Читать книгу Entre dos tierras - Елена Пильгун - Страница 12

«Мы ничего не скажем маме». Лучший код на разблокировку высшего уровня доверия.

К концу недели, проведённой среди «аскетичного хай-тека» в квартире Маши и Хидео, которые научили Лина закладывать лихие виражи на аэроцикле, выдерживать ночь напролёт в сетевых играх, готовить курицу карри, а главное – не запрещали ему встречаться с Кирой, мальчик наконец решился.

– Маша, – отозвав сестру в сумрачный закуток между прихожей и комнатой, Лин глубоко вдохнул, прикрыв глаза, словно не желая раньше времени выдавать точные цифры мощности своего заряда. Совсем, как папа, мельком подумала Мария, когда её брат на одном дыхании выпалил:

– У мамы появился другой мужчина.

– Э-э… Что-о?! Давно? Кто?

– Его зовут Рафаэль. Фамилию я слышал лишь раз и не запомнил, но он мне показался откуда-то знакомым. А, помнишь, когда в том году папа притащил своих друзей с работы… Короче, он ночует у нас пару раз в неделю. Похоже, у него с мамой всё серьёзно.

Больше всего Маше хотелось сползти по стенке и прислониться горячим лбом к тонким холодным ободам коляски Лина, что она и позволила себе сделать, еле слышно пискнув откуда-то снизу:

– Неужели это Санти? Быть не может… Но какого хрена?.. Слушай, а папа в курсе?

– Я ещё не рассказывал ему, – отозвался Лин. – И не знаю, стоит ли. В начале июня мама с ним развелась.

Контрольный.

Маша застонала. Злость могла бы толкнуть её на откровенный разговор и весьма решительные действия если уж не по изгнанию непрошеного чужака (в конце концов, мама имеет право встречаться с кем хочет), то по крайней мере по проведению оппозиционной демонстрации. Но сейчас в ней не осталось даже злости, одно только горькое бессилие.

Как же ты так, папа? Что она сделала с тобой, чем выбила из тебя эту злосчастную подпись?

Ты, по крайней мере, свёл к минимуму тот промежуток времени, в течение которого тебе пришлось вести двойную игру. Ты рассказал всё как есть, раскрыл все карты, и мне было нелегко это вынести, да я и до сих пор не до конца привыкла к изменившейся карте нашего мира, а вот Хидео с невероятной лёгкостью смог признать нового тебя. Что ж, выходит, твоей богине не пришло в голову ничего лучше, как отомстить за ту жалкую неделю, в течение которой тебе пришлось целовать Охотника и Иштар одновременно? В конце концов, мама имеет полное право на реванш, но пусть эти разборки останутся между вами двумя. И ещё, пап. Если хоть капля гибельного яда тёмной богини заденет Лина, клянусь, я не стану сдерживать себя в отношении вас обоих…

– Лин, а Лин, – после долгого молчания выдавила из себя Мария, – держи меня в курсе насчёт маминых выходок. И, если она совсем тебя достанет, ты знаешь, где можно зависнуть на пару дней, чтоб переждать бурю.

* * *

Алекс отпустил такси. Город вокруг полыхал под лучами заходящего солнца, перемежая алые пятна света с фиолетовыми пропастями теней. Глубокий вдох… Да, Охотник, ты настолько привык к Ладоге, что уже не рискнёшь назвать эту адскую смесь смога, гари от полыхающих торфяников и запаха раскалённого асфальта – родной.

До небольшой двенадцатиэтажной свечки оставалось шагов сто. Алекс покрывал это расстояние вальяжной походкой человека, все дела которого закончены и которому абсолютно некуда спешить. Миллион раз он этим маршрутом возвращался домой, кинув байк или флаер на ближайшей парковке. И вот так же миллион раз искал глазами свой балкон на одиннадцатом этаже, в стёклах которого всегда бесновался закат.

Кстати о флаере. Он ведь столько месяцев уже на ответственном хранении. Два квартала отсюда. Можно забрать… Взгляд Алекса задумчиво скользил по индустриальному пейзажу. Это были места его детства. У кого-то дом в глуши, у кого-то берег моря, а у него – нагромождение новостроек, автострады и вантовые мосты в виде двух огромных букв «А» с зелёной подсветкой. Транскод наяву. На языке появился чуть заметный медный привкус – так сильно Алекс стиснул зубы.

В соседнем дворе когда-то росла огромная липа – он забирался туда с книгами по программированию, когда мать впадала в истерику по поводу его весьма пухлой внешности, ибо «разве можно быть таким, посмотри, коровень настоящий, даже спортом не занимаешься». В той дальней подворотне, зияющей темнотой как врата ада, он впервые отбился от местного заводилы по кличке Север и его дружка, навсегда запомнив, что некоторым не доступен другой язык, кроме силы. А из того тактического укрытия на старом гараже он следил за первыми полётами Криса на аэроцикле.

