Читать книгу Entre dos tierras - Елена Пильгун - Страница 9

За окном шёл майский снег. Не такая уж и редкость на севере. Крупные снежные хлопья танцевали за стёклами, превращая весенний мир в рождественскую сказку, а тишину комнаты – в полную загадок и заговоров шкатулку Пандоры.

Уставившись в экран ноутбука, Крис сидел практически неподвижно, лишь изредка отстукивая тонкими пальцами замысловатый мотив. В его глазах отражались строки программного кода. Он не любил работать по старинке, обычно предпочитал пробивать си-сферу и уходить глубже, но сегодня стоило сделать исключение из правил.

Май. Такой странный месяц… И люди в мае тоже странные. Вот, например, Алекса вдруг прошибло на кухонные хлопоты. Крис едва сдержал улыбку, когда друг решительно запер за собой дверь, убедив весь мир и самого себя, что всё хорошо, зараза впала в весеннюю спячку, а, следовательно, можно заняться и хлебом насущным. Судя по грохоту за дверью и сдавленным ругательствам, хлеб этот давался Алексу не слишком легко… Но Крис не мешал. В конце концов, он тоже не будет сидеть без дела.

Уйдя с должности руководителя компании, Крис стал ведущим разработчиком. По его мнению – чисто номинальным. Так и было в самом начале: он не отходил от Алекса, которого ломало первые месяцы от смены обстановки, климата и нервотрёпки с Олесей. Но постепенно Охотник становился более предсказуемым. Его зараза выработала свой собственный режим, и появилось Время. Словно почувствовав это на расстоянии, Шанкар, человек с потрясающей интуицией, начал присылать Крису одну разработку за другой. Там проверить модуль, там поправить алгоритм… И Крис втянулся.

Снова, как двадцать лет назад, можно было допоздна сидеть за кодом. Снова в задумчивости кусать пальцы и впадать в полный анабиоз на полу, обдумывая его строки. Никаких инвесторов, никаких подписей на документах. Только тишина, шорохи и скрипы половиц, запах дома…

Крис втянул носом воздух. Вместо ожидаемой гари из кухни потянуло корицей и сдобой. Боги, Алекс, неужели…

Подойти к двери в кухню, положить пальцы на дверную ручку и застыть. Крис замер, всё никак не решаясь войти. За шумом воды из крана и звяканьем тарелок он различил абсолютно немузыкальное мурлыканье майского Алекса. Алекса, про которого забыла его зараза. Алекса, который пусть ненадолго, но отрастил крылья.

Крис осторожно открыл дверь и замер на пороге. Вымазанный в муке по самые уши, с закатанными до локтя рукавами, Алекс отмывал миску. Вода летела во все стороны, но больше на него самого. Крис подавил смешок.

Не замечая друга, Охотник вдруг молнией метнулся к плите, только лишь взгляд его скользнул по часам.

– Ведь не будет так, чтоб и волки сыты, и овцы целы, ведь не выкрутить так, чтоб и миру мир, и двоим… – продекламировал Алекс, с грохотом распахивая духовку.

Крис вздрогнул. Волна сдобного запаха окатила его таким же жаром, какой порой его охватывал в горячих руках Охотника. Он даже не успел вникнуть в смысл произнесённого, а в ту же секунду уже оказался за столом перед горкой московских плюшек и булочек с корицей. Алекс стоял рядом с видом победителя. Его глаза светились.

Через пару часов снег сменился дождём. Он смыл последние остатки белизны с первой зелени травы во дворе. Уже темнело, но свет включать не хотелось. Они сидели в гостиной. Алекс, по обыкновению, забрался с ногами в кресло и закутался в плед так, что из красно-чёрно-белой клетки торчала только светловолосая макушка. Крис, откровенно объевшийся сдобы, маялся над кодом, в фоновом режиме пытаясь понять, откуда Охотник научился так готовить и с какого перепугу он вдруг в одиночестве читал стихи. Такие стихи…

– Не получается, – тихо пожаловался Крис.

Плед вопросительно шевельнулся.

