Читать книгу Жизнь и подвиги Роланда Отважного - Эпосы легенды и сказания - Страница 3

В один из летних солнечных дней на окраине города Бара, что на берегу реки Об, на лужайке возле небольшого каменного дома под раскидистым дубом сидели на расстеленных покрывалах и непринужденно беседовали четверо мужчин.

Один из собеседников, клирик Бертран, служил в местной церкви святого Петра, известной во всей стране своей величественностью и красотой. Однако среди знатоков литературы известность этого клирика превосходила известность храма. Будучи поэтом и ученым, Бертран де Бар-сюр-Об уже много лет собирал и записывал «песни о деяниях», или «шансон де жест», которые исполняли жонглеры, выступавшие в окрестных замках и на городских ярмарках. Ярмарки же в городе Баре были знатные – сюда приезжали купцы с товарами со всех сторон света: из Фландрии, Италии, Германии и Испании. К тому же город находился на Виа Франчиджена – паломническом пути из Кентербери в Рим.

Второй, Грендор де Кантен, подтянутый пожилой мужчина с длинной узкой седой бородой, чей облик и одежда – белая камиза, надетая поверх нее красная котта, пояс с золотой пряжкой, украшенной драгоценными камнями, и дорогие туфли, – говорили о знатности и богатстве. Однако знатных и богатых людей во Франции всегда было много, а вот столь искусных сочинителей лирических и духовных альб и таких знатоков древних сказаний, как Грендор, вовсе не было.

Третий, невысокий и худой, с темными живыми глазами, черными волосами и бородой, в полосатой оранжево-зеленой тунике и коричневых льняных штанах, носил имя Жан. Он родился в Бурже, был некогда известным жонглером, а получив в награду за мастерство землю от одного из герцогов, полностью посвятил себя искусству сложения слов. Жан знал множество наречий: помимо французского, свободно говорил и на латыни, и на языке Прованса. Подобно морской губке он впитывал в себя и жесты, и рыцарские романы, и песни трубадуров в «темном стиле», и сочинения в модном «изысканном стиле», благодаря чему мог совершенно неожиданно вытащить из памяти и пересказать роман Кретьена де Труа или собственный перевод сирвенты скандального Бертрана де Борна.

Четвертый, Готье, был сыном Жана. Любой, увидевший его рядом с отцом, вряд ли бы в этом усомнился. Готье пока еще только осваивал «семь свободных искусств» в школе и, что касается грамматики и гармоники, владел ими не хуже, чем его учителя.

Этих четверых внешне столь разных людей объединяло не только то, что все они были поэтами, но и интерес к собиранию и изучению историй о днях минувших. Видимо, Господу было угодно, чтобы пути Грендора и Жана, каждый из которых путешествовал по своим делам, пересеклись в городе Баре, где жил их общий друг Бертран и они по приглашению гостеприимного хозяина остались на несколько дней.

И свое время они решили посвятить делу увлекательному и общеполезному – поделиться друг с другом жестами, связанными с жизнью легендарного Роланда, и построить хронику жизни этого героя, чья слава была столь же велика, как слава императора Карла Великого. Песнь о трагической гибели Роланда и двенадцати пэров в Ронсевальском ущелье знал каждый француз, а вот другие истории о Роланде были менее известны и зачастую противоречили друг другу. Так что задача, за которую взялись эти поэты разных сословий и разного возраста, была непростой. Но, используя знания каждого, вместе они могли составить жизнеописание Роланда Отважного, тем самым восславив милую Францию и главного из ее героев.

Когда речь зашла о детстве Роланда, первым взял слово Жан.

– Истории о детстве Роланда, – сказал он, – столь разнятся, что трудно даже сказать, где он родился.

– Неудивительно, – Грендор улыбнулся, – более четырех веков миновало с той поры, как погиб Роланд. Что нам известно? В хрониках Эйнхарда, кои для меня являются наиболее достоверными, сказано, что в августе семьсот семьдесят восьмого года в битве в Ронсевальском ущелье погиб Роланд, маркграф Бретонской марки. Об этом знаменитая «Песнь о Роланде». Все остальное – легенды, вымысел.

– У легенд есть своя правда, – ответил Бертран.

– В Италии, – добавил Жан, – повсеместно рассказывают две легенды. Одну о родителях Роланда, Милоне и Берте, другую – о юном Роландино. Если интересно, могу поделиться ими в собственном изложении.

– С радостью тебя выслушаем, – ответил Бертран.