно распахнулась.

– …нет, он ушёл гулять, – беспечно прощебетала Линда, вваливаясь в квартиру.

Желание Лина немедленно исчезнуть из поля зрения матери было таким сильным, что его коляска восприняла это как руководство к действию и резко сдала назад, впечатавшись в резную деревянную тумбочку. Грохот разбившейся вазы слился с испуганным возгласом Киры, которая моментально забыла и про скрытность, и про гусеницу, бросившись поднимать Лина.

– Вы ш-што тут делаете?!

– Мам, мы сейчас…

– Я тебе ш-што говорила, не приводить её больш-ше!

Ш-ш… Щёлк.

Датчик критического уровня освещённости в гусенице исправно отработал, запустив программу самоуничтожения, и неудавшаяся бабочка с громким чавканьем взорвалась в прихожей, залив зеленоватым гелем отполированную до блеска мебель, обои с золотистой искоркой, паркетный пол, навесной потолок и четыре лица – виноватое, растерянное, возмущённое и удивлённое до крайности.

– Э-э… М-м… Ладно, давайте знакомиться, – смуглый мужчина с глазами цвета крепкого кофе мягко отстранил багровую от гнева Линду и сначала протянул руку Лину, но, не дождавшись ответа, попробовал поймать ладошку Киры, чтобы поцеловать её в запястье, в чём также не преуспел. – Меня зовут Рафаэль.

* * *

Запас бессодержательной болтовни был исчерпан. Перемыты кости всех знакомых дам бальзаковского возраста, раскритикованы последние веяния в модных показах Милана, за бортом остались погода и извечные пробки Москвы-2. Олеся глянула на Линду поверх кромки бокала с рубиновым вином. Ну что ж, или прощаться, или о наболевшем.

Они сидели напротив друг друга в Олесиной съёмной квартире. Семидесятый этаж одного из небоскрёбов Делового центра. Панорамное остекление вместо одной из стен. Уютная обстановка, где всё продумано для нужд одинокого любителя комфорта и максимум двух-трёх редких гостей.

В мягком оранжевом свете ночника Линда выглядела совсем молодо. Олеся отметила это вполне равнодушно, потому что и сама ещё блистала красотой. Новейшие разработки, регулярный уход за собой, практически ежедневное посещение салонов красоты и центров релаксации… Это, так сказать, необходимый минимум. А дальше – кто во что горазд. Линда вот решилась на развод с Крисом и охмурила этого аргентинца, Санти. Какие там светлые чувства – Олеся понятия не имела, но крутила новым сожителем Линда как хотела.

Олеся прикрыла глаза. Нет, постоянный мужчина рядом – это слишком накладно и та ещё нервотрёпка. Случайные связи – интересно, но чревато проблемами с репутацией. Лучше справляться в одиночку. Её бросило в жар от одной мысли о том, что вот сейчас закончится разговор, уйдет восвояси эта стройная женщина с чёрно-фиолетовыми волосами, и… Свобода. Упасть на кровать, слишком широкую для одного, погасить свет, привычным движением натянуть на голову специальный шлем, вынесенный с работы после закрытия темы. Олесе вдруг даже померещился вместо бокала с вином маленький пульт в руке с затертой кнопкой «Play». Стоит только нажать, и сразу побегут по вискам малые токи, под веками зажгутся огни, а в голове зазвучит расслабляющая музыка с привычным уже шумом на заднем плане. Это и есть те самые пресловутые бинауральные ритмы, из-за которых в свое время институт почти раскололся надвое. Одни утверждали, что это ересь или не что иное, как аудионаркотики. Другие, более смелые люди, пробовали это на себе и либо из страха присоединялись к первым, либо тщетно пытались продавить разработку через административный барьер. Сама же Олеся написала разгромную статью в научный журнал, но шлем с пятьюдесятью различными записями для достижения оргазма утащила домой. Тем более Алекс слишком мало уделял внимания постельной стороне их отношений, чтобы удовлетворить её запросы…

– Есть новости оттуда? – негромко спросила Линда, выдёргивая Олесю на грешную землю.

Олеся едва заметно поморщилась. Надежда быстро попрощаться помахала хвостиком и растаяла.

– На днях буду передавать анальгетик, – ответила Олеся. – Не знаю как, правда, у меня командировка в Питер, но к ним я не полечу.

Они помолчали. Это на самом деле было странно. Логичней было б еще почти год назад встретиться, синхронно прокричать что-то вроде «твой муж отнял у меня моего мужа» и разойтись с кровной обидой в сердце. Но этого не случилось. Олеся и Линда сумели договориться, и если уж Криса им было не достать, то третировать Алекса доставляло истинное удовольствие.

– Ещё одна пачка доз, – во взгляде Линды сквозило искреннее непонимание. – Зачем? Ты ж говорила, что он протянет полгода. В лучшем случае.

– Ну, кто ж знал, что… – Олеся осеклась, чуть не сказав «твой бывший», – что Вебер сможет так его тащить на себе. Да и потом, они там не теряют времени даром.

Зрачки Линды болезненно расширились, ужав радужку до едва заметной тонкой линии. Ей бы не хватило сил признаться себе, как много всё-таки Крис значит для неё до сих пор, но и знать, что кому-то другому предназначен его заряд, было невыносимо. Особенно, если этот кто-то – не первая красавица, а всего лишь Алекс, бесполезный, больной, обиженный жизнью. Бывший подчинённый её бывшего мужа. Лучше б она тогда, при первой встрече на заброшенном вокзале двадцать лет назад, перерезала ему шею.

Олеся осторожно коснулась руки подруги, сжатой в кулак. Она прекрасно понимала, что Ладога стала их общим позором: ведь до сих пор не считается в обществе нормальным то, что вытворили два этих сумасшедших. Но ясно и другое – даже с разными мотивами, и Олеся, и Линда с удовольствием разнесли бы в щепки этот дом на берегу озера.

– Ты решила вопрос с квартирой? – спросила, наконец, Линда, с трудом успокоившись.

– Он написал завещание. В мою пользу.

– Но это значит…

Олеся молча кивнула. Надо было оформлять дарственную. А так придется ждать… Сколько? Месяц? Три? Пять? Его квартира сдаётся внаём, но полученных денег хватает на этот семидесятый этаж лишь с большой доплатой. Она уже в долгах, как в шелках. И чем дальше, тем хуже.

Пан Лисовский оказался прав. У Алекса был стимул жить, и вместе с Вебером они бежали наперегонки со смертью.

Ускорить бы.

Эти два слова вгрызались в мозг с упорством буровой установки. Олеся на автопилоте проводила Линду и нырнула в душ.

Ускорить бы.

Подсушить волосы и допить вино, стоя у стеклянной стены.

Ускорить…

Олеся задумчиво крутила пустой бокал в руке. По донышку скользила бледно-розовая капля, так похожая на анальгетик, который она за собственные деньги заказывает в химической лаборатории института и отдаёт Алексу. Давно уже пора заставить Вебера платить по счетам, раз уж он решил остаться с товарищем Рыковым до конца. Решено, следующая партия будет из его кармана.

Отражение в стекле, перекрытое миллионом огней ночной Москвы-2, вдруг хищно улыбнулось. Да, Олеся лишь однажды видела приступ боли у мужа, и если так происходит всегда, то вряд ли он в запарке обратит внимание на немного другой оттенок жидкости в спасительной ампуле.

И процесс ускорится настолько, что через месяц это несчастное завещание вступит в силу.

* * *

Если бы в далёком 2053 году кто-нибудь умудрился бы выловить вечно спешащего Кристиана в узком коридоре бизнес-центра, в котором команда стартапа с рабочим названием «Div-in-E» снимала небольшой, но светлый офис, и сказал бы на ухо, что через пару десятков лет хакеру придётся перехватывать управление компанией у своего же ближайшего соратника, Крис рассмеялся бы шутнику прямо в лицо и полетел дальше. Но Крис-26 навсегда остался в той затерянной во времени, залитой солнечным светом системе координат, где ещё не были прописаны коды объектов «ребёнок с ограниченными возможностями», «развод с женой» и «смертельно больной друг». И уж если говорить начистоту, то Крис-44 не без основания полагал, что раз уж он посадил себе сердце бесконечными энергетиками, поскольку днём и ночью, в будни и праздники делал всё, чтобы вывести свой проект на высокую орбиту, то сейчас, когда его корабль развил крейсерскую скорость, можно и передать штурвал в надёжные руки того, кто всё это время был по правую руку от него.

