Читать книгу Другой Холмс, или Великий сыщик глазами очевидцев. Начало - Евгений Леонардович Бочковский - Страница 6

(Из записей инспектора Лестрейда)

10 августа 1891

У каждого без исключения инспектора Скотланд-Ярда в запасе найдется как минимум одна история, которую он предпочтет оттуда не вынимать. История о том, как он был начисто одурачен вполне искренним и простоватым с виду проходимцем. Я не исключение, так что все эти россказни о нашем умении заглянуть едва ли не в душу и отличить на слух проникновенный голос правды от фальшивого тона лжеца – не стоящая и пенса чушь, с которой обыватель после появления уже откровенно мифической фигуры Холмса все охотнее расстается для того, чтобы сродниться с куда более дикими сплетнями и фантазиями, относимыми уже на его счет. Мы можем и обязаны полагаться только на факты, и, исходя из них, мне следовало рассмотреть все возможные версии, касающиеся роли Уилсона в этой истории.

Первая. Джабез Уилсон невиновен, и его рассказ – правда от начала и до конца. В пользу этой версии сразу несколько фактов. Сам Уилсон ощутимо пострадал. Пусть и с опозданием, но все же он попытался на свой лад предотвратить преступление, обратившись к одному из самых известных в настоящий момент сыщиков. Он довольно старательно описал своих обидчиков, и, хоть их имена, ясное дело, вымышленные, именно данный им подробный портрет одного из них подтверждает, что его описания не только не лживы, но и полезны, поскольку этот портрет нам уже достаточно долгое время хорошо знаком. Это Джон Клей, который на сей раз проявил себя под фамилией Сполдинг. Действуя, по обыкновению, ловко и скрытно, он блистательно провернул дело, бесшумно и незаметно скрылся в никуда и оставил нам издевательский привет, промелькнув в запоздалом раскаянии своего незадачливого хозяина. Распознав в Уилсоне его главную черту – жадность, серьезно затрудняющую способность мыслить, он, в отличие от прежних случаев, не озаботился сложностью ухищрений и без смущения подсунул ему самую примитивную наживку из возможных.

Вторая. Уилсон – соучастник преступления. Будучи членом шайки, он предоставил свой дом для подкопа. Поэтому следует выяснить, давно ли он его приобрел и не в связи ли с этим. Однако незадолго до ограбления, когда все уже было почти готово, он что-то не поделил со своими компаньонами. Возможно, с приближением решающего дня занервничал. Все-таки место, откуда брал начало тайный лаз, рано или поздно установили бы, и он оказывался единственным из шайки, о ком в распоряжение следствия попадала вполне конкретная информация. Не исключено, что он изменил свое мнение и стал требовать за повышенный риск увеличения своей доли. Это привело к конфликту, и сообщники своеобразным способом исключили его из дела. Пока Уилсон сидел связанный, ему пришло в голову сочинить нелепую историю о смехотворном союзе. Нелепую, потому что скороспелую и потому что автор не бог весть какой мастер сочинять. Пока непонятно, как с этой версией сочетается то обстоятельство, что взбунтовавшегося Уилсона оставили в живых. Джону Клею уже случалось убивать. Не то чтобы он делал это охотно. Нет, его не назовешь жаждущим крови душегубом. Скорее, холодным прагматиком, и все те случаи, когда он покушался на чью-то жизнь, были, что называется, крайними и вынуждали его к этой последней мере. Но по той же причине, осознавая такую необходимость, он никогда не знал жалости, и Уилсону, видимо, просто повезло, что в данном случае Клей не посчитал для себя опасным, если бывший сообщник даст показания. Уилсону, если такая версия подтвердится, видимо, слишком немного известно, чтобы он мог помочь нам выйти на след Клея и его сообщника.