Охотник вдруг замер на полушаге.

Помотал головой и вгляделся в родной дом. Ошибки быть не могло. На веревках, натянутых поперёк балкона его квартиры, мотылялась цветастая простынь мерзопакостного сиреневого цвета. Твою ж…

Он рванул с места в карьер. Кодовый замок на двери подъезда требовал подтверждения комбинацией цифр, отпечатка пальца ему было мало. Какие новшества… Алекс чертыхнулся. Он обещал себе завязать с хакерством после истории с эмулятором. Но сейчас уважительная причина забыть об этом.

Воровато оглянувшись, Охотник вытащил из кармана флэшку. Одно из немногих напоминаний о жизни «до» Ладоги. Старая, с затёртыми надписями, с мизерным по нынешним меркам объёмом памяти. Но в каждом бите – самое ценное и полезное. Да, я обещал завязать с кибернарушениями закона, но это не значит, что я к ним не готов.

Подобрать код с помощью проги-взломщика оказалось делом десяти секунд, но и их не хватило, чтобы успокоиться и начать наконец дышать полной грудью, а не жить на одном выдохе с золотым маревом перед глазами. Лифт. Подъём. Ну и сволочь же ты, Олеся. Дать кому-то вселиться в мою квартиру… И я уверен, что там тебя нет. Привычки люди не меняют – ты всегда предпочитала белоснежные простыни.

Дверь квартиры осталась верна своему хозяину: либо Олеся забыла удалить метку Алекса из модуля распознавания, либо, как обычному юзеру, ей это оказалось не по силам. Дверь со скрипом распахнулась. В нос ударил тошнотворный запах перегара и отхожего места. Алекс попытался дышать ртом, но помогло мало. Чёрт побери, сейчас вывернет наизнанку.

Но то, что видели глаза, вообще вгоняло в ступор. Пустые бутылки на полу, какое-то грязное тряпьё, капельница в углу?.. Кабинет разворочен весь. Аскетичное убранство в строгих чёрно-белых тонах заменила пошлятина из розовых занавесок и какого-то неопрятного мешка вместо привычного кресла. Компьютер… Боги сети… Алекс, как зомбированный, сделал несколько шагов к тому, что было целью приезда в Москву-2.

Было. Целью.

От компа остался один остов. Разворочены внутренности, экраны в слое грязи, а поверх этого безобразия – игровой шлем дополненной реальности. Та-а-ак. Геймеры, значит. Я с вами поиграю сейчас.

Последним включился слух. Ритмичные чвакающие звуки из спальни имели слишком очевидную причину, чтобы сомневаться. Алекс почувствовал, как спазм тошноты подкатывает к горлу. За стенкой чьё-то сбитое дыхание переходило в животный рык и стон.

Охотник с трудом удержался на ногах. От боли в груди, которую он терпел с самого утра, хотелось удавиться. Рука вцепилась в больное место, будто впившиеся в кожу ногти могли переплюнуть заразу.

Ты не имеешь права уйти. Ты должен досмотреть этот кошмар до конца. А уж потом вынести приговор Олесе. Ты меня убиваешь, жёнушка, но я не сдамся.

Три шага к спальне. Появиться в дверях в тот самый момент, когда… Кадр. Из фильма для взрослых. Не нужны подробности, ты не запомнишь лиц. Просто мужик, просто голая баба. Просто заломленные руки за спиной и застывший ужас в её глазах, обращенных к потолку.

Алекс вырвался из родной квартиры, как волк из-под собачьей облавы. Сил держать себя в руках не осталось в принципе. Он бежал, не глядя перед собой, отдавая всего себя в этот замах ноги и контроль дыхания. Пару раз его чуть не сбили насмерть, спас только рефлекс. Зачем спас – непонятно. Рефлекс, наверно, выбрал и цель – пункт хранения. Алекс ворвался туда, до заикания напугав менеджера за стойкой.

Прости, мир, мне не до тебя сейчас. Обжечь пламенем в глазах, выгрести из карманов всё, что накопил за две недели последней халтуры – отсмотра камер видеонаблюдения в крупных госкорпорациях, и забрать флаер, не имея за душой ни гроша.

Алекс немного сдержал себя, выводя машину на стартовую площадку. Больно. Как же больно, кто б знал… Второй раз уже за последние месяцы от душевной рваной раны хуже, чем от заразы. Мягкое кожаное кресло приняло в свои объятия, как отец, бывало, обнимал на ночь глядя. Автоматика раскрыла машине крылья, послав зайчик в глаза. Зажглась подсветка у приборной панели, отметив зелёным заряд аккумулятора. Ответственное хранение, раздери тебя все соединения. Кто-то недавно на нём летал, но всё равно. Я даже скажу ему спасибо сейчас.