Кто же мог подумать, что новый капитан первым делом примется за перекраску палубы и разгон доброй половины команды?

Пролистав список уволенных сотрудников, тайком составленный Шанкаром, Крис отогнул тонкий край экрана, словно делая закладку из уголка книжной страницы, и устало потёр глаза. Дорогой мой Оракул, ты даже не представляешь, как мне не хочется быть разбуженным здесь, у этой тихой воды, но тревожный и назойливый звон будильника не оставляет мне выбора.

Если бы не текст коллективного письма, под которым оставили свои подписи полсотни лучших сотрудников «Div-in-E», по воле Рафаэля перешедшие на днях в разряд «бывшие сотрудники», я бы, наверное, поддался слабости пустить всё на самотёк.

Но твой отчаянный призыв о помощи был адресован не Кристиану, а Овердрайву.

И одно это заставляет меня собраться с силами, забыть о боли в запястье, которое я так неудачно рассадил ради Алекса, и широко распахнуть глаза в потемневшее небо, чтобы поймать тонкий росчерк молнии на самом краю горизонта.

Первая гроза в этом году.

Под музыку грома мы с братьями ван Эйками рушили стены старого режима, взломав сервера Департамента безопасности.

Молнии тропического шторма плясали вокруг яхты, с борта которой мы провели успешную атаку на то, чем впоследствии стали братья ван Эйки.

Да и во время первой презентации нашего проекта на территории «ТехноКона-2053» была такая буря, что энергосеть, не выдержав ещё и киберудара, легла к чертям.

Если бы кто-нибудь сказал, что мне предстоит взломать код программы, начало которой написано мною, а обновления единолично установлены аргентинским кодером под ником Санти, я бы ни за что не поверил.

Но сначала всё-таки попробуем играть в открытую.

07-JUN-2071

from: _overdrive_

to: Santi

Привет, Рафаэль. Мне хотелось бы обсудить с тобой перспективы развития компании. Есть пара хороших идей, поэтому я бы рекомендовал тебе не расформировывать вторую и пятую лаборатории.

Сообщи, в какое время ты будешь свободен, обговорим дату встречи, и я прилечу.

Крис.

Отправив сообщение, Кристиан вышел на крыльцо, сел на приветственно скрипнувшую ступеньку и прислонился к перилам. На самом краю обзора перед глазами мигнул зелёный значок входящего сообщения: Мария прислала новые фотографии из экспедиции по Северной Африке, которую они с Хидео выбрали в качестве «идеального места для первого отпуска». Разглядывая снимки археологических раскопок, колоритные портретные фотографии местных жителей и потрясающие кадры звёздного ночного неба, раскинувшегося над бесконечными горбами песчаных дюн, Крис краем уха уловил какую-то возню в саду. Пара секунд – и светлое лицо Алекса наложилось на очередное изображение широкой зеленоватой реки, что лениво катила свои воды под палящим солнцем.

– Минуту, Алекс, – рассеянно попросил Кристиан, поднимая непрозрачность изображения с семидесяти до ста процентов, чтобы, наконец, уделить фотографиям дочери то внимание, которого они заслуживали.

Шорох послышался откуда-то справа, совсем близко. Интересно, как я выгляжу сейчас со стороны? Рассеянный взгляд, уставившийся на что-то невидимое там, чуть выше старой корявой яблони, бесстрастное лицо с еле заметной улыбкой, причина которой ясна лишь мне одному…

Шорох слева. Ты как тот бездомный щенок, который однажды летом прибежал на дачу к моей бабушке, когда я гостил у неё на летних каникулах. Ни минуты без внимания. Даже когда я уходил мыться, на пороге перед душем меня ждал пушистый шерстяной коврик с преданными, скучающими глазами. Он ничего от меня не требовал. Просто следовал за мной по пятам, вверив мне свою маленькую щенячью жизнь. И одно это заставляло меня заботиться о нём сильнее, чем…

А, ладно.

– Садись уже рядом и принимай синхронизацию, я расшарю папку. Маша фотоотчёт из Африки прислала.

Фотографиями, однако, насладиться не удалось. Установление контакта было прервано новым входящим сообщением, на этот раз от Рафаэля.

Крис едва заметно мотнул головой, отменяя следующую попытку беспроводной связи. Это уже исключительно его дела, и ни к чему лишний раз грузить Алекса, тем более, что…

07-JUN-2071

from: Santi

to: _overdrive_

Здравствуй, Кристиан. Насчёт личной встречи пока не могу обещать, у меня очень плотный график. К следующей пятнице, возможно, получится организовать видеоконференцию. Если есть желание, присоединяйся, но хочу напомнить, что в должностной инструкции ведущего разработчика не предусмотрен такой пункт, как вмешательство в процесс принятия стратегических решений руководителем компании.

С уважением,

Рафаэль Гарсиа Дуарте

Вот, значит, как.

Ещё одна потерянная душа, которую ты, Крис, слишком надолго оставил без внимания.

«Не разорвать тебя, Овер»… Чёрт подери, да я готов разорваться, знать бы, в каком соотношении, чтоб хватило на всех вас разом…

Что ж, Рафаэль, моя атака по первому попавшемуся порту провалилась, и привычный канал связи оказался закрыт. Попробуем действовать в обход. Хакер я, в конце концов, или кто?

В течение следующей недели нескольким десяткам сотрудников, уволенных из компании «в связи с недостаточной экономической эффективностью труда», было выслано личное приглашение от Кристиана Вебера. Изгнанникам, чьи отделы были расформированы, стоило предложить достойную замену, и Крису пришлось сутками напролёт метаться по городам-под-рекой, стремительно нагоняя летящий на всех парах локомотив высоких технологий, за маршрутом которого он в последние полгода почти перестал следить. Транскод, земля обетованная, был рад возвращению Овердрайва и приветственно раскинул перед ним сверкающую паутинку – сеть перекрёстных ссылок, пролетая над которой на большой высоте, можно было увидеть картину близкого будущего, словно написанную широкими мазками художника – импрессиониста, и на этой картине нейрофизиология и информатика шли рука об руку.

Так тому и быть.

Рабочее название нового проекта – «Souls Unite» – было выбрано Кристианом почти случайно, в честь какой-то полузабытой песни, но суть новой разработки вновь была выхвачена им так же метко, как в своё время и при создании незабвенного «Div-in-E». Выход в сеть давно стал беспроводным, но проблем с этим не было только на Земле, а ведь чем дальше, тем больше было разговоров об активной колонизации Луны и Марса. Жизнь ускорялась нелинейно и требовала устранить задержки во времени везде, где это только возможно. Отчего бы не рискнуть и не отпустить фантазию в полёт? Пусть скажут, что Овер совсем чокнулся на своей Ладоге, но если нет научного объяснения тому, как между двумя близкими душами устанавливается коннект, не требующий никаких гаджетов, коннект, от скорости которого в ушах закладывает, то он лично признает техническое поражение. А если удастся всё-таки поймать птицу-феникса за хвост, команда отчаянных раскольников сможет совершить революцию в мире высоких технологий, открыв новый тип соединения, аналогов которому ещё не существует.

* * *

Из справочника по истории развития биокибернетики Лин узнал, что когда-то, в пору молодости его родителей, люди были вынуждены подключать свои импланты проводами к компьютеру, и мальчик был безмерно рад тому, что его отец приложил немало усилий, дабы разработать их беспроводной аналог, иначе сейчас бы он остался без Сети по воле матери, уже третий день пребывающей в скрытом раздражении. Сегодня она зашла к нему в комнату совсем ненадолго, с безразличием тюремщика принеся сыну тарелку, полную горячего супа. Прекрати, мам. Я давно знаю, где твой слабый порт, вот только не могу решить, стоит ли атаковать тебя сейчас или это выйдет себе дороже… Ладно, рискнём.

