Читать книгу После дождя появится радуга. Роман - Элси Колонэл Смит - Страница 6

Мать Беатрис – Мари Спинси – скончалась, когда девочке был год. Никаких родственников у неё не было. Трис вырастил отец, заменивший ей всех на свете. Он очень любил её, воспитывал, научил вести хозяйство, ухаживать за домом и готовить. Мистер Спинси работал на местной ферме и получал не особенно много, но, если учесть, что почти все продукты он приносил с работы и кроме как за свет, газ и воду платить ни за что не приходилось, тех денег вполне хватало, и отец с дочерью вели спокойную, беззаботную и очень даже счастливую жизнь.

Окончив школу и A-levels, Беатрис поступила в университет и доучивалась там третий год, когда отец вдруг позвонил и сказал, что заболел и нуждается в уходе. Это был март – начало весенних каникул, и Трис, которая вовсе не предполагала, что у отца серьёзные проблемы со здоровьем, уехала, рассчитывая через десять дней вернуться обратно в университет.

Но даже десяти дней не прошло. Мистер Спинси умер от сердечного приступа спустя пять дней после её приезда. Беатрис была в полном отчаянии. У неё не было сил возвращаться к учёбе. Тем более, как оказалось, с финансами были большие проблемы. Нужно было думать: окончить третий курс обучения, экономить на всём, взять кредит, который она никогда не сможет отдать, заплатить за обучение и поступить в университет в Лондоне или, также заплатив, остаться учиться здесь. Либо также окончить третий курс, но вместо продолжения учёбы найти работу и самостоятельно накопить на дальнейшее обучение. Это казалось Беатрис правильнее и реальнее.

Каждый день к Трис на чашечку чая являлся кто-нибудь из местных жителей и старался хоть как-нибудь помочь ей – морально или материально. Но всё это не приносило абсолютно никакой пользы. Беатрис не хотела ни от кого зависеть и поэтому наотрез отказывалась от помощи и не прислушивалась к советам. Единственным человеком, который имел хоть какое-то влияние на неё, был Джерри – её бывший одноклассник и самый верный друг, даже нечто большее, чем друг. Именно он помог ей смириться со всем произошедшим, повзрослеть и начать жить заново.

Беатрис Спинси сидела за столом вместе с миссис Джемисон – местной пекаршей, которой давно перевалило за семьдесят, поэтому та была немного повёрнутая на своих булочках – и пила уже, наверное, десятую чашку чая за день.

– Я очень сочувствую тебе, Беатрис, очень! – говорила миссис Джемисон, поднимая к губам чашку.

– Миссис Джемисон, прошло уже почти два месяца. Я привыкла, что папы рядом нет, а вам всё никак не понять… – протянула она, добавив уже про себя, – что этими разговорами вы причиняете мне боль. Меня больше беспокоит финансовый вопрос, чем вопрос одиночества. Нужно как-то зарабатывать, а у меня нет никакого образования. На обучение в университете тоже нужны деньги…

– Каждый из нас согласится дать тебе в долг, как только попросишь.

– Миссис Джемисон, я вам уже говорила, я не могу вечно жить в долгах, – пропыхтела Трис – беседа ей уже порядком надоела. – Нужно искать другой выход.

– Все мы с чего-то начинаем, Беатрис. Что ни говори, я не вижу этого твоего другого выхода.

– Миссис Джемисон, это моя жизнь, и я думаю, что вам не следует в неё лезть, – заметила Беатрис и добавила уже не вслух: – И являться ко мне в дом без приглашения или видимой причины для того. – Она отпила немного чаю. – Что же касается темы моего будущего – только что я приняла окончательное решение, и вы мне в этом отчасти помогли.

– И какое оно – это решение?

– Я постараюсь найти работу, пусть даже низкооплачиваемую. В этом году не буду продолжать учёбу на старом месте и не буду подавать документы в университет в Лондоне – всё равно я не могу заплатить за обучение. Так что этот год я планирую работать. За это время я накоплю достаточно денег на обучение…

Трис не успела договорить, её прервала миссис Джемисон:

– А потом?

– Как подам документы, сразу перееду в Лондон. Буду параллельно учиться и работать, оплачивая проживание. Отучусь. А там и хорошая работа, и полноценная жизнь.