Третья версия самая необычная и сложная. Она, в общем-то, схожа со второй, но ее принципиальное отличие состоит в том, что здесь уже подразумевается более тонкий и хитрый замысел. Джабез Уилсон так же виновен, но никакого конфликта с подельниками нет. История, рассказанная им, лжива и задумана шайкой заранее для его алиби. Действительно, тот факт, что его дом является своеобразным штабом и отправным пунктом грабителей, обуславливает его уязвимость. Они не могли не понимать, что их компаньон Уилсон первым подпадет под подозрение, поэтому следовало подготовить ему защиту. У них было предостаточно времени исполнить все как надо, поэтому, не сомневаюсь, все необходимые подтверждения рассказанной им истории, заботливо расставленные, будут нами обнаружены. Выяснится, что «Союз рыжих» существовал не только на словах, и, покопавшись в выпусках «Монинг кроникл» за последние месяцы, мы действительно найдем там пресловутое объявление о конкурсе на вакансию. Найдем также и соискателей, которые подтвердят, что их обошел человек, в шевелюре которого обнаружились какие-то специфические признаки, определившие его превосходство перед остальными. Остроумие этой затеи заключается еще и в том, что Джабезу Уилсону даже не пришлось лгать, когда он рассказывал мне о своем невероятном успехе, позволившем добиться выгодной работы. Он только умолчал об одном. А именно что во всей необъятной рыжей толпе, запрудившей Флит-стрит, он единственный не был наивным простачком и прекрасно знал, для кого затеяна вся эта комедия. Конкурс должен был выиграть он, и уже не важно, сидел ли он для отвода глаз все последующие дни в конторе фальшивого союза или помогал дружкам рыть подкоп. Главное, вполне надежно складывался образ одураченного простофили, над которым представителям Скотланд-Ярда предлагалось посмеяться, после чего в свою очередь уже они – в их числе и я – превращались в достойных осмеяния идиотов, а Уилсон, когда все уляжется, спокойно получал свою долю похищенного. Но как тогда быть с описанием так называемого Сполдинга, данным владельцем ссудной кассы? Не станет же он показывать на собственного главаря. Получается, ограбление – дело рук совсем других людей, и приметы Клея нарочно подброшены нам Уилсоном для того, чтобы направить по ложному следу. То есть они знают Джона Клея, что, в общем-то, не так уж странно. В своей среде он в последнее время сделался настоящей знаменитостью, и прикрыться им для своих целей представляется вполне разумной идеей.

Рассматривая эту третью версию так и эдак, я вынужден признать, что в нее мне верится меньше всего. Во-первых, я, что бы ни говорил, не могу не учитывать то жалкое впечатление, что произвел на меня владелец ссудной кассы. Если он лишь изображает обманутого тугодума, то его актерские способности следует признать гениальными, а я по причине склада своей натуры сам факт наличия чужого гения воспринимаю крайне недоверчиво и неохотно. Во-вторых, против этой версии выступают все те доводы, что работают в пользу первой. Нельзя отвернуться от факта, что Уилсон был обнаружен в весьма плачевном состоянии. Стали бы его соучастники причинять столь существенный вред его здоровью, если требовалась только лишь видимость его непричастности? Стоило ли держать его связанным несколько дней? Стоило ли изнурять его голодом? Врач, осмотревший его в госпитале, подтвердил, что попавший в его руки больной доведен до истощения. Второй довод, смущающий меня, заключается в том, что Уилсон обратился к Холмсу. Если он действительно ловкий и хитрый вор, зачем в тот момент, когда все приготовления уже почти закончены, ставить под удар собственное предприятие?