– Я сделал уроки. Все-все.

– И что? Гулять ты всё равно не пойдёшь.

Получен стандартный ответ. Но отклик есть, а значит, отступаем на шаг, делая петлю…

– Я и не прошу, мам. Просто хотел сказать тебе. Думал, ты обрадуешься.

Молчание, но Линда уже поймана в ловушку несоответствия, ибо она наращивала броню, ожидая нападения мольбами, но получила лишь приветственное касание тёплых слов сына.

– Что ж, молодец, – в голосе богини готов вскрыться весенний лёд, но невероятным усилием она замораживает тонкую полоску воды обратно.

У тебя пять секунд, юный хакер, прежде чем…

– Мам, а сегодня… снова придёт… Рафаэль?

– Да. Придёт. Снова. И сегодня он останется на ночь, так что веди себя хорошо, Лин.

* * *

Больше всего на свете Крис не любил рассказывать кому бы то ни было о своих незавершённых делах. О нет, суевериями тут и не пахло, тем более в них нельзя было упрекнуть хакера, который если уж и поклонялся каким-нибудь богам, то лишь тем, которые жили в реке-под-рекой и обеспечивали надёжный коннект. Дело было в другом. Пару раз в разговоре – с родителями ли, с друзьями – неважно, но Кристиан сказал вслух о своих планах и… тут же почувствовал, как весь заряд, который он так тщательно набирал для действия, ушёл во внешний мир на выдохе и растаял без следа.

Поэтому, Алекс, ты имеешь полное право сердиться, что я улетел рано утром, собравшись так тихо, что умудрился не разбудить тебя, а вместо записки оставил на столе едва тёплый пирог с финиками. На этот раз он почти не подгорел, имей в виду.

И я надеюсь, мне будет не слишком сильно икаться от тех слов, которыми ты меня покроешь в домике у Ладоги, всё то время, что я буду очумевшей молнией метаться по Питеру в поисках подходящего офиса для моей будущей команды, ибо тему новой разработки я, кажется, уже нашёл.

Да, ты не ослышался, Охотник. Но, прости меня, я не позволю себе больше ни слова, до того, как…

Тихий мелодичный звон календарного напоминания, звук на грани слышимости, словно невидимая фея звенит в колокольчик. Следом в углу появляется маленькая картинка: луноликая богиня с розовыми волосами. Фото почти двадцатилетней давности.

День рождения Линды. Сегодня.

Резкий вираж вниз – и чёрная хромированная машина совершает неуклюжую посадку на крышу одного из жилых домов недалеко от Невы. Это уже рефлекс: если начало крыть в воздухе, сожми зубы и садись где придётся, серокрылая птица.

Выдох – и Крис падает на руль замершего аэроцикла, сжимая тонкие пальцы на хромированной рукоятке выключения двигателей. Обернуться бы назад, в единую секунду став тем молодым хакером, который был в силах домчать до седьмого неба свою нежную Иштар. Богиню, что так мастерски умела обращаться со скальпелем…

Сердце пропускает удар.

Где твои крылья, которые нравились мне?..3

На спине осталась только пара отметин, следы от ветрянки, которую Крис неведомо как умудрился подцепить через шесть лет после рождения Лина. Всё началось с высокой температуры, на которую Овер привычно положил с прибором, позволив себе лишь слегка ослабить узел тёмно-серого, в цвет глаз, галстука, который он, покорно опустив глаза, позволил Линде завязать на собственной шее потому, что «настоящий руководитель должен выглядеть соответствующе, а не как те фрилансеры, которые…»

Однако ж, на следующее утро стало ясно, что очередную корпоративную фотосессию ребятам придётся провести без руководителя, ибо заставлять ретушёра убирать всё, что за ночь появилось на лице Криса, было бы слишком негуманным занятием.

Беспомощно замерев перед зеркалом, Кристиан понял, что он в ловушке. В дверь ванной уже ломилась вечно опаздывающая Линда, которой позарез нужно было навести макияж, в то время как муж позволял себе занять этот островок уединения на лишних три минуты.

Глубокий вдох не состоялся: непрошенное, иррациональное чувство вины, которое после рождения Лина настигало Криса всё чаще, вновь заставило его диафрагму судорожно сжаться и вытолкнуть в закрытую дверь:

– Прости меня, Линда. Сейчас выйду. Попроси Машу посидеть с Лином в своей комнате…

Шорох платья по ту сторону. Раздражённое:

– Ну что там у тебя ещё?..

Шифровку принял. Запрос о сочувствии отменяется. А, к чёрту. Схватить полотенце, и, дыша через плотную ткань, выскользнуть из ванной, дабы не осквернить своим дыханием рассерженное божество и не дать возмущённой Линде и рта раскрыть насчёт того, где же его угораздило и какое наказание его ждёт, если, не дай бог, он заразит кого-нибудь из домашних, ну ладно, я, уже привыкла, что от тебя одни проблемы, а дети-то…

Кажется, именно в тот день Крис впервые заперся в своём кабинете изнутри и, постелив рядом с рабочим столом жалкий потёртый плед, обессиленно рухнул прямо на пол.

Кажется, именно в тот вечер, когда он не мог найти себе места, извертевшись вконец, чтобы не чувствовать раздражающего жжения от десятков болячек на коже, между Марией и Лином впервые проскочила искра взаимопонимания и молчаливого единения, которое навело их на мысль улучить момент и тихо поскрестись в дверь, чтобы вручить отцу ужин, собранный лично Машей.

И, кажется, именно в ту ночь было положено начало его, Криса, переписки с Алексом, страниц которой, если их собрать воедино за все последующие годы, хватило бы на три полновесных тома с хвостиком. Да какое там, на все четыре. Пресвятой коннект, о чём только они не говорили… Зашли, как водится, издалека: о городах, где были и не были, о книгах, которые читали и не читали, попутно успев немного похоливарить на тему «что лучше – бумага или экран». Потом настало время ностальгии по школе, и Крис сдался первым, не сумев выдать симметрию на очередное горькое воспоминание Алекса о давно прожитых днях, которые на поверку оказались ближе к поверхности его ранимой, но фантастически сильной души, чем обоим думалось вначале.

И тогда, словно желая сполна отплатить Алексу за его доверие, Крис рискнул расширить этот едва установившийся канал связи, сбросив свою ледяную маску перед этими сияющими тёплым светом глазами. Тонкие пальцы Овера не дрогнули, когда он коснулся кнопки голосового вызова на экране своего планшета.

…Устанавливается соединение…

Какого чёрта ты делаешь, Крис, уже полночь…

Ожидайте ответа…

На боковой панели – список недавних абонентов. Последний сеанс видеосвязи с Линдой состоялся больше года назад, когда Крис вёл аэроцикл со сломавшимся гидроусилителем, едва удерживая тяжёлую машину на заданном курсе, а богине во что бы то ни стало требовалось похвастаться своими трудовыми подвигами в деле креативных стрижек.

– Классно, Линда, ты талант… А, бл*дский цирк…

– Что-о?!

– О нет, это не тебе, родная, прости. Едва не подрезали на развязке, перезв…

– Ты хоть понимаеш-шь, – шипение рассерженной змеи, – что тебя сейчас весь мой салон слыш-шал? Я на громкую связь вывела, думала, мой муж приличный человек… Я обижена, Крис.

Увернуться от грузовой фуры, что заняла половину встречного ряда.

– Но я же не тебе, Линда…

– Какая разница. При мне – значит, в мой адрес.

Конец связи.

…Соединение с пользователем Dreamhunter установлено.

00:01

– Кри-ис?..

В горле моментально пересыхает, и сидящего на полу Овера ведёт в сторону – то ли сил бороться с болезнью уже не осталось, то ли до безумия хочется нырнуть в глубину этого голоса и остаться там навсегда.

– Э-э… Не потревожил тебя, Охотник?