– Переехать в Лондон? – — ужаснулась миссис Джемисон. – Беатрис, вот это как раз таки полный бред. У тебя там ничего не получится. Здесь есть две школы, и в одну из них ты могла бы устроиться.

– Тогда выходит, что я уже какой год усердно учусь просто для того, чтобы работать в школе в Эппл Аллей? Нет… Эппл Аллей, конечно, прекрасное местечко, но здесь я ничего не достигну. Лондон – мой единственный шанс.

– Что ж, значит, у меня не получилось тебе переубедить… Ладно, – вставая со стула, произнесла миссис Джонсон, – не будем загадывать на будущее. К тому времени, может быть, в твоей жизни что-нибудь изменится.

– Я надеюсь. Для этого мне нужно многое сделать, – Беатрис открыла дверь. Миссис Джонсон взяла с комода свою шляпку и вышла на крыльцо.

Вокруг всё цвело. Пахло летом. В воздухе витал приятный аромат листвы. Трис любила этот запах – он уносил её в детство, в те самые беззаботные, прекрасные времена.

– Как твои отношения с Джерри Стоуном? – вскользь спросила миссис Джемисон, спускаясь по ступенькам.

– Вас это не касается. Хотя, думаю, вы сами всё знаете.

– Значит, ты в него влюблена?

– Может, и так… – протянула Трис, проводя пальцами по дверной ручке. – То, что мы встречаемся, не должно никого волновать.

– Ох, бедняжка Беатрис… – она хотела сказать что-то ещё, но передумала. – Хорошего вечера.

Женщина уверенно зашагала к калитке. Беатрис смотрела ей вслед с чувством облегчения. Наконец-то закончилась очередная беседа. На часах уже была половина пятого. Наверное, никто больше не придёт.

Девушка закрыла дверь и вернулась на кухню, где нужно было ещё убраться. Она настежь открыла окно, чтобы проветрить после миссис Джемисон с её ужасно сладкими духами, по запаху похожими на корицу, составила посуду в раковину и стала смывать коричневый налёт с белоснежного фарфора.

Когда в кухне стало чисто, Беатрис подошла к распахнутому окну и стояла так очень долго, наслаждаясь спокойствием, царившим вокруг. В маленьком садике около дома легонько покачивались листья нежно-зелёных деревьев – всё остальное замерло.

«Я только окончила третий курс университета, мне ещё нет двадцати двух, – размышляла Трис, – а тут свалилось такое. И неизвестно, что ждёт меня дальше… Был бы папа рядом, он подсказал бы что делать».

Вдруг послышались шаги.

«Ещё один гость!» – вздохнула Беатрис. За эти три месяца у неё было столько посетителей, сколько за год не бывало. Раздался стук в дверь.

– Трис, у меня есть для тебя две новости: хорошая и плохая, – послышалось снаружи.

Беатрис открыла дверь. Перед ней стояла Нэнси Гроу – её лучшая подруга. В руках она держала конверт. Сначала они обе стояли молча, просто смотря друг на дружку. Потом Нэнси ступила через порог и закрыла за собой дверь.

– Наверное, лучше начать с хорошей, потому что для тебя это настоящее спасение.

– И что же такого произошло? – удивилась Беатрис.

– Пошли в гостиную, не стоять же нам в прихожей, – подтолкнула её Нэнси лёгким жестом и продолжила говорить: – Одна женщина, живущая в Блулейктауне на Лонг-стрит, ищет няню на всё лето – к ней приезжают племянники, но, так как она бизнес-леди – живёт в огромном доме с кучей кухарок, уборщиц, дворецких и садовников, – сама следить за детьми она не будет, тем более за эти три месяца у неё будет куча командировок по четыре-пять дней… Словом, ей нужна проверенная молодая девушка, которая не подведёт и не обманет, сможет неустанно следить за двумя детьми – двенадцать и восемь лет – и будет ночевать у неё в доме, за что она будет платить две тысячи фунтов в месяц. Это значит, шесть тысяч за все три. По мне, так очень неплохо, – с этими словами Нэнси села в кресло около телевизора.

Беатрис опустилась на диван и задумчиво посмотрела в пол.

– Блулейктаун? – недоверчиво спросила она. – Это же… там элитный коттеджный посёлок, верно?

– Да. Но мисс Хэнсли живёт не в посёлке, а в отдельно стоящем доме. Как бы, если смотреть по карте, коттеджный посёлок огибает левый берег озера, а её дом находится примерно в полутора километрах от этого посёлка вправо. У тебя есть карта Суссекса?

