Читать книгу Исход - Эндрю Лапкин - Страница 6

Короткое затемнение вернуло телезрителей в студию.

– Перед тем, как перейти к основному блюду: нашему сегодняшнему игроку, – Джексон расхаживал по сцене, – нам бы хотелось рассказать про семью Мичнеров, которая скрыла свой дом на колесах. Предоставим слово почетному члену игорной комиссии Джефри Стинсону!

Из-за кулис вышел худой белый мужчина среднего роста. Судя по его одежде и часам, быть почетным членом игорной комиссии было не только почетно, но и весьма прибыльно. Джефри Стинсон поприветствовал Саймона Джексона рукопожатием, затем Джексон указал на диван. После того как они расположились, телеведущий начал:

– Джеф, расскажи нам о деле Мичнеров. Как все было?

– Мичнеры с самого начала показались нам порядочными людьми. После объяснения правил и подписания бумаг мы приступили к оценке имущества и заполнению декларации. Казалось, все шло хорошо, они указали в декларации даже то, что наши люди не смогли найти. – на экране появлялись фотографии Мичнеров: фото у дома, где они обнимают двух своих очаровательных дочерей лет восьми-десяти с виду, потом фото, где они находятся на инструктаже в игорной комиссии, на самом шоу до исхода, а затем фото, где они восторженно кричат, потому что победили в игре. – Они казались хорошими и честными людьми, мы в комиссии искренне радовались, когда они победили. Однако у нас была еще неделя на проверку с момента победы. И это выстрелило! – Стинсон хлопнул в ладоши. – Через пару дней один сознательный гражданин прислал видео с камеры охраны – она была направлена в сторону парковки, где продаются подержанные автомобили. Это было на следующий день после инструктажа. На записи было четко видно, что Мичнеры покупают дом на колесах. Покупка была совершена за наличные, чтобы ее было сложнее отследить. Таким образом, у них был бы отходной путь на случай проигрыша, а это противоречит правилам.

– Надо же! – с наигранным удивлением воскликнул Джексон.

– Да, ничего не поделаешь, пришлось принять меры. Сейчас Дженет и Майлз Мичнеры в тюрьме особого режима, а их дети – в колонии, которая находится при ней.

– Расскажи нам немного об этом заведении.

– Это очень неприятное место, не советую туда попадать. Но… так и быть. Объект 74—286 – это тюрьма класса «Андерграунд-Джеил». Располагается под землей и тянется вниз на много уровней. Бόльшая часть заключенных занимается тяжелым физическим трудом. Попадающие туда люди навсегда лишаются гражданства и могут быть по желанию администрации тюрьмы подвергнуты опытам, которые принято называть бесчеловечными. В основном, туда попадают враги народа, военные преступники, а также граждане, совершившие особо тяжкие преступления. Мужчины и женщины живут в разных блоках, однако, случается, что некоторые из женщин беременеют. Дети, рожденные в таких условиях, также отправляются в колонию при тюрьме, где из них воспитывают граждан нового поколения.

– Что значит «граждан нового поколения», Джеф?

– Это новая программа, всех деталей я не знаю. Еще ни одного выпуска воспитанников этой колонии не было. Но то, что я слышал, очень интригует. Детям в процессе обучения прививается особая модель поведения, там стараются воспитать настоящих патриотов, пытаются привить классические ценности.

– Это интересно. Надеюсь, мы когда-нибудь увидим этих ребят. Все же, вернемся к Мичнерам.

– Да, ты прав, Саймон. Они там находятся около девяти месяцев. Гм, думаю, за меня всё лучше расскажет наш следующий сюжет.

Телевизионные экраны страны заполнила едкая чернота. Ронни сосредоточился, ему не терпелось посмотреть на этих придурков, которые пытались обмануть систему. Боже, какая глупость – пытаться надуть таких людей! У них же всё схвачено! Он отхлебнул кофе, а тем временем на дисплее появилась картинка, на которой была комната, похожая на те, в которых допрашивают преступников в полицейских участках. На металлическом столе стоял микрофон, направленный от камеры. Проскрипела дверь, и двое охранников в черной униформе – их лица скрывали черные маски, а на руках были перчатки – завели и посадили напротив камеры очень худого и с виду измученного мужчину. По сравнению с показанными ранее фотографиями Майлз Мичнер был… он был не Майлзом Мичнером. Он был версией Майлза Мичнера, которого укусила некая инопланетная личинка и высосала из него не менее тридцати фунтов. Кожа на лице буквально висела. Выглядел он ужасно.

– И-и-и-ху-у-у-у! – за столом позади, парень вскинул руки вверх. – Так тебе и надо, придурок!

Мичнер положил свои тощие трясущиеся руки на стол.

– Здравствуйте, Майлз, – поприветствовал его интервьюер. – Нам очень жаль, что с вами такое произошло.

– Ничего. Я сам виноват, – казалось, что с минуты на минуту Майлз потеряет сознание.