– Какое там, – на лице Алекса появляется лёгкая усмешка, кодер включает свою камеру, и в его глазах отсветом зажигается тихий синий огонёк. – Я один в квартире, Олеся усвистала в командировку. Что с тобой? Ты написал, будто…

– Да, Алекс. Подстава та ещё, все планы к чёрту. Слушай, надо написать нашим, чтоб коллективно закинулись таблетками для профилактики, и ты сам тоже… Прямо завтра с утра. И это… Прости, если вдруг окажется, что ты от меня…

– У-у, понесло-ось, – в голосе Алекса малая капля беззлобной иронии – ровно столько, чтобы дать Крису понять, что он, Охотник, не собирается занимать место в очереди жаждущих обвинить Овера во всех смертных грехах и немедленно пофиксить, словно программу, сплошь состоящую из критических ошибок. – Включи видеоканал, покажись мне уже, Гюльчатай.

Ну, ладно, Охотник. Ты знаешь, чего попросил. И если сейчас я увижу на твоём лице хоть тень брезгливого отвержения, если ты хоть на сантиметр отодвинешься от экрана, то…

– Падать легко, Алекс. Смотри.

В ту ночь, Охотник, жёсткий пол в кабинете стал мне милее супружеского ложа, а добровольное изгнание превратилось в высочайшее наслаждение, ибо каждую ночь до самого утра рядом со мной – казалось, протяни руку и коснёшься светлых ресниц – были твои глаза, два моря, два неба, затопившие половину экрана, словно ты хотел пробить головой тонкую границу жидкокристаллической плёнки и нырнуть ко мне, чтобы упасть рядом и удержать за руку именно тогда, когда я больше всего в этом нуждался.

И я затянул свой карантин до последнего, потому что там, на полу, в тонком пледе и с прозрачным прямоугольником планшета в руках, мне было на порядок теплее, чем в одной постели с Линдой.

Но настало утро, когда я больше не смог оправдываться ветрянкой, ибо она прошла без следа, и острый взгляд богини, искушённой в медицинских делах, вновь заставил меня склонить голову, чувствуя такую страшную вину за эту неделю странной виртуальной свободы, словно я изменил ей с тобою прямо на том самом пледе, отделённый лишь тонкой стенкой от наших детей и от неё самой.

Увидев, что я чист, как младенец, Линда сменила гнев на милость и пожелала, чтобы я служил ей. Тонкие руки Иштар скользили, где им вздумается, временами с поистине нечеловеческой силой сжимаясь то на моих запястьях, то на плечах, словно проверяя, всецело ли я принадлежу ей или моя энергия уходит сейчас в какой-то другой канал. Машинально ускорив темп, я не сразу заметил, что пальцы Линды уже давным-давно не гладят меня по спине, а сдирают острыми ногтями остатки моих болячек. Наверное, ты приняла мой болезненный стон за выражение удовольствия, родная, но я настолько боялся разочаровать тебя, что вновь предпочёл молчать. О боги, а ведь мы с тобой сошлись именно на этом обоюдном желании принять друг друга такими, какие мы есть, и защитить нашу маленькую вселенную от любых посягательств извне. Воистину, лучшее – враг хорошего. Какого же чёрта, что произошло такого, что теперь наш симбиоз оказался нарушен?!

Судорожное движение, резкий разворот. Мне надоело дышать вполсилы, и теперь стонешь ты. Ничего, потерпишь.

Тебя мотает меж двух архетипов, Иштар. То ты – примерная мать, хранительница домашнего очага, и тебе позарез нужны мои сильные крылья, чтобы чувствовать себя защищённой. То ты – свободолюбивая тигрица, ночи напролёт проводящая в богемных кругах, и я ухожу в фон, беря на себя обязанности матери по отношению к Маше и Лину, становлюсь многоруким богом, держащим в тонких пальцах телефонные трубки, обеденные тарелки, книги и коммунальные квитанции, не забывая в восхищении упасть на колени перед твоими талантами и тобой, без которой моя жизнь не имеет смысла.

Но тебе уже не хватает этого, богиня. Словно заправский тестировщик накануне выпуска программы, ты ищешь во мне ошибки и находишь их в областях, помеченных как неизменяемые в условиях пользовательского соглашения, которое ты обещала принять, отметившись собственной росписью в графе «заключение брака». Там стоит и моя подпись, если помнишь, и за все эти годы я не нарушил слова, принимая тебя такой, какой ты хотела быть, даже в те моменты, когда мне было невыносимо трудно выдержать твой тёмный лик. В те чёртовы моменты, когда ты заставляла меня сделать какой угодно выбор, начиная от цвета обоев для ремонта, заканчивая полом будущего ребёнка, только для того, чтобы разнести мою точку зрения в пух и прах, после чего мне ещё и полагалось признать себя недалёким дикарём, в пещеру которого снизошёл свет великой истины в виде тебя. Прости, Иштар, но сейчас во мне помимо желания срабатывает автозапуск программы самосохранения. Я знаю, близится финальный момент нашего соития, когда ты вновь схватишь меня за волосы, отклоняя мою голову назад, чтобы увидеть выражение неземного блаженства на лице твоего верного жреца, но вот прямо сейчас мне, чёрт подери, надоело переламывать такого со всех сторон неправильного себя через твоё точёное, божественно идеальное колено. Нет во мне этого бешеного кайфа, и виной тому – твои острые, как скальпель, ногти, которыми ты правишь меня, как тебе вздумается, наплевав на мою боль, утверждая, что это – для моего же блага.

Испуганный вскрик, падение на пол. Нет, я не разрываю соединение, только на этот раз моя очередь быть сверху. Поверженную богиню, закрывшую лицо руками, бьёт короткий разряд.

– Какого… чёрта… ты твор-ришь… Овердр-райв?!..

Отдышаться бы. Скинуть бы эти двести ударов в минуту хоть на треть…

Вот что бывает, если пробить мою защитную оболочку.

Будь осторожнее, Иштар. Завтра я попробую стать прежним, приготовлю тебе завтрак, но имей в виду, сегодня меж нами образовалась трещина, и на этот раз не мне её латать. Я буду молча стоять в десяти шагах от тебя и не сдвинусь с места. А захочешь ли ты пойти навстречу, зависит только от тебя…

Хмарная пелена воспоминаний перед глазами Криса постепенно светлела, нехотя пропуская через себя питерский горизонт, шпили на том берегу Невы и белых чаек, горланящих в синем небе. Таком же синем, как глаза человека, у которого хватило сил принять тебя, Овер, таким, какой ты есть. Человека, в чьих надёжных объятиях ты раскрываешься так, как ни с кем и никогда не мог, ибо знаешь, что в его руках нет и не будет скальпеля, которым можно срезать крылья, в слепоте душевной перепутав их с болячками, что вскрываются по весне.

Не доверяя собственным пальцам, дрожащим после приступа так, словно он уже пару недель пил горькую, Крис перевёл интерфейс на голосовое управление.

– Линда. Фото. Стереть. Подтверждаю.

Следующим в списке был день рождения Алекса.

Ну, это уже совсем другое дело…

* * *

Два месяца подготовки к очередному «ТехноКону» стали для Шанкара последней каплей, которая, подобно концентрированной серной кислоте, разъела металлический сосуд его запредельного терпения, крышкой в котором было обещание, данное Кристиану полгода назад. Обещание стать для Рафаэля таким же надёжным, незаменимым помощником, каким он был для Криса. Обещание предоставить Санти доступ на том же уровне доверия, который был установлен между Оракулом и Овердрайвом.

– Презентация готова, Рафаэль, – протянув в сторону начальника руку с флэш-картой, Шанкар отвернулся к монитору. – Все твои правки я внёс, но ещё раз повторю, что теперь визуальный ряд идёт вразрез с текстом, и мы рискуем не добить…

– Чтобы добиться успеха, не обязательно всю жизнь копировать стиль, заданный Вебером, – отрезал Рафаэль.

Ох. Если в ход пошла фамилия Кристиана, дело труба. Шанкар вздохнул.

– Одна маленькая просьба, Рафаэль, – индус устало присел на краешек стола, и плевать, что от этой его вольности глаза Санти потемнели ещё больше. – Позволь мне уйти в отпуск сразу после «ТехноКона». Я за два года так и не…

Рафаэль равнодушно уставился на Шанкара.

– Да уж лучше до «ТехноКона». По крайней мере, тогда твоё недовольное лицо не будет маячить у меня перед глазами.