Солнце висело над горизонтом малиновым шаром, грозясь упасть за горизонт так же внезапно, как пульс в ушах с сотни до пятидесяти. Охотник с размаху распахнул тайник под рулём. В руку скатился полный боевой набор – ампула с анальгетиком и стерильный пакет.

Светловолосый кодер выдохнул вдруг очень спокойно. Хоть какие-то вещи не меняются… Его руки не дрожали, пока шприц втягивал в себя содержимое ампулы. Где-то на заднем плане внутренний голос отметил, что при этом освещении цвет у анальгетика не такой, как там, на Ладоге. К чёрту. Половина дозы. Хватит, чтоб не потерять сознание и продержаться еще пару часов.

Слова бессильны, чтобы описать тебя, Олеся. Поэтому они мне не нужны сейчас.

Я буду последней сволочью. Я прилечу к тебе. Я вытрясу из тебя все деньги, которые ты получила за пока ещё мою квартиру. Я отомщу тебе за ночь между нами, когда ты породила в моих глазах такой же ужас, как у той бабы на моей, чёрт побери, кровати в моей квартире…

А потом я придушу тебя.

И все равно останусь лучше, чем ты.

* * *

Вот ведь парадокс: эффективность работы компании растёт, а персонал бежит из неё, как крысы с тонущего корабля. Вот и Эйрика, наверное, так припекло, что он, классический пример среднестатистического семьянина, бегающего по треугольному загону, в вершинах которого вписано золотыми буквами: «Дом-работа-кредит», решился уйти в туманную, но полную приключений неизвестность, которую представлял собой новый проект Кристиана.

– Скажи, какой у тебя должен быть минимальный размер зарплаты, – Крис до сих пор не растерял умения молниеносно переключаться между рабочими задачами, перейдя от тёплого приветствия сразу к делу.

– Э-э… Ну, у меня там ещё халтура на дому, – замялся Эйрик. – Короче, запас на полгода у меня есть, так что сколько у тебя программисты получают, столько и я буду, и никаких поблажек. Мне уже одно то, что я от Рафаэля смылся, дороже денег. А то, что ты меня принял – и подавно.

Кристиан, машинально крутивший в тонких пальцах сенсорное перо от планшета, на секунду остановился и пристально посмотрел Эйрику в глаза. Никогда я не слышал в твоём голосе такого благодарного, почти раболепного тона, мой суровый норвежский друг. Мда, похоже, Санти тебя просто сломал. Ладно, работы у нас хоть отбавляй, будет где разгуляться твоим талантам.

– Дай я скину тебе инфу по проекту, – загоняя флэш-карту Эйрика в свободный порт своего моноблока, откликнулся Крис. – Пару дней приди в себя, просмотри их дома. С понедельника поможешь тестерам.

Копирование файлов заняло минуты две, не больше, но Крис за это время успел подписать какие-то бумаги, прозвониться насчёт поставки переносных генераторов магнитного поля и жестами объяснить влетевшему в кабинет Тимуру, что на очередную перепрошивку он подойдёт через пятнадцать минут. Кондиционеров в офисе ещё не было, и Крис взмок даже в светлой рубашке с коротким рукавом.

– Чёртова жара, – выдохнул он, протягивая Эйрику заполненную флэшку. – Э-эй, ты чего завис?

– Ничего, – очнулся норвежец. – Да, жарко… Спасибо. Тогда до понедельника?

Выйдя из кабинета Кристиана, Эйрик с трудом прогнал прочь назойливое видение тонких рук, исколотых многочисленными инъекциями, как у… наркомана? Но нарики не умеют мастерски разруливать три дела одновременно, по крайней мере, так полагал Эйрик. Или он чего-то не знает?..

Едва оставшись один, Крис упал в глубокое кресло, уронив голову на руки. Третья перепрошивка за неделю. Ничего не поделать, ведь не было у него другого способа проверить корректность исполнения кода, кроме как выудить наномашины из собственной крови, прогнав её под сильным магнитным полем, отдать вакуумную пластинку с серебряной пылью ребятам на растерзание, а потом загнать обновлённую птичью стаю обратно. К слову сказать, первая перепрошивка состоялась через два часа после торжественного запуска дебютной версии, когда Крис ворвался в лабораторию к Ухтомскому, и, в панике озираясь, потребовал, чтоб все заткнулись, потому что у него, Криса, башка готова лопнуть от галдежа в эфире, в который он не мог ни вклиниться, ни выбрать какой-то один канал, ни хотя бы отключить громкость.