Читать книгу Сборник. Победители (1812-1814). Было дело. За Родину! - Евгений Дудкин - Страница 9

Рядовые Михаил Казанцев, Петр Жуков и Василий Доборшин Московского гренадерского полка полковника Шатилова из 2-й гренадерской дивизии 8-го пехотного корпуса армии Багратиона расположились у костра рядом с умело собранным шалашом. Усталость после постоянных боев с войсками маршала Даву и пятидесятидневному труднейшему маршу то под проливными июньскими дождями, то по сильной жаре и безводью, исчезла после соединения 22 июля с армией Барклая. Пришло сознание своей возросшей силы, чувство гордости за героический переход, во время которого втрое большие французские силы не сумели уничтожить армию, владело людьми. Купание в освежающих днепровских водах, переодевание в чистое белье, обед с чаркой привели людей в блаженное состояние. Как много значит всего лишь один день отдыха! А, ведь впереди в Смоленске, пока генералы решали – начинать контрнаступление или продолжать отход, были еще почти две недели передышки от маршей и боев.

В котелке негромко побулькивал чай из кипрея, мешочек которого всегда находился в ранце Доборшина. Для вкуса в котелок были положены листья смородины и мяты, набранные в огородах предместья Смоленска. На западе виднелись мощные городские стены и башни. Постепенно опускались вечерние сумерки.

– Будто в ночном, – мечтательно проговорил Доборшин.– Куда далее пойдем? Если на восток, может на Тверь выйдем?

– Навряд ли. Чего басурману в твоей Твери делать? – усмехнулся Казанцев. -Он на нашу матушку-Москву целится. Осталось-то всего ничего.

– А бить его можно- снимая котелок с огня, сказал Жуков. – Горячий он поначалу, смело идет. С французом слабину нельзя давать. Если он увидит, что ты мяться начинаешь, на тыл оглядываться, то пиши пропало – как дьявол лезет. Но как по зубам получит, то и скисает. Наши наооборот, в драке расквасят нос, только ярятся больше. Нам только подавай!

– Больно много их. Одного прибьешь и сразу за ним двое лезут.

– А ты, Доборшин, не робей. Мы с Жуковым всегда рядом, поможем. Помнишь, Петро, как мы их в седьмом году зимой у кладбища в Прейсиш-Эйлау конопатили? Только перья летели.

– Помню. Два дня бились. В первый день нас было побольше и мы их выбили из города. Лично вел князь наш – Багратион. На второй день к французам подошли резервы и мы сравнялись. Сначала пол дня на левом фланге бились в лесу, потом басурман начал крепко жарить из пушек – еле держались. Потом повалила их пехота. Поднялась метель и снег несло французам прямо в лицо. Заблудились и вышли аккурат на нашу большую батарею. Она их тысячами стала класть. Жуть! Мы их погнали на местное кладбище, где сам Наполеон со своей гвардией стоял. Схлестнулись с этой самой гвардией, дали им по их медвежьим шапкам! Потом на нас тучей налетела их кавалерия. Сразу столько конных я никогда раньше не видел. Земля затряслась, они летят не останавливаясь, хотя их картечь как косой косит. Храбрые ребята! Ну, да и мы не робкого десятка. Твердо стояли. Их конных гренадеров в штыки брали. Здоровые, все как на подбор, красавцы! Стоишь, а он перед тобой как гора. Ну, да ничего – управились! Главное в таком деле спину не показывать, враз сомнут. И чтобы кучей стоять, товарища прикрывать. В тот бой я их офицера с лошади стянул и его в полон взяли. Потом всем взводом отбивались, когда французы к нему на выручку полезли, но мы его так и не отдали. Думаю, в том сражении наша виктория была. Но ночью наш командующий почему-то приказал отступить. – Жуков задумчиво посмотрел на огонь. – Только в тот же год летом они нам должок сполна вернули. Главную баталию проиграли с треском, пришлось вброд через реку бежать. Река Але под городом Фридландом называется. Вот через эту реку мы «алле!» и делали. Срамота. Так-то вот, брат, Доборшин. У нас с французами еще давние счеты. Да, Казанцев?

– Это правда. Меня в бок француз из карабина угостил, а Петра палашом по плечу, да и не раз.

– Досталось вам. А я только раз с французом дрался.– Доборшин помолчал.– Куда нас, православных, все-таки завтра поведут?

– Скажут. Чаю попили, сухарь пожевали, а теперь – спать. Слышите, господин унтер соседям внушает, – Казанцев залез в шалаш, укрылся шинелью и тут же заснул.

Жуков последовал за Казанцевым, а Доборшин остался у костра и еще долго смотрел в звездное ночное небо. Перекликались часовые, кто-то тихо пел, все никак не мог угомониться унтер, из офицерской палатки доносился негромкий разговор и бренчание гитары.

Доборшин подбросил в огонь сучьев, лег рядом и натянул на себя шинель. И еще некоторое время вспоминал, как год назад мать и отец благословляли его, а потом братья и деревенские дружки шли с ним в Тверь на пункт сбора рекрутов, а в придорожных кустах выводили свои нескончаемые трели соловьи.