Выйдя из кабинета начальника, Шанкар почти бегом одолел короткий коридор. На повороте его едва не занесло в кадку с чахлой пальмой. С трудом удержавшись на ногах, Шанкар нырнул в приоткрытую дверь серверной и со всей силы треснул кулаком по стене. На сбитых костяшках моментально выступила кровь.

Обессиленно привалившись спиной к стене, Шанкар медленно сполз на пол. Его била крупная дрожь, которую индус никак не мог унять. О боги реки-под-рекой, за все эти долгие годы, проведённые под началом Кристиана с ним такого не случалось, хотя, бывало, и они спорили друг с другом до хрипоты.

Решено. Написать два коротких письма: одно – заявление на отпуск, а второе…

12-JUN-2071

from: DelhiOracle

to: _overdrive_

Крис, привет. У меня тут образовалась пара свободных месяцев, и я хотел бы провести их с пользой. Например, вместе запустить в небо новый бумажный самолётик.

И, честно говоря, я просто соскучился по тебе.

Оракул.

* * *

Солнце стояло в зените. Алекс задёрнул шторы на кухне и рухнул в кресло за холодильником. Здесь, в домике на берегу Ладоги, он попытался воссоздать тот мир, что остался в его родной квартире на окраине Москвы-2.

Тишина. Томящая, давящая, ватная. Ранним утром позвонила разобиженная Олеся и в приказном порядке потребовала не просто забрать анальгетик, а выкупить его. Одно радовало – новую пачку доз она прихватила с собой в Питер. Командировка или что там у неё… Неважно. Недалеко лететь, это главное.

Крис сорвался в мгновение ока. Тщетно Алекс, поймавший его уже на крыльце, просился лететь вместе. Короткий разряд во взгляде сероглазого короля, несколько пустых слов о каких-то ещё срочных делах, новых разработках, и чёрный аэроцикл разрывает воздух, стартуя на запад.

Алекс волевым усилием подавил в себе тёмную волну боли. Никчёмный. Ненужный. Жалкий. Абсолютно всё равно, если так думают все вокруг. Но если среди этих всех вдруг окажется Овер… О, нет. Лучше сразу со скалы, в мутную глубину…

Время текло медленно. Алекс бесцельно блуждал вдоль берега озера, пытаясь угадать, сколько ещё времени Овер выдержит его рядом с собой, ибо скептик в его голове до сих пор кривил губы в иронической усмешке всякий раз, когда Крис говорил: «Я буду рядом. Всегда». Так ничего и не придумав, Охотник уселся на берег и, повинуясь странному порыву, откинулся навзничь. Голова слегка закружилась, и Алексу показалось, будто нагретая земля под ним медленно проваливается вниз, словно там вдруг открылся портал в реку-под-рекой, которая до сих пор не забыла Охотника и ненавязчиво приглашала его в гости. Небо над Ладогой было безоблачным, но внезапно на краткий миг полуденное солнце затмила стреловидная тень. Аэроцикл заходил на посадку. Алекса подняло в воздух. Наконец-то ты…

Спустя несколько минут он наблюдал театральную постановку «Крис и его проблемы». Чемоданчик с анальгетиком, на этот раз без пломб и обычной маркировки, грохнулся на стол, едва не задев тарелки с дымящимся обедом. Крис устало потёр виски. Извинения были невнятными. Чтобы хоть как-то отвлечься, Алекс перетащил обезболивающее на его обычное место и по привычке пересчитал дозы. Однако… Олеся повышает ставки. Пятнадцать доз всего.

Зараза в груди хищно оскалилась, проведя когтистой лапой по измученным нервам. Что, хозяин, неприятно, когда другие считают твои дни за тебя? Когда они подменяют собой небо, ад и иже с ними? Пора привыкнуть. Да и драгоценному Оверу своему ты уже наверняка надоел до чёртиков. Мало того, что носится с тобой как с писаной торбой, содержит тебя, кормит-поит, так ещё и за анальгетик теперь платить будет. Охотник сцепил зубы и нарочито аккуратно опустил крышку контейнера. Ты права, зараза. В кои-то веки мне нечего тебе возразить.

Обед начался и закончился в гробовом молчании. Сгрузив грязные тарелки в мойку, Алекс резко выдохнул и пошел в атаку. Ведь это самый худший случай, когда добыча решительно равнодушна к Охотнику, когда ей настолько некогда думать об этом, что она вдруг перестает быть добычей по определению.

– Овер, мы собирались сегодня…

– Завтра, Алекс. Потренируемся завтра.

Охотник сверлил взглядом спину друга.

– Скоро сюда приедет Рафаэль по поводу раздрая в моей компании. Или уже не моей, не знаю, – выдохнул Крис, не оборачиваясь.

Ну, хорошо. Я всё понимаю. Ну а потом, после…

– А после мне надо в транскод. Ребята ждут уже с утра. Новый проект, Охотник. Или ты забыл?

Читаешь мои мысли, Овер. Охотник зажмурил глаза, отчаянно борясь со Зверем внутри. Молчи, Овер, молчи сейчас… Пресвятой коннект, ни слова.

Крис обернулся. Опять киловольты в серой радужке, опять эта сводящая с ума безупречная грация благородной птицы, опять режет солнечный свет острый профиль лица. Только сейчас это не заставляет меня падать на колени, восхищаясь своим королём. Это провоцирует гиблую страсть к соревнованию, к стремлению не проиграть в заведомо безнадёжной партии.

– Я знаю… – мягко произнес Овердрайв, и Зверь мгновенно разорвал Охотника в клочья.

– О да, ты все знаеш-ш-шь, – прошипел Зверь, невольно пригибаясь и обнажая клыки. – Ты же всесведущ и идеален, р-р-раздер-р-ри тебя все соединения… С тобой невозможно жить.

– Это ты кому? – уточнил Крис, поднимаясь и делая шаг к Зверю. Мой милый, ласковый, меня так задолбали в Питере, в том числе твоя очаровательная стерва-Олеся, что я сейчас могу выдержать любое пламя в твоих синих глазах. Ещё и останется, чтоб спалить тебя дотла. Но я не буду этого делать. Крис тонко улыбнулся. – Невозможно, значит… Молчу, Охотник.

Зверь взревел. Опять это ангельское всепонимание! С языка сорвался многоэтажный мат. Одно изящное предложение, которое описывало мироздание гораздо точнее, чем Новый и Ветхий Завет. И досталось в нём всем. На этот раз – без исключений.

А теперь бежать. Не оглядываться. Забиться на чердак… Алекс рухнул на колени и с размаху ударил кулаками по дощатому настилу пола. Зверь в тщетной попытке уцелеть под напором раскаяния рвал глотку первозданным криком и заставлял сердце уходить в горящие виски.

Что-о-о ты наделал… Ты же больше всего на свете на самом деле хотел даже не того, чтобы Овер был твоим, а чтобы ты, Охотник, наконец обрёл администратора в его лице. Ты же сам доверился, сбросил маску, стал открытой книгой в руках этого до невозможности запредельного человека. Чего ты теперь хочешь, идиот? Чтобы этот ангел, который тебя вытащил с того света, вдруг перестал листать твои страницы и притворился слепым? Подыграл тебе? Говорил правду, когда знает истину?

Боль с размаху обожгла грудь, протягивая огненный шнур через плечо. Зря стараешься, зараза. Анальгетик внизу и я за ним не пойду, мы оба это знаем. Но мне плевать на тебя. Сейчас внутри такая боль, что в тысячи раз сильнее тебя.

Это трещина. Один из того миллиона малых надломов, которые в итоге рушат всё. Ты уподобился Линде, Охотник. Из светлой Парвати превратился в темную Кали. И очень слабое утешение, что ты, в отличие от богини, всё-таки понимаешь, что натворил сейчас. Когда всё сказано, это уже не спасёт.

Вытянуться на полу под низкой двухскатной крышей и попытаться вдохнуть как можно глубже, сопротивляясь спазму диафрагмы. Скрюченная судорогой рука вдруг нащупала в груде затхлой соломы у самой стены что-то твёрдое. Нет, осязание не обманешь. За столько лет ты знаешь каждую выбоинку, каждый штрих этих деревянных ножен.