– Я пишу алгоритм выбора, а в итоге программа сбоит…

– Трассировку включал? – поинтересовались из соседнего кресла.

– Включал. Всё равно не понимаю, где ошибся. Может, ты посмотришь? – спросил Крис, и шутливо закончил. – Это всё твоя корица виновата.

– Нашёл крайнего, – усмехнулся Алекс, выпутываясь из пледа.

Он подошёл к столу, взял в руки ноут и небрежно, но и изящно одновременно, упал с ним на пол. Крис молча наблюдал, как он устраивается поудобней, подпирает подбородок руками и задирает ноги к потолку.

– Алекс, – позвал Крис. – А почему ты сегодня такие стихи читал на кухне?

– Ммм?

– Про волков и овец, – уточнил Крис. Его интуиция вдруг проснулась и попыталась затормозить речевой центр, но не успела.

– А, это-то, – пробормотал Алекс, – хорошие стихи, мне нравятся. И правдивые.

Они встретились глазами. Ледяные серые с киловольтами и синие с маленькой искрой пламени.

Алекс отвел взгляд первым. Со вздохом откинувшись на спину, он растянулся рядом с ноутом, прикрыв глаза.

– Это правда, Овер. Как бы мы ни старались… Хотя у тебя, кажется, получилось, – Алекс улыбнулся. – Ты сравниваешь две переменные, а первой в другой процедуре присваиваешь значение второй. Выбираешь из двух одинаковых вещей, Овер.

Крис осторожно сполз на пол. Дыхание на миг подвело его, но дело было не в коде, даже не в скрытом смысле допущенной ошибки. Крис вдруг осознал, что этот светловолосый кодер уже давно понял что-то такое, до чего он, Крис, доходит тернистым путём только сейчас. Будто Охотник старше его на целую жизнь. Или это из-за его заразы и боли в груди?..

– Дочитай мне те стихи, – едва слышно произнёс Крис.

Охотник распахнул глаза и обжёг друга синим пламенем.

– …Перекрёст дорог, две прямые, стерео двух прицелов, под которыми равно платить по каждому из счетов2.

* * *

Время, чёртово время.

По горло занятый важными и неважными делами, общего в которых было только одно – все они требовали его внимания, Президент Восточно-Европейского сектора был вынужден на некоторое время вывести в фон ту тему, которая грозила заполнить собой всё пространство его ночных кошмаров: он, со вскрытой черепушкой, из которой каждый тащит, что хочет, и тонкие нити нейронов с болью выпрастываются из его головы, лишая возможности контролировать не то что государство и своих подчинённых, а и собственное стареющее тело.

Утро порадовало Президента двумя новостями, из которых одна имела форму короткого отчёта от лаборатории Лисовского и призвана была вселить в главу государства уверенность в том, что установление телепатической связи – дело ближайшего будущего, а вопрос защиты от внешнего вмешательства может быть успешно решён установкой его, Лисовского, авторских имплантов, и следующий этап начнётся сразу после того, как будет найдена продвинутая IT – компания, которая могла бы обеспечить достаточно высокий технический уровень реализации поставленной задачи с минимальным использованием внешних устройств.

Вторая новость оказалась секретным пакетом, который потребовал от Президента трёхкратного электронного подтверждения подлинности собственной личности, к концу которого тот был готов разбить свой монитор вдребезги, но застыл на месте, едва прочитав короткую строку, ради которой ему пришлось унижаться перед бесстрастной машиной.

«Black Horse. Предполагаемое начало сборки – декабрь 2071.»

Опять ты на шаг впереди, чернокожий.

Интересно, сколько моих специалистов предали Родину и работают сейчас на тебя, собирая межпланетный корабль по тем чертежам, которые они тайком захватили с собой, навсегда покинув родные города?

Что ж. Если не удаётся удержать этот поток, нельзя ли, по крайней мере, вбросить в него рыбку, которая непризнанным учёным приплывёт в секретную лабораторию и разнюхает все твои тайны, тёмная лошадка?