– Да. Была где-то, – Трис стала перебирать книги, стоявшие на полках, и вскоре наткнулась на старую, потрёпанную карту. – Не думаю, что здесь есть Блулейктаун, – неуверенно сказала она, развернув большой лист, и положила его Нэнси на колени.

– Тут нет посёлка, а саму деревню мы легко найдём… Вот! – Нэнси указала на жирную надпись на зелёном фоне. – Это Блулейктаун – равнина и весь берег озера от надписи Эппл Аллей до Смолл Лондона. Вот железная дорога. Чтобы добраться туда, тебе придётся проехать две станции на электричке. Выйдешь на Олдблулейк. И там проедешь на автобусе, а потом пять минут пешком – дом находится на соседней улице от остановки.

– Это, конечно, здорово. Но меня интересует, как ты или твои родители узнали про эту мисс Хэнсли? Она ваша знакомая?

– Она рассказала своей кухарке, что ищет няню, она своим знакомым, те ещё другим – и постепенно дошло до нас… Так тебе дать её номер?

– Давай, – улыбнулась Беатрис.

Нэнси протянула ей конверт.

– Там всё написано: адрес, имя, телефон и день, в который тебе нужно приехать к ней. Когда я узнала про предложение этой леди, сразу поняла, что ты согласишься, и сказала родителям, чтобы они через тех знакомых сообщили, что у нас есть как раз такая девушка, которую она ищет, и скоро она ей позвонит. Ну как тебе?

– Ты просто чудо, Нэн! Спасибо! – Беатрис вытащила из конверта листок и, прочитав содержимое, подошла к телефону.

Как только она набрала указанные цифры, из трубки послышались гудки. После четвёртого раздался мягкий женский голос:

– Да, кто это?

– Здравствуйте. Это мисс Спинси. Вы мисс Хэнсли, верно?

– Нет. Я горничная. Сейчас я позову мисс Хэнсли. Не вешайте трубку, – из динамика стали доноситься шорохи и отдалённые голоса, и, наверное, минуту спустя мисс Хэнсли подняла трубку.

– Здравствуйте, мисс Спинси, – услышала Беатрис уже более грубый, прокуренный голос.

– Я звоню по поводу должности няни. Вас должны были предупредить, что я свяжусь с вами в ближайшее время.

– Да. Я помню. Вы молодая леди из Эппл Аллей, так?

– Да. Вы всё ещё ищете няню?

– Да. Мне говорили, что вы очень порядочная девушка, и я в это верю, особенно учитывая вашу историю… Ко мне на всё лето должны приехать племянники. Майкл – ему восемь – и Эмили – ей двенадцать. За ними нужен будет присмотр. Жить вы будете у меня в доме в отдельной комнате, завтракать, обедать и ужинать вместе с детьми, а за три месяца я заплачу вам шесть тысяч фунтов.

– Меня всё устраивает, – стараясь скрыть свою безумную радость, сказала Трис.

– Тогда договорились. Вы приедете ко мне в среду первого числа. Я покажу вам дом, ознакомлю с распорядком дня и вашими обязанностями. А в четверг приедут дети… Вы знаете, как добраться?

– Да. Вы живёте на Лонг-стрит, дом… – Беатрис посмотрела на лежащий перед ней листок, – тридцать два.

– Правильно. Мне даже вроде бы дали ваш телефон… Да. Я позвоню вам во вторник вечером и уточню точное время вашего прибытия, хотя я знаю, что электричка со стороны Эппл Аллей прибывает где-то в половину третьего.

– Я буду ждать звонка. До свидания.

– До свидания, мисс Спинси.

Беатрис положила трубку и счастливыми, как у щенка, глазами посмотрела на Нэнси.

– У меня будет работа! – она готова была визжать от восторга.

– Она согласилась?

– Ага, – Трис кивнула. Рот у неё был до ушей.

– Круто. Ты теперь няня в престижном райончике! – Нэн хлопнула в ладоши – миссия выполнена.

– Пошли, отметим это событие чашкой чая.