Алекс рывком вытащил катану на свет божий. Так вот куда ты её спрятал от меня, Крис…

В руке дрожит клинок. Эфес, обтянутый кожей, кажется совсем чужим.

Зашумел флаер. Где-то далеко внизу, за шумом крови в ушах, раздались голоса. Прилетел Рафаэль. Какая же ты сволочь, Охотник. Из-за тебя Криса наверняка достала в Питере Олеся и ещё бог знает кто. Ты сам подрубил ему крылья, сорвавшись с цепи. И сейчас его добьёт Санти.

А ты ведь должен был отдавать свой заряд, потому что ничего больше не умеешь.

Ты его не достоин, сука.

Ну, так давай, чего стесняться… Овер – ангел, он выдаёт симметрию. А ты выдай себе наказание. Сам. Потому что у сероглазого короля никогда не поднимется на это рука. Он будет терпеть снова и снова.

Холодная сталь на шее. Клинок лежит плашмя. И поставить его на заточенное до остроты бритвы ребро проще простого, когда ты это заслужил.

Прости меня, Овер.

Разговор Рафаэля и Кристиана был недолгим, главным образом потому, что состоял из коротких пояснений Санти под текстом документов, которые один за другим получали украшение в виде нервной, летящей подписи Овердрайва. Несколько бухгалтерских бумажек, как прелюдия перед основным действием, а именно – заявлением об увольнении.

– Я слышал, ты тут тайком ловишь моих ребят над пропастью во ржи, Крис, – едва заметно усмехнулся Рафаэль, отработанным движением кладя бумагу на стол и слегка подталкивая её к сероглазому хакеру, словно и не было никаких совместных разработок, споров до хрипоты, которые неизменно заканчивались дружеским рукопожатием, и бесчисленных моментов, когда один только взгляд Овердрайва и его тонкая рука, неизменно протянутая навстречу другу, удерживали горячего аргентинца на краю обрыва, в глубине которого кишат голодные твари большого бизнеса, готовые пожрать любую рыбёшку, даже не подавившись. Что ж, Санти. Я не знаю, что стало причиной твоим метаморфозам – уход Николь, жёсткие требования инвесторов или пресловутый кризис среднего возраста, но если ты настолько изменился, что смог без боли вырезать из своей памяти эту долгую дорогу, по которой мы шли плечом к плечу, с той самой победы над тайским монстром, то…

– Не думал, что в эту пропасть их будешь сталкивать ты, Санти, – тихо ответил Кристиан. – Спасибо, что отпустил меня. Теперь я смогу ловить их не таясь. Ну, а про тебя слышно, что твоя новая стратегия получила единогласное одобрение инвесторов?..

– Именно, Кристиан, – Рафаэль упорно не желал вспоминать истинное имя хакера. – Ты, наверное, злишься на меня за то, что тебе за эти годы не удалось достичь того же, что сделал я за несколько месяцев? А всё почему? Вспомни наши сетевые игрушки. Сколько раз тебя выносили к чертям только из-за того, что в поединке ты медлил с последним, смертельным ударом? Есть дела, в которых жалость неуместна, Крис. Стоит пожалеть одного – остальные мигом разорвут тебя на куски и выпьют до дна. И ни-че-гошеньки не останется. Давай, подписывайся уже. Я опаздываю на презентацию.

Дышать… Как можно глубже. И не думать, чёрт возьми, что тебе снова придётся уходить из отстроенной с такой заботой крепости, которая почти двадцать лет была твоим вторым домом, и найти в себе силы не обернуться последний раз на её светлые башни, пронзающие синее небо… А теперь на остатке самообладания добавить немного металла в голос и выложить на стол два листа бумаги, заполненных мелким шрифтом – свой последний козырь. На смертельный удар не тянет, но будет больно.

– Я передам тебе контрольный пакет акций, Рафаэль. Но при одном условии. Больше никаких увольнений. И восстанови в правах инициативную группу, потому что в принятии ключевых решений ты обязан прислушиваться к мнению тех, на чьих плечах по-настоящему держится компания. Ты согласен.

– Эм-м…

– Это не вопрос, Санти, – неожиданно мягко добавляет Крис. – Это утверждение. И только в том случае, если ты безоговорочно согласишься, я уйду из «Div-in-E». Твоя подпись первая.

Кофейная гуща против нержавеющей стали.

Чёрт дери тебя, Овер.

Рафаэль схватил ручку. С того дня, когда он прилетел из Буэнос-Айреса в Москву-2 на зов своего заокеанского друга, подпись аргентинца разительно изменилась. Порывистая широта сменилась основательным размахом и коротким росчерком в самом конце.

Свою последнюю в истории компании «Div-in-E» подпись Кристиан поставил вслепую, не отрывая руки от бумаги, а потемневших глаз – от Рафаэля. Следовало бы сказать ещё что-нибудь, а лучше – выдать разряда на пару десятков киловольт, но хакер вдруг почувствовал, что за эти месяцы незаметно для себя самого растерял почти всё своё фантастическое влияние на грани магнетизма, которое притягивало к нему людей и, словно призывный гудок далёкого поезда, звало в путь к новым городам. Вот она, цена отшельничества. Цена каждого дня, в котором рядом с тобой – живой Охотник, и каждой ночи, за которую он успевал перезарядить тебя для нового дня.

Воистину, Овер, те времена, когда ты мог жить на два мира, канули в прошлое. Настал срок платить по счетам. А счёт такой: «Div-in-E» и Линда за Свободу и Охотника.

Кристиан судорожно вздрагивает, машинально прижимая руку к груди, и тонкое перо в его пальцах едва не рвёт бумагу. Рафаэль прав. В силовой онлайн-схватке у Овера практически не было шансов, если только противник не оказывался совсем уж неповоротливым, так что сероглазая птица успевала выклевать врагу глаза и перегрузить его энергосистему. Уходить налегке и возвращаться нежданным – вот твоя стратегия, Крис. Только почему же сейчас так больно это делать?..

«Моя память убита и ты вместе с ней,

Умирай, умирай, не проси подаянья!

Я теряю людей, я теряю людей,

Я теряю наследников, имя теряя…»4

15.06.2071

Кристиан Вебер.

– Это всё, Рафаэль? Тогда прощай. Навсегда.

* * *

Из горького тумана, застилающего глаза, Охотника вывел чей-то тихий стон. Скрип рассохшихся перекрытий, шорох падающего рядом невесомого тела, волна свежего воздуха от… крыльев?

Неуловимое движение – и тонкие пальцы сероглазого короля оказываются прямо на твоём горле, создавая преграду между острым лезвием и побледневшей кожей. Тебе бы сейчас попросить прощения да отдать свой заряд Оверу, но он не просит этого. Более того, он слегка отстраняется, когда ты протягиваешь к нему руки.

Запрокинув голову, Крис закрывает глаза и судорожно вдыхает пыльный воздух, пахнущий смолой и летом. А вместо выдоха слышится тихое, на грани потери сознания:

– I can’t take anymore,

I have no more wings,

I can’t take anymore,

The gates of heaven sealed.

Don’t you hear me…5

Такое естественное желание – согреть в своих горячих ладонях эти озябшие даже летним днём пальцы, обнять за плечи и держать, пока не утихнет их дрожь, но сейчас, как бы тебя не тянуло сделать это, ты не имеешь права прикоснуться к своей (своей ли?) птице до тех пор, пока не отзвучит её песня.

– Don’t you fear me,

Hanging heaven’s black…6

Крис медленно открывает глаза и поворачивает голову вбок, встречаясь взглядом с Алексом. Ты никогда не злился на меня, Овер, ибо искренне полагал, что если я не желаю разозлить тебя, то и думать об этом нечего, а если вдруг пожелаю, то лучшим наказанием для меня будет отсутствие в тебе той самой злости, так что, образно говоря, пинг будет бесполезен. Но сейчас я вижу в твоих глазах не только критически низкий уровень заряда. Я вижу то, чему ты раньше не позволял проявиться при мне, хотя поводов было хоть отбавляй.

Боль от свежих ран на твоих крыльях.

Катана летит в сторону.

Прости меня за эту минутную обиду и слабость перед твоим превосходством, Овер.