* * *

Первым сетевым ником Кристиана в те дни, когда он был в том же возрасте, что и Лин сейчас, а до его первого случайного падения в транскод во время перегрузки энергосети Москвы-2 оставалась ещё пара лет, стало короткое «Скиталец» – слово, которого было достаточно для описания его любимой стратегии в компьютерных играх. Какой бы ни была площадка – космические цивилизации, средние века, эльфийское фэнтези – Крис предпочитал найти место, достаточно удалённое от общего бедлама, создать там боевой космический корабль или защищённый со всех сторон замок, как можно быстрее собраться с силами, не прекращая тайного наблюдения за противниками, кое-кого из которых ему удавалось сделать союзниками, и лишь затем идти в атаку. И уж если Крис терпел поражение, ему ничего не стоило уйти налегке, прочь от руин своих разрушенных городов, ибо хакер знал: пока у него не отняли цель и вектор, всегда найдутся силы отстроить свой мир заново. Главное – делать это так, чтобы противники продолжали думать, что ты по-прежнему беспомощен, глуп и полностью зависим от них.

И, кажется, Лин неосознанно перенял эту стратегию, вынеся её далеко за пределы виртуальной реальности, как и его отец.

Именно поэтому в середине мая Крис получил от Лина короткое письмо:

15-MAY-2071

from: LinStranger

to: _overdrive_

Привет, папа!

Как ты, как дядя Саша?

Тут такое дело… Мы с Кирой хотели бы съездить на пару дней в Питер, но мама не горит энтузиазмом отпускать меня. Помоги, как хакер хакеру)))

Кроме шуток, пап. Есть ещё кое-что, но это уже при личной встрече.

Обнимаю, Лин.

Получив сообщение, Кристиан на минуту уставился в пространство, даже не пытаясь сопротивляться воспоминаниям двадцатилетней давности – он, Линда и её родители, оба потомственные медики, которые возненавидели юного хакера ещё заочно, когда их ненаглядная дочь стала слишком много времени проводить с ним в сети. А короткий тюремный срок, по окончании которого выяснилось, что чёртов взломщик умудрился ещё и обрюхатить отдушину всей их жизни, уж тем более не способствовал установлению тёплых отношений между Крисом и родителями Линды.

Кристиан видел их всего дважды: первый раз – издалека, в зале суда, во время оглашения приговора по делу о краже секретной информации с серверов Департамента безопасности, и даже несмотря на слегка съехавшее зрение, хакер уловил на их лицах смесь презрения и… желания показать свою власть над дочерью. А это было уже верным признаком слабости, и Крис понял, что сумеет выдержать атаку, какую бы форму она не приняла.

Второй раз состоялся в больничном коридоре, в атмосфере тягостного ожидания приговора – на этот раз не судебного, а медицинского. Пока коллеги Линды всей бригадой откачивали девушку и её преждевременно родившуюся дочь, свежеиспечённые бабушка и дедушка не нашли ничего лучше, как заняться вытягиванием последних сил из Кристиана, словно заправские вампиры, чуя, что в сердце хакера и без того открыт широкий канал, по которому он отдавал свою энергию любимой богине, кричащей от боли за плотно закрытыми дверями.

Едва усталый реаниматолог радостно возвестил, что жизнь молодой матери и ребёнка вне опасности, родители Линды молча поднялись с места и вышли вон, не оборачиваясь.

Однако, спокойная жизнь Овердрайва, Иштар и маленькой Марии продолжалась недолго.

Через пару месяцев мать Линды, словно настигнутая запоздалым родительским инстинктом, начала названивать дочери по триста раз на дню, автоматной очередью выдавая кучу советов разной степени бесполезности, а вскоре тайком сняла копии ключей и стала заглядывать в квартиру на пятидесятом этаже когда ей вздумается, но, как правило, в те часы, когда Крис был на работе. Будто распробовав слово «бабушка» на вкус, пожилая женщина металась по квартире, то принимаясь за готовку блюд, которые не нравились ни Крису, ни Линде, то начиная уборку, в фоновом режиме повторяя заклинание «Ты устала, доченька, отдохни», до тех пор, пока Линда, держа на руках готовую заплакать Машку, не начинала чувствовать себя уставшей от этой непрошеной заботы гораздо сильнее, чем если бы сама, в одиночку, убралась в квартире и приготовила обед. А уж сколько было намёков вроде: «Если вы с ним разругаетесь, приезжай к нам с Машенькой, мы тебя всегда примем!..»