– Майлз, прошу вас, расскажите нам всё с самого начала.

Минчер облизал сухие потрескавшиеся губы:

– С чего же начать… Наша семья… Нет, не так. Мы с женой просто обожали смотреть «Все или ничего». Вечером в пятницу, когда дети уже спали, мы усаживались на наш диванчик, смотрели передачу. Нам всегда хотелось изменить нашу жизнь к лучшему, мы мечтали поучаствовать и, естественно победить, – он выдавил из себя хилую улыбку. – Даже неоднократно подавали заявку на участие, но месяц шел за месяцем, а ответа так и не было. Мы уже и не надеялись, просто каждую неделю пробовали снова и снова. Но однажды раздался телефонный звонок. – Он остановился, сглотнул. Звук был громким, и его адамово яблоко в этот момент стало более заметным. – Это был шок. Я стоял на кухне, когда мне сообщили по телефону, что мы будем участниками. Просто стоял и не мог выдавить из себя ни слова. Дженет тогда перепугалась от выражения моего лица, она подумала, что, должно быть, кто-то умер.

– Когда шок прошел вы обрадовались? – Казалось, что сейчас корреспондент залезет на стол и начнет вытягивать ответы из Майлза хирургическими щипцами.

– Да, когда я пришел в себя, я сказал жене, и мы визжали так сильно, что наша соседка позвонила нам. Дети пришли из другой комнаты, даже они были рады. Безусловно, они не смотрели передачу постоянно, мы лишь пару раз под нашим контролем устраивали просмотр… боже! О чем я? В общем, они знали, что это достаточно престижно. Да какое-то там! Просто было круто побывать в телеке! А тут их родители попали на самую популярную передачу в США! – было видно, что он будто бы снова переживает этот момент: даже на таком измученном лице заискрила радость, несмотря на то, что минуту назад он будто находился на другой планете. Ронни уже неоднократно замечал, что когда участники вспоминают о «звонке судьбы», то они становятся радостно взволнованными, независимо от исхода игры. Он тоже хотел испытать это. Ему было интересно, на что это похоже. Быть может, на первый поцелуй?

– На следующий день мы отменили все дела и помчались на инструктаж в игорную комиссию. Мы были так счастливы, я никогда не чувствовал такого азарта! – глаза Мичнера были безумными, как у парней, которые присасываются к «однорукому бандиту». – Мы прослушали инструктаж и были согласны со всеми правилами. Я и сейчас считаю, что всё честно. И, конечно же, подписали все бумаги. После обеда мы забрали дочерей из школы и отправились устроить небольшой праздник. Пошли поесть мороженого, потом гуляли в парке. Наши девочки раструбили всем в школе о том, что мы будем участвовать во «Все или ничего». Вся эта эйфория продолжалась до вечера, – именно в этот момент с лица Майлза исчез весь восторг, уголки губ опустились вниз, веки снова приняли нейтральное положение, а взгляд перешел в другую галактику, очень пустую, где всегда играет грустная музыка. – После ужина Дженет мыла посуду, я читал газету за кухонным столом. Внезапно она остановилась и сказала: «О боже, Майлз! А что, если мы проиграем? Что будет с детьми? Мы же будем жить на улице!» И бог мне свидетель, мы с женой не могли заснуть до утра, потому что это никак не могло выйти из головы. Пока мы готовили завтрак, мы решили, что можно купить дом на колесах, где-нибудь его спрятать, в нем будет всё необходимое, какое-то количество налички. Мы бы могли уехать в другой штат и там затеряться, например. Времени на более продуманное и изящное решение у нас не было. Вечером мы с Дженет наняли сиделку и отправились в пригород. Искали места, где за наличные можно купить машину, без документов. Это заняло много времени, но мы нашли подходящий нам автомобиль. Я отправил Дженет домой, а сам сель за руль этой махины. Я знал один заброшенный детский лагерь в нашем округе, поэтому решил спрятать его там. В лагере был небольшой сарай, в который эта громадина с трудом влезла. Черт возьми, я парковался целую вечность! – после этой фразы у него началась одышка, и он рукой сделал знак, что ему нужно отдышаться. Тяжелый физический труд и недоедание сказывались на его самочувствии.

– Не торопитесь, – оборвал разговор интервьюер и обратился к охраннику: – Принесите ему стакан воды, – охранник кивнул и удалился.

Пока охранник ходил за водой, в зале кофейни стояла гробовая тишина, изредка прерываемая чьим-то кряхтением или стуком чашки о блюдце. Миллионы взглядов переживали за героя на экране. Каждый мысленно примерял на себя его шкуру и размышлял, как бы он поступил в этой ситуации. Сломался бы?