С другой стороны, при более пристальном рассмотрении эти доводы уже не кажутся столь однозначными. Тот же врач уверенно утверждает, что измождение пациента не достигло стадии, подвергающей риску его жизнь. Опять же, прижимистый мистер Уилсон предпочел обратиться к Холмсу, чьи услуги платны, вместо того чтобы пойти в полицию. Говорит, боялся потерять место, если мы подойдем к делу слишком рьяно. А Холмс, значит, образец деликатности? На это он не нашел что ответить. Я же со своей стороны, зная подлинную цену способностям Холмса и учитывая то обстоятельство, что этот разрекламированный дилетант в итоге не предотвратил преступление, вполне готов допустить, что и для Уилсона с сообщниками не составляла секрета шириною в пропасть разница между возникшим в одночасье образом гениального самоучки и его жалким прототипом. Понимая, что Холмсу это дело не по плечу, так ли уж они рисковали, обратившись к нему за «помощью»?

Обо всем этом я раздумывал по дороге из больницы. Сержанта Пратта я отправил опрашивать обитателей Сакс-Кобург-сквер. Вопросов предостаточно. В настоящий момент неизвестно даже время, когда было совершено ограбление. Далее. Сколько человек в шайке? Когда и на чем похищенные ценности были вывезены из дома? Нанимали ли они экипаж или имели собственный? Каковы их дальнейшие планы? Поделить добычу и разойтись или и дальше действовать сообща? Впускали ли кого-нибудь в дом в то время, пока касса была заперта? Возможно, Росс появлялся там. По словам Уилсона, он поначалу довольно часто проверял, на месте ли новоиспеченный писарь, но потом такие проверки случались все реже. Если рук не хватало, вполне возможно, что Росс помогал Клею в рытье лаза. Сорванное объявление – случайность? Когда это произошло? Упомянутый свидетель не сумел указать день, когда оно исчезло.

Наконец, сбыт похищенного. Золото – одновременно и привлекательная, и непростая добыча, в особенности столь специфическая, как французские наполеондоры, тем более в таком количестве. Куш крупный, что и говорить, но повозиться придется, и здесь им, безусловно, пригодится опыт Клея. Для мошенников такого калибра, как он, давно не секрет, что Ярд пытается если не прибрать к рукам черный рынок, то уж хотя бы иметь максимум информации о теневых сделках. Монеты с континента слишком приметны, риск допустить утечку до ушей наших осведомителей, коих в той среде предостаточно, особенно при таком объеме оборота, слишком велик. Некоторые из теневых маклеров, известных Клею не понаслышке и готовых провернуть такую сделку, находятся под нашим наблюдением, которое теперь только возрастет. Клей, естественно, и это обязан учесть. Выходит, украсть – лишь половина дела. Как они будут решать эту задачу, сопряженную с такими трудностями, а главное – когда? Безопаснее всего было бы разбить сделку на части, припрятав большую часть золота на потом в надежде, что когда-то шум все равно уляжется и Ярд снизит бдительность.

И последнее. Исчезновение девочки – совпадение или ключевая деталь? Что-то в поведении Уилсона мне не понравилось, когда речь зашла о ней. Как и сам Уилсон. Жадный, недалекий и при этом одинокий, а рядом – девочка. В самой незащищенной стадии жизни, физически не совсем уже ребенок, но психически все такая же зависимая. Повзрослевшая ровно настолько, чтобы привлечь к себе похоть этого вдовца и чтобы не успеть вырастить в себе защиту от таких благожелателей. «Кое-как стряпает и метет пол». Не похоже, чтобы он был ею доволен, как, впрочем, и всем остальным. И тем не менее этот человек, во всем ищущий выгоду, держал ее при себе. А затем под именем Сполдинга появился Джон Клей. Даже если Уилсон, занятый своим трудом в другой части Лондона, так ничего и не заподозрил, рытье лаза заняло несколько месяцев. Да, девочка уходила каждое утро на заработки, но неужели за столь долгое время ни разу не получилось так, что увлечению Сполдинга фотографией открылась истинная причина? По своему опыту я знал, как часто обидные случайности вторгаются в самые хитроумные планы. Если подобное имело место, почему она продолжала молчать? Подкуп? Обман? Может, ее запугали? И жива ли она?