Подруги вдвоём вошли на кухню. Нэнси по привычке стала рассматривать её, хотя была здесь уже далеко не первый раз. В глаза ей бросился висевший на стене старый, выцветший календарь 1991 года. Раньше, когда отец Беатрис был жив, Нэнси делала вид, что не замечала эту никак не гармонирующую с настоящим временем вещь, но теперь, когда у Трис начинается новая жизнь, решила сказать:

– Мне кажется, тут должно быть не 1991, а 2011, и, нужно заметить, сейчас совсем не ноябрь.

– Ты же знаешь, папа не трогал календарь с того дня, как мама… – Беатрис сглотнула слюну. – Мне тогда был год.

– Знаю. Я к тому клоню, что жизнь идёт и нужно идти вместе с ней. Тем более такая мотивация! У тебя начинается новая глава жизни. Нужно оставить все несчастья, связанные с родителями, в первой и начать писать вторую.

Беатрис поставила одну чашку на стол, пригласив Нэнси присесть, а потом подошла к стене, где висел старый календарь. Она стала рассматривать пожелтевшую бумагу и написанные на ней числа.

– Наверное, ты права, – через пару минут заметила Трис. – Я немного отстала от жизни. Но смысл покупать новый перед отъездом? Приведу внутренности дома в порядок, когда вернусь… – она повернулась к Нэнси и с благодарностью посмотрела на неё. – Спасибо тебе, Нэн! Я не знаю, что бы без тебя делала!

Взяв со столешницы вторую чашку с чаем, Трис села за стол напротив подруги.

– Ха-ха! Без меня теоретически не обойтись! – рассмеялась Нэнси, но потом вдруг резко замолчала.

После нескольких минут тишины она вздохнула и продолжила:

– Значит, хорошая новость пришлась тебе по душе, – она говорила с некоторым напряжением в голосе. – Но, к сожалению, есть ещё и плохая.

– Ну?

– Конечно, сначала это были только слухи, а теперь… Во всяком случае, не нужно сразу хвататься за голову. Всё началось с того, что два дня назад родители стали перешёптываться о чём-то. Я стала звонить нашим бывшим одноклассникам, пытаясь узнать, в чём дело… В общем, до меня донеслось, что… у Джерри рак лёгких.

– Как? – опешила Беатрис и трясущимися руками поставила чашку обратно на стол. – Нэн, если это очередная твоя шутка, то это совсем не смешно.

– Нет, это далеко не шутка… Со вчерашнего дня это факт. Как ты считаешь, может, это и стало причиной того, что Джерри бросил курить? – тараторила Нэнси, как будто не понимала, что только что натворила…

В один миг в голове у Трис всё перевернулось вверх дном. Вдруг без всяких предупреждений Нэн взяла и разрушила всё в сознании Беатрис. Она долгое время не могла произнести ни слова. А когда собралась с мыслями, её голос дрожал:

– Я думала, он просто взялся за ум, повзрослел… А никаких подробностей не известно?

– Нет, – Нэнси покачала головой.

Беатрис безнадёжно посмотрела в пол. Этого просто не могло быть. Да, Джерри похудел за последнее время, стал часто кашлять. Но у неё и в мыслях не было, что это из-за болезни. Она никогда бы не подумала, что такое может случиться с Джерри. С её Джерри…

– Он даже не сказал мне… – пробормотала Трис.

– Он не сказал, потому что любит тебя, – оптимистично продолжала Нэн.

– Откуда тебе знать?

– Я знаю. Это ясно видно в его отношении к тебе – вся деревня уже заметила… Прости меня! – воскликнула Нэнси, увидев, что лицо Беатрис стало менять цвет – от нормального к красному, от красного к мертвецки-белому. Только сейчас Нэн догадалась, что поступила неправильно. – Прости… Я не должна была говорить… Пожалуйста, прости меня. Мне правда очень-очень жаль, – больше сказать ей было нечего. Она не знала, что говорить в таких случаях.

– Понимаешь, Нэн, я знаю, как это заканчивается, – тяжело вздохнула Трис. – Это, именно это унесло мою маму. Хоть мне тогда был всего лишь год, но я помню, что это нечто очень страшное… и необратимое.

– Насчёт «необратимого» я могу тебя утешить. Сейчас появилось столько разных новых технологий, что это можно вылечить… Я так думаю.

Повисла тишина. В ней было что-то зловещее и неприятное. До жути неприятное.

– Мне нужно побыть одной, Нэн. Свыкнуться с мыслью… Можешь уйти? – вымолвила Беатрис.