Наконец охранник вернулся и дал воду Мичнеру. Он жадно осушил стакан, громко выдохнул и продолжил рассказ:

– На следующий день нам удалось собрать около трех тысяч долларов. Из вещей взяли только необходимое, и я отвез это в лагерь, спрятал в машине. Все эти дни я переживал, что какой-нибудь бомж или группа пьяных подростков найдут нашу машину. Тогда бы план отхода исчез. Но, чтобы исключить возможность того, что комиссия может проследить за мной, я решил не возвращаться в лагерь до шоу.

– Расскажите, что произошло в день, когда была игра.

– Утром мы встали, наши девочки были словно на кофеине. В них было столько энергии! Однако мы с Дженет не могли похвастаться таким же зарядом бодрости. Все эти дни до шоу измотали нас, мы очень боялись, что комиссия найдет фургон. Когда мы оказались в студии, мы почувствовали облегчение: похоже, всё было нормально, никто ни о чем не подозревал. Мы заметно взбодрились и повеселели. В принципе, все было круто. Ну и что, если проиграем? Мы сможем начать все заново!

– Что вы ощущали, когда началась сама игра? Как вы оценивали ваши шансы?

– Я помню, что за кулисами мы очень долго спорили, какую сторону монетки выбрать. Наконец, одновременно сказали: «Орел». Когда мы выходили из-за кулис, сердце бешено колотилось, а потом волна аплодисментов оглушила меня. Но я улыбался. Изо всех сил старался улыбаться, хотя, наверное, со стороны это выглядело, будто меня электрошокером долбанули. Тогда я не был твердо уверен в победе. Я все не мог перестать думать: «Да когда же этот чертов треп закончится!» Боже! – его взор устремился в центр экрана. – Прости Саймон, но ты трепло! Нужно что-то с этим делать.

Но Ронни был не согласен с данным заявлением. Ему нравились все эти диалоги, они подогревали его аппетит перед главным блюдом, к тому же так больше раскрывались личность и мотивы игрока.

– Когда на все вопросы были даны ответы, я, наконец, получил предложение взять в руки монетку. Я помню, как посмотрел в глаза Дженет, они словно говорили мне: «Не подведи меня, милый! Я верю, что ты сможешь сделать это!» Когда я взял ее в руку, то почувствовал ее обжигающий холод. Она так блестела! Та самая монета, которую однажды хочет бросить каждый американец. Я приготовился, почувствовал, как мои ладони сделались липкими от пота, и сделал бросок! – глаза Майлза чуть увлажнились, хотя он старался изо всех сил сдерживать слезы, а голос стал звучать очень тонко. – Когда монета взмыла вверх, у меня весь воздух в легких кончился. Клянусь, я не мог дышать! Меня всего трясло, а эта чертова монета никак не хотела опускаться на пол. Кажется, я слышал, как весь зал ахнул, но я не уверен. Когда она упала на пол, звук был таким, будто вдали грохнула пушка. Я не шучу, он был таким громким и одновременно далеким! Такой гул, понимаете? От этого звука я зажмурился. Боялся, что если открою глаза, то у меня будет разрыв сердца. И по-прежнему не мог дышать. Понимая, что долго так не протяну, я собрал всё, что осталось от моей смелости, и открыл глаза. Все вокруг уставились на меня. Я посмотрел вниз и увидел «Орла». А потом Саймон Джексон подошел ко мне, положил руку на плечо и сказал: «Майлз, ты выиграл!». Зал ревел, а я мог снова дышать! – Пока Майлз рассказывал, то и дело на экране появлялись кадры из того выпуска. – Ко мне подбежала Дженет, мы были на седьмом небе! Я никогда такого не испытывал! Мое тело стало таким легким, я почувствовал огромную свободу! В тот момент я знал: теперь всё хорошо. Всё всегда будет хорошо.

– Это было приятное ощущение?

– Да, это чертовски приятно. И это точно не испытаешь в обычной жизни. Такое бывает только раз, и это невозможно повторить. – Майлз прикрыл глаза и улыбнулся. На мгновение он снова стал победителем.

– Что было дальше? – журналист делал вид, что сгорает от любопытства.

– Дальше было много фотосессий, куча бумаг. Комиссия напомнила, что по условиям мы получим выигрыш лишь неделю спустя. И я снова почувствовал страх. Что, если они найдут его? Фургон еще там. Нужно избавиться от него. Два дня спустя, когда шумиха немного поутихла, я решил сделать это. Поздно вечером мы с Дженет уложили детей. Кажется, я выпил кофе, попрощался с ней и поехал в лагерь. Всё прошло как нельзя лучше, никто не заметил, как я выезжал, по дороге почти не встретилось автомобилей. Когда я оказался на месте, то открыл сарай, выкатил фургон к озеру, потом заблокировал руль, отпустил педаль тормоза, и он просто покатился прямиком в рай для старых фургончиков. Знаете, когда его крыша уже начала исчезать под водой, он сделал такой «Бух!» – воздух резко вышел из него. Мне тогда это так понравилось, – Майлз улыбнулся. – А на следующий день в дверь постучали, – он вздохнул. – На пороге оказались представители игорной комиссии в сопровождении полиции.