Если ещё не поздно, позволь мне убрать эту трещинку в наших отношениях, пока она не стала пропастью. Прошу тебя, протяни мне руку, как той далёкой ночью, когда я впервые взломал чужой компьютер ради тебя.

Не в силах подняться, Крис перекатывается на бок, болезненно застонав, и замирает, уткнувшись горячим лбом в плечо Охотника. Невнятный шёпот:

– Можно я… побуду так немного…

О пресвятой коннект, ты смеешь предполагать какой-то другой ответ, кроме «Можно. Когда угодно»?

Мои руки на твоих плечах. Дыхание в такт.

Ты никогда ничего не требуешь от меня, и именно поэтому я хочу сделать всё возможное и невозможное ради одной твоей улыбки. Это не классическое «ты мой». Это – запредельное «я твой, Овер».

Уже спишь, птица? До чего же ты устал, что тебя в последнее время вырубает, где придётся?..

Ладно, остаёмся на чердаке.

Воистину, неважно, где. Важно, с кем.

* * *

Любой уважающий себя индус считал своим долгом заявиться в гости минимум с двумя баулами подарков. Баулов у Шанкара не было, но он решил, что список грантов, принесённый Кристиану за две недели до официального объявления конкурса на «ТехноКоне», станет достойным сюрпризом для человека, под началом которого он готов был работать до самого последнего дня, о чём и прилетел сообщить ему прямо на Ладогу.

Толкнув деревянную калитку, Шанкар оказался в полузаросшем саду, впрочем, кое-где виднелись следы присутствия человека в виде вскопанных грядок. Крис возился с колодезным насосом, и по его загорелому лицу было понятно, что хакер готов до вечера воевать с электроникой, лишь бы не тащить ведро с водой вручную.

– Привет, Шанкар, – Алекс, как всегда, умел оставаться незамеченным до тех пор, пока сам не решит заявить о себе. – Какими судь?..

Окончание фразы Охотника было прервано порывистыми объятиями Шанкара, в которые он за компанию заграбастал и тонкого Кристиана. «Совсем его Рафаэль заездил, – мельком подумал Крис, – раз он бросается на друзей, будто солдат, сбежавший в самоволку».

– Пророчить вам приехал, – улыбнулся индус. – Хотя это ещё вопрос, кто кому пророчить будет… Блин, Крис, ты угадал с темой своего стартапа ещё до того, как участникам «ТехноКона» разослали этот список. (Вечно на шаг впереди, подумал Охотник, краем уха прислушиваясь к разговору). Если успеешь подготовить документы, Овер, вырвешь отличный кусок из глотки «Div-in-E». Вот, смотри, что там будет предложено…

– Ты откуда эту инфу спёр, Оракул? – с улыбкой прищурился Крис.

Шанкар изобразил, что до крайности поглощён разглядыванием полуденных облаков, а потом непринуждённо сменил тему:

– Я так понял, что свою новую цитадель ты решил устроить в Питере? А кто-то, помнится, за Зимнего короля не любил играть…

– Ну-ну, в жару самое то, – отозвался Крис. – Наверное, половина команды будет на удалёнке, а остальные и так оттуда…

Покосившись на Алекса, который отошёл куда-то к мастерской, Оракул слегка понизил голос.

– Э-э… Я имею в виду, ты сам-то, что, будешь каждый день мотаться по семь вёрст?..

И, не дожидаясь, пока Крис начнёт загнанно озираться по сторонам, Шанкар решительно закончил:

– Я уйду из «Div-in-E» и перееду в Питер. Хочу, чтоб на моих документах снова была твоя подпись.

* * *

Сидя в своей комнате под домашним арестом, Лин прислушивался к голосам на кухне. В тот раз, когда мама привела Рафаэля домой, звёзды явно никак не располагали к знакомству, и мнительная Линда решила не рисковать повторно, убрав собственного сына с глаз своего аргентинского воздыхателя, чтобы ничего не напоминало Рафаэлю о Кристиане Вебере.

Плотно закрытая дверь не располагала к тому, чтобы расслышать отдельные фразы, но Лин мастерски научился различать интонации говорящих, словно талантливый парфюмер, слыша базовые, средние и верхние ноты аромата, да ещё и прикидывая их соотношение. В голосе матери добрая половина состояла из приторного желания произвести хорошее впечатление, а остальная гремучая смесь была представлена металлическим запахом затаённого гнева и хлорным ароматом тотального самоконтроля. Голос Рафаэля имел аромат чашки крепкого кофе на берегу утреннего моря, и лишь на задворках пляжного ресторанчика еле уловимо пахло протухшей рыбой мужской тайны, которую больше не было возможности скрывать.

– Её сестра… Родился сын… Мой святой долг… Не бедствовали там… Пойми правильно…

Сгорая от любопытства, Лин приоткрыл дверь своей комнаты на тонкую щёлку, как раз вовремя, чтобы услышать:

– Ты будешь сдавать квартиру или продашь её?

– Придётся продать, Линда. Ну, я в своём кабинете новый диван поставлю, пока там поживу. А с пропиской что-нибудь придумаю…

– Зачем тебе столько проблем? Переезжай ко мне, а? Насовсем.

Лин за дверью едва не поперхнулся.

– А твой сын? – бумажный запах логического вопроса с трудом перекрывал мускусную волну радости аргентинца от того, что щедрая богиня избавила его от необходимости принимать самостоятельное решение, чего ему и так с лихвой хватало на работе.

– Н-ну, – вкрадчивый голос Линды истекал миндалём и змеиным ядом, – Он полюбит тебя. Уж я об этом позабочусь.

* * *

О, на ловца и зверь бежит.

Так бежит, что предложение даже слегка превышает спрос.

Ночь после закрытия «ТехноКона – 2071» была предназначена для проведения неформальной вечеринки, а вот вечер – для традиционной «раздачи слонов», а именно полуофициального распила государственных денежных средств под прикрытием благородных научных тем, одна формулировка которых занимала минимум три строки печатного текста.

Грант на разработку системы сверхдальней телепатической связи объявили предпоследним, и глава Службы информационной безопасности, всё это время сидевший за монитором, положив ноги на стол, решил сменить позу на более подходящую моменту.

Экран перед пожилым чиновником выдал таблицу, разделённую на две колонки. В левой значилось всем известная компания «Div-in-E», флагман высоких технологий, а в правой – впервые заявленная команда «Souls Unite». Пять тысяч сотрудников против жалкой полусотни. Как они вообще прошли соответствие теме? Документы явно готовились в крайней спешке. А, впрочем, важнее другое…

Таблица начинает стремительно заполняться, и внизу возникают две тонких светящихся полосы: у «Div-in-E» синяя, у «Souls Unite» – зелёная. Программа автоматически обрабатывает информацию о количестве специалистов, чей профиль работы совпадал бы с заявленной темой, приблизительно определяет доступные технические мощности обоих компаний…

1. Общая численность персонала:

«Div-in-E»…………..5100 чел. (Вост.-Евр. отдел. – 1250 чел.)

«Souls Unite»………52 чел.

2. Количество профильных специалистов по теме «Разработка системы сверхдальней телепатич…»

«Div-in-E»…………..48 чел (1 канд. техн. наук, 1 д-р. техн. наук).

«Souls Unite»………43 чел (4 канд. техн. наук, 2 канд. мед. наук, 3 канд. психол. наук).

3. Техническое оснащение, соответствующее заявленной теме:

«Div-in-E»…………..69%

«Souls Unite»………67%

4. Количество публикаций по тематике гранта:

«Div-in-E»…………..4

«Souls Unite»………21

5. Прочее (развернуть…)

6. Общее соответствие заявленной теме:

«Div-in-E»…………..77%

«Souls Unite»………82%

Бренд или стартап? Надёжный, но медленный крейсер или лёгкая, но быстрая яхта?