– Конечно, – печально ответила Нэнси, вставая. – Я не хотела, чтобы вот так… То есть я не думала, что ты так расстроишься. Я не знала, что это будет так тяжело для тебя.

Нэн была болтливой особой, безумно любящей сплетни. Это порой отталкивало Трис от неё. И вот теперь Нэнси выдала!

Разумеется, она не думала.

Беатрис проводила Нэн и, как только дверь за ней закрылась, ушла в гостиную, где могла остаться наедине со своими мыслями. «Этого просто не может быть!» – думала она, забравшись в большое кресло и обернувшись тёплым пледом.

Трис была ужасно обижена на Нэн. Ей даже пришло в голову позвонить подруге и высказать всё, что так хотелось… Как она посмела влезть в их с Джерри личную жизнь! Он сам должен был сказать. Это их личные переживания и… Но Беатрис уже обо всём знала, и в её душе, словно снежный ком, нарастала боль, которая была намного сильнее обиды.

Уткнувшись носом в плед, Трис пыталась понять, что происходит, осознать реальность, но всё происходило как в дымке. Плакать она не хотела, а точнее, не могла, потому что просто не верила в это. Где-то глубоко внутри забрезжило желание повернуть время вспять, чтобы оно остановилось и не бежало дальше, пока она всё не поймёт.

Когда на часах было восемь вечера, Беатрис поднялась наверх, умылась, надела пижаму и упала на кровать. Обычно с ней такое случалось редко. Но сегодня был какой-то странный день, и лучше, чтобы он поскорей закончился.

Трис хотела позвонить Джерри и попросить его рассказать всё как есть – может быть, это её успокоит, – но никак не решалась. Спустя полчаса она всё-таки взяла в руки мобильник. А потом ещё минут пять готовилась нажать на кнопку.

Джерри ответил почти сразу.

– Привет, Трис, – донеслось из телефона.

– Привет, Джерри… – Беатрис замялась. – Прости, если вдруг не вовремя, я просто… хочу поговорить с тобой, но… не знаю, с чего начать…

– Говори как есть. Я всегда могу тебя выслушать, – его голос был таким спокойным, что Трис на какое-то время забыла, что хотела сказать.

– Я узнала… – начала она неуверенно. – Ко мне сегодня заходила Нэнси – мы болтали и… она сказала… что у тебя рак… Это правда?

Последовала недолгая пауза, – может, секунд десять, показавшихся Беатрис вечностью. Она ждала, что Джерри рассмеётся и ответит: «Конечно, это неправда, что за глупости». Ей хотелось, чтобы это оказалось неправдой. Но, увы, её желаниям было не суждено сбыться.

Из телефона послышался вздох. Потом Джерри заговорил:

– Ну да. Правдивее некуда, – он снова вздохнул. – Я не хотел никому говорить, но теперь вся деревня об этом знает. Папа рассказал мистеру Гроу, и понеслось. Теперь и ты тоже знаешь.

– Я… Мне очень жаль, – она подавила резкое желание заплакать, которое последнее время возникало нечасто. – Я никак не могу поверить.

– Согласен, в это трудно поверить. Я сам до конца поверил в происходящее лишь месяц назад, – тихо сказал Джерри, а потом слегка усмехнулся: – Но в этом нет ничего страшного.

– Разве ты знаешь уже давно?

– Да. С конца марта. В университете я стал чувствовать себя не очень хорошо, быстро уставать, в груди и спине появились сильные боли… – Джерри на секунду замолчал – он пожалел, что поделился с Беатрис подробностями – теперь она будет ещё сильнее переживать. – Я позвонил отцу и попросил записать меня на приём. Конечно, я не предполагал, что всё окажется так серьёзно, но… когда мы пришли к врачу, мне сделали томографию и сказали, что здесь всё однозначно.

– А что твоя мама?

– Тогда мы с отцом решили, что скажем ей в конце учебного года – когда я окончу третий курс, иначе бы она заставила меня бросить учёбу, считай, что посреди года. А потом, если бы я поправился, пришлось бы восстанавливаться снова на третий, и получилось бы, что нужно сдавать всё заново… Однако этот курс я всё-таки окончил. Теперь мама обо всём знает. Завтра она приедет, побудет у нас до среды, а потом заберёт меня жить в свою квартиру в Лондоне. Может быть, там смогут помочь.

– Получается, когда ты учился в Лондоне, ты виделся с ней, но она ничего не замечала?

