Читать книгу Собрание сочинений. Том 9 - Евгений Евтушенко - Страница 69

И когда уже утро настало

и уста разомкнулись устало,

то повисла младенчески слюнка

между губ серебристо, как струнка.

Вся искрилась, дрожа тихо-тихо,

как светящаяся паутинка,

помня сладостно и солено

Суламифь и царя Соломона,

понимая совсем неигриво,

что наступит мгновенье разрыва.

И, держа на дистанции лица,

мы боялись пошевелиться,

чтоб замедлить чуть-чуть погибанье

слабой ниточки между губами.

Это было в Сан-Франциско,

где укрылись мы от сыска

Си-Ай-Эй и КГБ —

русский и американка —

ночью, душной, как Шри-Ланка,

в нежной классовой борьбе.

Звал я ту девчонку «гринга».

Между наших губ искринка

возникала, стрекоча.

Мы отчаянно балдели

в ту эпоху от Фиделя,

и от Че, и ча-ча-ча.

Но напрасно наш отельчик

сладострастно ждал утечек

информации из уст.

Были занятыми губы,

и нам стало не до Кубы,

не до Кастро и лангуст.

Боже мой, как мы хотели

жить всегда лишь в том отеле,

никуда не выходя,

и сжимать без остановки

лишь друг друга, как винтовки,

и писать стихи в листовки

бородатого вождя.

И не верили мы страстно,

что стареет даже Кастро,

что не вечен СССР.

Мы конец капитализма

предрекали – в том клялись мы,

поедая камамбер.

А потом – в нешевеленьи

утром плыли мы на лени,

как на медленном плоту,

и пылинками все мифы

над левацкой Суламифью

золотились на свету.

Но история – ловушка.

Испарилась ты, «левуша».

Полуиспарился я.

Развалилась наша слитность,

все смешалось в кучу, слиплось

в ком осклизлого вранья.

В США на кинорынке

заработать на «левинке»

могут, кто не дураки.

А в Москве, как за отвагу,

тех, кто гнали танки в Прагу,

называют «леваки».

Эй, история! Куда ты?

Левые партбюрократы

в лимузинах воровато

ездят, шапки заломив.

Что осталось нынче слушать?

Порознь – скушно. Порознь – душно.

Где же ты, моя «левуша» —

сломленная Суламифь?

То ли луна нал миром, то ли лампа

в руке, чтоб разглядеть в беззвездной мгле

весь ужас мертвых пляжей Таиланда

и саванов на вздыбленной земле.

Просила ты: «Из головы все выкинь…

Поедем – ну хотя бы в Таиланд…

Хоть на неделю… Ну хоть на уик-энд», —

и был обижен твой просящий взгляд.

Мы столько лет не виделись – несметно! —

Я вдруг вообразил, что без меня

ты прилетела в Таиланд предсмертно,

но на губах ту ниточку храня.

С чего же тут произошло цунами?

Конечно, моя гринга, от того,

что Кастро, прежде так любимый нами,

споткнулся ни с того и ни с сего,

покинув сцены зыбкий пьедестал,

и в страхе осознал, что старцем стал.

И все мы в разных странах вдруг споткнулись

о трупы убиенных наповал

и поскользнулись на крови тех улиц,

куда нас никогда никто не звал.

Но точечной и точной месть природы

не может быть, как никакая месть,

и мстящие разгневанные воды

не успевают паспортов прочесть.

Вхожу я в телевизор, и по пляжу

иду, и бормочу свой жалкий стих,

и саваны глазами молча глажу,

как будто ты лежишь в одном из них.