Начальник Службы информационной безопасности задумался так глубоко, что даже не услышал мягких, кошачьих шагов главы Департамента внутренней политики, и вздрогнул, мгновенно покрываясь холодным потом, когда тот встал спиной своего подчинённого и тихо произнёс:

– Каждый из этой золотой пятидесятки – изгнанники из «Div-in-E». Свободные, как ветер, умные, как большая энциклопедия, и, что самое важное, без гроша в кармане. Заарканить эти потерянные души будет на порядок легче, чем громаду, из которой их выперли в рамках оптимизации. Где там твои переговорщики? Выходите в транскод на связь с руководителем «Souls Unite».

* * *

«Весна прошла, а весеннее обострение у начальства осталось», – первое, что пришло в голову бывшему астрофизику и нынешнему спецагенту с кодовым именем Ваня Кошкин, когда он, ещё не до конца проснувшись, принял шифрованное послание не от кого-нибудь, а от главы Департамента безопасности. Письмо было кратким и помимо информации о дате и времени предстоящей очной встречи содержало весьма туманный намёк на длительную работу за рубежом. Что самое забавное, по его первой специальности.

В длинных коридорах Департамента, начисто лишённых окон, отчего-то пахло вербой. Мда, денёк продолжал удивлять…

– Присаживайтесь, Иван, – вот уж кого-кого, а вице-президента Еврокосмоса пожилой агент никак не ожидал увидеть среди всех этих высокопоставленных шишек, которые изучающе буравили его своими глазками, скрывшись в непроглядном сумраке кабинета, тогда как лицо Ивана было ярко освещено мощной светодиодной лампой. У меня что, внеочередной экзамен? Нет, не похоже… Вы все ждёте от меня соответствия какому-то доселе неизвестному критерию, который…

– Совершенно верно, пан Кошкин, – тихий голос с едва уловимым акцентом отозвался из дальнего угла кабинета. – Критерию, который отличает вас от девяноста процентов населения земного шара. И, полагаю, вы не откажетесь немного поработать на благо своего отечества и во имя науки.

* * *

Ладно, автоматизировать подачу воды из колодца – это, конечно, здорово, но ручной труд никто не отменял.

Охотник тихонько вздохнул. В школе учился лучше всех, институт с отличием, но если ты хакер или кодер по призванию – это не приобрести. И не пропить, как говорится.

Поэтому банка серой краски в зубы, и на крышу. Солнце палило немилосердно. К чёрту принципы. Скинуть рубашку, босиком по горячему шиферу…

Синтетический запах дурманил, серые брызги расцветили кожу, даже волосы каким-то образом стали в крапинку. Да, Охотник, аккуратность – это не про тебя.

И дурак ты ещё. Все за Овером во дворе подглядываешь, как пацан малой, кисточкой машешь, а вокруг не смотришь. Оставил вокруг себя пятачок, и путь тебе один, если не хочешь следы оставлять, – по козырьку и на чердак.

Ну и ладно. Это в детстве ты был толстяком, а сейчас – сухарь. Охотник осторожно перегнулся с крыши, ударом кулака в раму распахнул окно на чердак и, подтянувшись, скользнул рыбкой в раскалённый затхлый мирок под крышей.

Тишина. Как же здесь нереально здорово: можно забыть, кто ты, выкинуть из памяти все свои имена и свойства, можно даже впасть в анабиоз… Ха, ну если точнее, то просто не выкидывать фокусов полчаса.

От полевых работ Кристиана отвлёк входящий вызов прямиком из транскода. Судя по раскалённой алой метке запроса шифрованного соединения, звонящий к простым смертным себя не причислял и долго ожидать не собирался.

Распахнув входную дверь, Крис ворвался в дом, пролетев крыльцо на автопилоте, и с размаха приземлился на диван в гостиной. Пружины жалобно скрипнули, но Овер этого уже не услышал за стеклянным хрустом си-сферы, пробитой его плечом.

– Кристиан Вебер?

А кого вы ожидали услышать, господин Инкогнито на том конце?

– Да. Слушаю.

– Примите информацию по запросу участия компании «Souls Unite» в научной работе совместно с Государственным институтом нейрофизиологии, – голос на том конце отдавал механическими нотками, но принадлежал всё-таки человеку, хоть и непонятно, мужчине или женщине. – Ваша заявка одобрена. Подтвердите получение входящей документации…

Долгая пауза. Это было непривычное ощущение. Алекс вдруг почувствовал себя добычей, настоящей добычей, а не Охотником. А ведь есть ещё возможность уйти от погони, пока Крис где-то на первом этаже, ещё можно успеть вылезти в чердачное окно и по брёвнам спуститься вниз, как кошка. Не слишком изящно, но…

Едва завершив видеоконференцию, Крис скатился с дивана на пол и, словно заправская рок-звезда, проехался по гладким доскам на коленях, победно вскинув голову.

– Алекс?

Так, анабиоза не получится. Но и отзываться не буду. Поиграем в прятки, птица?..

– Мы выиграли грант, Охотник! – услышала вечерняя Ладога благую весть, принесённую сероглазым хакером из глубин реки-под-рекой, в которой несколько минут назад завершился многочасовой конкурс на право участия в заоблачно крутых и перспективных исследованиях, под которые мировое научное сообщество не скупилось выделять весьма и весьма приличные средства.

– Что за тема? – откликнулся Алекс.

– О-о, пресвятой коннект, – кажется, от долгого пребывания в официальной обстановке Крис окончательно отвык, так что неизвестно, как он умудрился отыграть в транскоде себя прежнего, ледяного короля в непроницаемой броне высокого напряжения. – Наша песня, сверхдальняя телепатическая связь… Как там… Время идёт, и не видать пока на траверзе нашей эры лучше занятья для мужика, чем ждать и крутить вернье-еры7…

Внизу раздался невнятный грохот, Крис чертыхнулся сквозь зубы, а затем настала тишина. Пару минут Алекс подождал продолжения песни, но не услышав ни звука, решил спуститься вниз.

В комнате было пусто. На улицу, что ли, покурить вышел? Охотник выглянул на крыльцо. Хм, никого…

– Кри-ис?..

Еле слышный шорох где-то за диваном в тёмном углу комнаты.

– Тут я.

Растрёпанный хакер вылез из-под дивана, держа в руках флэш-карту.

– Чуть не упустил в щель, – отдышавшись, пояснил он.

А вот улыбаешься ты зря, Овер. Я бы поддался магии этой беспечной, мимолётной усмешки на твоём лице, если бы оно, это лицо, не было бы сейчас таким бледным.

– Что с тобой?

Твои вопросы, Алекс, как удар без промаха, которому ты меня всё учишь-учишь, да никак… Ладно, зато я мастерски умею уклоняться.

– Э-э… Да ничего, задолбался просто с этим марафоном. Не судьба мне, видимо, отрешиться от мира и познать дзен. Раньше мог выдать трое суток без сна, сейчас только пару… Старею, что ли, – боги, Овер, откуда в тебе ещё берутся силы шутить. – Кстати, мне кто-то обещал читать вслух после ужина. А?

Есть. Ответная улыбка.

– Всё-таки поймал на слове, – рассмеялся Алекс, шмыгнув на кухню. – Погоди, сначала тот ужин надо…

Проводив взглядом спину Охотника, Крис позволил себе рухнуть в кресло, обессиленно откинув голову назад. Пара минут на перезагрузку, а потом он снова будет в норме. Чёрт, а гарантийный срок закончился ещё весной… Ну и ладно. Как там?.. «Ведь не будет так, чтоб и волки сыты, и овцы целы»?

Твоя Олеся заломила слишком большую цену за анальгетик, Алекс. Гораздо большую, чем стоимость обновления моих наномашин. Но я не выбирал ни секунды, ведь если есть ради кого жить, можно как-нибудь обойтись без их переактивации до лучших времён.

Едва дождавшись окончания болезненного спазма в сердце, Крис несколько раз глубоко вдохнул, синхронизируя собственное дыхание с резко замедлившимися ударами пульса, заставляя его прекратить эти свои чёртовы перебои. Н-ничего, пройдёт. Осталась самая малость – неслышно подойти к Алексу, который вовсю хозяйничает за столом, и осторожно обнять его сзади, прижавшись щекой к тёплому плечу… в серой краске? Неважно.

Мне хватит этого, чтобы восстановиться.

– Ты точно в порядке, Овер?

– Да…

Ложь во имя твоего спокойного сна, свет мой.

Прости.