– Кроме меня никто ничего странного не замечал. А с ней я не делился никакими своими мыслями по поводу недомоганий, потому что мы и встречались-то достаточно редко. Может, всего лишь один раз за семестр.

– И ты решил не обращаться к врачам в Лондоне?

– Да. Говорю же, я не думал, что всё так серьёзно, Трис.

– Ясно… А что насчёт врачей, к которым ты ходил здесь? Здесь сказали что-нибудь?

Джерри, казалось, не хотел отвечать, но колебался недолго.

– Мне осталось недолго… – эти слова, хоть Джерри и говорил тихо, прогремели в ушах Трис, словно выстрел… Это и был выстрел. – В общем-то, с этим нельзя не согласиться.

– То есть ты… – это, как Беатрис считала, самое страшное слово она не осмелилась произнести вслух.

– По статистике, почти все люди, заболевшие раком лёгких, умирают, Беатрис…

Трис прикусила нижнюю губу, чтобы немного успокоиться. К глазам начали постепенно подступать слёзы.

– Джерри… – произнесла она будто в пустоту.

– С этим нужно смириться, – он ещё раз вздохнул – так Джерри подавлял приступы кашля. – Скоро ты привыкнешь к этой мысли.

– Смириться? С этим невозможно смириться… – продолжала Трис. – Это ужасно.

– Отвлекись. Всё нормально, – его голос звучал так мягко и успокаивающе, что Беатрис становилось легче. – Хочешь завтра зайти ко мне?

– Во сколько?

– Во сколько тебе удобно.

– В два у меня встреча в банке, – протянула Беатрис, вспомнив, что на завтра у неё запланированы серьёзные дела. – Нужно уладить кое-какие проблемы, закрыть папин счёт, забрать оставшиеся деньги, если они есть… А часов в пять я могу прийти.

– Хорошо. В это время приедет мама. Все вместе попьём чай.

– Если я буду мешать, мой визит можно отложить на вторник, – поспешно добавила Трис. – Это не так уж и важно… Мама важнее.

– Нет-нет. Не волнуйся. Так будет даже лучше, если ты придёшь. Я просто сказал, чтобы ты имела в виду, что она будет дома… в коем-то веке.

– Ладно, – Беатрис задумалась, и между ними повисла тишина. – Тогда до завтра.

– Спокойной ночи, Трис.

– Тебе тоже, – она замолчала, но, когда поняла, что Джерри собирается выключить телефон, крикнула в трубку: – Подожди!

– Чего? – спросил Джерри.

– Я забыла сказать кое-что.

– Ну?

– Я люблю тебя, – встав с кровати, Трис подошла к комоду и стала наводить там порядок.

– Это всё, что ты хотела сказать?

– Да… Но не отключай телефон. Я… хоть ты и находишься в двух минутах ходьбы от моего дома, я ужасно по тебе скучаю. Можешь поговорить со мной ещё немного?

Джерри засмеялся:

– О чём?

– Не знаю… Просто так, ни о чём. Я не хочу оставаться одна. Мне так хочется обнять тебя, ты не можешь себе представить.

– Неужели? Мы ведь обнимались буквально вчера.

– Я знаю, что несу бред, но всё же… – Беатрис легла обратно в кровать и стала смотреть в окно, где уже сгущались сумерки. – Сегодня у меня был и без того насыщенный день, а тут вдруг такое известие. Всё в одно мгновение перевернулось с ног на голову, хотя и до этого жизнь мёдом не казалась… Просто сейчас… Мне сложно объяснить это. В общем, ты ведь понимаешь.

– Конечно. Я понимаю, что тебе тяжело. Твой мир разрушился… точно так же, как и мой. Между тем, что происходило раньше, и тем, что есть сейчас, будто бы возник обрыв. Всё как с чистого листа… Мне знакомо то, что ты сейчас чувствуешь, Трис. Я чувствую то же самое. Но пока мы вместе, нам ничего не страшно, никакие беды, которые могут быть впереди.

– Джерри… – Беатрис произнесла его имя так тихо, что, возможно, он и не слышал.

Джерри в очередной раз вздохнул на другом конце провода и сказал:

– Ложись спать, Трис. Завтра у нас будет много на разговоры.

– Ладно, – согласилась она. – Спокойной ночи, Джерри.

– Пока, Беатрис. Я тебя тоже люблю.