Линда никогда не сообщала Крису о дневных визитах матери, но в такие дни хакер словно сам чуял неладное на расстоянии, а когда однажды вечером, еле-еле уложив малышку спать, жена предприняла героическую попытку отдаться супругу и в самый ответственный момент разрыдалась у него на плече, простонав что-то вроде «Не могу, прости…», Крис мягко, но решительно сказал:

– Завтра же поставлю на вход сканер отпечатков пальцев. И учётных записей будет только две. Моя и твоя. А теперь ложись и спи до утра. К Маше я сам встану, если понадобится.

Но, кажется, этот яд замедленного действия всё-таки проник в сердце Линды, несмотря на её с мужем отчаянное сопротивление, раз сейчас тёмная богиня пыталась манипулировать собственными детьми так же, как её родители манипулировали ею – о нет, не наказывая, не лишая подарков, а всего лишь задавая один вопрос:

– Почему ты не хочешь принять нашу любовь такой, какую мы считаем нужным дать? Почему отказываешь нам в этой малости – жить так, как советуют тебе самые близкие люди? Теперь мы для тебя – никто?

История повторялась, лихо заходя на очередной виток бесконечной спирали.

И нужно было идти на разрыв, не поддавшись слабости виновато отвести взгляд перед теми, кто произвёл тебя на свет, не позволяя себе упасть на колени и вручить им поводок от собственного ошейника только потому, что они в своё время решили продолжить самих себя с твоей помощью.

Лети, Лин. Ты должен стать свободным до того дня, когда родительская любовь превратится в смертельный яд.

Ты – это не я. Ты – это не Линда.

Ты – это ты.

А теперь я закажу вам с Кирой билеты в Питер.

До скорой встречи, сынок.

Скрип входной двери вывел Кристиана из глубокой задумчивости. На пороге показался тонкий силуэт Алекса, залитый солнечным светом. Да ты и сам – свет, Охотник.

– Не знаю, соскучился ли ты по Питеру, Алекс, но уж по Лину – наверняка, – раздалось из кресла, и Алекс на автомате сделал шаг вперёд, услышав родное имя.

– Он приедет?

– Нет, – ответил Крис, и торопливо закончил, не скрывая улыбки, – потому что мы сами едем к нему. Готовься, будешь экскурсоводом. А пока, чёрт возьми, брось ты свои саженцы, Мичурин…

Что, прямо сейчас?

Не похоже на тебя, Крис. Чтобы вот так пойти на меня в атаку, не оставляя никакого выбора, кроме как стянуть садовые перчатки и скинуть обувь при входе, тебе надо поймать неслабый заряд. Обычно я беру это на себя, но сейчас тебя подняла волна хороших новостей, источник которых для меня пока ещё неизвестен.

Три шага навстречу солнцу, с закрытыми глазами, а затем Кристиан внезапно разворачивается спиной к Алексу, раскидывает руки и отклоняется назад.

Проверяешь мою реакцию, чтоб тебя? Всё равно же поймаю, провокатор.

– Охота лучше земледелия, правда? – не открывая глаз, смеётся Крис. – Как тебе добыча, а?

Алекс осторожно разомкнул свою крепкую хватку. Добыча, значит. Ну и ладно, Овер…

Горячие пальцы Охотника расстёгивали пуговицы на рубашке сероглазого короля медленно, будто нехотя. Охотник старался дышать ровно… Не обжечь. Не спугнуть. Мало поймать добычу, ты попробуй её удержать до последнего. Но сейчас моей силы, Овер, с лихвой хватит на это.

Последняя. Рывком выдернуть края белой ткани из-под пояса брюк, сдёрнуть рубашку с узких точёных плеч, и обнять птицу снова, пробегая пальцами по голой спине. Алекс заглянул Крису в глаза, прося разрешения, наконец, выпустить наружу это пламя, что сжигает всё внутри и заставляет возрождаться фениксом настоящего Охотника – не с заразой в груди, не бледного после приступа, а сверхчеловека, живой язык пламени, монолитный нервный импульс, отзывчивый как шёлк…

Крис прикрыл глаза. Не бойся меня, птица. Я прижмусь губами к месту, где сходятся твои ключицы, к месту, где у тебя самая нежная кожа. Судорожный выдох. Мой или твой?..

Огненными ладонями Алекс провёл по спине Криса, заставляя того выгнуться дугой от их жара. Я снова догнал мечту. И это снятие всех ограничений. Обжечь дыханием кожу на твоей груди, целовать жадно, вкладывая всего себя в это неумолимое движение вниз по твоему торсу…

Господи, Алекс… Почему я не знал тебя раньше? Не видел в упор этого фантастического огня?

Одной рукой Крис держит Охотника в объятиях, другой мягко отклоняет его голову назад. Успокойся, свет мой, я не кусаюсь. Более того, я едва сознание не теряю, когда прижимаюсь губами к бьющейся под твоей кожей жизни. Пульс за сотню. Давно уже. У обоих.

Ладно… Пусть не отмотать назад, но догнать друг друга мы наконец-то можем…

Всё это время я буду держать глаза широко открытыми. Поэтому замечу, как твои зрачки сначала сужаются будто от яркого света, а затем расширяются до предела. Моё первое падение в транскод было не таким стремительным, захватывающим и бесповоротным, как в твои глаза сейчас.

Охотник еле слышно застонал. Прости, Алекс… кажется, я слегка ободрал тебе спину. А впрочем, можешь не прощать. Я сделаю это снова. Помнится, ты говорил мне, что не выносишь таких минут при дневном свете… Щелчок пальцев, и окна слегка теряют прозрачность. Ровно настолько, чтобы видеть, как ты улыбаешься, и чувствовать, как ты дрожишь…

Редкость, но руки мои почти так же горячи, как твои.

Иди ко мне, Алекс…

Ты горишь весь, но я не собираюсь останавливаться… Ох, не сейчас.

А чтобы не болело, поцелую.

Искра.

Ты начинаешь задыхаться, Овер. И хоть ты и просил не останавливаться, я дам тебе передышку, замерев над тобой и прижавшись лбом к твоему боку. Потому что я тоже всё-таки сбил себе дыхание и захлёбываюсь едва уловимым запахом твоего тела. Секунда, две… Защита сгорает к чертям. Приподняться на локте, поцеловать твои отзывчивые губы и дать, наконец, вольную этому пламени.

Ты – моя добыча, Овер. Ты сгоришь вместе с Охотником. И чтоб ты уж точно остался моим до самого конца, прости, я буду держать тебя за плечи и прижимать к сердцу.

И больше не буду останавливаться.

– Я твой, Овер, – голос Охотника срывается на стон, но ещё можно разобрать слова.

Вдох и…

Синхронизация.

И выдох. Уже за гранью.

Одновременно.

Сползти с кровати на пол… Лежать так, соприкоснувшись головами, теряя счёт времени…

Да и о каком времени идёт речь?

Мы сами себе система координат, Алекс. Мы задали новую точку отсчёта, вместо «end» написав «begin».

Обнять, притянуть к себе, заглянуть в твои светящиеся глаза.

Слова излишни.

Ты и так знаешь, Овер, чего я хочу больше всего на свете.

Чтобы сегодня не кончалось никогда.

* * *

Устав ходить кругами по кабинету, Президент остановился перед интерактивной картой Восточно-Европейского сектора. Над страной плыли лёгкие облака, клочьями отрываясь от северных земель и уходя по диагонали вниз, до границы на Урале и до Чёрного моря на юге. Проекция минутной стрелки в углу карты плавно передвинулась на отметку «12», накрыв собой часовую. Вот-вот должен был прийти Лисовский, чтобы…

Усилием воли Президент отогнал от себя мысли о возможных рисках, насчёт которых пожилой учёный честно предупредил его, пообещав свести вышеупомянутые риски к минимуму.

Вежливый стук в дверь. Холёная секретарша с подобострастной улыбкой заглянула в кабинет.

– Господин Президент, к вам посетитель.

Наконец-то.

При виде Лисовского, который возник на пороге, как призрак, Президента на миг бросило в дрожь. Спокойней, спокойней… Будь этот пан хоть сто раз научным гением, сейчас он – его подчинённый и вынужден соблюдать все условия, поставленные перед ним и его подпольной лабораторией.

– Вы готовы, господин Президент? – голос учёного был буднично ровным, словно он работал врачом по вызову и пришёл осмотреть очередного пациента. – Не курили, алкоголь не принимали?

Президент отрицательно помотал головой.

– Тогда пройдёмте.

Повинуясь едва уловимому жесту главы государства, широкая книжная полка отъехала в сторону, открыв узкий проход в соседнюю комнату. Туда уже установили всё необходимое оборудование, список которого прислал Лисовский накануне. Оставался сущий пустяк – лечь при нём в мягкое кресло, вытерпеть укол в вену и довериться тонким, поразительно чутким пальцам, которые сменят его, Президента, стандартные импланты на новую модель, единственным недостатком которой было проводное соединение. Но этим неудобством можно было пренебречь ради высочайшего класса ментальной защиты, о которой Президент грезил денно и нощно.

* * *

В тот вечер на исходе мая Алекса было не узнать. Он, конечно, пытался держаться в рамках приличия. Пытался – ключевое слово.

Чинно выдержал чаепитие на веранде, лишь иногда разрешая себе нахмуриться, когда прилетевшая на свидание Линда отпускала колкости в его адрес. Ему было всё равно.

А Линда, кажется, решила устроить шоу. Именно поэтому за столом присутствовали Хидео, Мария и Лин. Впрочем, японец сохранял фантастическую невозмутимость, лишь единственный раз дружески подмигнув Кристиану, пока Линда отвернулась. Спасибо тебе, хакер из Токио. Я вижу в твоих глазах такой же заряд, как и мой собственный, если не больше. А это значит, Мария неуязвима, пока ты рядом с ней. А что до моей супруги… Прости её. Пусть станет сейчас наглядным пособием в разделе справки о том, в кого вы с Машей любой ценой не должны превратиться.

Тяжелее всех приходилось Лину, ведь сейчас он был главным козырем на руках у матери. Поначалу мальчик пытался прервать неудержимый поток её слов насчёт того, что нельзя парню быть без отца, что яблочко от яблоньки недалеко падает и прочее в том же духе, но окончательно его добило то, что Линда при всех начала обсуждать Киру – ту самую девочку в экзоскелете, знакомство с которой на «Инноватике-2070» переросло в такую крепкую дружбу, о которой Лин и мечтать не смел. Кира – это святое, и мальчик до боли сжал подлокотники коляски в отчаянной попытке подняться из-за стола.

– Твой сын такой же эгоист, как и ты, – продолжала Линда. – Плевать он хотел на мнение матери, словно я для вас пустое место… Вот так жертвуешь собой всю жизнь ради детей, а благодарности никакой. Умирать буду, а стакан воды и то не подадут…

– Хватит, мам… – теряя равновесие, выдохнул Лин.

Крис метнулся к сыну; сидящая рядом Мария успела поймать коляску, которая начала заваливаться набок. Даже Хидео привстал с места, расширившимися глазами глядя на весь этот бедлам.

– Закрыли. Тему, – тихий голос Криса рассёк вечерний воздух подобно холодному клинку катаны, которую он спрятал на чердаке тайком от Охотника.

Повисло неловкое молчание, но всё было понятно и без слов, стоило лишь окинуть взглядом расстановку сил: Хидео, обнимающий Марию; Мария, придерживающая коляску с Лином; Лин, уцепившийся за рубашку отца, и, наконец, Крис, сделавший шаг вперёд, закрывая собой от Линды всех вышеперечисленных с Охотником впридачу.

Светлые глаза богини полыхнули ненавистью раненной пантеры.

– Живите, как хотите, – бросила она, разворачиваясь к выходу. – Я умываю руки.

Только после заката они остались вдвоём. Крис был хмур и неразговорчив. Хакер пытался поймать за хвост ускользающую мысль, мимолётное видение грозной богини, достающей острый меч из глубоких складок своего одеяния. Линда что-то задумала, и она не остановится, пока не отомстит. О боги, нужно срочно подыскать Лину путёвку на какой-нибудь очередной слёт айтишников, лишь бы он оказался как можно дальше от матери в те дни, когда она будет рвать ему, Крису, крылья острыми когтями, приговаривая что-нибудь вроде «Аз отмщение, и Аз воздам».

Поделиться с другом, высказать всё, чего не произнесёшь вслух при остальных… Алекс обнимал сероглазого короля, пропуская через себя рассказ и машинально теребя чёрные пряди над его светлым лбом. Внутри росло пламя, которое, увы, не могло остудить ничто, кроме самого Овера.

Причина банальна – тихое светлое утро, тихий день, эмм… не очень тихий вечер, но не страшно… Чёрт побери, он прямо чувствовал, как за лопатками режутся крылья. Из горла рвался крик, адресованный всем, кто мешает жить. Я жалок. Я бесполезен. Из-за меня, из-за моих необъяснимых чувств к этой птице, что дышит сейчас в моих руках, рушится ваш мир обыденных представлений о счастье. Вы в силах и вправе порубить в труху, распылить на атомы, развеять пеплом по воздуху моё существо. Но только огонь мой не достанется никому из вас.

Рассказ был кончен. Крис тяжело вздохнул и откинул голову на плечо Алекса. Прости, король, но твое прикосновение рождает внутри такой разряд, что я схожу с ума. И самое естественное для меня желание – отдать переизбыток заряда тебе, вконец обессилевшему, заставить забыть всю горечь этого летнего вечера… На счастье или на беду – это единственное, что я могу сделать сейчас. Принимай, Овер. Я – твой.

Крис вопросительно вздёрнул брови, когда Алекс молча и без всякого предупреждения встал с кровати, с какой-то небрежностью отодвинув друга к стене. Охотник почти беззвучно прошёлся по комнате, по привычке задёргивая шторы, хотя кому увидеть их тут, в одиноком домике на берегу Ладоги?

– Алекс? – окликнул Крис в сиреневых сумерках комнаты.

Дрожь по телу… Этот голос заводит даже больше касания тонких хрупких пальцев. Держись, Охотник. Оправдывай свое имя.

Стащить рубашку под округлившиеся глаза короля. Да, обычно ты всё делаешь сам, но сегодня мой вечер.

Развернуться в одном стремительном движении, замереть… И идти к тебе медленно, смотря в глаза, разогревая и без того огненные ладони.

Вложить силу в последний стремительный прыжок, за доли секунды перекрыв то небольшое расстояние, которое отделяло пламя в груди от… Чёрт, опять ты долбанул меня своим током, Овер. Ну, ничего, я переживу. И ты меня только раззадорил этим.

Алекс тихо рыкнул. Крис многому научился. Уже не так просто, как раньше, застать врасплох и воспользоваться моментом. Короткая борьба. Нет, Овер. Твои руки подняты к изголовью кровати, твои запястья крепко сжаты в моих ладонях. Остается лишь приблизиться к тебе вплотную и поцеловать. Так, как целуешь обычно ты. Страстно, жарко, не оставляя другого выбора, кроме как сдаться на милость победителя.

Это до безумия легко – почувствовать, как ты невольно расслабляешь мышцы, тянешься ко мне всем телом… Одно это движение, когда ты выгибаешь спину, чтобы прижаться плотней, сносит у меня всю защиту.

Стон. Наверно сжал слишком крепко, прости.

И я знаю, как заставить тебя дышать чаще, Овер, хоть и кажется уже, что ты скоро сорвёшься на крик. Не останавливаться. Ни на секунду. И запустить горячие пальцы в твои чёрные кудри. Медленно, от основания шеи к затылку. Увидеть, как ты откидываешь голову назад. Увидеть, как пульсируют зрачки твоих кристальных глаз, в которых уже столько киловольт, что я давно сбился со счёта…